Георгий Викторович неожиданно проснулся. Отпуск спутал весь его график. Обычно он спал очень крепко, особенно зимой, в мороз, когда дома было тепло, а потому особенно уютно. В такое время он – серьёзный взрослый мужчина чувствовал себя старым толстым котом, жмурящимся и греющимся у камина. В роли камина выступала обычная батарея центрального отопления, но ведь это не важно, когда на улице завывает ветер, а ты в квартире, да ещё под пуховым одеялом.
Сейчас, хоть зима и уходила, по календарю весна уже несколько дней как вступила в законные права, лишь резкий северный ветер не давал этого почувствовать в полной мере.
Он повернул голову в сторону незадёрнутых штор и посмотрел через окно на соседнюю многоэтажку. Так проще было сориентироваться. На улице темнота и не всегда ясно поздний вечер, ночь или утро. Зимой темно в любое время суток, кроме дня.
Светало немного раньше, но совсем на чуть-чуть, весна только начиналась. Окна противоположного дома, как часы, всегда сообщали хотя бы приблизительное время.
Если полумрак и во многих окнах долго не гаснет голубоватый свет – вечер, народ с работы вернулся и хлопочет на кухне, готовя ужин, смотрит телевизор.
Когда свет горит так же во многих окнах, но совсем недолго, то значит утро - детей в садик или школу собирают, сами на работу одеваются, тут же разбегаясь, кто куда. По утрам у телеэкранов не сидят, оно и понятно, а затем полумрак плавно сменяет рассвет.
А когда всего пара светящихся окон будоражит темноту, то это, конечно же, ночь.
Сегодня света не было нигде. Единственное освещение за окном – фонари. В их свете Гоша смог разглядеть только то, что на улице пурга, а по качающимся ветвям деревьев, понять, что и ветер не слабый.
Мужчина протянул руку к прикроватной тумбочке, потерев глаза и зевнув, нащупал сотовый телефон.
- Четыре часа ночи, темнота-то какая и ветер воет, как волк. Не зря это время считают «часом волка»,- проворчал он, поворачиваясь на бок и плотнее укутываясь в одеяло.
«Время волка» - последний час перед рассветом, час, когда тьма граничит с миром под солнцем и начинают происходить странные вещи. Мистический проход всего необычного в привычное. В это время лучше спать, иначе весь день пойдёт кувырком. Георгий читал про это в какой-то умной книжке. До рассвета в четыре часа ночи ещё далеко, к тому же ощущение чего- то непонятного и весьма неприятного его не покидало.
Он попытался снова заснуть, но не тут – то было. Сон предательски сбежал.
После развода, с тех пор как мужчина стал жить один, он всегда спал очень крепко, а тут на тебе – бессонница.
«Старею что ли?» - удивился Гоша и попытался встать. – «Раз уж не спится, то хоть чайник поставить надо», - промелькнуло у него в голове.
Каково же было удивление, когда встать с постели он не смог. Казалось, что-то держало его под одеялом и не хотело отпускать, либо из эгоизма, либо из соображения безопасности.
Он взял в руки телефон. Позвонить в скорую помощь? А что им сказать? Проснулся среди ночи, не могу встать с постели? Парализовало? Ну, предположим, вышлют бригаду, а кто им двери откроет? Взломают? А потом? Оставят квартиру незапертой, а его увезут в больницу?
Такой расклад особой радости не вызвал.
Даже если не увезут, поставят какой-нибудь укол, всё пройдёт, потом дверь чинить тоже не слишком-то хотелось. Георгий поморщился, представив все эти неудобства.
Пока он так размышлял, телефон, грустно что-то пропищав напоследок, виновато моргнул и экран погас.
«Только этого не хватало», - испугался, ругнувшись про себя, хозяин устройства связи, которое стало совершенно бесполезным.
И тут он заметил напротив кровати какой-то тёмный силуэт.
Вздрогнув от неожиданности, попытался рассмотреть, кто или что это такое, но в свете фонарей от окна это не представлялось возможным. Тень похожа была на сгорбившегося человека, ростом чуть больше двух метров.
Георгий Викторович попытался крикнуть, но голос покинул мужчину, как и связь с миром через телефон, неожиданно. Появилось ощущение страха. Липкого животного страха, который он никогда не испытывал. Испарина выступила на холодном лбу. Там кто-то был, а он не мог даже пошевелиться. Впервые в жизни взмолился он к каким-то сверхъестественным силам о помощи. И хотя точно не знал, кого просит, но делал это искренне, так как в подобных ситуациях вряд ли кто-то смог бы солгать.
Как же удивился, когда ответ на его просьбу прозвучал прямо у него в голове. Казалось, что это его мысли, но голос был чужой, странный, с неизвестным ему акцентом.
- Ну, чего голосишь- то? Что случилось?- произнесло нечто. То ли мужчина, то ли женщина - не разобрать.
- Помоги, - простонал Георгий.
- Ты про что? – отозвалось в его голове. - Аааа, это. Это только игра. Правда, для тебя со смертельным исходом. Он уйдёт с рассветом, но будет возвращаться, пока не заберёт свою «конфетку», в роли которой, голубчик, ты.
Ответ звучал так, что было ясно, тот, кто говорил, ехидно улыбался. Мужчина чувствовал это всеми фибрами своей души. И это противное слово - «голубчик», подтверждало его догадку.
«Конфетку? Для них я только игрушка, сладость на раз полакомиться. Кто же они такие?» – подумал он и спросил об этом у странного голоса напрямую. Смысла юлить не было, ведь он всё равно в их власти.
- Вы демоны? Ангелы? Кто вы? Светлые, тёмные?
- Ты умный или дурачок? – вопросом на вопрос ответил голос. – Сам ты тёмный в смысле просвещения! Нет никаких тёмных и светлых сил, это люди нафантазировали,- продолжил он.- Мы просто жили задолго до вас. А вы наши игрушки, в которые мы время от времени играем. Хотим - сломаем, хотим - поможем.
- Так помоги! Ведь ты же откликнулся, - взмолился Георгий.
- По правилам, только ты сейчас можешь себе помочь. Я в чужую игру не вмешиваюсь, - равнодушно ответил голос.
- Как?
- Он приходить будет в течение недели. Ну, нравится нам почему-то число семь, - засмеялся собеседник. - С каждым днём подбираться станет всё ближе и ближе. Это часть игры, чтобы твоим страхом насладиться. А когда подойдёт так близко, что ты сможешь рассмотреть его лик – это будет последним, что ты увидишь.
- А что делать? Как спастись? – мысленно взвыл Георгий Викторович, теряя надежду.
- Просто. Это же игра, так что шанс есть, иначе бы неинтересно было. Ты должен собрать три слезы радости близких тебе женщин. Мой соплеменник решил, что ты обидел много игрушек, которые достойны слёз радости, а не печали, и поэтому тебя нужно сломать, но если у тебя будут эти три слезы, то он оставит тебя в покое.
- Как это сделать? Куда собрать? – отчаянно заметался по подушке мужчина.
- Никуда. Главное, чтобы они были искренними, а остальное произойдёт само собой. Ты сразу поймёшь, что это именно те слёзы, ошибиться невозможно, уверяю тебя,- произнёс, постепенно затихая, словно удаляясь, голос.
Больше Георгию никто не отвечал.
Силуэт действительно исчез с рассветом.
На следующий день мужчина решил, что это был только сон. Телефон приятно светил монитором, на улице играли ребятишки с собакой, лай которой напоминал ему о собственном детстве, а с первым глотком кофе он и вовсе успокоился. День проходил, как обычно. К вечеру позвонила бывшая жена, сообщив, что у дочери завтра в школе какой- то там концерт, она впервые будет петь на сцене. Но он уже привык не ходить на подобные мероприятия, сославшись на занятость на работе. Жена накричала в трубку, про то, что он бесчувственный чурбан, сбросив разговор. В общем, всё как всегда.
О том, что он ошибся, Георгий Викторович понял, когда снова проснулся перед рассветом. Тень стала чуть больше и ярче, а значит - ближе. А самое страшное, что один из семи дней уже прошёл.
Утром мужчина бросился звонить в школу к дочери, узнавать, когда этот злополучный концерт. Оказалось, что сегодня в пять.
Купив огромный букет роз, и одевшись нарядно, ровно в пять он был у школы. Подождав, когда все зайдут в актовый зал, тихонько приоткрыл двери и, стараясь быть незаметным, смотрел на выступления детей сквозь крохотную щель.
Когда, наконец-то, на сцене появилась его Надюшка, сердце мужчины почему-то вдруг сжалось, а кровь прилив к голове, забилась в висках, словно пойманная в клетку птица.
Девочка спела на удивление замечательно, Григорий даже не мог и представить, насколько талантливая у него дочь. В каком-то непривычном для себя порыве он распахнул двери, подбежал к кланяющемуся под аплодисменты ребёнку и вручил цветы.
Надя, едва держа наперевес огромный букет, только и смогла произнести, задохнувшись от восторга: «Папочка!»
Слёзы хлынули из глаз девочки ручьём, но это были счастливые слёзы. Зал аплодировал стоя. Не ясно было, хлопают ли люди простой песенке, которую спела второклашка или этим чистым детским слезинкам, но Георгий понял, что это именно те слёзы, которые были так нужны. По крайней мере, это первая спасительная слеза.
Бывшую жену, Ольгу, его жест не убедил. Она давно не верила в честные мужские поступки, а после развода, казалось, вообще потеряла всякую веру во что-то хорошее.
А ночью снова появилась тень. Ближе, чем вчера.
- С почином, - раздался в голове знакомый насмешливый голос. – Я ненадолго. Поздравить. Осталось две слезы и пять дней. Думай, Федя, думай,- произнёс он и мерзко захохотал.
Когда Григорий проснулся, в голове всё ещё звучал этот жуткий смех и слова про «думай». Он думал, только придумать ничего не мог.
Скорее всего, второй близкой женщиной была бывшая жена, не девчонки же, с которыми он встречался в последнее время, он и имён-то их путём не помнит. А вот «бывшая», это да. Но как заставить её плакать от радости, вопрос. А вдруг, это вовсе не она? И кто третий?
Мысли путались в голове. Автоматически набрав номер телефона Ольги, и не найдя что сказать, Гоша попросил о встрече с дочкой, пообещав сегодня после обеда сходить с ней в зоопарк, благо холода отступили и наконец-то почувствовалась стремительно ворвавшаяся в город весна. Погода стояла на удивление тёплая, хотя ещё позавчера мороз и ветер стирали даже мысли о том, что на календаре март. Наверное, тем самым ветром и надуло тепло в их края, только времени задуматься об этом, у него не было.
Олю он всё ещё любил. Разошлись нелепо. Она не поняла его, а он её. Из-за глупой гордости просить прощения друг у друга не захотели. Он, конечно, не монах, грешки бывали, но лучше неё не повстречал никого. Она даже не стала искать ему замену, просто отдала все силы воспитанию дочери и работе. Наверное, ещё не зажила рана где-то там, в глубине души.
С дочерью получалось отлично, девочка росла живой, любопытной, училась на отлично, теперь петь стала, а вот работа…
Она недавно уволилась с работы, её место начальника отдела занял какой-то знакомый хозяина, а Ольгу понизили перед этим в должности, сделав замом, за придуманную на ходу оплошность. То есть работы не убавилось, даже наоборот, так как новый начальник ничего не понимал в их деле, а вот зарплата стала значительно ниже.
Получилось, что сначала он, а потом и работа, не оправдали её надежд. Сейчас женщина бегала по собеседованиям в поисках нового места, но пока безуспешно.
Всё это он узнал, позвонив к ней в отдел, надеясь застать, тогда-то одна из сотрудниц и поведала ему всё это шёпотом, заявив, что без Олечки Васильевны там полный завал. Только потом он перезвонил на домашний, так как номер сотового телефона она поменяла.
Гоше было жаль бывшую жену, не заслужила она такого.
«Как же они сейчас живут?»- подумал он.
Кроме алиментов, которые Георгий платил, других доходов у них не было, да и сбережений тоже.
«Какой же я идиот, мои девочки там одни, лицом к лицу с проблемами, а я, самолюбивый болван, играю в гордость» - отругал он самого себя.
После позвонил Оле, договорившись про прогулку в зоопарк, надеясь, что придумает, как им помочь, при встрече.
На всякий случай позвонил и в адвокатскую контору, расспросил о составлении завещания, ведь если ему осталось недолго, то нужно успеть в случае смерти переписать на Олю квартиру и деньги со счетов.
Сейчас бы денег им дать, но ведь Оля не возьмёт.
И тут его осенило. Он быстро нашёл и набрал номер своего школьного друга.
- Ало, Витёк? Привет. Это Гоша Егоров,«Гурьянчик», вспомнил? Одноклассник твой бывший.
- О, привет, Гошан. Сколько зим, сколько лет!? Чем обязан неожиданному звонку?
- Не буду ходить кругами, врать, что затосковал, ты ж не дама. Помощь нужна. Я в долгу не останусь, ты знаешь.
- Выкладывай уже. Чем смогу - помогу, сам знаешь,- ответил старый приятель.
- Ты же всё ещё в театре работаешь? Поговори с ребятами, может кому «левак» нужен?
- Служу на благо обществу,- хохотнул Витька. - А денежка у нас всем нужна, знаешь же, Мельпомена дама очаровательная, но небогатая.
- Тогда пусть позвонит мне кто-то из твоих сослуживцев. Нужно часик сегодня после обеда поработать. Заплачу хорошо, не обижу.
- Ладно. Замётано. Сам-то как?
- Я тебе всё расскажу, позже немного. С меня «поляна» и «откат».
- Знаешь, а не откажусь. У меня так-то всё не совсем плохо, но помнишь, как сказал Сенека, «Per aspera ad astra» («Через тернии к звездам»). Я пока немного в тех самых терниях подзастрял. Вторые роли – тоже роли, но ты же знаешь, я актёр. Я мог бы Лира играть, а играю - «подай- поднеси», - начал жаловаться голосом трагика Витёк.
- Витя, при встрече, всё при встрече. А пока пусть позвонит твой коллега. Это срочно. Вопрос жизни и смерти, - произнёс Георгий, при этом он даже не шутил.
Через минут десять позвонил приятель Виктора, Лёша, и они обо всём договорились.
Прогулка по зоопарку была отличной! Девочка радовалась каждой увиденной зверюшке, обнимала отца, сразу было ясно, что скучала. Оля сначала смотрела холодно, но постепенно радость ребёнка и погожий денёк растопили её сердце. Она несколько раз улыбнулась и даже назвала бывшего мужа Гошей, а не Георгием, как звала постоянно после развода.
На выходе к ним подошёл улыбчивый клоун, который подарив ребёнку шарик, предложил купить билетик моментальной лотереи. Ольга вежливо отказалась, а Георгий дал дочке деньги и попросил купить билетик «на удачу».
- Сколько?- переспросила клоуна ошарашенная женщина.
- Двести тысяч! Можете получить. С вас требуется только роспись вот тут и данные паспорта, – ответил тот, весело подмигнув.
- Но у нас даже нет с собой паспорта. Гоша, это твой выигрыш. Ты деньги дал на билет. У тебя паспорт с собой есть? – спросила она растерянно.
- Выигрыш не мой, а вот этой красивой девочки,- ответил отец, погладив по голове Надюшку. – Билетик она тянула. А паспорт у меня всегда с собой, я распишусь за выигрыш, конечно же.
Он расписался на листочке с номерами билетов, ни один из них не совпадал с тем, который был в руках у дочки. Потом отдал билет клоуну, а тот отсчитал и вручил Оле стопку купюр на общую сумму двести тысяч.
Тут же стали подходить завистливые зеваки, прося продать им билетик, но клоун ответил, что ему нужно отчитаться, взять ещё денег, чтобы выплачивать их по выигрышам, и что он скоро вернётся. После чего сел в жигулёнок, припаркованный неподалёку, помахал Наденьке рукой и уехал.
Ольга стояла оглушённая произошедшим, она держала деньги в руках, ещё не веря в удачу. По её щеке текла слеза. Та самая слеза.
Гоша поймал такси и подвёз своих девочек до дома. Договорившись, что будет приходить чаще. Оля не отказала, как всегда, а посмотрела на него долго и почти нежно. С его неожиданным появлением произошло чудо, это был добрый знак, знак, что им нужно быть вместе. Вот о чём говорил её благодарный взгляд.
Ночью тень была на своём месте. Она показалась огромной. Возможно от того, что Георгий был слишком напуган, а «у страха глаза велики», как говорится. Или от того, что она подобралась к нему ещё ближе.
Голос, общавшийся с ним до этого, не появился вовсе, что напугало ещё сильнее. Он был хоть и не союзником, но и не совсем врагом. Теперь же поддержки, даже такой незначительной, не было.
Утро обрадовало солнечным светом и бойким птичьим гамом.
«Весна. В такую пору жить да радоваться, а я сдохну вот – вот»,- со злостью подумал он.
Закурив прямо на кухне, чего не позволял себе с рождения Наденьки ни разу (всегда выходил на балкон), мужчина долго думал, кто же эта третья женщина. Но в голову так ничего и не пришло.
Всю неделю он трясся от страха ночью и судорожно искал выход днём. Все дамы, знакомые Георгию, боготворили его к концу недели. Он был галантным, вежливым, помогал, чем мог. Но не было главного, третьей слезы.
В последний день Георгий Викторович пригласил жену с дочкой погулять. Хотел попрощаться.
Оля с ними не пошла. Ей неожиданно позвонили и позвали на собеседование. Она не знала, как долго там задержится, и попросила бывшего мужа побыть с Надюшкой до вечера. Он согласился.
Девочка обрадовалась тому, что будет с папой целый день, она шла по улице, весело подпрыгивая. И вдруг сказала такое, что по коже у Гоши побежали мурашки.
- Папа, я так скучала по тебе. Ты долго не приходил. И баба Лена тоже скучает. Она мне вчера сказала.
Надюшкину бабушку Лену, его маму, похоронили два года назад. Он только сейчас понял, что после этого был на кладбище лишь раз - на "сорок дней". А потом дела, развод, командировки… Он не нашёл даже минуты вспомнить о маме.
- Как вчера? – притянул он к себе дочку, присев перед ней на корточки, и заглянул ребёнку в глаза.
- Да, вчера. Она ко мне во сне приходила. По голове меня гладила. Говорила, что соскучилась. А когда я сказала, что ты меня в зоопарк водил, то улыбнулась, грустно так, и сказала, что не проведывал ты её давно, и в гости не приходил.
- Наденька, а хочешь, мы сейчас вместе в гости к ней сходим?
- На могилку? – спросила девочка удивлённо.
- Да, на могилку.
- Мы с мамой летом были. Там хорошо, птички пели. Пойдём, пап, сходим.
Через час они приехали на кладбище.
Повезло, что к соседней могиле была протоптана дорожка, к тому же за неделю сугробы основательно подтаяли, благодаря солнышку и южному ветру. Иначе не прошли бы.
Георгий держал дочку на руках, чтобы та не испачкала сапожки, шёл, притаптывая оставшийся снег.
Когда вошли в оградку, засияло солнце, хотя до этого серое небо было затянуто облаками. Яркие лучи попали на памятник, и лицо на фото от этого засветилось, будто бы повеселело.
И тут, притихшая Надя, зашептала отцу на ухо, прижавшись к его щеке носом:
- Папа, у тебя есть платочек?
- А что случилось, зайка, носик засопел? – спросил Георгий, повернув к ней лицо, как обычно спрашивал раньше, когда они ещё жили вместе.
- Нет, баба Лена плачет. Вытри ей слёзку, - ответила девочка.
И тут он увидел чудо.
По щеке матери текла, сверкая и искрясь в лучах солнца, слеза. Та самая слеза! Это он понял сразу.
Возможно, растаял снег на ветвях дерева над ними, и капля попала на портрет, или это берёзовый сок из обломленной за зиму веточки?
Осторожно вытерев каплю рукой, он поцеловал портрет в щёку и сам заплакал.
А потом они с дочкой вернулись домой, и долго беседовали, играли, читали книжки, пили чай с пирожными и ели большие красные яблоки. Им было хорошо вдвоём. Они договорились, что папа вернётся. Осталось только уговорить маму.
А когда Георгий Викторович отвёл девочку к матери, то он уже знал, что сегодня ночью он будет спать крепко, ведь он помирился со всеми дорогими сердцу женщинами, а может быть со своей совестью.
(фото из интернета)