Мою маму в своё время просватали и затем выдали замуж в соседнее село. Жила она там, поживала, детей наживала. Я появился в семье пятым. Жили не очень, да тогда все жили
не очень. Отец стал выпивать, потом всё чаще и чаще. Слухи доходят, загрустила мамина мать - бабушка Агафья, заболела душа. Дочку надо навестить, проведать, что да как, деньжонок сунуть втихаря, с пенсии понемногу откладывала - особо с двадцати четырёх рублей не отложишь. Корова выручает, всё прибыль, какая-никакая, с молока.
Засобиралась Агафья в дорогу. Через поле идти десять- одиннадцать вёрст - далековато, поездом доехать до соседней станции, а там пешком всего ничего - три версты, да вот денег жалко за билет платить, их и так хрен да маленько. Станция совсем близко, вечером пассажирские скорые поезда проносятся, сверкая яркими окнами, но какие-то всё же останавливались на нашей станции. Бабка Агафья надумала: поезд остановится, стоит минутку - «Москва - Астрахань» - иногда рыбу покупали, даже живую раньше возили. Агафья сама брала разок-другой, поэтому и придумала: вечером темно, встану на подножку, тут недалеко, подержусь, постою десять минут, да и доеду. Так и сделала.
Бабуля была плотная, крепкая. В сорок третьем мужа убило под Харьковом - одна шестерых детей подняла, и в холод, и в голод работала, да ещё всегда корову держала. Сильная была и духом, и телом, рассказывала, как в войну на станцию ходили с бабами к эшелонам, когда останавливались, солдатам передавали носки тёплые, картошки варёной, самогонки маленько, у кого что было, несли, не жалели...
Взгромоздилась бабка, перекрестившись, и поехала. Поезд потихоньку разгонялся, всё быстрее и быстрее. Откуда ей знать про инерцию и прочие законы физики, но приходилось всё крепче и крепче держаться за поручни, а поезд всё разгонялся. Руки стали затекать, наливаться и уже совсем одеревенели. Дела плохие, понимает, что сорвётся, потому, как и полдороги не прошло. Набожные люди не могут душу Богу отдать, не помолившись, и прочесть надо Пресвятую Богородицу трижды. Агафья принялась молиться и прощаться с милыми сердцу людьми. В это время в вагон-ресторан пробирался мужик под хмельком с надеждой добавить стакашок, а то и другой. Решил перекурить в тамбуре, достал сигареты, за
окном темно, видит своё отражение, думает что-то глаза на лоб лезут, надо с пьянкой заканчивать, прикуривает сигарету, затягивается, а отражение в окне курит между глаз. Поплохело мужику. Прильнул лицом к стеклу, а там бабка как на метле за поездом. Хмель выскочил, ручку дёрнул вниз, дверь внутрь, твою мать! за химок и поволок. Пить бросил потом совсем, как к бабушке сводили. Вот так всё обошлось с бабушкой-путешественницей.