КАК ХОРОШО ПРОСНУТЬСЯ ОДНОМУ!
На углу письменного стола красовалась миска с крупной бордовой клубникой.
-Угощайтесь! – не отрываясь от чтения бумаг, произнесла хозяйка офиса – почти безгрудая «вешалка», покинувшая подиум и подруг-манекенщиц ради рослого красавца, быстро превратившегося из рядового роты почетного караула Кремлевского полка в хозяина строительной фирмы. – Только учтите – она немытая! Вымыть ее – значить погубить аромат!
-Я здесь как раз потому, что люблю все немытое и пахучее! – произнес Седой, отправляя в рот сразу несколько ягод.
Из-под продуманно-небрежной прически выглянула удивленно приподнятая бровь.
На столе появилась красивая бутылка коньяка.
Предложенную рюмку, едва пригубив содержимое, он подставил обратно на поднос:
-Это не «Курвуазье», а молдавский «херес крепкий». Сделайте выговор дворецкому, чтобы не подсовывал вам фальсификат!
«Вешалка» наконец-то решилась и вручила Седому красивый конверт.
-Как договаривались – здесь десять тысяч долларов. Разумеется, эта десятка не последняя, но не хотелось бы, чтобы она пропала… Есть какие-нибудь гарантии, что меня не кинут?!
Ей было жалко расставаться с долларами. Их она жалела может быть даже сильней, чем мужа, сидящего в тюрьме. С тех пор, как мужик сменил свою прежнюю «дворнягу», чьими грудями играл, как погремушками, на нее - она искренне считала себя борзой, а людей, получающих от нее деньги, содержимым своего кармана.
Седой же всегда был в кармане лишь у себя самого.
-А вы можете дать гарантии, что не кинете со второй половиной «призового фонда»?!- ответил он вопросом на вопрос.. – Когда вам взбредет в голову сэкономить деньги - платить их за вас придется мне…А мне этого ужасно не хочется!
-Мое честное слово вас устроит?! - обиженно поинтересовалась «вешалка».
-Я всего лишь передаточное звено на пути к всемогущему дедушке, выпускающему узников из темниц… Мы сейчас сядем в вашу тачку и поедем к господину, у которого дедушка только и берет конверты…А вы уж сами решите – стоит с ним сотрудничать или нет…
Мужу «вешалки» окружной военный суд в Самаре только что отвесил немалый срок.
Председательствовал на суде подполковник юстиции со смешной фамилией Нассуха. Но более смеяться было не над чем.
Якобы муженек нанял группу действующих и отставных офицеров спецслужб, чтобы утихомирить некоего типа из Казани, трижды чуть не взорвавшего радиоуправляемыми бомбами подмосковную усадьбу строительного магната. Провинциалу было поручено присматривать за вороватыми строителями. А он вместо сбережения хозяйского добра возглавил процесс его разворовывания . Когда выгнали – обиделся и попытался мстить.
Одну из бомб изобретатель подкатил к усадьбе в радиоуправляемой игрушке на колесиках.
Наемники похитили террориста-самоучку и через несколько губерний привезли в Подмосковье. В момент имитации расстрела его упустили, снова взялись ловить, попали под колпак приволжскому милицейскому начальству и были арестованы, как организованная преступная группа.
Рассказывая все это, «вешалка» очень стыдилось глупости, вынудившей ее теперь рулить делами мужа. В паузах она кивала на развешанные по стенам фотографии, запечатлевшие ее в обществе «сильных мира сего». Но в ситуации, в какой «вешалка» оказалась, эти люди предпочитают не соваться.
-Ну что, едем?!
Серебристый «Кадиллак» остановился перед подъездом, не имевшим даже намека на вывеску.
В темноватом предбаннике когда-то очень влиятельного правового журнала «вешалка» испуганно вздрогнула при виде нетрезвого типа, бреющегося за столиком вахтера.
Седой подтолкнул ее вперед в темный безлюдный коридор. Ни к чему ей знать, что страшноватый алкаш – старый приятель главного редактора по совместной работе в газете «Ленинское Знамя».
Серега давно забросил журналистику, пустившись в сомнительные финансовые «проекты», лишился заложенной квартиры, оставшейся от папы-генерала, его покинули все бабы, уставшие от воспоминаний кавалера каким блестящим он был, жаждущие внимания к себе и хоть какой-то определенности.
Спасибо, приютил старый собутыльник.
Кабинеты редакции большую часть времени пустуют. Сотрудники – сплошь пенсионеры, появляются здесь редко и очень ненадолго.
До появления Сереги тут на казарменном положении уже обитала шестидесятилетняя литераторша с придурком - сыном, больным гепатитом и любвеобильной дочкой.
Дама взяла в банке кредит под залог замечательной трехкомнатной квартиры на проспекте Мира, чтобы купить комплект музыкальных инструментов для музыкального гения, будущей рок-звезды, за которого дочка собиралась замуж.
Едва инструменты были куплены - жених более не показывался на глаза своим жертвам.
И вот теперь в редакционном кабинете, превращенном в спальню, больной не только на голову сынуля регулярно мочится на диван, запах мочи уже не выветривается даже из коридора, а на вздохи страдалицы о трагическом безденежье главный редактор отвечает советом пойти в сиделки:
-Пару раз в день вымоешь задницу подопечному – и получай триста долларов в месяц! Гораздо выгодней, чем заметки писать!
Сам он мыть чужие задницы может быть и согласился бы, но за существенно большие деньги.
Он приходит на работу в десять, а к двенадцати уже отключается после первой из двух необходимых ему в день бутылок водки.
Выпитое прорывает в нем спесь, и отрубает от реальности.
Когда подворачивается под руку жертва, не имевшая чести знать его в “пору расцвета”, - начинает фонтанировать воспоминаниями, как в былые годы “прикрывал от ударов” и “учил уму-разуму” нынешних миллионеров и политиков.
Болтовня для него вроде закуски.
К приходу Седого и «вешалки» он выпил не больше стакана. Пребывая в начальной стадии опьянения, радостно поцеловал «вешалке» ручку и стал расспрашивать о строительном бизнесе арестованного супруга.
Он все еще никак не достроит дачу под Загорском. И не возражал бы, если б кто-нибудь взял на себя эту миссию.…
Вернувшись с зоны, куда залетел после неудачной попытки стать бизнесменом, Седой опубликовал в журнале, печатавшемся тогда еще не в Архангельске на газетной бумаге, а в Финляндии на глянцевой, пару текстов, завалявшихся в других изданиях.
Помимо символических журнальных гонораров получил еще кое-что от заказчиков текстов.
Но г-на редактора он интересовал лишь как источник доверчивых жертв с деньгами, способных платить уже за одно лишь обещание перемен к лучшему.
Что полезные знакомства у Седого есть, хозяин кабинета убедился, когда на его приятеля, загорского «олигарха», начали наезжать местные бандюки. А олигарх в очередной раз воевал с главой районной администрации и на помощь милиции даже не надеялся.
Тогда алкаш и спросил Седого: не может ли адвокат, слушающийся его как папу родного и очень авторитетный в Пушкино и окрестностях, повлиять еще и на загорских хулиганов.
Адвокат выслушал г-на журналиста и спросил:
-Тебе это надо?!
-Пригодится!
Г-ну адвокату очень повезло в молодости. Злоупотребив служебным положением, молодой наглый милицейский опер попал в Лефортово. За полтора года отсидки привык подниматься в шесть утра, и теперь поднимается только в шесть…Столько успевать стал! Как начал в камере спать на железных нарах, – так и теперь спит только на твердой поверхности. И никакого остеохондроза!.. С нежностью теперь вспоминает уютную камеру на троих, прекрасную баню, великолепную библиотеку и деликатнейших вертухаев: «Вас не затруднит сдвинуть газету несколько левее?! Мне вас через телемонитор плохо видно!»…
Через пару дней вразумленные адвокатом чудо-богатыри сами заехали к страдальцу из Загорска извиниться за наезд и с предложением чистой дружбы..
Сообщив об этом Седому, редактор с грустью посмотрел на иссякнувшую в процессе его монолога бутылку водки и осторожно поинтересовался:
-А клиенты г-на адвоката не хотели бы создать что-то вроде «Фонда помощи подследственным и обвиняемым»?!У меня ведь в редколлегии такая публика, что им стоит только пальцем шевельнуть…
-Ну, шевельнут они – и что дальше?!
- «Темницы рухнут, и свобода вас примет радостно у входа!»…
В качестве самого яркого примера был упомянут «дедушка» из Верховного Суда, пересидевший там пять председателей и столько же редакторов журнала, куда его четверть века назад делегировало родимое ведомство по распоряжению Политбюро..
Бесполезно было объяснять, что российские бандюки абсолютные индивидуалисты и аллергия на любое подобие «колхоза» у них еще больше, чем у рядового обывателя. Зная о бандитах в основном по малохудожественной литературе, алкаш очень не хотел расставаться с мечтой, казавшейся близкой как никогда.
А Седой задумался.
Ему предлагался довольно простой и почти безопасный бизнес. Нужно всего лишь регулярно отвозить максимально простые и понятные письма в канцелярии ведомств, где принимают решения, и своевременно контролировать переброску бумаг из одного служебного кабинета в другой.
Занятие не стыднее любого другого.
Люди знают, что платят за товар сомнительного происхождения.
Но все равно платят.
Совсем как за бутылку «Боржоми», изготовленного в московской подворотне из-за невозможности что-либо привезти из Грузии, избегнув рандеву с любознательными чеченцами.
Вот только за прилавком с весами, украденными у мадам Фемиды, будет стоять не он. И под светлые очи тех, чьим влиянием алкаш собирается торговать, его тоже не допустят. А объясняться с очень эмоциональными клиентами придется ему одному.
Пока он размышлял, его приятеля - адвоката застрелили у дверей офиса.
А другой адвокат, наслушавшись легенд о чудесах, удававшихся покойнику с помощью Седого, пришел к г-ну журналисту и сказал «Ты - жулик, я – жулик…Давай работать вместе!»
После чего пожаловался - Вологодский областной суд нехорошо отнесся к его клиенту.
За неимением других вариантов пришлось вспомнить про «дедушку», все еще казавшегося только мифом..
Алкашу в кабинет адвокат принес предоплату сначала за вологодскую историю, а потом еще и за вызволение из камеры нижегородской тюрьмы двадцатичетырехлетнего олигарха маленькой поволжской республики.
Поболтали о свежих анекдотах из судейской практики, о евроремонте тюремной камеры, что узник сделал за свой счет.
Нервно проглатывая слюну, г-н редактор, брал в руки конверт с долларами, учащенно дышал на него и тут же с испугом отодвигал на край стола, возле которого сидел в кресле Седой.
-Вот ему, ему!
-Не «ему», а тебе! – возвращал конверт в прежнее место Седой.
Когда адвокат покидал кабинет – г-н редактор преображался и небрежно цедил сквозь обшарпанные щеки:
-Возьми сколько считаешь нужным!
-Ничего я брать не буду! Вот выполним заказ -тогда откроем конверт.
Когда-то он поторопился взять деньги у ненадежных людей , и потом вернулся в Москву лишь через два года.
-Ну-у, тогда денег может уже и не быть!…- с диким недоумением воспринял его щепетильность алкаш и, напряженно поработав плохо слушающимися извилинами, добавил:
-Ладно, если что – отработаю!
Но пока работать приходилось только Седому.
Прилетев в командировку в столицу маленькой республики, очень любимой иностранными послами, каждую зиму шастающими туда охотиться на медведей, он предъявил охраннику Верховного суда республики командировочное удостоверение.
Лицо служаки тут же осветило выражение абсолютного счастья.
-Очень приятно! Нас предупреждали о вашем визите высочайшие особы!
Уже через минуту по лестнице сверху вниз пулей летел заместитель председателя суда по уголовным делам. Распахивал объятья , извинялся, что шеф в отъезде и не может лично засвидетельствовать уважение дорогому гостю.
Похоже, твердо знал, что с человеком «от дедушки» нужно быть предельно ласковым.
Выслушав вежливые комментарии к уголовному делу молодого таланта, только-только доставленного спецэтапом из нижегородской тюрьмы, произнес:«Да-да, конечно! Все ваши замечания будут учтены!»
Через полчаса в кабинете появился еще и председатель городского суда, лично собиравшийся слушать дело. Он искренне надеялся хорошо заработать на уголовном деле талантливого юноши и может быть даже пересесть в кресло своего шефа. Но столичного гостя выслушал с демонстративным почтением и поклялся «все сделать как надо».
Оба уголовных дела закрыли не по «отсутствию состава преступления»,как договаривались, а «за недоказанностью».
Оба сидельца , разумеется, были рады освобождению, но грустили, что им нельзя было снова ходить на воле, гордо задрав нос.
Адвокат отказался нести в уже известный ему кабинет вторые половинки «призового фонда».
Г-н редактор закатил Седому хамскую истерику и месяца два не давал о себе знать.
Потом вдруг как ни в чем ни бывало, позвонил, стал плакаться, что лекарства для его восьмидесятидвухлетней мамули требуют безумных денег, и если ему срочно не приведут какого-нибудь клиента с деньгами – придется продавать стулья.
Можно подумать – кому-либо нужны его стулья?!
Поняв, что у Седого нет веры в его способность довести до нормального финала хоть один заранее оговоренный сюжет – начал снова плести про всемогущего «дедушку»,якобы выполняющего все его просьбы, спускаясь с высокой судейской пирамиды.
Но Седой уже заметил, что при внешнем трепете перед старым колдуном судейская молодежь вполне способна и вежливо проигнорировать его указания и выполнить так, как ей выгодно.
А «дедушка» был уже в том возрасте, когда человеку не нужна никакая вилла во Флориде. Из жизненных радостей у него осталась только все реже и реже позволяемая стопка портвейна «777» саратовского разлива. После войны молодой командир минометного взвода лежал в Саратове в госпитале и там же окончил юридический институт.
Но как ни противно – тянуло использовать дедулю еще раз.
У всех изданий тиражи усохли,а у почтеннейшей публики почти исчез рефлекс на бумагу замаранную типографской краской . Гонорары за статьи день ото дня становились все более символическими понятиями.
Тут как раз возвратился с тверской зоны надменный красавец, лидер одного из осколков когда-то мощной подмосковной группировки.
Красавец пытался восстановить бизнес, рухнувший за время его отсутствия, и возжелал отмены вынесенного ему приговора. Для решения волнующей задачи он счел вполне достаточным призовым фондом десять тысяч долларов: «За двадцать пять штук людей с зоны достают, а меня доставать уже не надо!»
Негусто, конечно, но все же лучше, чем ничего.
Седой объяснил клиенту, что есть в Москве некий всемогущий «дедушка», решающий проблемы. Но выход на него возможен лишь через весьма малоприятного в общении алкаша.
Клиент обещал сдержать свою брезгливость.
В кабинете редактора непьющий бандюган поморщился. От перегара, распространяемого «инженером человеческих душ» и от вопроса, чем ему мешает судимость. Вот ведь Седому она совершенно не мешает!
Конверт с долларами лег на письменный стол. Седой пошел проводить клиента до выхода. А когда вернулся – конверт был уже вскрыт. Из стоявшего рядом с ним стакана с водкой было отпито уже больше половины.. Г-н редактор уже на радостях «употребил» и счастливо хихикал. Рука, державшая сигарету возле рта, вздрагивала в такт хихиканью.
Седой пересчитал деньги. Половины суммы лежавшей в конверте как ни бывало.
-Что за дела?! Не мог подождать?! Где бабки?!
-Тут был гонец от дедушки. Я отправил ему аванс!
-Какой к черту «гонец»?!Если б он был – я б его увидел!
-Он ушел через черный ход!
Единственным человеком, успевшим прошмыгнуть в кабинет и обратно за прошедшие минуты была очередная жена г-на редактора. Волевая крокодилица лет сорока недавно родила двойню к величайшему удивлению потрясенных современников, знающих, что у ее мужа давно нет эрекции.
Но кто бы ни помог даме разродиться – она не выпустит из рук попавшее ей в руки.
Даже если замаячит перспектива стать вдовой.
Седой налил себе водки, выпил и начал думать, как теперь выкручиваться.
Вряд ли разгневанный клиент сразу достанет гранатомет и начнет палить, как делал когда-то.
Никуда уже не «испариться», как это сделал при возвращении красавца премудрый глава группировки азербайджанцев Вагиф, ославивший на допросах своего конкурента как жуткого убийцу, якобы способного резать ножиком доверчивых компаньонов, а после собственноручно закапывать их в лесу
Дело об убийстве красавцем бывших компаньонов, поставлявших наркотики в несколько столичных дискотек, всего лишь приостановлено, а не закрыто. Клиента, отсидевшего лишь за вымогательство, хоть завтра можно запросто вернуть на родные ему нары в Лефортово. На основании оперативных данных, которые «снова начали сочиться».
Но пока все это случился – боле чем возможны эксцессы.
- Едва тебя первый раз отметелят бойцы этого господина и вытрут твоим парижским плащом пол в подъезде - быстро научишься прилично себя вести! – с мрачной решимостью сказал Седой осточертевшему алкашу.
У того задрожали и руки и губы:
-Может быть как-нибудь выкрутимся?!.
-Как именно?! Я уже который раз из-за твоей дури выкручиваюсь вместо зарабатывания денег для семьи!
-Ну найди кого-нибудь с деньгами и… отдай…ему!
-А дальше что?! Прятаться уже от других людей, обманутых тобой при первой же встрече?!..
Перебрав не слишком большое число возможных вариантов, Седой вспомнил про молодого пижона из яхт-клуба в Водниках, при первой встрече спьяну его обхамившего «Тут откуда-то шакал на электричке прискакал!».
Собутыльники заступились за старого шакала, объяснив щенку, как и чем дядя помогал им в разные годы. Посыпались извинения и просьбы совершить чудо для прекрасной и несчастной дамы, лишенной доступа к телу обожаемого мужчины и одиноко катающейся по усадьбе на любимом жеребце..
Седой сказал:
-Я подумаю!
И вот теперь он позвонил пижону, и ляпнул первое, что пришло в голову.
- «Дедушка» из Верховного суда срочно выдает замуж внучку, чтобы отрегулировать гормональные бури в ее организме. В связи с этим резко снижены расценки на его услуги. Двадцатка «зеленью» за поломку серьезного приговора – шоколадный вариант. Можно сказать – эксклюзивное спецпредложение фирмы!
Он понятия не имел – есть ли у дедушки «внучка». Но если человеку восемьдесят лет и он по слухам вел не монашескую жизнь – какие-то особи женского пола по его вине на свет наверняка появились.
Если не в первом поколении, так во втором!
Позже выяснилось, что как раз в эти дни тридцатилетняя внучка парилась в камере краснодарской тюрьмы после неудачной попытки взорвать тамошнего губернатора. Внучка и ее подружки очень обиделись на «цепного пса хамодержавия», распорядившегося разогнать в живописном местечке Адыгеи шумную тусовку накачанных наркотиками рок-музыкантов. Пришлые не только много шумели, но и совокуплялись на глазах у обалдевших туземцев.
Но любознательные бомжи проявили возмутительное внимание к сумке с взрывчаткой, и, помешав волеизъявлению прекрасных дам, сдали ее куда следует.
Когда внучка получила срок - дедушка вызвал в Москву председателя краевого суда, запер у себя в кабинете и сказал: «Пока не перепишешь приговор на условный – не выпущу!»
Председатель переписал текст. Но внучку не освободили из-под стражи , а всего лишь этапировали в Москву, где ее духовные сестры взорвали бомбу в центре города. Не умолчав на допросах, что подруга детально проработала план и этого взрыва. Девушки не умели поджарить картошку, но взрывное устройство на следственном эксперименте играючи собирали с закрытыми глазами.
Конверт с деньгами в кабинете г-на редактора из рук «вешалки» перекочевал в руки хозяина кабинета. Когда дама ушла – конверт забрал Седой.
Алкашу было сказано:
-По твоей милости я каждый вечер у подъезда встречаю молодых лбов, машущих у меня перед носом кулаками и напоминающих, что дедуля поставлен на счетчик, и долг нужно возвращать с процентами…
-Ну-у, так они пока только машут кулаками!
- Я могу дать им твой адрес. Они проделают все эти манипуляции перед твоим носом.
После первого же сеанса «массажа» ты сам им отдашь даже то, чего они не просят!
Алкаш вздрогнул и не высказал желания познакомиться с приятными молодыми людьми.
В тот же вечер авторитет получил недостающие пять тысяч долларов.
Сэкономленная пятерка навела господина сочинителя на мысль, что его скорбный труд возможно не так уж и глуп.
Дней через десять после передачи конверта «вешалка» стала названивать Седому, интересуясь, есть ли перемены к лучшему в судьбе ее обожаемого мужчины.
-Голубушка, вы пытаетесь вторгнуться в абсолютно интимные сферы. Дождетесь – вам просто вернут ваш конверт и помашут ручкой, а печальный рыцарь останется в темнице…Приспособиться к ее правилам он за прошедшие месяцы так и не смог!
-Но я же переживаю!
-Вы переживаете уже не один месяц. Пора научиться заниматься этим без эксцессов.
Дама недельку молчала. Потом опять начала названивать, разговаривая раз от раза все более раздраженно.
-Почему вы не звоните г-ну редактору?! – пытался ее урезонить Седой. - С дедушкой общается он, а не я.
-Вы его предложили, и несете ответственность за его поведение!
-Вы мне уже смертельно надоели. Завтра встретимся в известном вам кабинете и вам вернут ваши деньги…Какого хрена я должен жечь нервные клетки из-за чьего-то неумения ждать?!
Голос «вешалки» задрожал. Она обещала еще потерпеть.
Понятное дело, клиентка имеет возможность общаться с обожаемым мужчиной лишь два раза в месяц на койке тюремной комнаты свиданий.
Пылкий мужчина регулярно демонстрирует тюремной администрации свою гордыню и буйство.
Свидания регулярно срываются.
А неудовлетворенная женщина способна черт знает на что. Особенно в предменструальный период, когда у бабы постоянные истерики и вокруг все враги – от нее всего можно ожидать!…
Недавно в Питере вдова застреленного «реформатора» на окраинном стрельбище всадила по автоматной обойме в приговоренных братков, привезенных друзьями покойного не справедливости ради, а только чтоб надоедливая баба от них, наконец, отстала!…
Вдовица с автоматом, как утверждали злые языки, получила практически все, причитающееся ей после смерти муженька И мстила вовсе не за опустевшую постель, а за свою и без того не слишком прекрасную физиономию, окончательно изуродованную пулями ,задевшими ее на пути к телу обожаемого Аполлона.
А тут чертов алкаш и не думает о грозящей ему опасности.
Разжиженные водкой мозги плохо слушаются.
Да есть ли у него инстинкт самосохранения?!
Похоже, пора гавкнуть.
.-Сколько можно вола за хвост крутить?!…Чертова баба мне теперь чуть не каждый день звонит. Хамит. Грозит… Поминутно вспоминает во всех подробностях, как два престарелых мошенника выманили у сиротки беззащитной последние десять штук «зелени»…Когда не застает меня дома – объясняет деткам какой мерзавец их папа…
Давай, я продиктую девушке твой домашний телефон. Она станет все то же самое дуть в уши твоим домочадцам?! Моим это уже порядком надоело…
Пыхнув прямо перед собой сигаретным дымом, редактор спросил:
-У тебя рублей ста не будет взаймы?! Бутылку не на что купить!
Издевается, или же страшненькая жена предельно завинтила гайки и дает ему денег лишь на транспорт и курево?!
Зачем вообще этот тип занимается непосильными для его пропитого организма махинациями?!
А зачем он сам суетится возле противного типа, уже много раз хамски подставлявшего его под удар?!
Ну, принесет домой пока еще только вероятную добычу с нелегкой охоты. Его даже «молодцом» не назовут. О более ласковых и нежных словах и вспоминать нечего.
Они с г-ном редактором оба большие любители острых ощущений!
«Ладно,- сказал Седой самому себе. – Доведу историю до сколько-нибудь приятного результата и забуду сюда дорогу!»
Заставив себя навестить уже порядком осточертевший бомжатник, он сходу выпалил, рухнув в кресло:
-Ну что ж, красавец, поздравляю - перед нами с тобой уже гостеприимно приоткрылась дверь тюремной камеры… Посидишь, поймешь, какая это редкостная удача - поразмышлять о жизни в чистом и светлом помещении с красивыми решетками на окнах, вдали от иссушающих душу и тело излишеств сегодняшней жизни.
-Что случилось?! - испуганно прошипел алкаш.
- Меня вызвал опер из районного отдела милиции и предъявил заявление известной тебе дамы о гнусных мошенниках, с особым цинизмом лишивших ее последних сбережений.
-Ха, у нее нет и не может быть никаких доказательств!
-Оперу достаточно трех записанных телефонных разговоров, где она подробнейшим образом вспоминала обстоятельства передачи денег, твою роль, мою…,а я ее только успокаивал, ничего не отрицая!
Г-н редактор до боли закусил губу.
-Ты закусывай чем-нибудь более существенным!
Думаю, в Лефортовский санаторий нас с тобой вряд ли поместят. Скорее всего, запихнут в «Матросскую Тишину». И отнюдь не во внутренний корпус «для дорогих гостей».
Перед тем, как лишиться чувств - взгляни на бумаги, только что подвезенные пассажиром из Питера…Призовой фонд – двадцатка…Клиент готов сразу вручить всю сумму. Но только мне, как депозитарию и гаранту сделки. Тебе даже смотреть на доллары противопоказано. Сразу теряешь всякую способность соображать…Так что бабки пока побудут у меня…
-Ладно! - г-н редактор покорно согласился с ломкой привычного ритуала.
Он так струсил, что был способен все отдать за исчезновение призрака зоны.
Седой все еще стыдился своего участия в вульгарном кидняке, обрывающем отношения с целой компанией блестящих преуспевающих ребят. Хотя «полезные знакомства» рано или поздно все равно прервутся. Не по одной причине, так по другой. Финансовый же результат когда-то запущенной карусели перевешивает все угрызения совести.
Из всей очереди клиентов, выстроенной Седым перед кабинетом редактора, сочувствие у него вызывал лишь замученный дурами-бабами полковник милиции.
Мужик только-только сбежал от женушки, превратившей квартиру в хлев и не опускавшейся до приготовления ужина.
Придя с работы, голодный полковник мыл полы, укладывал ребенка спать и бежал к матери с бабкой поливать огород. А утром до работы следовало перекопать и полить грядки, да отвезти бабку на рынок с тем, что она вырастила.
Когда он, наконец, расстался с «той, что выше описаний» - у него с разрывом в две недели умерли мать и бабушка.
Полковник заподозрил неладное, и выяснил, что судмедэксперты просмотрели у матери перелом подъязычной кости в результате сдавливания шеи, а у бабушки кровоподтеки на голове от воздействия тупых предметов. А за три месяца до странной смерти старушек их загородные дома и квартиры были куплены бывшей женой полковника по цене, в тридцать два раза ниже их стоимости.
По требованию полковника суд наложил арест на спорную недвижимость.
Почуяв опасность, бывшая женушка подала районному прокурору заявление с требованием проверить подлинность представленной в суд мужем-злодеем медицинской справки о состоянии здоровья его матери в период, предшествовавший смерти.
Прокурор немедленно возбудил уголовное дело о мошеннической фальсификации медицинской справки.
Даже без предварительных экспертиз.
Ты хоть и заслуженный юрист, полковник, а знай свое место! Не мешай людям спокойно делать бизнес.
Седой расчувствовался, когда в двухэтажной квартире элитного свежевыстроенного дома, куда страдалец привез его на своем «форде», ни очередная жена страдальца, ни его теща на кухне, забитой всей техникой, какой только можно купить в России , даже не пытались приготовить ничего вкусного.
Какой же тогда смысл в побеге от прежней жены?
Перед очередной жертвой г-н редактор привычно надувал щеки, объясняя, что заместитель председателя Военной Коллегии Верховного суда, где будет слушаться дело полковника, регулярно печатает у него в журнале лирические стихи. И ни в чем не откажет г-ну редактору. Он даже набрал плохо слушающимися пальцами какой-то номер и поворковал неизвестно с кем на глазах у полковника и Седого.
Когда окрыленный обещанием, что «все будет правильно», полковник ушел, алкаш на глазах у Седого стал внимательно разглядывать купюру за купюрой – хорошо ли пропечатан лик президента США. Этот лик его интересовал куда больше лица клиента.
Но генерал-поэт так и не пожалел полковника. Конверт с долларами опять пришлось вернуть.
Родив очень недурную идею «пункта приема долларов», и оказавшийся способным работать только «приемщиком»,г-н редактор опять ушел в запой..
А нескончаемая шеренга обитателей Москвы, погоревших на общении с всевозможными полковниками и полковников, страдающих из-за того, что не сумели стать генералами, возбуждала почти как военный парад с Красной площади, под телевизионную трансляцию коего не один год любили мастурбировать геи Европы.
Но сколько можно принимать и отдавать, принимать и отдавать, в промежутках между этими операциями пережигая нервные клетки?!
Через месяц мужу «вешалки» Верховный суд скинул год с пятерки, очень неряшливо обоснованной в приговоре.
Дама ожидавшая большего, звонила снова и снова, пробовала хамить. Седой всякий раз терпеливо напоминал ей, как предлагал забрать у алкаша деньги и прекратить знакомство, а она его не послушала. И она умолкла, поняв бессмысленность телефонной ругани.
А дедушка умер, так не успев вытащить обожаемую внучку с можайской зоны, куда ее отправили из «Кошкиного Дома» в Печатниках, чтобы маме и отчиму не слишком далеко было ездить на свидания.
Приговор, переданный дедушке алкашом, уже ожидавшим неминуемого ареста, был сравнительно быстро отменен. Двадцать тысяч долларов, полученные от адвоката, Седой оставил себе, на прощанье наведя блеск на своих ботинках давно не стиранными бархатными шторами в кабинете г-на редактора.
По крайней мере, в ближайший год он больше не будет грустить, что не рожден палестинским беженцем, за счет ООН живущим на Гавайских островах.
Жена равнодушно пощупала врученный ей толстый конверт с долларами и кинула на полку шкафа, где лежат пакеты с колготками и трусами. И кивнула на пару тяжеленных коробок, перевязанных крест-накрест.
-Отвезешь дочери!
-Вообще-то не мешало бы спросить, не занят ли я чем-нибудь серьезным!
-Сейчас как двину! - прошипела жена.
-Двинь! – сказал Седой.
Удар кулаком в левый висок скорее ошеломил его, чем причинил боль. Его большая и крепкая голова и не такое выдерживала!
Как-то в детстве замотавшаяся в домашних хлопотах мамуля, размахивала словно маятником громадным чугунным утюгом с все никак не разгоравшимися углями внутри, не заметила выбежавшего из-за угла дачи мальчишки – и двинула ему утюгом по голове.
Может быть, его дурацкая женитьба – результат той давней черепно-мозговой травмы!
Эту даму он научил со вкусом одеваться, воспитал в ней пусть не блестящее, но все же чувство юмора и ровно за три года сделал кандидата исторических наук из девицы, с трудом вспоминавшей, когда же случилась Октябрьская Революция.
Если б успел сделать доктора наук – житья вообще не было бы!
И в благодарность за все - удар по голове, что ее неплохо кормила, одевала и развлекала в мутные пятнадцать последних лет.
Седому вдруг ужасно захотелось снова любоваться красотами Верхней Волги, как он это часто делал в теплые летние дни на крыше зоновской столярки, загорая за проволокой по милости жены, испепелявшей его презрением за то, что он зарабатывает «копейки».
Там у него была отдельная комната в кочегарке с подогреваемой лежанкой, письменным столом, махровым халатом, шлепанцами и электроплиткой. Опера предпочитали обходить ее стороной….Он каждый день начинал и оканчивал в сауне. Великолепно питался…И никто не смел дергать нервы уважаемого сочинителя курсовых работ в Академию МВД, прошений о помиловании и любовных писем.
Седой сильно ударил в висок, выглядывавший из-под плохо выкрашенных кудрей. И стараясь не смотреть на рухнувшее тело, сам позвонил в милицию.