Творчество моей покойной старшей сестры Маплены Рахлиной стало предметом литературоведческого исследования на тему; «Лирика М.Д. Рахлиной: периодизация, традиция, интертекст». Подготовку к созданию и защите такой кандидатской диссертации несколько лет назад начала преподавательница, а затем аспирантка филологического факультета Харьковского педагогического университета им. Г.С.Сковороды Яна Викторовна Галаган.
В меру своих возможностей я отвечал на интересовавшие её вопросы – в частности, по биографии поэта, обстоятельствах возникновения некоторых лирических сюжетов творчества Марлены, переслал хранившиеся у меня экземпляры самиздатских сборников её стихов, мне подаренные автором, поделился своими воспоминаниями о сестре, с которой мы очень дружили.
Г-жа Я.В.Галаган на днях любезно сообщила мне об успешно прошедшей «предзащите» своей диссертации. А вскоре прислала мне тезисы своего состоявшегося выступления на этом научном заседании – с просьбой высказать своё мнение, которое, пока есть время (и если, как я понял, она посчитает мои замечания заслуживающими внимания), ещё можно что-то изменить в окончательном тексте работы Вот присланный ею текст выступления соискателя на «предзащите»:
« Позвольте коротко изложить основное содержание диссертации.
Лирическое творчество Рахлиной до сих пор никогда еще не становилось предметом специального научного изучения. Источниками сведений о поэтессе являются немногочисленные критические статьи, интервью с ней, мемуарные и эпистолярные материалы, на основании которых нами была составлена наиболее полная на сегодняшний день биография Рахлиной, что позволило установить и проследить основные этапы ее идейно-творческой эволюции.
Анализ фактов биографии поэтессы, изучение хронологии издания ее произведений, смены доминант идейно-тематического содержания ее лирики позволил выделить три этапа ее творческой эволюции:
1) ранний период, или период творческого становления (1944–1968);
2) период «вынужденного молчания», искусственной изоляции от читателя (1969–1989);
3) период официального признания (1990–2010).
«Дискретность» творческого пути Рахлиной обусловлена поздним дебютом, вынужденным «уходом» из официальной литературы на два десятилетия и триумфальным возвращением в нее в девяностые годы.
К раннему периоду мы относим первые поэтические опыты и первые публикации отдельных стихотворений, а также выпуск четырех самиздатовских сборников и двух официально изданных поэтических книг – «Дом для людей» (1965) и «Маятник» (1968). Произведения этого периода во многом подражательны и не отличаются стилевым единством.
Определяющее значение для творческого становления поэтессы имела в первую очередь ориентация на богатые классические традиции, осмысление, освоение ею творчества великих предшественников. Показательно то, что уже в период зрелого ученичества в стихотворениях поэтессы субъективный опыт и личная тематика соединяются с обращением к серьезным философским проблемам. Разнообразные по жанрам стихотворения объединяет выраженный в них оптимистический взгляд на мир, пушкинское светлое, жизнерадостное мироощущение, глубокий гуманизм, тяготение к нравственно-философской проблематике, внимание к деталям быта, соединение планов быта и Бытия. Начиная с первого сборника, смысловым центром лирики Рахлиной становится любовь, которая в творчестве поэтессы преломляется разными гранями – от любви-дружбы до христианской всеобъемлющей любви. Мысль, что через любовь человек обретает подлинный смысл жизни, стала основой и квинтэссенцией всего творчества поэтессы, а совмещение пласта Бытия с пластом быта – одним из ключевых принципов ее художественного мира.
Второй период, пришедшийся на два десятилетия, связанные с искусственной изоляцией от читателя, стал удивительно плодотворным в литературной судьбе Рахлиной. В эти годы стихи инакомыслящей поэтессы читают на западных радиостанциях, вещавших на СССР, в известном журнале русской европейской эмиграции «Континент» публикуются две подборки ее стихотворений, выходят самиздатовские сборники. Это период, когда поэтесса окончательно достигла зрелой оригинальности поэтической мысли. При этом происходит углубленное самопознание, ведется предельно напряженная внутренняя жизнь, что усиливает исповедальность ее поэзии, ориентированной на христианский канон. Смысловой доминантой творчества Рахлиной окончательно становится нравственно-философская проблематика, а тема любви, в которой поэтесса по-прежнему видит высшую жизненную ценность, основу бытия и залог счастья, окончательно утверждается в качестве магистральной.
Данный период отмечен активным обращением к философским проблемам и христианским мотивам. Так, жизнь и смерть рассматриваются поэтессой философски, сквозь призму христианской доктрины – как две взаимосвязанные и взаимообусловленные грани бытия. Отдельные пессимистические нотки, звучащие в ряде стихотворений этого сложного для Рахлиной периода, не влияют на общий тон ее лирики, который по-прежнему остается оптимистическим. В целом же есть основания утверждать, что в эти годы получают развитие те темы и художественные принципы, которые были намечены уже в раннем творчестве.
Период официального признания стал в творческой биографии Рахлиной наиболее плодотворным: поэтесса издает пять стихотворных сборников, выступает в качестве мемуариста и переводчика, пишет эссе и рецензии,осваивает новый для себя «пушкинский» жанр – роман в стихах («Филфак).
При всей драматической напряженности переживания, общая тональность поздней лирики Рахлиной остается светлой и жизнеутверждающей, а лежащая в основе присущего ей христианского мировоззрения любовь, ставшая главной темой и квинтэссенцией ее творчества, эволюционирует, выступая в качестве критерия присутствия в человеке Божественного начала, открывающего в нем «образ и подобие Божье».
Позднее творчество Рахлиной в значительной мере базируется на итоговом переосмыслении поэтессой своего жизненного пути, отличается философской глубиной. Несмотря на наличие ряда стихотворений, связанных с темой одиночества, появление в стихах поэтессы темы смерти, поэзия Рахлиной по-прежнему остается поэзией любви и счастья.
Полагаем, что Рахлина создала индивидуальный целостный художественный мир, основанный на христианском мировоззрении, нравственной доминантой которого является любовь, а главной идеей - позитивное, светлое и радостное мировосприятие.
Поэзия Рахлиной, получившей филологическое образование и много лет проработавшей учителем русского языка и литературы, базируется на глубоком знании мировой культуры, в частности литературы и русской поэзии. Таким образом, есть объективные основания говорить о связи ее лирики с русской литературной традицией, что подтверждается не в последнюю очередь многочисленными тематическими и жанровыми перекличками, близостью взглядов и художественных систем, активным использованием интертекстуальных включений, источниками которых являются не только фольклорные тексты и Библейские книги, но и произведения целого ряда поэтов-предшественников и современников. Наиболее явным, затрагивающим разные уровни поэтической системы Рахлиной, является, на наш взгляд, влияние А. С. Пушкина, А. А. Ахматовой и М. И. Цветаевой. Среди современников поэтессы в этой связи необходимо назвать имя Б. А. Чичибабина. В диалоге со своими поэтическими учителями Рахлина самоопределилась как поэт, идя от подражания к обретению собственного голоса, собственного лирического «я». Даже тот факт, что в ее лирике интертекстуальные включения, как правило, трансформируются, подвергаются переосмыслению, символизируются, свидетельствует о глубоком творческом усвоении классических традиций и является доказательством «открытости» художественного мира харьковской поэтессы.
Полагаем, что поэтическая система Рахлиной отличается синтетизмом и не вмещается в рамки какого-либо одного привычно выделяемого литературно-эстетического направления второй половины ХХ века. Тем не менее опора поэтессы на традиции русской литературы, обращение к христианству как нравственно-философской основе художественного творчества обусловили выбор магистральных тем ее лирики (любовь, духовная жизнь человека, добро и зло, быт и Бытие), системы мотивов (сакрализация слова, тайна ремесла и поэтического дара, творческого вдохновения, высокая миссия поэта как пророка, исцеление «больного» времени творчеством, память как «невыносимая тяжесть», внутренняя свобода, смирение, одиночество, вина, покаяние и др.) и сквозных образов (слово-камень, женщина-поэт, дом, маятник, чаша, время, крылатая душа, костер, осень и др.). И хотя период пребывания наследия Рахлиной в «большом времени» мал по историческим меркам, тем не менее, можно говорить о том, что творческая деятельность харьковской поэтессы, ее талант и масштабы созданного ею художественного мира представляют собой значимое явление в русской литературе Украины второй половины XX – начала ХХІ века, являясь органичной частью общего литературного процесса.
Согласно оригинальной теории циклического развития русской литературы, разработанной известным современным философом, культурологом, филологом-русистом Михаилом Эпштейном, в которой повторяются, составляя циклы, социальная, моральная, религиозная и эстетическая фазы, в качестве отдельного цикла литературного развития рассматривается литература 1920–1990 годов. На наш взгляд, творчество Рахлиной, которое, по сути, хронологически вписывается в эти рамки, в данной схеме относится к фазе, которая характеризуется исследователем как «социалистический сентиментализм» и отличается такими характеристиками, как искренность, исповедальность, совестливость, нравственные поиски, внимание к внутреннему миру человека, склонность к самоанализу и саморефлексии, стремление «жить не по лжи».
(По технической причине имеющиеся в цитированном тексте авторские шрифтовые выделения сохранить здесь мне не удалось. = Ф.Р.)
Привожу ниже свой ответ:
Уважаемая Яна!
В меру своих возможностей постараюсь выполнить Вашу просьбу, предупреждая, однако, что не считаю себя ни в коей мере авторитетным советником-консультантом. Так что если Вы возможные замечание не учтёте ни в малейшей мере, в моей душе не останется никаких к Вам претензий и упрёков.
1. Даже кратчайший Ваш «реферат» даёт представление о серьёзном и глубоком отношении Вашем к теме исследования. Выскажу лишь некоторые свои соображения.
Слова об ориентированности поэзии М.Рахлиной исключительно на христианский канон слишком отъединяют её от традиций нашей семьи – всё-таки, никуда не денешься, во многом иудейских. Вспомните её стихотворение «Я еврейка», небольшой, но выразительный цикл «Стихи Израилю» («Иерусалим», «Яд-Вашем: детский зал», «Русские в Израиле», «…Бледно-розовый Израиль»), в которых хотя и содержится мысль об антиномии иудаизма и христианства, но побеждает приверженность к обеим религиозным традициям. Нельзя забыть и строку «Отец мой с профилем библейским», и отразившаяся в ей произведениях память об идишских песнях мамы и бабушки, стихи, посвящённые тёте Гите, да и другим членам нашей еврейской семьи. Сестра приняла христианство в его православном каноне потому, что это, как она считала, делает её ближе к культурной среде Украины, России, славянства, но не для того чтобы отмежеваться от еврейства. Потому, как мне кажется, точнее говорить о её ориентированности на иудео-христианский канон, и даже не канон, а культуру в целом. (Строка о том, что Израиль её «не изловил», констатируют факт, что её увлечение идеей репатриации, случившееся в начале 70-х, оказалось кратковременным).
2. Не могу оспаривать новейшей терминологии относительно классификации современных творческих направлений и методов, но не скрою, что отнесение творчества Марлены к сентиментализму, тем более – к социалистическому, показалось мне странным. В советской литературоведческой классификации существовал «метод социалистического реализма», что мне, ещё в школьные годы казалось нелогичным. Реализм есть реализм, то есть изображение жизни такою, какова она в реальности, правдивое её изображение. Рисовать её такою, какой она «должна быть», то есть «в революционном развитии», казалось мне требованием чисто демагогическим. С годами такое понимание ещё более укрепилось. Неужели есть , также социалистические, классицизм, романтизм? Синкретизм?! Можно ли, даже отбросив определение «социалистический» , охарактеризовать лирику Марлены как сентименталистскую? Что же, такие, скажем, сатиры, как «Поэт и гражданин начальник», - тоже сентиментализм?!
3. Полагаю, лишь конспективность выступления просто не позволила упомянуть о переводческой работе Марлены, которая позволила приобщить к миру русского чтения поэзию украинского поэта Васыля Стуса. Уверен: этой стороне её музы Вы уделили должное внимание. Слово интернационализм инфлировано частым упот реблением его всуе мнимыми позднекоммунистическими «интернационалистами» напоказ, а на деле – пошлыми последователями нацизма. Марлена, верная традициям нашей семьи, была интернационалисткой подлинной.
Спасибо за внимание. Здоровья Вам и дальнейших успехов!
= Ф.Р.