Так получилось, что все значимые события в моей жизни случались осенью. Поздней осенью меня угораздило родиться, в начале осени - пойти в школу. И, чтобы уже не нарушать традиции, осенью поступила в институт. Влюбилась я тоже осенью, не хотела, так карта легла. Или коварные Парки что – то намутили в своей пещере с моей судьбой.
Каким то ветром ( но это точно был не трамонтан) меня после занятий занесло на Морвокзал. Там стоял ОН. Элегантней лондонского денди. Да что там денди! Элегантней всех вместе взятых царственных особ. Он никого не замечал, зато все, кто был в это время на Морвокзале, обращали на него внимание. Встречающие, провожающие и просто зеваки любовались, восхищались, фотографировались рядом с ним на память, а я дура, я влюбилась... Нельзя было равнодушно пройти мимо этих идеальных форм. Если красота действительно спасала бы мир, то он наверняка был бы руководителем миротворческой миссии.
В своё оправдание надо сказать, несмотря на крутые события, остатки здравого смысла подсказывали мне, что любовь намечается быть безответной. Он любит простор, море и ветер, а я люблю его. Налицо все признаки безответности. Я стояла и смотрела на него, старалась запомнить уже ставшие родными черты. Ведь и встреча наша произошла случайно. Если он запланировано зашёл в порт, то меня занесло туда волей случая. Нет, ветром, точно… ветром, случай здесь ни при чём. Значит мне, чтоб его увидеть, мало ждать попутного ветра, надо знать, когда он снова окажется в порту. А в голове навязчиво крутилась песня Аллегровой:
Безответная любовь, безнадёжная,
Как лесная глухомань ты бездорожная.
Безнадёжная любовь, безответная,
А была б она твоя беззаветная.
Его стихия - это жизнь, полная приключений, опасностей и дальних странствий. А моя - непонятный, как китайская грамота, бухгалтерский учёт. И эти два мира - романтическо - возвышенный и приземлемо -унылый никогда не пересекутся.
Он был грандиозен! Чтобы увидеть его во всей красе, пришлось задрать голову. Его великолепие лавиной обрушилось на меня да так и заставило стоять с задранной головой и блаженной улыбкой юродивой. Город, осень, суета растаяли как кусок упавшего мороженого на раскалённый асфальт. Я уже видела себя с ним пересекающей экватор, потом… Потом мужчина с пивным животиком и в капитанской фуражке толкнул меня в плечо, возвратив таким образом с жаркого экватора в осеннюю Одессу. Рассекая толпу выдающейся частью своего тела, мужчина спешил запечатлеть себя «на долгую и вечную» рядом с моей мечтой.
На ум пришла Ассоль. Ранее такая понятная и близкая героиня в момент стала непонятной и далёкой. Почему ей с бухты-барахты понадобились именно алые паруса? Однако, какая капризная дамочка. Я бы встречала любые, даже рваные ветрами на сломанных мачтах, лишь бы возвращались... Я узнала, как его зовут. Звали героя моей мечты "Крузенштерном" и был он четырёхмачтовым барком из Калининграда.