Гл. 35
Саша спрятавшись за развесистым дубом, который, по слухам, рос тут еще до основания больницы, наблюдала за тем, как Дима выходит из ворот. Ей казалось, что он непременно должен встретиться с Аскером или, хотя бы, с тетей Заремой. Но ничего подобного не случилось.
Она решила немного прогуляться, чтобы успокоиться. В средине двора было многолюдно – тут и там на скамеечках сидели больные с посетителями, ведь рабочий день уже закончился, и люди после работы спешили навестить родных и знакомых. Саша ушла в сторону, за морг, куда редко забредали без особой надобности. Но тут в мусорных баках за старым, лишенным окон, корпусом рылась стая бродячих кошек. И Саша сразу почувствовала рвотные спазмы. А еще – услышала всхлип. Ей хотелось убежать и, в то же время – узнать, кто плачет. Может, помощь нужна.
Прошмыгнув мимо кошек (пришлось зажмуриться и зажать пальцами нос) она нырнула в кусты, из которых раздавались звуки. И, даже не удивилась, увидев Соню. Та часто уходила из палаты, а возвращалась с красными глазами. В ее отсутствие женщины злых языков не жалели. Все считали действия Сони глупыми, незрелыми, безответственными. Ведь мать сразу объявила ей, что с ребенком в своей квартире видеть не хочет. Лена иногда бралась за тренинги, пытаясь внушить растерянной девушке, как действовать, и что делать, чтобы вытрясти из будущего отца ребенка хотя бы официальные алименты. Но Соня только качала головой. Парень учился в райцентре в ПТУ, был из многодетной семьи и помочь ей ничем в ближайшие годы не мог, да и не хотел. К тому же он был моложе Сони, и она этого очень стеснялась.
Елена Антоновна вздыхала: «Да что вы ее расспрашиваете да уговариваете, родит и оставит в роддоме. Она и тут-то лежит, потому что ей податься некуда. Думаете, ребенка сохраняет? Как бы ни так!»
Соня сидела на поваленном бревне – острые коленки, большой живот, раскрытые ладони, спрятанное в них лицо, светлые волосы, собранные в куцый жидкий хвостик. Вся мелко тряслась от рыданий. Саша не знала, что сказать. «Все будет хорошо»»? Так ведь не будет. И Соня понимает всю беспросветность своего положения. Поэтому и плачет каждый день. Саша потопталась немного и тихо, чтобы соседка по палате ее не услышала, ушла.
Незаметно подкрался август. Аскер, предварительно поговорив с лечащим врачом, забрал Сашу на пару дней из опостылевшей больницы. Несколько часов она провела у портнихи, которая подгоняла платье. Сложно было шить почти без примерки, да и фигура слегка уже поплыла, раздалась, подготавливая молодую женщину к материнству.
- Ну как? – спросил жених, забирая ее из ателье.
- Платье очень красивое, - ответила довольная Саша. – Только немного жмет, пришлось расставить.
- Уже? – он хитро улыбнулся и поцеловал ее.
- Скоро я стану толстой и ты перестанешь меня любить, - кокетливо улыбнулась Саша. Она соскучилась и по Аскеру и по дому и теперь была в приподнято-взволнованном настроении. Все-таки свадьба на носу.
- Ты-то меня любишь? – спросил он насмешливо, слегка растрепав ей волосы на макушке. И Саша испугалась, что жениху что-то известно. Но тут же изгнала подозрения прочь – было бы известно, он бы усмешками не ограничился. Саше стало грустно – это теперь при каждой его шутке вздрагивать? Хорошее настроение улетучилось.
- Теперь куда? За продуктами? – спросила, чтобы не молчать.
- Какие продукты, Саш? Будем гулять в ресторане. Мне еще не хватало, чтобы ты напрягалась с готовкой.
И он быстро коснулся губами уголка ее рта. Саша взмолилась наивной молитвой: «Пусть этот ребенок будет от него!» Чувство вины вернулось вместе с благодарностью. Обожгло и привычно устроилось в сердце. Саша почти перестала замечать его, как старую рану. Чтобы отвлечься и порадовать жениха, зная, что он хочет об этом говорить, спросила:
- А что за ресторан? Наша «Магнолия»? Или в райцентре?
В их поселке был один ресторан, еще с советских времен. Саша никогда там не была, но сквозь прозрачную витрину видела столики, покрытые белыми скатертями, и на каждом, как отличительная черта, дающая понять, что здесь – не столовая – букетик в золотистой вазочке. Вечером на стекло ложились тяжелые бордовые шторы, разделяя мир внутри и снаружи. В последние месяцы в ресторане шел ремонт, и вместо столиков через заляпанные краской окна в плохо освещенном помещении маячили неуместные стремянки и грубо сколоченные козлы.
Аскер широко улыбнулся:
- «Магнолия». Только теперь он называется «Фараон».
- И название решили сменить?
- Новый хозяин – новое название. И нам сделали скидку, как первой паре, которая играет в нем свадьбу.
- А кто… хозяин? – Саша похолодела от нехорошего предчувствия. «Все хорошо, все хорошо» - билось в мозгу надтреснутым колоколом. Он не единственный богатый человек в нашем поселке. И она еще надеялась, когда Аскер произнес. Опять улыбаясь уголком губ:
– Завадский.