Отец Константиновича, Константин Николаевич был кузнецом. Чтобы прочно стать на ноги, быть самостоятельным и независимым, он еще в юности уехал в Америку на заработки. В начале двадцатого века в Западной Белоруссии это было широко распространено. Как правило, деньги там зарабатывали и не малые, все уехавшие, но довозили их домой далеко не все. Путь домой был долог, ехать приходилось неделями. На кораблях и в поездах орудовали шулера и ворье, которые подпаивали наивных мужиков, выигрывали или воровали у них деньги и возвращались многие беднее, чем уезжали. Константин отработал в США семь лет в кузнице, ежедневно махая молотом по восемь часов, что под силу только физически крепкому человеку. Заработал солидную сумму денег, сберег ее по дороге домой и вернулся в Чапунь. Купил землю, построил дом, развел хозяйство, женился. Появились дети.
Однажды у него закончились смоляки. В те годы хаты в деревнях освещались лучиной, которую щепили из смолистых сосновых поленьев – смоляков. Заготавливали, сушили их заранее и держали в запасе. Пользовались и свечами, но лучина дешевле. Подошел Константин к хате брата, возле которой, по случаю воскресенья, на завалинке собралось десяток мужиков покурить и обсудить деревенские новости.
- Браток. Не одолжишь мне смоляк на лучины? – спросил кузнец поздоровавшись.
- Чего ж одалживать, бери так. Вон во дворе смоляк лежит, - ответил брат, указывая на толстое четырехметровое сосновое бревно.
- А сколько можно взять?
- Бери сколько занесешь, хоть все, если поднимешь, - сказал хозяин бревна, посмеиваясь. Знал же, что весит оно никак не меньше центнера.
Улыбнулся и Константин. Ему это огромное бревно целиком не нужно было. Хватило бы и трети его, но мелькнула мысль, которая посещает любого крепкого мужика – показать свою силу, а момент подходящий.
Подняв бревно за один конец, он поставил его торчком, затем взвалил на плечо, поднял и не торопясь, понес со двора на улицу под восторженные возгласы мужиков и вездесущих деревенских ребятишек. Нести до своего двора надо было метров триста. Константин медленно переставлял ноги, пошатываясь под тяжестью ноши. Ватага пацанов сопровождала его по деревне, подняв крик, на который со всех дворов на улицу выбегали люди посмотреть, что случилось. В этой ватаге бежал и маленький Костик, сын Константина и сильнее всех болел за отца, чтобы он донес бревно, не бросил.
Для деревенских жителей это событие было равно посещению цирка, где силач орудовал гирями и железными ядрами, поражая зрителей своей мощью. Сотни глаз смотрели на кузнеца, несущего такую тяжесть на пределе сил и гадали: донесет или бросит? Константин же знал, что донесет во что бы то ни стало. Бросить бревно на полдороге означало бы опозориться на всю деревню. И он нес, напрягая все свои силы, под крики детей и подбадривание взрослых.
Если бы в деревне было принято аплодировать, то конечно же, кузнец сорвал бы овации, когда грохнул бревно о землю у себя во дворе так, что земля задрожала.
Так Константин Николаевич утвердил себя самым сильным в деревне.