Господь Бог не дал ей роста. Также не дал ей женского счастья. Зато она давала счастье многим заключённым и по довольно сходной цене.
На промзоне она появлялась редко. Впрочем, это, наверное, и к лучшему, так как каждый её приход был похож на фестиваль в Испании.
На этот раз информация о «фестивале» на бирже до кумовьёв долетела как на крыльях.
Также оперативно команда херувимов из десятка офицеров по оперативной и режимной части прибыла по указанным координатам. Сгустившийся морозный туман был разорван резким, нетерпеливым стуком в дверь хижины, в которой пребывал со своей компанией дерзкий уголовник по кличке «Волк».
После крепких ударов и таких же крепких слов «Волк» открыл непрошенным визитёрам. «Не ждали?» - съязвил майор, восторженно глядя на притихшую компанию. «Сегодня эта стерва никуда от меня не денется. Где ваша сука, кобели?»
«Подбирай выражения, майор», - с вызовом ответил Волк.
«Что, не успел из «Белого Лебедя» приехать и снова туда путёвку выписать?»
«Я не горю таким желанием, ведь это не Гавайские острова».
«Однако разговаривать таким тоном со мной не советую».
«Ну ладно, убедил».
«Сегодня дебаты отменяются. Где «Метровка», я спрашиваю?»
«Понятия не имею», - спокойно ответил осужденный, которому решили устроить «карнавал» его семейники в честь его выхода из застенков тюрьмы под распространённым названием «Белый Лебедь». Вышедшему живым, сохранившим веру в себя, свои принципы и понятия.
«Обыскать!» - прозвучал приказ. Исполнители добросовестно всё перевернули.
Взломали даже полы в поисках схрона.
«Метровка» в это время была в одном метре от майора в картонной коробке на столе. «Забрать всех в ШИЗО!» - приказал неугомонный начальник. На осуждённых надели наручники и вывели на морозный воздух.
«А теперь я устрою фейерверк!» - захохотал довольный своим юмором кум. – Ну-ка, быстро подпереть дверь!» - скомандовал он своим опричникам. Колом подпирают по традиции; в этом случае традицию нарушили, и один из офицеров нашёл какую-то толстую плаху.
«Если сейчас не выйдет, то подожгу!», - прошипел с угрозой офицер. Всё тот же бравый исполнитель облил стены из канистры бензином. Раскосые глаза Волка налились свинцом. Две свинцовые пули, как два заряда ненависти. Майор криво усмехнулся и прохрипел: «Приговор своей шлюшке ты сам подписал». При этом чиркнул спичкой, и она, прочертив в темноте огненный след, взорвала напряжённую тишину ярким пламенем. Балок вспыхнул, как факел. Стало жарко. Толпа офицеров отошла. Трое зеков в наручниках тоже переместились. Раздирающий женский крик в оконце был сигналом к действию. Волк бросился вышибить плаху, а его друзья приняли первый штурм офицеров, бросившихся ему помешать. Силы были неравные. Только успел Волк пнуть пару раз по плахе, как был сбит верзилой в шубе в снег. И тот же богатырь оттащил его за ноги в сугроб. Тыкая мордой в снег, он приговаривал: «Глотай, падаль! Остудись!» Волк задыхался от напряжения и бешенства, но вырваться не мог. Его друзья тоже получили свою долю успокоительных пилюль и стонали. Офицеры торжествовали свою победу.
«Ну что, Волк, приговор оставим в силе?» - поинтересовался майор.
«Если дело во мне, то я прошу тебя, выпусти», - попросил авторитет.
«Ты не знаешь, как надо просить», - чувствуя свою безграничную власть, требовал организатор праздничного салюта. В это время огонь разгорелся сильнее. Стены балка трещали. Искры разлетались на несколько метров вокруг.
«Метровка» не смогла просунуться в оконце. «Мама, мам!» - визжала она в истерике, зовя на помощь мать, которую всю свою сознательную жизнь проклинала.
«Ну, пожалуйста!» - пошёл на уступки воспитанный совсем не в комсомольском духе зек.
«На коленях!» - требовал режиссёр этого грандиозного действия. Волк успокоился и перестал подавать признаков волнения и беспокойства.
«Подними его, пусть посмотрит финал» - приказал лейтенанту в шубе. В этот момент обвалилась крыша. Сноп искр взлетел вверх. Всё произошло так быстро, словно уложилось в одно мгновение. И реальность происшедшего не находила места в сознании. Все ещё были одурманены сатанинским шабашем. Ледяное безмолвие – это северный полюс в душе. Мороз снаружи, мороз внутри. Всё застыло, ни капли тепла. И даже догорающий костёр уже не грел. Тишина застыла, как холодец.
«Попробовал женского тела» - злорадно хихикая, первым в себя пришёл доблестный офицер. Он был в МВД на хорошем счету, и звание досрочно, и лучший по профессии.
«Да ничего, какие наши годы! - миролюбиво начал Волк. – Слушай, ты как-то хотел узнать, для чего я живу?»
«Хотел» - согласился майор.
«Хочешь узнать правду?» - вопросил уголовник.
«Ещё бы! »
«Только это не для всех. А лично тебе я скажу». Волк хорошо знал гипертрофированное самолюбие офицера и весь расчёт сделал на это уязвимое место. С этими словами он подошёл вплотную и зашептал: «Ты, мразь, также будешь гореть в аду!»
Коротким ударом стилета полоснул по горлу, как клыком, никто не ожидал, что он способен был разорвать наручники. Рыцари в форме бросились врассыпную. Волку бежать было некуда. Зона – это остров, на котором живут звери и люди, люди и звери.
Он забрался на пожарную вышку и держал осаду до приезда прокурора. Прокурор на чрезвычайное происшествие прилетел на вертолёте. Выяснив все обстоятельства случившегося, дал слово Волку, что его никто не тронет. Только тогда он спустился на грешную землю. Завершающий отрезок жизни он провёл в камере смертников.
Из письма другу стало известно, что Волк уверовал во Всевышнего. Большая половина осуждённых по этому поводу реагировала стереотипно. «Как дело движется к расстрелу, так сразу «фаза едет», начинает о Боге рассуждать».
А меньшая часть оформляла свою мысль библейской мудростью «Не судите, да не судимы будете».