Марина мечтала умереть. Нет, УМЕРЕТЬ. Красиво, значительно. Не так, как умирает подавляющее большинство земного населения – тихо и бесцветно. Ей хотелось смерти яркой, как солнце, быстрой, как молния и красивой, как цветущая сакура.
В двадцать пять лет Марина поняла, что жизнь – полный отстой. И установила себе цель – покинуть её как можно быстрее. Но… но… Где взять красоту? Как устроить праздник смерти? Все, что приходило ей в голову, было банальным и вызывало отвращение или стыд. Её не манила перспектива встать в один ряд с тысячами наркоманов-передозников, венорезов и прочих суицидников. К тому же, самоубийство – грех. И кто знает, чем оно оборачивается на Том свете.
Смерть должна быть естественной и ожидаемой. К ней нужно стремиться, звать её, приглашать ежечасно, ежеминутно. Однажды она откликнется и придет. И будет праздник…
И Марина двинулась к достижению цели. Красивая смерть – дорогое удовольствие. Где взять денег? Марина подумала, и занялась бизнесом. Недвижимостью. Там купить подешевле, тут продать подороже. Взять в аренду за копейки, пересдать за рубли.
Человек, мечтающий о достойной смерти, бывает в жизни дьявольски умен, хитер и изворотлив. Через несколько лет Марина уже делала первые попытки пригласить Костлявую на свой праздник, катаясь на лыжах в Альпах.
- Найн, нельзя! Буран, ризикофактор! – уговаривали её ответственные немецкие лица. Нашли, чем пугать….
И понеслась…. Марина по земному шару. Она плавала с акулами на острове Дайер. Она прыгала с парашютом, начав с аэроклуба и в итоге увенчав это бейсджампингом. Она сплавлялась по реке Франклин, спускалась в Кавказские пещеры. Бывая в Японии и Китае, непременно наведывалась в рестораны, неизменно заказывая рыбу фугу, в ожидании ошибки повара. Тщетно. Жизнь её не отпускала.
Марина даже с размахом справила свой сорокалетний юбилей, несмотря на неодобрение мамы, тоскующей о своей «досе».
- Сорок лет не отмечают, - глядя грустными глазами в окошко «Скайпа», увещевала Нина Ивановна свою непутевую дочь. – Примета плохая.
- Мама! – рассмеялась Марина. – Если она сработает, я очень сильно удивлюсь.
- Когда приедешь-то? Совсем забыла нас.
- Пока некогда, мам. Может, летом.
- Некогда…. Рожать тебе некогда. Родителей повидать некогда. Эх… Перекати-поле ты, русалка моя.
Русалка… Марина улыбнулась. Мамка с папкой зачали её на черноморском курорте, и имя дали такое - морское. Закрыв ноутбук, Марина повернулась к Петру - высокому, чернобровому сербу, последнему своему любимцу. Тот смотрел телевизор, раскинувшись на широкой кровати. Красавчик, на четыре года младше неё. Надо поблагодарить Ванессу за то, что привела этого симпатягу на её день рождения.
- Петро-о, - прильнула к курчавой груди, протиснувшись под его локтем. – А Петро?
- М-м?
- Как думаешь, русалка – это мясо или рыба?
- Какая русалка? – не отрывая взгляда от спортивных новостей, вяло отозвался Петр.
- Морская русалка, с хвостом.
Он посмотрел на неё с недоумением. Все-таки с юмором у него был напряг.
- Надо порезать пополам, - ответил, усмехнувшись. – То, что сверху – мясо. То, что снизу – рыба.
- Хочу рагу из русалки, - заявила Марина.
- А акулий хвост подойдет?
- М-м. Вполне.
- Заметано. Так что, завтра плывем?
- Плывем, - кивнула Марина, кусая его за сосок.
Бриз шевелил занавес на окнах, мерный плеск океанских волн убаюкивал.
С акульим хвостом Марина пролетела. Как и с Петро. Когда его клетку, погнутую и поломанную, подняли из воды, Марина упала в обморок. Акула, выломав прутья, отъела у красавчика-серба левую руку вместе с плечом и частью туловища. Костлявая вновь прошла мимо, издевательски ей улыбнувшись, и прихватив другого.
Домой Марина прилетела в сентябре. К несказанной радости родителей – на целую неделю, в перерыв между болгарским контрактом и восхождением на гималайские вершины.
- Русалка наша приехала! – обняла её мама, капая слезами на итальянское пальто. А папа, усадив всех в Тойоту, повез домой. Стол был уже накрыт. На плите, завернутая в махровое полотенце, ждала горячая картошечка с укропом. И томилась под присмотром тети Даши курочка в духовке. А в тарелках - выращенные заботливой маминой рукой огурки и помидорки, и маринованные грибочки, и соленая селедочка, и тонкие пласты сальца с кристаллами соли, и колбаска. И занятые у соседей табуретки. И сами соседи – дружелюбные, любопытные и голодные.
Ночью Марине поплохело – разболелся живот, поднялась температура, началась рвота. Большую часть ночи она провела в тесном родительском туалете. Мама накачивала её активированным углем и водой с марганцовкой, а папа прокачивал маму.
- Ты грибы где брала?! У кого?
- На рынке, - каялась мама. - Бабки там стоят, готовые уже у них есть. Я поллитрушку купила.
- Лучше бы ты мозгов себе купила! - ярился отец. – Дочь в кои-то веки приехала, а ты её кровью срать заставила! Скорую вызывай!
Но телефон «скорой помощи» был постоянно занят. Мама всхлипывала и совала дочери очередную кружку с розовой водицей. К утру полегчало, и обессилившая Марина, наконец, смогла заснуть. День она пролежала, восстанавливая силы. А на утро другого дня, невзирая на слабость и легкое остаточное недомогание, отправилась в свой офис. Оттуда её и увезли на машине «Скорой помощи». В двадцать три часа сорок шесть минут Маринина мечта исполнилась.