Доказательства бытия Божия.
[статья из серии по истории пророчеств].
«Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? – спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый глаз.
- Нет, вы не ослышались, – учтиво ответил Берлиоз, – именно это я и говорил.
- А вы соглашались с вашим собеседником? – осведомился неизвестный, повернувшись вправо к Бездомному.
- На все сто! – подтвердил тот, любя выражаться вычурно и фигурально.
- Изумительно! – воскликнул непрошеный собеседник и, приглушив свой низкий голос, сказал: – Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, ещё и не верите в Бога? – Он сделал испуганные глаза и прибавил: – Клянусь, я никому не скажу.
- Да, мы не верим в Бога, – чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз, – но об этом можно говорить совершенно свободно.
Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже привизгнув от любопытства: – Вы – атеисты?
- Да, мы – атеисты, – улыбаясь, ответил Берлиоз.
- Ох, какая прелесть! – вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на одного, то на другого литератора.
- В нашей стране атеизм никого не удивляет, – дипломатически вежливо сказал Берлиоз, – большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о Боге.
Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумлённому редактору руку, произнеся при этом слова:
- Позвольте вас поблагодарить от всей души! […]
Важное сведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильное впечатление, он испуганно обвёл глазами все вокруг дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту.
- Но, позвольте вас спросить, – после тревожного раздумья заговорил иностранный гость, – как же быть с доказательствами Бытия Божия, коих, как известно, существует ровно пять?
- Увы! – с сожалением ответил Берлиоз, – ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования Бога быть не может.
- Браво! – вскричал иностранец, – браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьёз: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над собою, соорудил собственное шестое доказательство!
- Доказательство Канта, – тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, – также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что Кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.
- Именно, именно! – подтвердил неизвестный, сверкая левым зелёным глазом, и продолжил: – Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели Бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?
- Сам человек и управляет, – поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос.
- Виноват, – мягко отозвался неизвестный, – для того, чтобы управлять, нужно как-никак иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как может управлять человек, если он не только лишён возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?…
«Надо будет возразить так, – решил Берлиоз, – да, человек смертен, никто против этого и не спорит. А дело в том, что…»
Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец: – Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус! И вообще […]. Имейте в виду Сын Божий существовал.
- Видите ли, профессор, – принуждённо улыбнувшись, отозвался Берлиоз, – мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения.
- А не надо никаких точек зрения! – ответил странный профессор, – просто он существовал, и больше ничего.
- Но требуется же какое-нибудь доказательство… – начал Берлиоз.
- И доказательств никаких не требуется, – ответил профессор […]» (М.А. Булгаков, отрывок из романа «Мастер и Маргарита»).
* * *
Многие читатели, кто серьёзно интересуется Отечественной историей пророчеств, наверняка, читали «Мастер и Маргариту» Михаила Булгакова. Поэтому знают, что был такой Фома Аквинский, который дал пять доказательств «бытия Бога», и был философ Иммануил Кант, который их все последовательно опроверг, но при этом привёл своё, шестое, доказательство.
Автор на нескольких православных форумах спрашивала: «Что это за пять доказательств «бытия Бога», и что это за шестое доказательство Канта», но ответа почему-то нигде не получила.
Попытаемся ответить на этот вопрос.
[Историческая справка.
Фома Аквинский (иначе Фома Аквинат, Томас Аквинат, родился примерно в 1225 – умер в 1274, итальянский философ и теолог, канонизирован католической церковью как святой, систематизатор ортодоксальной схоластики, учитель церкви, («князь философов»), основатель томизма. С 1879 года признан наиболее авторитетным католическим религиозным философом, который связал христианское вероучение.
В 5 лет Фому отдали в бенедиктинскую обитель, где он пробыл 9 лет. В 1239-1243 годах учился в университете Неаполя, там он сблизился с доминиканцами.
В 1245 году, он принял монашеские обеты Доминиканского ордена и отправился в Парижский университет.
В 1248-1250 годах Фома учился в Кёльнском университете.
В 1252-ом возвратился в доминиканский монастырь св. Иакова в Париже, а четыре года спустя был назначен на место преподавателя теологии в Парижском университете. Здесь он пишет свои первые труды – «О сущности и существовании», «О началах природы», «Комментарий к „Сентенциям“».
В 1259 году его пригласили в Рим. В течение 10 лет он преподаёт богословие в Италии, одновременно пишет философско-богословские сочинения.
Недомогание принудило его прервать преподавание и писательский труд к концу 1273 года].
В своём знаменитом труде «Сумма теологии» Фома задался вопросом, который в более ранние века вообще не мог прийти в голову богослову: а есть ли вообще Бог?!
Раннехристианские мыслители принимали вопрос «бытия Бога» как несомненный факт, о котором рассуждать бессмысленно. Даже допущение самого вопроса воспринималось как кощунство и ересь. Однако во времена Фомы вопрос: «есть ли Бог» становится предметом дискуссии и доказательств. Примечательно, что мыслитель блестяще продемонстрировал владение приёмами аристотелевской логики, приводя свои доказательства того, что Бог – есть.
Исходным моментом рассуждений философа стало признание наличия в мире причинно-следственных связей. Опираясь на эту позицию, Фома дал пять знаменитых доказательств «бытия Бога», которые приведены в ответе на 2-ой вопрос «О Боге, есть ли Бог»; (De Deo, an Deus sit) части I трактата «Сумма теологии».
Рассуждения Фомы строятся как последовательное опровержение двух тезисов «о небытии Бога»:
во-первых, если Бог – бесконечное благо, а так как «если бы одна из контрарных противоположностей была бесконечна, то она полностью уничтожила бы другую», следовательно, «если Бог существовал бы, нельзя было бы обнаружить никакого зла. Но в мире обнаруживается зло. Следовательно, Бога не существует»;
во-вторых, «всё, что мы наблюдаем в мире, <…> может осуществиться и через иные начала, поскольку природные вещи сводятся к началу, которое есть природа, а те, которые осуществляются сообразно сознательному намерению, сводимы к началу, которое есть человеческий разум или воля. Следовательно, нет никакой необходимости допускать существование Бога».
1. Доказательство через движение
«Первый и наиболее очевидный путь исходит из движения (Prima autem et manigestior via est, quae sumitur ex parte motus). Несомненно и подтверждается чувствами, что в мире имеется нечто движимое. Но всё, что движимо, движимо чем-то иным. Ибо всё, что движется, движется только потому, что находится в потенции к тому, к чему оно движется, а движет нечто постольку, поскольку оно актуально. Ведь движение есть не что иное, кроме как перевод чего-либо из потенции в акт. Но нечто может быть переведено из потенции в акт только неким актуальным сущим. <...>
Но невозможно, чтобы одно и то же в отношении одного и того же было одновременно и потенциально, и актуально; оно может быть таковым только в отношении различного. <...>
Следовательно, невозможно, чтобы нечто в одном отношении и одним и тем же образом было движущим и движимым, т.е. чтобы оно двигало само себя. Следовательно, все, что движется, должно быть движимо чем-то иным. А если то, благодаря чему нечто движется, движимо, то и оно должно быть движимо чем-то иным, и то иное, [в свою очередь, тоже]. Но так не может продолжаться до бесконечности, поскольку тогда не было бы первого движущего, а следовательно, и какого-либо иного движущего, поскольку вторичные движущие движут лишь постольку, поскольку движимы первым движущим. <...>
Следовательно, мы должны необходимо прийти к некоему первому движущему, которое не движимо ничем, а под ним все разумеют Бога (Ergo necesse est deventire ad aliquod primum movens, quod a nullo movetur, et hoc omnes intelligunt Deum)».
То есть, в мире всё движется!!!
А если это так, то что-то же должно всем двигать?
Телега едет, потому что её тянет лошадь, автомобиль идет благодаря двигателю внутреннего сгорания и бензина, и т.д. Двигаясь по цепи причин, упираемся в причину вообще всякого движения, которая сама остается неподвижной, не подверженной внешнему источнику движения – и это есть Бог.
2. Доказательство через производящую причину.
«Второй путь исходит из смыслового содержания действующей причины (Secunda via est ex ratione causae efficientis). В чувственно воспринимаемых вещах мы обнаруживаем порядок действующих причин, но мы не находим того (да это и невозможно), чтобы нечто было действующей причиной в отношении самого себя, поскольку в этом случае оно предшествовало бы себе, что невозможно. Но невозможно и то, чтобы [порядок] действующих причин уход в бесконечность. Поскольку во всех упорядоченных действующих причинах первое есть причина среднего, а среднее – причина последнего (неважно, одно это среднее или их много). Но при устранении причины, устраняется и её следствие. Следовательно, если в действующих причин не будет первого, не будет последнего и среднего. Но если [порядок] действующих причин уходит в бесконечность, то не будет первой действующей причины, а потому не будет и последнего следствия и средней действующей причины, что очевидным образом ложно. Следовательно, необходимо допускать некую первую действующую причину, которую все называют Богом (Ergo est necesse ponere aliquam causam efficientem primam, quam omnes Deum nominant)».
То есть, ничто в мире не может быть причиной самого себя. Тут Фома имеет в виду, что дом не строит сам себя, а яйцо не сносит само себя. Производящая причина имеет внешний характер. Опять-таки, двигаясь по цепочке причин, упираемся в первоисточник всех причин – это Бог.
3. Доказательство через необходимость.
«Третий путь исходит из возможного и необходимого (Tertia via est sumpta ex possibili et necessario). Мы обнаруживаем среди вещей некие такие, которые могут как быть, так и не быть, поскольку мы обнаруживаем, что нечто возникает и разрушается, и, следовательно, может как быть, так и не быть. Но невозможно, чтобы все, что является таковым, было всегда, поскольку то, что может не быть, иногда не есть. Если, следовательно, все может не быть, то когда-то в реальности не было ничего. Но если это истинно, то и сейчас не было бы ничего, поскольку то, чего нет, начинает быть только благодаря тому, что есть; если, следовательно, ничего сущего не было, то невозможно, чтобы нечто начало быть, а потому и сейчас не было бы ничего, что очевидным образом ложно. Следовательно, не все сущие являются возможными, но в реальности должно существовать нечто необходимое. Но все необходимое либо имеет причину своей необходимости в чем-либо еще, либо нет. Но невозможно, чтобы необходимых, имеющих причину своей необходимости [в чем-то еще], уход в бесконечность, как это невозможно в случае действующих причин, что уже доказано. Следовательно, необходимо полагать нечто само-по-себе-необходимое, не имеющее причины необходимости в чем-то еще, но являющееся причиной необходимости прочего. И таковое все называют Богом (Ergo necesse est ponere aliquid quod sit per se necessarium, non habens causam necessitatis aliunde, sed quod est causa necessitatis aliis, quod omnes dicunt Deum)».
То есть, есть вещи необходимые, они существуют неизбежно. А есть случайные – они могут быть, а могут и не быть. Над всеми ими должна стоять сила, определяющая и необходимость, и случайность, и которая необходима сама по себе. Что это, как не Бог?
4. Доказательство от степеней бытия.
«Четвертый путь исходит из степеней [совершенств], обнаруживаемых в вещах (Quarta via sumitur ex gradibus qui in rebus inveniuntur). Среди вещей обнаруживаются более и менее благие, истинные, благородные и т.д. Но «более» и «менее» сказывается о различных в соответствии с их различной степенью приближения к тому, что является наибольшим. <...>
Следовательно, существует нечто наиболее истинное, наилучшее и благороднейшее и, следовательно, в высшей степени сущее <...>.
Но то, что называется наибольшим в определённом роде, есть причина всего того, что относится к этому роду. <...>
Следовательно, существует нечто, являющееся причиной бытия всех сущих, а также их благости и всяческого совершенства. И таковое мы называем Богом (Ergo est aliquid quod omnibus entibus est causa esse, et bonitatis, et cuiuslibet perfectionis, et hoc dicimus Deum)».
То есть, всё, что существует в мире, подвержено оцениванию с точки зрения их совершенства. Мы постоянно говорим: это красивее того, тот лучше этого и т.д. Делая эти оценки, люди опираются на некий идеал, эталон совершенства, который они себе представляют. В каждом конкретном случае он свой, но если взять вообще эталон всего, то это будет абсолютное совершенство, то есть Бог.
5. Доказательство через целевую причину.
«Пятый путь исходит из управления вещами (Quintia via sumitur ex gubernatione rerum). Мы видим, что нечто, лишенное познавательной способности, а именно природные тела, действуют ради цели, что очевидно из того, что они всегда или почти всегда действуют одним и тем же образом, так, что стремятся к тому, что является лучшим. Поэтому ясно, что они движутся к цели не случайно, но намеренно. Но то, что лишено познавательной способности, может стремиться к цели только в том случае, если оно направляемо кем-то познающим и мыслящим <...>.
Следовательно, существует нечто мыслящее, которым все природные вещи направляются к цели. И таковое мы называем Богом (Ergo est aliquid intelligens, a quo omnes res naturales ordinatur ad finem, et hoc dicimus Deus)».
То есть, всё сущее имеет некую цель своего существования. Например, всё живое хочет жить, а для этого питаться, размножаться и т.д. Но кто задал все эти цели и, главное, основополагающую цель мироздания?
Конечно, Бог.
Вот такие доказательства привёл Фома в пользу бытия Божьего. Нечего и говорить, что философы фактически сразу и после него начали оспаривать эти доводы, в том числе приводить свои доказательства. Этим занимался, и Иммануил Кант, камня на камне не оставивший от доказательств Фомы Аквинского.
[Историческая справка.
Иммануил Кант (1724-1804) – немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии.
Родился в небогатой семье ремесленника. Под попечением доктора теологии Ф.А. Шульца, заметившего в нём одарённость, окончил престижную гимназию «Фридрихс-Коллегиум», а затем в 1740 году поступил в Кёнигсбергский университет.
Из-за смерти отца завершить учёбу ему не удаётся и он на 10 лет становится домашним учителем в Юдшене. Именно в это время, в 1747-1755 годы, он разработал и опубликовал свою космогоническую гипотезу происхождения Солнечной системы из первоначальной туманности.
В 1755-ом Кант защищает диссертацию и получает докторскую степень, что даёт ему право преподавать в университете. Для него наступил сорокалетний период преподавательской деятельности.
В 1770 году в возрасте 46 лет назначен профессором логики и метафизики Кёнигсбергского университета, где до 1797 года преподавал обширный цикл дисциплин – философских, математических, физических].
Итак, шестое доказательство Канта «бытия Божия».
При этом автор сразу хочет прояснить один момент. Критика и опровержение чьей-то аргументации не всегда означает отрицание самого предмета рассмотрения. Иногда это означает лишь несогласие именно с логикой самой аргументации. Поэтому, предлагать свои аргументы в противовес опровергнутых – совершенно нормальная и закономерная ситуация. Так поступает любой порядочный человек, а в философском споре это показатель профессионализма.
Иммануил Кант не был атеистом, он был глубоко верующим человеком и размышлял на том же поле, что и Фома Аквинский. Он считал, что Бог есть, что Промысел Божий существует, но его существование нельзя доказать логическими формулировками. Поэтому аргументы Фомы казались Канту ущербными. Не будем здесь вдаряться в его опровержения подробно, это длинно и сложно. Кому интересно – читайте самого философа Канта.
Скажем только, что блестяще опровергнув все пять доводов Фомы Аквинского, Кант свёл их, в сущности, к трём видам: онтологическому, космологическому и теологическому. Ни один его не устроил. Поэтому Кант сформулировал своё доказательство – нравственное.
Немецкий философ считал, что в людях изначально (априори) заложен «нравственный закон», который требует действовать порой вопреки всякой логике и прагматике. И вот это внутреннее требование Кант назвал – «категорическим императивом».
Именно этот «нравственный закон» требует броситься, например, в горящий дом, чтобы вытащить оттуда незнакомого человека, хотя разум настойчиво говорит, что делать этого не надо – опасно, и можно погибнуть самому. Логика выступает против, но «нравственный закон» внутри требует поступать «по-человечески». То есть нравственно, повинуясь долгу морали, исходя из чувства добра, справедливости, сострадания.
Откуда это в людях?
Иммануил Кант считал, что это (как и наша способность мыслить о всеобщем и понимать красоту) просто заложено в человеческую природу. A priori означает – изначально, то есть человеку это дано просто потому, что он человек, – то есть это от Бога.
Таким образом, доказательство бытия Бога, данное Кантом, опирается не на внешний предмет, не на вопрос устройства мира, его движения и т.п., а на внутреннее, духовное, человеческое свойство. Это доказательство в каждом из нас в тот момент, когда мы подчиняемся закону «категорического императива» и поступаем по совести.
* * *
ДТН.