Когда царь не встал с постели,
Доктора все оробели:
Нет от старости лекарства,
Хоть взамен отдай всё царство!
Но один забавный дед
Свой царю принёс секрет,
Говорит, в Дриадьем царстве
Точно есть одно лекарство,
Отгоняющее хворь-
Ты достать его изволь...
Борис Готман.
Во времена стародавние жил один царь. Да вот беда, с годами здоровьем слаб стал. И вот, до того дошло, что не смог подняться с постели. И каких только лекарей не приглашали к нему, ни своих, ни иноземных, ни один помочь не мог.
Приготовился царь уж помирать, призвал попов, чтобы молились за него, да только, постучался вдруг во врата царского терема старичок. Сам–то росту небольшого, волосы длинные, всклокоченные, глаза закрывают, борода седая широкой лопатой, чуть ли не до земли. Одет в красную рубаху, длинную, ниже колен, зелёные портки, ноги же босы, ступни широкие. В руке длинную суковатую палку держит.
- Что тебе надобно, дед? – поинтересовался дружинник, ворота охранявший.
- А пришёл я, добрый человек, чтобы подсказать, как царя вылечить, - произнёс странник.
- К нам какие великие лекари приезжали, да ничего сделать не могли, а уж тебе-то, куда лезть? – хмыкнул дружинник.
- Так, то лекари, - старичок поморщился, - я по иной части буду мастер. Послушай добрый человек, позови ка десятника, я с ним побеседую.
Страж привратный сбегал, пусть старший по должности и разбирается. А тому десятнику ох как хотелось выслужиться. Выслушал он странника, и подумал: «А чёрт его знает, вдруг и вправду вылечит? Тогда я, могу и благодарность получить, сделают сотником. Отведу ка я деда к набольшому боярину, пусть решает».
В общем, как надумал, так и сделал. А уж боярину царю угодить, самое милое дело, похлопал десятника по плечу, сунул рубль и выпроводил прочь, а старичка прямо в палаты царские, к больному повёл.
Как увидел лекарь самозваный царя, покачал головой, поцокал языком, обошёл трижды вокруг кровати.
- Ну, что, старче, будет царь жить, али готовить его к соборованию? – спросил боярин.
- Совсем плох батюшка царь, - старец вздохнул, - однако есть средство, что здоровье вернёт. Однако, раздобыть то лекарство не просто. Готовят его из растения, что прозывается «Отгоняющий хворь» и растёт оно в лесу заповедном, обиталище дриад. А нимфы те чужаков не любят, никого в земли свои не пускают, не то, чтобы на зверей охотиться, или грибы собирать, даже траву мять и ветви на деревьях ломать не дозволяют. Случайных путников выгоняют, а если кто со злым умыслом явится, и совсем убить могут. Бабу Ягу и ту вон выселили, за какие-то провинности, Змею Горынычу чуть головы не оторвали. Даже Кощей Бессмертный лес стороной обходит. Впрочем, пройти можно, по одной заповедной узкой тропке, прямо к жилищу Царицы дриад, главной нимфе, да молить её о помощи. Однако, кто хоть шаг в сторону с тропы сделает, наказан будет жестоко. И ещё, не допустят к себе дриады ни войско, ни большую группу посланников, только одного человека зараз.
Выслушали царь с боярином лекаря, повелели дать ему кошель с деньгами, да вытолкать вон, да после решили, что хорошо бы то растение раздобыть, только, кого послать? А надо сказать, что были у царя три сына. Старшего Петром звали, среднего – Василием, а младшего - Иваном. И надумал царь их послать. Кто принесёт растение, тот следующим правителем и станет. Позвал государь сыночков, поведал им всё, и наказ дал – без лекарства не возвращаться! Кто справится, станет прямым наследником, проигравший же изгнан будет из царства.
И вот, собрался в путь Пётр царевич, сел на коня богатырского и поехал. Долго ли коротко ехал, да вот добрался до леса заповедного. Видит тропинка узкая. Конному по ней никак не проехать. Слез с коня царевич, привязал его и пошёл вперёд. А пешком-то ходить не привык, солнце сквозь ветви деревьев печёт, под ноги то и дело камни попадаются, выбоины, того и глядя упадёшь. Притомился Пётр, а тут как раз и приметил полянку, да такую славную! Травка зелёная, мягкая, прямо как перина.
- Отдохну ка я немного, - подумал царевич, - большой беды не будет.
Сошёл с тропы заповедной, на поляну, разлёгся, руки под голову положил, да только задремал, как послышались голоса сердитые. Вскочил Пётр и обомлел, откуда ни возьмись, повылезли из земли корни древесные, к царевичу тянутся. Выхватил царский сын меч свой, да куда там, подобно змеям обвили корешки руки – ноги.
- За то, что посмел мять ты траву да цветы, на чужой земле, разлёгся без спросу, изгнан будешь, - пророкотали голоса, а кому принадлежат и не ведомо.
И вот потащили корешки жертву свою, причём по обеим сторонам тропы появлялись всё новые и новые древесные «щупальца», передавали друг другу пленника, пока не оказались они у края леса, там, где конь привязан был. Поставили корни Петра на землю, а один самый толстый, взвился в воздух, как кнут, да так хлестнул, царевича пониже спины, что бедняга локтей двадцать пролетел, прежде чем приземлился, вскочил и захромал прочь живенько, назад, в своё отечество, перед батюшкой виниться, а конь следом побежал.
А как вернулся, царь отругал его, да и прогнал с глаз своих.
Пришла пора Василию царевичу в путь отправляться.
Василий малость поумнее брата был, как добрался до леса заповедного, слез с коня, сразу по тропинке пустился. Идёт, по сторонам не смотрит, ступает осторожно, да только вдруг, откуда ни возьмись, из кустов волк выскочил, да такой громадный, клыки скалит, глазами сверкает. Задрожал царевич, как лист осенний. Нет, с обычным зверем он ещё управился, не зря меч на боку носит, а тут как? Трогать хищника нельзя, дриады накажут, убежать не успеешь, а ведь волку никто нападать на путника не запрещал. Бросился Василий прочь, белкой вскарабкался на ближайшее дерево, сидит, трясётся.
И раздались вдруг голоса сердитые, а кто говорит и не ведомо: - Как смел ты, на наше дерево забраться, кору обдирать, да ветки ломать?
И вот полезли из земли корни, обвили тело царевича, оторвали его от ствола и прочь потащили. И ему пришлось с толстым корнем познакомиться. Похромал к дому, охая от боли, а конь следом побрёл.
Разгневался царь, приказал изгнать Василия царевича.
Теперь и Ивану царевичу пришла пора в путь отправляться. Недолго думал он, не стал и коня брать, пешком отправился. Долго ли коротко странствовал, да, подобно братьям, добрался до леса волшебного.
И вот поклонился царевич на три стороны и произнёс такие слова: - О, дриады, лесные царевны, прошу, дозвольте в ваш лес войти. Ни ради корысти, но желаю помочь больному батюшке к вам явился, просить о великой милости. Не прогневайте же, на дерзкого.
Зашумели деревья одобрительно, зашелестели листвой. И вот ступил царевич на тропу заветную. Идёт, красотами местными любуется, слышит вдруг писк какой-то и громкое карканье. Повернул голову, видит, воронёнок меж корней барахтается, выпал из гнезда бедный. А в воздухе родители летают, каркают тревожно. Пожалел кроху Иван, да только как помочь, с тропы ведь сходить нельзя?
И вот поклонился юноша на все четыре стороны и произнёс такие слова: - О, дриады, лесные царевны, прошу, дозвольте с тропы сойти, да на дерево влезть. Желаю помочь этому воронёнку, вашему подданному, пока не съела его лиса или куница.
И вот сошёл Иван с тропки заветной, взял птенца, положил за пазуху, да полез на дерево, на котором гнездо приметил. Посадил малыша в него, вороны тут же на ветку сели, поклонились низко.
Слез царевич на землю, вернулся на тропу, идёт дальше, да только вдруг опять писк послышался. Покрутил головой Иван, видит, бельчонок крохотный повис на кончике нижней ветки дерева, еле – еле держится, вот – вот упадёт. А на земле как раз под веткой пень старый, коли встать на него, на цыпочки, аккурат до крохи достать можно.
Жалко стало юноше детёныша, да как помочь, ведь нельзя сойти с тропы? И произнёс тогда Иван такие слова: - О, дриады, лесные царевны, прошу, дозвольте с тропы сойти, да на пень встать. Желаю помочь этому бельчонку, разобьётся ведь, то-то его мать – белка горевать будет!
Зашелестели деревья одобрительно.
И вот сошёл царевич с тропы, встал на пенёк, вытянул руки, и бельчонок в ладони и свалился. Отыскал юноша дупло, из которого мордочки бельчат выглядывали, забрался на дерево и опустил малыша к остальным, а потом обратно на тропу вернулся.
Отправился он дальше, идёт, воздух чистый вдыхает, да вдруг послышался крик испуганный, позабыв обо всём, поспешил юноша на звук. Вот расступились деревья, и увидел он болото зыбкое, а в нём олень тонет. Как не помочь несчастному? Однако, вдруг прогневаются дриады, что не спросил у них разрешения? И произнёс Иван слова заветные: - О, дриады, лесные царевны, прошу, простите, что с тропы сошёл. Ни ради корысти, но желаю помочь этому животному. Молю, опустите пониже ветви вон того дерева, дабы мог я ухватиться за него и вытащить несчастного зверя.
Послушались нимфы лесные, и вот нагнуло могучее дерево ветку, расстегнул Иван перевязь, снял меч, завязал на ремне петлю, накинул на рога гибнущему оленю, одной рукой ухватился за ветвь, протянутую, на вторую конец ремешка намотал, потянул изо всех сил. А дерево помогает, выпрямило ветку свою и вот, потихоньку вытянули зверя на берег. Упали спасённый и спаситель, оба дышат тяжело. И вот поднялось благородное животное, поклонилось и скрылось в лесу. Царевич же, на тропу вернулся.
Глядь, а из кустов волк выскочил, огромный, страшный. Не убоялся юноша, поклонился зверю, потом вытащил из сумки заплечной большой кус мяса, заранее приготовленный, и бросил хищнику, а после произнёс такие слова: - «О, волк, лесной страж, прошу, прими моё подношение, я тебе зла не желаю, так и ты меня не тронь, проводи к Царице дриад, за что век тебе благодарен буду».
Поклонился волк в ответ, мигом проглотил мясо, развернулся и махнул головой, пошли, мол, провожу, так и быть. И вот поспешил Иван за зверем, стараясь не отстать от него.
И добрались путник и его провожатый до поляны. А трава, на ней якая, да зелёная, меж травинок, яркими пятнышками цветы подмигивают, порхают бабочки, красоты неописуемой, в ветвях птицы поют – заливаются.
Поклонился юноша на все четыре стороны и произнёс такие слова: - О, всех дриад царица, я, Иван, царский сын, приветствую тебя сердечно, Лесная правительница, прошу, не гневайся. Ни ради корысти, но желая помочь больному батюшке к вам явился, просить о великой милости. Пришёл я за растением волшебным, что прозывается «Отгоняющий хворь». Коли даруете, его, что хотите для вас сделаю, всё отдам, кроме разве души своей.
И послышался невесть откуда голос: - «Ну, здравствуй, Иван царевич, по сердцу нам пришлась твоё обращение вежливое, доброта и готовность помочь всем, кто в беде оказался. Рады будем отдать растение волшебное, если только сделаешь для нас одно дело. Повадился ходить в лес заповедный волшебник могущественный, ищет он клад чудесный, зарытый в наших землях, сыскать не может. И надумал злодей немыслимое, грозит вырубить все деревья, коли не отдадим сокровища. Да только мы о том кладе ничего не знаем. А ведь, если исполнит колдун угрозу свою, тут нам и смерть придёт, мы, дриады связаны с деревьями, в которых живём. Найди сокровище волшебное, да принеси сюда.
- Постараюсь сделать всё, что смогу, - юноша поклонился, однако в сердце его закралась тревога, не ведал, как и где искать клад заветный, коли волшебник могущественный не сумел, да и дриады не управились?
Побрёл Иван прочь, голову понурил. Да почувствовал, что в спину ему что-то ткнулось, повернулся, а это волк и заговорил вдруг зверь человеческим голосом.
- Послушай, царевич, за доброту твою, за то, что накормил, хочу помочь, советом. Живёт в лесу один старый ворон, говорят ему уже триста лет, исполнилось, он всё на свете знает. Коли уговоришь помочь, может, и подскажет что-то. Только предупредить хочу, уж очень сварлив старик, со всем лесом перессорился, даже с дриадами не разговаривает. Провожу я тебя до дупла, в котором ворон живёт, а дальше уже сам, как сможешь.