Обожение или обожествление? Ответ М. Эпштейну

Аркадий Костерин
   Известный философ Михаил Эпштейн опубликовал в фэйсбуке своё пасхальное обращение, с которым я бы хотел поспорить. Вот оно.

Михаил Эпштейн:
"Воскрес человеком
Недавно с амвона Храма Христа Спасителя раздались обличительные слова о "глобальной ереси человекопоклонничества — нового вида идолопоклонства". Суть ее, враждебная христианству, состоит в том, что "должен быть некий универсальный критерий истины, а таковым может быть только человек и его права, и жизнь общества должна формироваться на основе непререкаемого авторитета человеческой личности".
На эти слова патриарха уже ответил в свое время папа Иоанн Павел II, которого называют также "папой прав человека". В своей первой энциклике Redemptor hominis (1979) он писал: "Глубокое изумление перед ценностью и достоинством человека называется Евангелием, т. е. Благой Вестью. Оно также называется христианством".
А еще раньше на слова о человекопоклонстве ответил сам Иисус: "суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы".
Нет ничего более еретического для христианства, чем противопоставление Бога и человека, ведь сам Христос и есть Сын Человеческий - Бог, ставший человеком. И все ереси, с которыми исторически боролось христианство, от монофизитства до арианства, именно противопоставляли Бога и человека в Христе, умаляя одного за счет другого. Весь смысл евангельской вести состоит в защите прав человека против власти государства, природы, обычаев, даже против власти самих религиозных обрядов, причем столь священных, что они входят в число десяти заповедей: "Помни день субботний, чтобы святить его". Нет, человек священнее субботы.
Это превознесение человека продолжает поражать и сегодня. Христианство как изумление перед достоинством человека сродни великому искусству и великой науке, потому что именно удивление порождает философское вопрошание и художественное вИдение. Об этом писали многие от Аристотеля до В. Шкловского с его теорией искусства как остранения, умения видеть вещи странными, непривычными. Христианство — это художническая способность непрестанно удивляться человеку, его свободе, разуму и многообразным дарам, пересоздающим мироздание. Да разве и сам человек, созданный по ОБРАЗУ и ПОДОБИЮ Бога, — не метафора, не поэтическое создание?
Пасха напоминает об этом с удвоенной силой. Бог не только родился человеком, но и воскрес человеком. Пройдя через опыт умирания и развоплощения, после пребывания в иных мирах, он возвращается не в виде какой-то природной или иноприродной стихии, не в виде радуги или новой планеты, цветка или формулы, а во плоти человека. Это своего рода рифма, придающая законченность человеку как поэтическому явлению.
С Пасхой тех, кто празднует ее сегодня!"

   На это поздравление я ответил так:

(А.К.)   Уважаемый Михаил Наумович! Есть огромная разница между ОБОЖЕНИЕМ и обожествлением человека! Суть Христианства в первом, а не во втором. А Вы, по-моему, смешиваете эти понятия. Ищите Божьего, и все Божьи Достоинства приложатся к вам на этом пути...


   Здесь я постараюсь дать более развёрнутый ответ уважаемому мной философу, а также и уважаемому проф. А. Зубову, заметка которого приводится в комментариях М. Эпштейна.
   Не вдаваясь в обсуждение противоречивой личности  Иоанна Павла II, которого цитирует Михаил Наумович, перейду к очевидным для меня его заблуждениям. Он пишет:

--Весь смысл евангельской вести состоит в защите прав человека против власти государства, природы, обычаев, даже против власти самих религиозных обрядов, причем столь священных, что они входят в число десяти заповедей: "Помни день субботний, чтобы святить его". Нет, человек священнее субботы.

(А.К.): Смысл Евангелия состоит, всё-же, не «в защите прав человека», а в возрождении, воскрешении Божьего достоинства человека. То, что написано здесь — это фатальное заблуждение!
Далее, Михаил Наумович развивает свою мысль:

--Это превознесение человека продолжает поражать и сегодня. Христианство как изумление перед достоинством человека сродни великому искусству и великой науке, потому что именно удивление порождает философское вопрошание и художественное вИдение. Об этом писали многие от Аристотеля до В. Шкловского с его теорией искусства как остранения, умения видеть вещи странными, непривычными. Христианство — это художническая способность непрестанно удивляться человеку, его свободе, разуму и многообразным дарам, пересоздающим мироздание. Да разве и сам человек, созданный по ОБРАЗУ и ПОДОБИЮ Бога, — не метафора, не поэтическое создание?

   (А.К.): Прекрасно сказано! Только я бы не сказал «превознесение человека», ибо над кем ему превозноситься? Не над бездушной же природой и не над бесами? Над Ангелами, может быть? — Но для этого ему надо прежде воскреснуть душой и возжелать духовного — Божьего, а не прежнего, своего, осквернённого грехами и самохотением блага. Ведь Подобие Божье человеком утрачено! Восстановление этого Подобия и является смыслом Обожения...

Михаил Эпштейн:
--Пасха напоминает об этом с удвоенной силой. Бог не только родился человеком, но и воскрес человеком. Пройдя через опыт умирания и развоплощения, после пребывания в иных мирах, он возвращается не в виде какой-то природной или иноприродной стихии, не в виде радуги или новой планеты, цветка или формулы, а во плоти человека. Это своего рода рифма, придающая законченность человеку как поэтическому явлению.

(А.К.): И это прекрасно сказано! Но красотой эстетической далеко не исчерпывается смысл Воскрешения. Здесь проявляется Красота ИСТИНЫ, духовного СОВЕРШЕНСТВА, приобщение к которым только и может сотворить Человека как СЫНА БОЖЬЕГО.

Теперь, позволю себе прокомментировать заметку уважаемого А. Зубова.

--Андрей Зубов:
"Человекопоклонство"... Удивительно, но именно это именуют в Христианстве мусульмане и иудеи тем пунктом, с которым они отказываются соглашаться. "Является ли идолопоклонством христианство с его обожествлением человека?" - спрашивает в учебнике "Еврейский мир" рабби Иосиф Телушкин (М.1992, с.468). Строга первая заповедь декалога Моисеева "Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи!". Поклонение чему либо кроме Бога, в т.ч. и человеку - гуманизм - Ислам объявляет ширком и уклонением от принципа таухид (полного единства и абсолютной исключительности Бога). 
Христианство, действительно, относится к человеку иначе, чем Ислам и Иудейство, хотя намеки на близкое к христианству отношение к человеку рассеяны в Танахе и Коране, встречаются у мусульманских и иудейских богословов и мистиков. Но то, на что намекают наши братья, исповедующие иные авраамические религии, христиане утверждают прямо. "Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом" (Ириней Лионский). А Афанасий Великий, что бы не было у христиан никаких сомнений, какого Бога имел ввиду священномученик Ириней, дал людей во множественном числе - "Бог стал человеком, чтобы люди стали Богом". К этому ведет и тайна Святой Троицы, где второе лицо - Сын Божий, Он же и Сын Человеческий и учит нас именовать себя дочерьми и сыновьями Божьими, называя Себя нашим братом. Понятие "образа Божьего" в Христианстве имеет онтологический смысл. "Христос рождается, прежде падший восставити образ" - поется в стихирах Рождества. Рождается и принимает крестную смерть, чтобы мы стали вновь, как пишет апостол Павел, "причастниками (т.е. частью) Божественного естества". Человек по милости Божией, по Его благому дару, создан как божественное существо. И если бы он не пал, то таким бы и был. Но он выбрал послушание сатане и потерял свой божественный образ, который восставить и приходит Божественный Логос. Иисус Христос - человекопоклонник по определению, потому что он пришел, что бы взыскать погибшее.

(А.К.): Подчеркну: Он пришёл, чтобы взыскать погибшее! Прекрасные и бесспорные вещи пишет уважаемый историк Андрей Борисович Зубов.

--Он, будучи вполне Богом унизился до человека и при том падшего, чтобы Своим страданием восставить его. "Нас ради человек и нашего ради спасения сшедший с небес" - говорят о Сыне Божьем христиане в Никейском символе веры. Цель христианина - "обоженье" (теозис). К этому призваны все люди по убеждению христиан и Христом эта головокружительная возможность всем открыта. Иное дело, что не все ее выбирают.
Отношение к человеку как к потенциальному Богу во Христе Иисусе - естественно для христианина. А потому и поклонение человеку естественно.

(А.К.): Обязан тут оспорить: Не поклонение человеку, а поклонение Богу в человеке! Образу Божьему, затенённому и осквернённому самохотением и самопревозношением!

Далее, Зубов:
--Мы, христиане, кланяемся и друг другу и всем видя в людях детей Божьих и Богов по благодати. Отсюда и принцип любви, основополагающий в христианстве. Как любят друг друга лица Святой Троицы, как возлюбил Бог мир, так и мы должны любить и Бога, и друг друга.
Эта древняя истина накрепко вошла в сознание христианских народов. И там, где они не соблазнены сатаной (как нацисты или коммунисты), они видят в человеке высшую ценность, преклоняются перед человеком и оберегают его высшее божественное достояние - свободу и возможность творчества.

(А.К.): Здесь я бы добавил «творчества, во Славу Божью». Потому что творчество может быть направлено и против Бога, против Духа Святого. Это «творческое самоутверждение» разрушительно для душ и для человества, в целом, хотя и попускается Господом...

Зубов:
--Замена бесценности личности образом людского коллектива, массы - типично сатанинское дело. "Сатана просил сеять вас как пшеницу, но Я молил Отца, чтобы не оскудела вера твоя" - говорит Иисус апостолу Петру. 
Это чувствуют и мусульмане, и иудеи. "Если бы я знал Бога, я был бы Богом" - гласит еврейская поговорка. А в 38 суре Корана рассказывается, как сатана (Иблис) отказался кланяться человеку, когда Бог повелел всем ангелам поклониться Адаму. И за это Иблис был проклят Богом (38,78). Некоторые мистики, среди них Халладж, именовали сатану подлинным хранителем истины таухида, так как он готов был кланяться только Богу, но великий аль-Газали четко определил, что такой таухид, какой объявил в отказе поклониться человеку Иблис, - это таухид неверных.
Когда утром я еду в метро и вижу вокруг себя измученных, невыспавшихся людей, качающихся в полузабытье, слушающих что-то в наушники, я часто думаю - ведь каждый из них - образ Божий, каждый - неповторимое божественное существо, ради каждого из них умер Христос и каждый призван к великой свободе, в которой Бог, по Своей воле дал нашей воле право на ошибку и оберегает это право с момента падения праотцев в раю. И думая об этом, я готов поклониться каждому из моих усталых попутчиков и сделать всё, что в моих малых силах, чтобы они узнали истину и истина сделала их свободными во Святой Троице.

(А.К.): Замечательно верно всё написано! Узнаю проф. Зубова! Но, концовка Андрея Борисовича всё портит:

 --За их суверенное право быть человеком отдал Свою жизнь Сын Божий, кто отберет у них и у всех нас это право!

(А.К.): Здесь, в последней фразе, удивительное обращение Истины в её противоположность! Разве Сын Божий отдал Себя за право людей грешить и погибать? Нет, Он пришёл СПАСТИ людей, восставить их сыновнее достоинство по отношению к Богу! Чтобы они могли служить и соработничать в свершении ИСТИНЫ!

Март 2016.