В Москве, в институтской столовой я сидел с новым приятелем Юрой К. Мы - новоиспеченные аспиранты, знакомились друг с другом, присматривались. Фамилия у него было совсем русская, не экзотичная для Москвы. Больше интереса вызвала моя, грузинская. Её забавно произносила учительница по русской литературе, когда я учился в школе, в грузинской провинции. Последний неударный слог она редуцировала и слышалось «Сванидзи», как и другие грузинские фамилии с окончанием на «дзе». Согласно нормам произношения русского языка, как она считала.
- Звучит, как названия японских садов – Сайходзи, Рёандзи! - заметил мой собеседник. Он уже успел проявить себя как большой эрудит. Любопытства ради я попросил его вспомнить известных ему моих однофамильцев, того гляди родственников. Мол, что в голову придёт, то и говори. Загибая пальцы, Юра перечислял: «Екатерина – первая жена Сталина, её брат Алёша – телохранитель Ленина и первый директор Внешторга. На сегодняшний день только Николай Сванидзе держит вашу марку во всесоюзном масштабе». Я мог бы добавить имена нескольких профессоров, художников, криминалов, но не стал. О них скорее всего мало знали за пределами Грузии, раз мой приятель их не помянул.
Тут я вдруг напустил на себя важность, приосанился и заявил:
- Вероятно, ты не знаешь, что в Грузии живут потомки Пушкина и, что они носят фамилию...
Назвал свою. Физиономия Юры вытянулась от неожиданности, весь его вид требовал объяснений. Я рассказал историю...
В 70-е годы это открытие сделал профессор тбилисского университета – Дмитрий Т. Факт получил известность, когда я сдавал вступительные экзамены на филфак университета. Оказалось, что потомок поэта по расчётам должен быть ещё и моим ровесником. В меня пристально вглядывались члены приёмной комиссии и заговорщически шушукались. На экзаменах я производил благоприятное впечатление. Как пристало пра-пра-пра-правнуку великого творца!? Членам комиссии не терпелось задать мне напрашивающийся вопрос. Я сам не мог знать, что представляю такой славный род. Профессор Т. в этот момент находился в командировке в Москве, уточнял детали.
Но вот проговорился невоздержанный на язык лектор с другого факультета. На лекции он провозгласил, что в университете на первом курсе учится потомок великого поэта, «весьма способный молодой человек». Был назван я. При этом присутствовал мой бывший одноклассник. Он был настолько обескуражен, чуть язык не проглотил. Вечером он заявился ко мне на квартиру. Застал только маму. Она уклончиво отреагировала на взволнованную речь одноклассника. Гость ушёл. «Не знала, что сказать!» - так объяснила она мне свою реакцию, когда я пришёл домой.
- Представляю, как удивится Лина Онуфриевна! – сказал я, имея в виду мою школьную преподавательницу русской литературы. Сенсационное известие до неё должно было дойти несомненно.
- Вообще по фенотипу ты не подходишь, - заметил Юра.
Как известно, Пушкин был африканских корней, а я был светлым, веснушчатым, с голубыми глазами, но для слухов это обстоятельство не имело значение. Затем приятель спросил меня об «ощущениях», которые я испытывал в неожиданном для себя качестве.
- Ты правильно заметил об ощущениях, - ответил я, - этот слух был вроде пчелиного гуда, пчёлок не видишь, но слышишь. Никаких дивидендов от этого положения я не имел. Более того, даже влип в историю...
Я прохлаждался в коридоре университета. Только-только сдал последний экзамен. Ко мне подошла знакомая девица. Она спросила меня не собираюсь ли я в студенческий лагерь. К её удовольствию я ответил отрицательно. Эта энергичная особа тут же взяла меня в оборот - спросила, не буду я против, если вместо меня туда поедет её двоюродный брат. Около нас околачивался парнишка, с нагловатой улыбкой. Его кузина быстро сообразила насчёт заявления. Принесла бумагу, надо было только расписаться. Я подмахнул ей и тут же забыл, что оказал кому-то услугу.
Между тем, в лагере тот парень вёл себя развязно. Вовсю куролесил. Он совсем ошалел, когда кто-то из студентов спросил о его возможной родственной связи с великим поэтом. Видимо, на месте не разобрались что к чему, и в деканат пришла «телега». Меня вызвали для разъяснений. Тогда всё стало на свои места. Насчёт моего родства с Пушкиным в том числе.
Через некоторое время по ТВ показали настоящего потомка. В студии сидел профессор Т. и юноша в очках – по фамилии Сванидзе, а по имени Андрей.
Мы с Юрой некоторое время помолчали. Потом он лукаво улыбнулся и сказал:
- Ты, наверное, знаком с Евгенией Ивановной из нашего института. Может быть, ты не знаешь, что она мнит себя представительницей сибирской интеллигенции, отпрыском сосланных декабристов. Был бы ты родичем Пушкина, вот бы славная компания в институте собралась!