Туловище. Глава 31. Суньхуйвчай

Дмитрий Липатов
Смотря на маленькое сморщенное лицо Гоши, Сидельников вспомнил разговор с председателем:

– Вот это чутьё. Как в воду глядел. И впрямь три китайских лилипута,– думал Семен. Вслух же спросил:

– Ну и как там?

– В Болгарии?

– В Китае.

– В Китае не был. Мы из Астрахани.

– Ну и как там в Астрахани?

– Жарко.

– А в Китае?

– Лето ведь, тоже, наверное, жарко.

– А говоришь, не был,– старшина с интересом рассматривал крышку от кастрюли.– А это что, фамилия?

– Это чай,– с удивлением разглядывая следователя, Гоша хлопал глазами.– Напиток.

– Вижу, что не каша,– натянув на лицо звериную маску, старшина усилил суровые интонации.– Ну, что Суньхуйвчай, колоться будем или глазки строить?
Гоша сжался. Ирина прикрыла веки. Закрыв руками лица, у костра дрожали Света с Валерой.

– Пароль? – на опушку внезапно выскочило пять вооруженных бойцов. Холодный твердый взгляд автоматных дул остудил гневный пыл участкового.

«ВВ», прочла на краповых погонах Ирина. Старлей внимательно изучал людей у костра.– Старшина, оружие на землю,– скомандовал он.

– Не шуми, командир,– медленно опустив пушку, Семен мучительно вспоминал пароль.– Прошлый не пойдет?

– Черезтрип…здыногузадерищенко?

– Да.

– Не пойдет. Сменили.

В участковой голове крутилось что-то среднее между хохлами и опухолью:

– Вспомнил,– Семен Аркадич расцвел.–Хохлопухоль.

Долго всматриваясь в глаза старшины, летёха и сам забыл странное слово. Цепляясь за появившуюся соломинку, он силился вспомнить это дурацкое название чего-то или кого-то. 

Треснули сгоревшие палки в костре. Каркнула ворона. Солдаты переминались с ноги на ногу. Зашипела рация, висевшая за плечами ефрейтора.

– Ромашка, ромашка, я страус. Как слышишь меня, прием?

– Что отвечать? – в руках радиста поскрипывала гарнитура.
Старлей молчал.

– Выпухоль,– нашлась Ирина,– в смысле выхухоль.
 
Выдох облегчения пронесся по округе. Ослепленный блеском золотых коронок, старлей железными тисками жал руку старшине. Ирина смеялась. Закурив, солдаты напряженно посматривали на девичьи коленки.

– Страус, страус, я ромашка. Кактус в горшке. Как поняли, прием?