Когда ты растешь среди пацанов, особенно пэтэушников, со временем, у тебя вырабатывается «чуйка» или, как говорят, интуиция. Ну, а если ты и сам учился в ПТУ, и через годы работы на производстве вернулся в эту систему, то интуиция, помноженная на жизненный опыт, только обостряется.
Так и получилось. Пришел я в училище "мастаком", бегло ознакомился с делами своих подопечных. Мать честная, каждый второй на учете в милиции. Да, гвардия что надо.
Провожу первое собрание в новой группе пэтэушников, где одним из самых сложных вопросов является выборы старосты. Приблатненная пацанва эту «ментовскую» должность пыталась спихнуть на какого-то потенциального «петушка». Это известный трюк, где принцип демократии ни к чему хорошему, обычно, не приводит. Ну, выберут они какого-нибудь тихоню, и, вместо помощника, получишь в группе «головную боль».
Витю Полякова я заметил сразу и понял, что шустрый, подвижный, щуплый парнишка, который, несмотря на то, что физически был не самым сильным, станет в группе лидером, но, скорее, отрицательным. Поэтому, во время выборов старосты в моей новой группе не пошел на поводу вульгарной демократии, а просто схватил верткого Полякова за попытку пересесть на подоконник и громко сказал: «Ты будешь старостой!»
Какая тут началась перепалка!
- А че, я крайний что ли! – пытался возразить Поляков.
- Или ты будешь старостой, или забирай документы и вали отсюда! – строго парировал я, при этом "слегка" прижав его локоть.
Ребята из группы похихикали, бросив несколько плоских шуток, но вопрос со старостой все-таки был решен.
Заместитель директора нашего училища был крайне удивлен моему выбору, он предполагал, что мы выберем «правильного парня». Но у меня было другое мнение, я считал, что если в группе больше половины ребят состоят на учете в милиции или психдиспансере, то не стоит ставить «правильного», а, как говорят, «клин-клином».
И, что самое странное, я оказался прав, из Полякова получился неплохой староста, хотя все, конечно, относительно. Он пользовался авторитетом, хоть и не самым положительным, довольно удачно организовывал группу на позитивные дела.
Не легка доля мастера производственного обучения. В обычные будни с утра собраешь группу на линейку, проверяешь посещение своих оболтусов, потом надо вести и свои уроки, планы, педсоветы, родительские собрания, и бесконечное прочее, прочее. Кроме того, я вел кружок технического творчества, проводил тренировки в секции борьбы, поэтому с внеклассной работой было более-менее. Работали по 10-12 часов, ведь без работы с полной самоотдачей не справиться с таким контингентом.
Наконец-то пришли долгожданные новогодние каникулы. Быстро составив индивидуальные планы работ в каникулярные дни с «трудными ребятами», я с головой погрузился в ремонт оборудования своей мастерской. Потянулись более-менее спокойные дни.
Но, как говорят, покой нам только снится! Неожиданно меня вызвал заместитель директора по воспитательной работе. По его встревоженному виду я понял, что стряслось что-то серьезное.
- У тебя Поляков где? – спросил он.
- Вчера, по плану, сходили с ним в кино, - честно соврал я.
- Какое кино? Приходил его отчим. Умер Поляков, отравился, - рявкнул он.
- Как?
- Как, как? Поссорился с девушкой, выпил какую-то ртуть, на скорой увезли. Отчим просил помочь. Я уже дал команду готовить могилу, сообщил об этом в областное управление образования, а ты поезжай к родителям, выясни подробней, что там произошло, - четко приказал завуч.
Витю было жалко, вот ведь дурень, зачем он это сделал? Что-то мы упустили в работе с ним. Теперь, конечно, весь коллектив накажут лишением премии, и, в принципе, правильно. Надо было мне по плану с ним, все-таки, в кино сходить, глядишь и узнал, что же с ним происходит, может и смог остановить его.
Я честно корил себя за свою халатность. Зря смеялись мы над советскими формальностями, типа плана воспитательной работы, они-то получается кровью писаны.
Делать нечего, поехал на микрорайон к родителям, адрес его был мне прекрасно известен.
Вот и обшарпанная хрущевская двушка, давно не мытые полы, мать, толстая, неряшливая женщина в засаленном халате, плакала, явно пьяная.
- Сама сняла с него носочки, увезли Витеньку, отравился! – причитала она.
Отчим, худой, болезненного вида полупьяный мужчина в грязной майке, весь в татуировках, более-менее внятно сказал:
- Пришел он с девушкой, она на что-то обиделась и ушла, а он на нас накричал и выпил ртуть.
- А ртуть откуда? - спросил я.
- Да, он тут собирал в стакан, приносил с завода, она у него на подоконнике стояла.
- А сейчас где?
- Не знаю, увезли, наверное, на скорой в морг, - пыхтя «беломориной», ответил отчим.
После рассказа родителей я поехал на станцию скорой помощи, где узнал, что действительно какого-то парня отвезли в центральную больницу с отравлением, но узнать мы не можем, эта бригада уже разъехалась отдыхать.
Мне все-равно надо было узнать, что же произошло с Витей, и я поехал на автобусе в центральную больницу. Все эти поездки отняли много времени, но я решил сегодня же закончить всю эту, не очень приятную, процедуру.
В больнице, с дежурным врачом, мы обошли все морги, один обычный, другой судебной экспертизы. Зрелище, конечно, не из приятных: на столе валялись куски хлеба и кильки, тут же находились позеленевшие трупы всех видов и сортов, рядом стояла недопитая бутылка водки. Я подумал, не поминают ли уже? Оказывается, санитары обедают среди трупов!
Как уродует смерть тело человека! На вопрос о теле Полякова я не получил внятного ответа, ну нет Вити, говорят, нет. Потеряли труп, сволочи, бюрократы!
Времена были перестроечные, термины разоблачительные в моде были, особенно против власти. С шумом и скандалом я дошел до главного врача, которому прямо заявил:
- Умер мой ученик, отравился. У матери горе, а Ваши бюрократы труп потеряли. Что за бездушное отношение, я вынужден буду обратиться в обком.
Главный врач больницы, пожилой мужчина, с лицом и поведением киношных профессоров, несколько растерялся и сразу начал звонить по разным телефонам. После чего, улыбнувшись, сказал:
- Молодой человек, пройдемте со мной в шестое отделение.
Мы поднялись на второй этаж, заходим в палату. За столом шестеро мужчин играют в карты, а в центре сидит живой и здоровый Поляков!
Увидев меня, он быстро спрятал колоду карт под стол, я им не одну колоду порвал. Слава Богу, жив и здоров, но как же так получилось?
И вот что он мне рассказал. В тот день любимая девушка упрекнула его в том, что дома у него полный бардак, вечно пьяные родители, поэтому она за него замуж не пойдет, а жить здесь тем более не будет.
Естественно, он вспомнил как у нее в доме спокойно и чисто, понял, что он ей не пара, взял с подоконника стакан с ртутью и выпил его.
Позже, врачи мне рассказали, что он просто потерял сознание, отравившись парами ртути, а саму ртуть удалили, промыв желудок. В принципе, с медицинской точки зрения, все объяснимо. Ладно, пусть это решают специалисты, главное - Витя жив.
В прекрасном расположении духа я приехал в училище, рассказав обо всех приключениях за день. Все смеялись до упаду. Оказывается, уже похоронная команда собралась, чтобы рыть могилу, в облуправлении получили какое-то пособие на захоронение, собрали деньги с коллектива, а тут такой облом.
Но мы все-равно, как это водится, с директором и завучами слегка обмыли радостное событие.
Поляков через неделю вернулся в училище и тут уж я серьезней взялся за его воспитание. Записал в кружок технического творчества, а после занятий регулярно проводил с ним воспитательные беседы.
Разговаривали мы не на темы коммунистической морали, а о Боге, о недопустимости самоубийства, говорили даже о некоторых постулатах индуизма, я грозил, что самоубийцы в следующей жизни родятся крысами и будут съедены сородичами.
Откуда я это все придумал, даже не знаю, в советское время читали много, но бессистемно, поэтому и сам не мог вспомнить что и откуда.
Потом парень втянулся, увлекся техникой, оказался очень толковым электронщиком. Позже мне удалось устроить его на шахту в цех автоматики, а туда берут не всякого.
В моей жизни были и другие группы, другие ребята, все менялось.
В лихие 90-е я организовал строительный кооператив и «ушел в бизнес».
Интересно, ведь на земле живет 7 миллиардов человек, но почему-то некоторые встречи поражают своей неожиданностью и маловероятностью.
Однажды, в конце 90-х, был я в командировке в России, гуляю по парку, а навстречу мне идет молодая семья: он, она и двое красивых, нарядных детей. Смотрю, Витя! Он тоже меня узнал, очень обрадовался. Оказывается, он все-таки женился на этой девушке и сейчас у них двое прекрасных детей. Живут в Новосибирске, работает на фирме по поставке и монтажу электрооборудования.
Мать свою он забрал с собой, заставил бросить пить, закодировал. Теперь она счастливая бабушка.
Ничего не могу сказать, молодец!
Мать, как и Родину, никогда нельзя бросать и тем более предавать, какой бы она ни была.
Бог отблагодарил Витю за порядочность. И это справедливо!