- Джек, наливай пиво, я начинаю соображать.
Мой друг всегда любит поговорить со мной на, как он говорит, интимные темы. Вот и сейчас, когда моя Рита уехала к родственникам, у нас с ним появилась такая возможность. Немного прихмелев, он интересуется:
- За что ты ее любишь, Микки?
- У нее хорошие формы!
Тут мне пришлось напрячь все мышцы, чтобы зашевелить извилинами.
Ведь я просто нахожусь с ней, просто люблю. И как можно подумать, она тоже меня любит.
Всегда было неприятно, когда меня называли Микки. Для Джека я всегда Микки, когда выпьет. В такие моменты в нем просыпается любовь к окружающим, ко мне в том числе.
- Я не вижу удовольствия в твоих глазах, - продолжил Джек, - похоже, эти формы встали тебе поперек горла или еще где-нибудь.
- Не могу себе это объяснить, но вижу, что-то меняется.
Джек попал в точку. Когда стараюсь не замечать эти изменения, то, кажется все хорошо. Стоит задуматься на секунду об этом, так во мне начинают происходить процессы переваривания моих мозговых клеток.
Нельзя любить и не любить одновременно. Рита заботится обо мне и всегда рядом на любых виражах нашей жизни, но мой мозг упрямо замечает не заботу, а лишь уважение ко мне.
Что это? Привычка?
Допив кружку пива, Джек вновь наливает мне и себе. Пиво льется ровной струей и кажется, мой друг замер. Не отводя глаз от гипнотизирующей струи, он говорит:
- А как ты представлял себе послебрачную жизнь? Появляются обязанности, общие проблемы, рутина…
- Можно разнообразить жизнь.
- Слушай, Микки, - делая глоток, удивляется Джек, - тот бюстгальтер, что мы с тобой в прошлом году купили, не в счет.
И черт возьми, он опять прав! За весь год разнообразие у нас и заключалось в том, чтобы купить шмотки мне или ей.
Этот хмель, как грех змия, который испортил райскую жизнь Еве и Адаму, он проникает все глубже в меня. Растворяет разум, а чувства всплывают в пене. Я сейчас с Джеком, но чувствую одиночество. Меня всегда окружали люди, но я был в одиночной камере. В ней чувствуешь голод, от чего все кружится в глазах, но мысли ясные и четкие.
Одиночество гложет, как чувство вины первоклассника. Этот школьник положил кнопку на стул, но села его первая любовь, а не тот хулиган, кому предназначалось. Этот первоклассник – я, а первая любовь – Рита.
Люблю ее больше половины своей жизни, но почему я одинок?
- Привет, мальчики? Вы отдыхаете? – говорит вошедшая Рита.
- Привет, моя любимая. Ты вернулась?