По словам самой Астрид, Летний Бал никогда не был чем - то оригинальным. Просто очередное мероприятие с песнями, плясками, вкусной едой, слепящим глаза светом люстр и ламп, идеальным гладким вымытым паркетом, на котором она постоянно скользила, вызывая всеобщий смех и шумом. Ужасным шумом ревущей музыки и разговоров, до такой степени неприятным, что хотелось закрыть уши холодными ладонями покрепче, дабы этого не услышать.
Ах да, самым главным на балу были гости. Невзрачные безликие существа в красивых цветных одеждах. Они плавно кружились в медленном танце, покачивая подолами пышных платьев и острыми уголками черных сюртуков, становясь похожими на сотни заводных куколок, движущихся в заданном им направлении. Или рассыпанными кусочками единой яркой картинки, складывающиеся в разных необычных комбинациях, как стеклышки в калейдоскопе. Астрид, как бы она не старалась, всегда была лишней деталькой в этой мозаике, и никак не могла нормально вписаться, создавая всеобщую дисгармонию. Обычно юная принцесса угрюмо сидела за праздничным столом, направив взгляд на лимонную с зелено - синей каймой салфетку, изредка ковыряя в ней дыркой, оставляя крохотные круглые дырочки, стоящие по четыре штуки рядом. Неловко повернув руку, она чуть не опрокинула бокал на высокой ножке с бардовым полусладким вином, которое за всю короткую двадцатилетнюю жизнь ни разу не удосужилась попробовать. Напротив нее один из многочисленных дворецких, имен которых невозможно было запомнить, ибо они все были похожи друг на друга, как братья, абсолютно невзрачные и одинаковые, ставил на белую скатерть поднос с запечеными кроликами, аромат от которых веял не то, что на зал, на весь дворец. Люди, унюхав его, мгновенно позабыли о танцах и с нетерпением ждали окончания музыки.
- Добрый день, Ваше Высочество. - раздался голос прямо перед ухом Астрид. Та повернула голову, и к глубочайшему её разочарованию, там стоял граф Робб, во всем параде, как полагается при встрече с королевской дочерью, к которой хочешь посвататься. - Прекрасный сегодня день, не так ли?
- Просто восхитительный. - без всякого энтузиазма проговорила принцесса, стягивая с большой салатной тарелки виноградину.
Робб присел на стул поближе и поцеловал ей руку.
- Почему вы так печальны, Ваше Высочество? - тихим сладким голосом проворковал он.
- Вам никогда не познать моей печали, сэр. - она убрала руку и откусила кусочек виноградины. - Вам это и не нужно. Ступайте потанцевать в обществе более веселых девушек. Они гораздо милее, чем я.
- Ваше Высочество, но мне не хочется с ними танцевать. Знали бы вы, как вы прекрасны, когда печальны. - Робб осекся. - То есть, когда вы радостны, вы тоже прекрасны, но...
Астрид весело рассмеялась.
- Не смущайтесь, сударь. - она проглотила оставшуюся виноградину.
К этому времени люди в разноцветных одеждах уже сидели на своих местах за огромных столом, предвкушая поедание восхитительным блюд, стоящих на нем. Начался очередной неприятный гул перешептывающихся людей. Астрид на все время пира впала в некий сон, изолируясь тем самым от окружающих людей. Изредка или Мирцелла, или мать спрашивали её о чем - то, девушка отвечала несколькими бессвязными словосочетаниями. Сейчас её внимание сконцетрировалось на огромной люстре, висевшей в зале. Она представляла собой увеличенный канделябр круглой формы, увешанный свечками разной формы и размеров. Внизу, где проходило большое золотое кольцо, находились бриллиантовые граненые подвески в виде капелек, оставлявшие причудливые радужные блики на лицах проходящих людей. Астрид всегда интересовало, зачем её семье такая дорогая роскошь, если этим залом пользуются лишь четыре раза в году. Если подсчитать, сколько затрат уходит на уборку этого места каждую неделю, то получиться кругленькая сумма. " Можно было просто использовать лампочки и платить за электричество. Зачем постоянно отдавать дань память средневековым предкам? Я и так каждый день корсет ношу. А папа –тридцати килограммовую корону. " - негодовала Астрид. Теперь она слегка оживилась и старалась прислушаться к разговору, который вел её отец.
Эйегон был мужчиной приятной наружности лет сорока пяти. Король старался держать себя в форме, но небольшой живот все же мешался в его камзоле. Русоволосый и кареглазый, с утонченными аристократическими чертами лица и небольшой светлой козлиной бородкой, в юности привлекал внимание многих молоденьких представительниц прекрасного пола Искры, однако, вовремя успел остепениться, взяв в жены заморскую царевну Кассиопею, отныне носящую почетный титул королевы Искры.
Характер у Эйегона был прекрасный для политика : у него был аналитический ум, прирожденная сообразительность, желание быть честным и справедливым правителем. Единственное, что являлось отрицательным качеством в нем, это его нетерпимость в отношении Леса. Эйегон даже не пытался скрыть свою неприязнь к этому государству, и всячески старался навязать свое мнение остальным, вызывая недобрые перешептывания за своей спиной. Никто не мог логически объяснить его чувства к Темному Лесу. Да, его побаивались и опасались, но ни один человек даже помыслять не смел о такой открытой ненависти. Слишком велика была власть правителя Леса, имевшего тысячи козырей в рукавах, и Эйегон поступал крайне глупо, высказывая свою неприязнь.
- ... Кстати, Аэлита, - это была единственная часть диалога Эйегона, которую Астрид смогла услышать. - вам там не холодно на Севере? Гонцы передавали, что там похолодание даже по вашим меркам.
Северянка, сидевшая на противоположной стороне стола, сухо усмехнулась.
- Нет, я так не считаю, Ваше Величество. - она поправила рукав своего фиолетового платья. - Знаете, к такой холодной жизни быстро привыкаешь : сначала у тебя отмерзает кожа, превращаясь в толстую драконью чешую, потом стынет кровь в жилах, а после сердце становиться похожим на кусочек льда. Так и перемен не особо замечаешь.
Кассиопея тихонько толкнула Эйегона в бок. Всем было известно, что жители Севера особо реагируют даже на самые глупые шутки.
Дальше разговор не завязался. Гости угрюмо дожевывали кусочки приготовленных явств.
Вечером разразилась гроза, что являлось весьма необычным для Искры, славящейся своей безоблачной погодой. Небо стало угольно - черным и было завешено тяжелыми темно - серыми тучами, на которых изредка появлялись белые отблески молнии. В дали слышались громкие раскаты грома. Дул сильный ветер, свистящий в ветках и гнущий молодые деревья. Гости старались поскорее уехать, ибо лошади уже разбушевались, а власть стихии продолжала потихоньку нарастать. Принцессы, отделавшиеся от прощания, уже сидели в своих комнатах в ночных рубашках.
- Он к тебе подходил? Что он говорил? - воодушевленно шептала Мирцелла, постоянно ерзавшая на месте.
- Ничего особенного. Не дергайся. - Астрид расплетала её волосы, длинные и шелковистые, как у русалки.
- Робб сегодня только к тебе подошел сегодня. - мечтательно пробормотала Мирцелла. - Представляешь, как тебе повезло?
- Чем? - угрюмо пробормотала старшая. - Мне Робб никогда не нравился.
- Ну ты и бука. - Мирра обиженно надула губы, но тут же сменила тон. - Понимаешь, он такой красивый...
- Тссс. - зашипела Астрид, поворачиваясь к двери.
- Да что ты на меня шикаешь! - возмущенно сказала Мирцелла.
- Тише ты! - старшая повернулась к двери. – Слышишь?
- А что я должна услышать? - Мирра изо всех сил напрягла слух.
- Там отец с Аттикусом. О чем - то важном говорят. - констатировала рыжеволосая.
- Так идем посмотрим. - младшая взяла со стола канделябр с горящими свечами.
Головы сестер с любопытством высунулись в коридор. Тяжелая дубовая дверь отвратительно громко заскрипела, и Мирцелла старалась придержать её рукой, дабы никто больше не услышал этих режущих ухо звуков.
До девушек разговор доходил лишь урывками, словно седой, высокий и тощий, как жердь, мужчина, стоявший напротив их отца, не желал, что бы чья - то очередная пара узнала про их тайную беседк о чем - то крайне важном, ведущуюся почти шепотом.
- ... Итак, Ваше Величество, по нашим скромным наводкам, гость действительно прибыл на территорию Искры. - сказал человек - жердь.
- Коннетабль, вы точно можете быть в этом уверены? - настороженно спросил король.
Его оппонент глубоко вздохнул.
- Поймите, Ваше Величество, десять солдат лгать не станут, тем более в такое время. - он снял мутные очки с толстыми линзами и протер их краем рубашки. - Его задержали. Вас уже ждут.
- Где ждут - то, Аттикус? - повышая голос, спросил Эйегон. - Черт побери, на меня свалилось слишком много проблем сегодня! Сначала стигги, которые вот уже пятнадцать лет тут и своего перышка не роняли, а потом один из Ловцов!
- Ваше королевское Величество, ради всего святого, оставайтесь спокойным. - нервно пробормотал Аттикус, оглядываясь по сторонам. - Ловец на границе с Темным Лесом, и долго оставаться там не станет. Нас стоит поспешить, Ваше Величество.
- Ты прав. Доложи нашему конюшему, как бишь его... О, да, Эрнесту, чтобы подготовил мне пару коней. Не стоит брать больше одной кареты. - устало проговорил Эйегон.
- Как пожелаете, Ваше Величество. - сказал коннетабль, и практически сию же секунду скрылся за лестницей, ведущей на первый этаж.
- О ком это они? - тихо спросила Мирцелла после того, как король завернул за один из многочисленных поворотов коридора.
- Понятия не имею. - честно ответила Астрид. - Я впервые слышу о стиггах. И о Ловцах.
Когда принцессы были малы, Кассиопея часто поздними вечерами рассказывала им сказки, саги и эпосы разных народов. Астрид всегда слушала эти повествования с восхищением и нескрываемым благоговением. В её сознании мгновенно появлялись яркие картинки с раскрашенными бумажными людьми, предметами и пейзажами. Когда мама описывала ужасы, творящиеся в дебрях Темного Леса, перед глазами девочки проступали вершины черных треугольных елок. Астрид никогда больше ничего не видела, кроме, разве что, ограды колючих цветов. Как только королева упоминала в саге Север, ей представлялись бескрайние белоснежные равнины, с изредка встречающимися маленькими, припорошенными снегом домиками. Лишь только Башня, выстроенная из темно - синего чистого льда возвышалась перед пустошью. Стоило Кассиопее рассказать о Пустыне, Астрид думала о бумажных смуглых людях в необыкновенных разноцветных одеждах с красивыми янтарно – желтыми глазами. Обычно жители предлагали туристам всякие безделушки: медные тонкие браслеты, потертые старые серьги, интересные кулоны и прочую привлекательную ерунду. Среди повествований королевы присутствовали и фантастические существа, как драконы, но их существование ставилось под сомнение. Слишком мало было доказательств.
- Астрид! Астрид, ты слышишь меня? – Мирцелла, успевшая незаметно завести сестру в комнату, дергала её за плечо. – С тобой все в порядке?
- Да, не беспокойся. – девушка рассеянно оглянулась и плюхнулась на край кровати. – Я просто задумалась…
- О чем? – Мирра подсела поближе.
- Мама нам никогда не рассказывала о стиггах, - задумчиво промолвила Астрид, глядя в одну точку на стене. – а если разговор и заходил, то переходили на еле слышный шепот.
Мирцелла устало вздохнула.
- Все, хватит об этом. – она встала и направилась к своей постели, стоящей напротив. – Завтра поговорим. Доброй ночи.
- Доброй ночи. – Астрид затушила подсвечник, после чего забралась к себе и укуталась одеялом.
Гроза за окном вовсе разбушевалась. Ветви деревьев бесцеремонно стучали в окна домов, некоторые вещи, по какой – либо причине оставленные на улице, улетали с мест в неизвестном направлении. Ветер усилился и уже пронзительно выл в щелях близстоящих хибарок. Отблески молний все чаще сверкали в разных местах, а крупные холодные капли дождя больно соприкасались с кожей.
Королевская карета стремительно мчалась сквозь узкие улочки и кварталы. Кучер, молоденький рыжий парнишка, постоянно подгонял лошадей кнутом по бокам, побыстрее прибыть к месту назначения и спрятаться под какой – нибудь крышей от дождя, от которого не спасала даже его широкополая шляпа. К его счастью, вскоре они прибыли к границе с Темным Лесом. Из кареты сначала вышел высокий человек – жердь, подставляющий руку для фигуры, до носа укутанной в черный плащ.
- Господин коннетабль, - из десяти стоявших неподалеку солдат, выделился один. – и вы, Ваше Величество. – он учтиво кивнул в сторону человека в плаще. – Он тут. Желает с вами поговорить.
Эйегон откинул капюшон и выступил вперед.
- Я и сам с радостью побеседую с ним. – он деликатно приказал солдатам расступиться.
- Ваше Величество… - тактично начал коннетабль. – вам стоит…
- Тише, Аттикус. – король огляделся по сторонам. – И где он? Я его не вижу!
- Ваше Величество, а вам стоило бы послушать своего первого советника. Он хотел очень важную вещь сказать. – прозвучал чей – то едкий голос поблизости. – А вы его так бестактно перебили.
Эйегон растерянно оглянулся по сторонам, и лишь с третьей попытки заметил человека, смевшего ему перечить. Это был молодой мужчина, предположительно лет тридцати. Его темно – синяя одежда промокла насквозь и казалась черной. Каштановые, с отливом в рыжий, волосы, доходившие ему до лопаток, спутались в клоки. Он был высокий и худой, можно даже сказать, что тощий.
- Так это ты? – с нескрываемой усмешкой сказал Эйегон.
- Смотря, кого вы искали. – незнакомец стиснул зубы. – И к таким, как я, стоит обращаться на «вы». Обязывает.
- Да как ты смеешь так обращаться со мной, щенок? – король выхватил из ножен кинжал и приставил его к кадыку собеседника. – Указывать мне решил?!
- Сонная артерия правее. – он хрипло задышал. – Крови много будет. Не боитесь камзол запачкать? – незнакомец рассмеялся и сделал шаг назад, дабы холодное лезвие ненароком не вонзилось ему в шею. – Не умеете вы встречать гостей, король. В Лесу меня чаем поили. Со вкусом вишни.
- Зачем ты прибыл сюда? – спросил Эйегон, пряча кинжал до лучших времен.
- А вы сами как считаете? – его собеседник посмотрел мужчине прямо в глаза.
Эйегон вздрогнул. Раньше он слышал про взор Ловцов лишь с чужих уст, а сегодня такая возможность предоставилась ему самому. Считалось, что от одного их взгляда можно сойти с ума, или, по крайней мере, упасть в обморок.
Однако, король был человеком на редкость стойким. Он мужественно терпел взор фиолетовых глаз Ловца. Их цвет очень похож на… Что? Вроде бы, это и не фиалки, с преобладающими синеватыми и бардовыми оттенками, которые каждой весной распускались в саду его младшей дочери, и не цвет темных, почти черных слив, поспевавших летом, даже цвет последнего из семи цветов радуги не был до конца похож на этот фиолетовый, который словно светился изнутри величественным, но пугающим сиянием.
- Птицы сиф улетают с Севера, но не могут преодолеть Скалистые Горы. Попадая в лабиринт извилистых хребтов, несчастные отчаянно бьют крыльями, ломая их. Склоны усыпаны их телами. – задумчиво произнес Ловец и его глаза словно покрылись мазутной пленкой. – Стигги совершают набеги на окраинные деревни. Девятихвостые лисицы бегут из мест своего обитания. Астрономы говорят, что великая Синяя Звезда скоро погаснет. Взорвется.
- К чему ты это все? – спросил Эйегон.
- Происходит что – то очень плохое. – незнакомец поднял глаза и его взор приобрел прежнюю ясность. – Разве вы этого никогда не замечали? – он пристально посмотрел в лицо королю.
Его Величество сморщился и отвернулся.
- Я знаю, что ты делаешь. Копаешься в моей голове, разбрасывая все нужное мне по углам. – откашлявшись, произнес он.
- Иногда бывает очень тяжело найти то, что действительно важно. – Ловец усмехнулся.
- Прекрати сейчас же! – прошипел Эйегон, сжимая виски.
- Ваше Величество, я не причиню Искре вреда. – он опустил глаза. – Мне нужны наблюдения.
- Хорошо. – король опустил руки. – Я даю тебе месяц, после чего ты уходишь к себе.
Ловец покорно кивнул.
- Как тебя зовут – то хоть? – спросил Эйегон, оборачиваясь.
- Арий. – шепотом сказал его собеседник. – Ловцам нельзя называть свои имена. Считайте, что не слышали этого.
- Ладно, Арий. – король похлопал ему по плечу. – Нам пора. Доброй тебе ночи.
- Ярре! – кричал Аттикус, ища рыжеволосого юношу кучера. – Мы отъезжаем!
После приезда в замок коннетабль остановил короля в коридоре.
- Вы поняли, что сказал этот Ловец? – спросил он.
- Нет. Ничего. – Эйегон приоткрыл дубовую дверь. – Спокойной ночи. – устало пробормотал он, захлопывая её.
- Да, спокойной. – ехидно прошипел Аттикус, направляясь в свой кабинет.