В воздухе плыл запах ванили. Добродушная, разговорчивая женщина проносила мимо высыпавших на платформу пассажиров благоухающие ванилью ватрушки и пирожки с клубникой. Усталый состав изогнулся дугой в недолгой паузе на станции с милым названием Райновская.
Измученные духотой, мы с Андреем вышли подышать свежим июньским воздухом, а там, в липкой тишине вагона, люди читали, негромко переговаривались, некоторые, самые устойчивые, дремали или делали вид что спят. В дороге человек, как мобильник в зоне какой-то недосягаемости: хотя и не отключен, но недоступен для тех, кто его знает. Он зависает в каком-то неопределенном состоянии отдыха, ожидания и, все-таки, напряжения.
Время от времени, или вернее, от станции к станции в вагоне появлялись представители местного, ненавязчивого сервиса. Вопросительно заглядывая в наши лица они предлагали: шали-паутинки, свитера, газеты и журналы, камни-талисманы, фигурки нэцке, сервизы, поющие бокалы, всевозможные бусы, четки, зажигалки и много чего еще.
Мы оба уезжали: я от безысходности безработицы, Андрей - по деловым обстоятельствам. Мы оба убегали от себя, от жен и проблем, от судьбы. Кризис, жизненный кризис, нашел и сбил нас с твердого берега стабильности, направив в одно бурлящее русло. Мы барахтались в этом потоке судьбы беспомощно с ним сражаясь, и не знали, когда обретем опять твердую почву под ногами.
В этот момент жизни меня сильно, отчаянно сильно тянуло к сыну. Вытянувшись к четырнадцати годам почти до моего роста, он стал для меня другом, братом и немного отцом. Он становился сильным, красивым человеком с таким еще нежными и наивным взглядом стеснительного мальчишки. Сердце мое таяло от радости, когда я смотрел на него, узнавая себя, брата и отца в родных чертах, движениях и эмоциях. Я вспоминал, как мы вместе играли в футбол и бросали мяч в самодельное кольцо, как отмечали дни рождения и ездили купаться на затоны, как зарабатывали на полях арендаторов, прополкой огурцов и помидоров, его первые деньги. То, что не было пройдено моим отцом со мной, я проходил со своим старшим сыном. И это чувство полного единства и близости, давно забытое и оставленное где-то далеко в моем детстве, воскресало в душе, наполняя радостью и каким-то новым, неиспытанным ощущением счастья.
Бодряк и пересмешник Андрей разошелся с женой, или вернее, с гражданской подругой после недолгих четырех лет совместной жизни. Наверно, осознавая непрочность отношений, люди не узаконивают свой брак оставляя себе свободу выбора. Вот и Андрея "разошли", поставив перед жестким выбором: либо стабильный заработок, либо... Не знаю, кто был прав, а кто нет в этом извечном бытовом противостоянии, но неунывающий оптимист по жизни Андрей, иногда, явно "пробуксовывал", злился, терялся и надолго замолкал, хмуро глядя в окно.
Нетерпеливый гудок локомотива вернул нас в реальность. Женщины с корзинками в руках посторонились, мы вскочили в двинувшийся вагон и бег наш продолжился...
2004