Застенчивая Мимоза Роман 3-11A
III. Прекрасный медовый месяц
11A.День второй.
Нужно ли понять жизнь?!
«Хорошо, что воскресенье, мы оба дома, надо что-нибудь
придумать на обильный завтрак», – не успела я подумать об
этом, как в кухню вошёл Файвель и сказал:
– Как ты рано поднялась, ничего особенного не готовь, нас
вчера пригласили на «тройную уху», у моего хорошего зна-
комого дача в Одесской области, и там у него русская банька
есть прямо на берегу озера Ялпуг. Подготовим сумки, не за-
будь положить купальник и плавки. Я уже организовал ма-
шину, нас туда отвезут и потом за нами приедут... привезут
ночью. Я хочу тебя познакомить с моим хорошим другом, у
которого можно отдохнуть в полном смысле этого слова.
– Хорошо, тогда я просто сделаю глазунью. – И я быстро
приготовила яичницу.
А после завтрака он собирал сам сумку с продуктами,
куда положил и шампанское, и бутылочку армянского ко-
ньяка, сыр, колбаску, овощей и коробку конфет, фрукты. Я
же собирала другую: тёплую одежду, купальные принад-
лежности и полотенца. Файвель выглянул в окно и сказал:
– Такси наше у подъезда, поторопись, дорогая!
У меня всё было готово, поэтому мы через пять минут
вышли к лифту.
Всю дорогу я проспала, уставшая после ночи любви, а
когда подъехали к большим железным воротам, они откры-
лись. Я видела большие двухэтажные дома, особенно в Ка-
хетии, в других районах Грузии, но этот с первого взгляда
меня очаровал, беленький с резными крашеными верандами,
много цветов и деревьев, кустарников и красивая тропинка,
осыпанная битым красным кирпичом. Так как была осень,
смотрелось это так обворожительно, что я залюбовалась и
не обратила внимания, как к нам подошли хозяева.
– Мимоза, познакомься, – сказал Файвель, – мой лучший
друг с юных лет, начальник Одесской таможни Иван Ивано-
вич, можешь называть, как хочешь, даже Ваня, Ванечка! А
это его жена и моя лучшая подруга, одноклассница Васили-
са Петровна, просто Василиса, Василиса!
Я всем подала руку и только назвала имя.
– Мимоза, Мимоза! Имя цветка, можно без отчества!
– Слышали, слышали о тебе и даже песню записали, кру-
тим на магнитофоне. Ну что же вы стоите? Пойдёмте делать
уху вместе... у нас уже давно горит костёр, вода кипит в кот-
ле.
– Мимоза, одежду можно занести в дом, пойдёмте, я по-
кажу вам вашу спальню, – сказала Василиса, и я побрела за
ней.
Дом был с мансардным вторым этажом, именно там нам
выделили спальню, достаточно большую. Я положила сум-
ку, поблагодарив хозяйку, и мы спустились вниз. Наши муж-
чины вовсю уже обрабатывали рыбу разного размера и раз-
ную, видно, по сорту. Я ничего пока в рыбе не смыслила... у
нас, в Тбилиси, была храмуля, рыбка, которая уже варёная
продавалась на рынке, и осетрина из-под полы. Также ино-
гда мама доставала, выловленную в армянском озере Севан
рыбу ишхан, но здесь был такой выбор, наши ребята так
быстро справились. Я же помогала Василисе делать салат.
Глядя на ровесницу Файвеля, подумала, что она сдала... На
лице морщинки, и тело не первой свежести, хотя муж её,
Иван, был хорошо сложён, красив, как русский богатырь,
высокого роста.
Потом Василиса немного рассказала о себе, о том, что
имеет троих детей и оставила их в Одессе с мамой, у неё
много забот, а Чёрное море и солнце испортили её лицо и
тело. Для красоты постоянный загар невыносим. Я не знаю,
почему она мне всё это сказала, наверное, доверилась мне.
Может, хотела со мной подружиться или же сблизиться, а
может, сразу же приревновала к мужу, который то и дело
пронзал меня взглядом.
Несмотря на осенний день, было очень жарко. Но от-
кровенный рассказ Василисы подействовал на меня. «Здесь
ничего нет удивительного, я на четырнадцать лет младше,
ещё не рожала». Поэтому мне было немного неловко при
ней раздеться, потому что мужчины и она уже были в ку-
пальных костюмах.
Мы накрыли на стол, мужчины варили уху1.
Все как будто бы уже за столом, Файвель достал прине-
сённые нами коньяк и две бутылки шампанского, шоколад
и фрукты.
– Зачем ты так беспокоился, что у нас нет, и спиртного на-
вёз, я же сказал, ничего не привози, когда это ещё можно было
тебя поймать на суше, вечно ты под водой, – сказал Иван.
– Тише-тише, таких подробностей Мимоза не знает, не
пугай, пожалуйста.
Но я слышала всё. У меня затрепетало сердце.
Уха была великолепна, и салат, и всё было такое свежее,
что мне, и правда, захотелось здесь погостить в такой уют-
ной обстановке.
Они вынесли магнитофон и включили песню, которую я
записала у Павла.
– Мимоза, вы прекрасно поёте! А что-нибудь из русских
народных исполняете? Может, из украинского?
Я посмотрела на Файвеля, он мне кивнул.
– Ты смотри, она кавказская девушка, спрашивает разре-
шения у мужа, не то, что ты!
– Давай не будем, я ей кивнул, которую спеть, и она вам
её исполнит, – выкрутился из неловкой ситуации Файвель.
1 Рецепт тройной ухи см. в конце романа
Я начала петь русскую народную песню «Ой, да не ве-
чер...». Все подхватили. Потом Иван сказал:
– О господи, какой у неё голос! Ещё что-нибудь, Мимоза,
пожалуйста, а мы будем запевалами.
А мне только нужно было сказать, я сама хотела петь,
не знаю, почему Файвель дома никогда не просит, чтобы я
спела, а мне так хочется спеть именно для него. То ли под
впечатлением песни, то ли от того, что подул ветерок про-
хладный с озера, Файвель спросил:
– Где ты положила нашу сумку с одеждой? Ты, наверно,
озябла, не начинай, пока не вернусь.
Он быстро вернулся к столу и накинул мне на плечи шаль,
которую мы взяли с собой.
– Вторая песня «Ой, цветёт калина…»
Я так хорошо её спела, они, видно, не хотели разбавлять
песню своими голосами и только слушали.
– Следующая песня «Виновата ли я?».
Опять никто ко мне не присоединился, а когда я закончи-
ла, подошёл Файвель и, поцеловав, сказал:
– Мимоза, когда ты успела столько русских песен выу-
чить? Ты меня удивила?
– Такие трудные вечера, когда тебя нет, а что мне делать?!
Учила, и, ты знаешь, репетитор сказала, что совсем без ак-
цента, а украинскую песню научилась лишь одну, и то раз-
бирали её вместе с ней. «Piдна мати моя…» («Рушник»)...
Правда, я слушала её в мужском исполнении, но мне так
понравилось, ведь вспомнила свою маму, бабушку, дедушку
и твою маму, Дину Михайловну. Если вы знаете, помогите
мне, эта песня новая для меня. – Я начала и была удивлена,
что её все знали и пели вместе.
Потом Иван запел песню «Ой, ты степь широкая».
Мне понравилось, как он поёт, я даже подумала, что он,
сто процентов, занимался где-то вокалом. Когда он оста-
новился, стёр слезу с глаз, сказав «Извините, вы заставили
отца вспомнить», то попросил, чтобы я что-нибудь спела не
грустное.
– Хорошо, эту песню я очень люблю, её поёт Людмила
Зыкина – «Течёт река Волга». Только не смейтесь, я думаю,
что у меня никогда не получится так спеть, как она её поёт.
– И я начала.
Все застыли, я чувствовала, как у них дрожь шла по коже,
и Иван не выдержал:
– Файвель, можно расцелую твою жену, – и, не дождав-
шись ответа, он подошёл и по-русски, три раза, поцеловал
меня в щёки.
Так же сделала и его жена Василиса, а затем ко мне по-
дошёл Файвель, обнял меня и поцеловал в губы, немного
отводя голову от назойливых взглядов.
– Нет, даже не говори, Файвель, что вы уедете сегодня
ночью, устраивайтесь на ночь в спальне, а утром я вас под-
брошу, за мной заедет машина в пять утра, будьте готовы, а
вечером посидим у камина, после баньки и ещё что-нибудь
споём. Мимоза разбередила юношеские раны, ты же зна-
ешь, о чём я говорю?!
– Хорошо, останемся! Я всегда твой дом считаю своим,
Бог не дал мне сестру, но у меня есть она, Василиса! И пусть
Мимоза знает: что бы ни случилось со мной, я всегда на вас
смогу положиться.
Потом мы быстро убрали всё в летней беседке и занесли по-
суду в дом, я мыла... Василиса раскладывала посуду на место.
Уже стемнело, мужчины подготавливали баньку по-
чёрному, я никогда не купалась в таких банях, и поэтому
было интересно. У нас, в Тбилиси, была баня с настоящей
натуральной горячей водой из-под земли на Майдане.
Все туда ходили хотя бы раз в неделю, но там были жен-
ское и мужское отделения, здесь же Василиса объяснила,
что купаемся отдельно, но в парилке и сауне будем сидеть
вместе, там немного выпьем, это ничего особенного, если
не хочешь голышом, наденешь купальник, тут никто никого
не принуждает.
Они первыми вошли в баньку, достаточно долго были
там, потом я и Файвель – было всё в пару, стены чёрные
от копоти. Что я смогла рассмотреть? Деревянная лавка, в
углу печь, а на печи большой бак с горячей водой, внизу не-
сколько бочек с холодной водой, а в одной, видно, тёплой, а
может, горячей оттуда шёл пар, были веники для мытья. Это
было ново для нас, никогда мы не принимали баню с вени-
ками. Я подумала, что баня – это просто купаться, это же
было то, о чём мечтает, наверно, каждая женщина. Столько
страсти и любви! Он сел на лавочку и стал водить по моему
телу руками, как бы снимая с него грязь, гладил все эротиче-
ские места, целовал, и мы отдались друг другу... Только сей-
час я поняла, почему первая пара задержалась здесь столько
времени.
Потом он уложил меня на лавочку и стал хлестать вени-
ком, мылил, плескал на меня водой... затем сам улёгся, пере-
вернувшись, и попросил, чтобы и я его побила хорошенько.
Опять мы непроизвольно слились в одно целое в любви. Я
уже шептала ему:
– Неудобно, пойдём в сауну.
Он же был запаренный и активный, как будто не слышал
меня. Но наконец я натянула на себя купальник, он же при-
крылся полотенцем, и мы вошли в сауну, где наши знакомые
муж и жена продолжали ласкать друг друга и целоваться.
Я на ушко шепнула ему тихо:
– Не смей здесь меня целовать.
Он мне кивнул. Мы сели, как будто их не замечая, на
нижнюю полку. Они «зажарились» достаточно, выбежали
голышом к озеру, бегом по траве, и в воду.
– Я никогда такого не видела, Файвель, тем более не могу
плавать, не допусти, чтобы тоже побежала к озеру, и вода
там холодная.
– Накинь на себя полотенце, не простудись, сейчас я
окунусь, а ты тихо заходи в дом, чтобы не заболела, мы же
привыкли к таким процедурам. Ты знаешь, ведь Иван тоже
служил раньше на корабле, мы с ним закончили мореходку
одновременно, но по состоянию здоровья его списали на бе-
рег, и он не жалуется, ты видишь, как он живёт, и в Одессе у
них прекрасный дом и дети.
– Файвель, дорогой, как я тоже хочу, чтобы ты всегда был
рядом, твоей мамы нет, и мне так стало трудно без неё, я всег-
да жила со старшими, мне нужен совет, а ты так хорошо это
делаешь, что мне только и остаётся, что гордиться тобой. Не
знаю, почему я так влюбилась в тебя, может, ты настоящий.
Мы вышли вместе и пошли в дом, а он, прикрывшись,
побежал к озеру, и через несколько минут мы бежали уже
втроём погреться опять в баньку и пришли навеселе все
трое в дом.
Я сидела на диване, полностью переодевшись в платье,
ведь я не знала, останемся ли мы здесь или нет, до вечера у
нас ещё три часа, и Файвель мог бы передумать, он всегда
говорил, что полюбил наше гнёздышко. И так и было, мы
прекрасно провели три часа и два раза пили чай и даже кофе
на ночь, но когда приехало такси, Файвель сказал:
– Нам пора, Мимоза. Ты собралась в дорогу?
Хотя он меня об этом не предупредил заранее, а посмо-
трев на сумку, одобрительно улыбнулся.
Попрощавшись, мы ехали домой на заднем сидении так-
си, заснули оба, я лежала на его плече, он во сне меня цело-
вал и нежно обнимал, я это чувствовала, так мы доехали до
Одессы и до нашего дома. Он дал таксисту хорошие чаевые,
и мы вышли.
– Дай напиться глоток свежести твоей,
Ты не смотри на меня и на мои годы...
Будем смотреться положительной семьей.
Чаще... мужчины брали молодых в жёны....
Так дай глотнуть тебя как мёд майский,
Твой стан тронуть необыкновенный ...
Чтобы зажёгся в любви я тобой,
Продлить мою жизнь... обворожённый!
http://www.proza.ru/2016/03/29/281
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2016
Свидетельство о публикации №216032900281