Гл. 34
Саша уныло разглядывала темный прямоугольник больничного окна, лишенный занавесок. Вечером, когда зажигали свет, она старалась не вылезать из-под тонкого фланелевого одеяла без лишней надобности, подозревая, что скучающие больные из соседнего корпуса разглядывают их палату. Правда большинство обитательниц выглядели не слишком привлекательно – глубоко беременные женщины с проблемами – в основном в виде отеков. Но были и с токсикозом в первом триместре. И она – со своим резусом, как говорится – пока без внешних признаков, стройная и хорошенькая.
При столь неусыпном внимании врачей нечего было и думать о выкидыше. Как только Аскер узнал, что будущая жена беременна, он потащил Сашу к своей родственнице, работавшей гинекологом в местной поликлинике, а тетя Мадина, увидев результаты анализов, сразу отправила ее сюда – в отделение патологии беременных в райцентре. Напрасно Саша прикрывалась мамой и убеждала мужа, что не может уехать из дома. Аскер, вернее его родители, наняли сиделку. Это не нравилось Алексу, не нравилось дяде Мураду, не нравилось тете Зареме. Никому не нравилось. И хотя мать жениха ее ни словом не упрекала, а отца она вообще не видела, но непостижимым образом чувствовала их недовольство. Или – додумывала. Саша опять чувствовала себя перед всеми виноватой.
Но в пребывании в больнице были и свои плюсы. Здесь Саша впервые заговорила о ребенке, как о человечке, получившем шанс родиться. Сначала за компанию с соседками, у которых только и разговоров было, что о детях – имеющихся в наличии и будущих. Целыми днями они выбирали имена, обсуждали коляски, игрушки, программы раннего развития. Более опытные делились секретами ухода и воспитания с "первоходками".
Саша сначала помалкивала. И из природной стеснительности, и потому, что ей совершенно нечего было сказать. Она о таких вещах не думала. Но словоохотливые соседки, которых в огромной палате было аж восемь человек (она девятая), сами приступили с расспросами к молоденькой пациентке, самой юной в их беременном коллективе. Она смущенно улыбалась и пожимала плечами, но сама стала задумываться, кого же хочет больше – мальчика или девочку, как назовет, какую стоит купить кроватку. И где-то между фантазийными картинками детской мебели и предвкушением покупки ярких погремушек сердце резануло ужасом - столько недель она не просто ждала, когда ее ребенок умрет, она хотела этого, она отказывалась от других сценариев, приготовив своему малышу единственное будущее – не родиться.
Саша проплакала всю ночь, исжевав два угла подушки из четырех. А на утро встала новым человеком. Успокоившись, она жадно вслушивалась в чужие истории. Лена, 24-летняя мать одиночка. Ждет второго мальчика. Смеясь, рассказывает, какими способами выбивает деньги из отцов своих детей. Они оба женаты. Но Лену это, похоже, нисколько не смущает. На удивленный вопрос соседки, зачем рожать от несвободных, пожимает плечами – «Так получилось». Старший сын сейчас с ее теткой. Поля и Мила – первородки, чуть старше Саши, обе смешливые и, вместе с тем, очень тревожные. Обе вышли замуж «по залету» меньше двух месяцев назад. Почти Сашина история… У Клары третий брак и третий ребенок. Старшая дочь уже заканчивает институт. Еще одна мама «в возрасте» - Елена Антоновна (терпит отчество, дабы отличаться от Лены) – ее малыш будет младше своей племянницы. Наташа – тихая тридцатилетняя женщина, месяц назад потерявшая мужа в автокатастрофе. На фоне стресса появилась угроза выкидыша. Настроена во что бы то ни стало сохранить ребенка. К ней каждый день приходит свекровь. Луиза – очень красивая, модельной внешности блондинка. Удачный брак, второй малыш. И, наконец, Соня – ей двадцать. Отец ребенка бросил. Дома – мать, отчим и младший брат. Растеряна и подавлена. На вопрос Поли:
- А чего аборт не сделала?
беспомощно отвечает:
- Не смогла...
- Глупая, - передернула загорелыми плечами Поля. – Если б Максим на мне не женился, я б ни минуты не думала. Зачем ребенка без отца рожать? Да, Саш?
Саша густо покраснела, поняв, почему Поля обращается к ней за поддержкой. Что ж, если малышу повезет родиться похожим на Аскера или хотя бы на нее, соседка по палате окажется права.
А даже если нет? Саша подумала, что ее положение, пожалуй, лучше, чем у Сони. У нее есть муж. Он может ее бросить. Ну что ж – у нее есть квартира. И даже в больной матери девушка теперь видела плюс. Если Алекс разозлится и откажется принять ее с ребенком Димы – она будет жить на материну пенсию. Это копейки. Но теперь Саша считала, что имеет на эти копейки полное право. И без зазрения совести будет тратить их и на себя, и на своего малыша. Она это заслужила.
Неожиданно для нее самой зарождавшийся в ней человек стал более значимым, чем мать, брат, жених и его семья. И даже когда Алекс с привычной усмешкой произнес:
- Спасибо тебе, сестренка, удружила – теперь по моей квартире постоянно снует чужая тетка. Очень, знаешь ли, приятно!
Она спокойно парировала:
- Ничего, она обеспечивает жизнь твоего будущего племянника.
Саша с улыбкой встречала родных, которые приходили ее навестить, обсуждала с Аскером предстоящую свадьбу. И свадьба ее теперь радовала. Казалась нужной, полезной – так на ней все последующие годы не будет висеть ярлык одиночки. Хотя… Лена живет с этим ярлыком и, похоже, не тужит.
- К Потаповой посетитель! – проворковала молодая медсестра Танечка. – Как всегда – интересный мужчина.
Она уже вызывала Сашу и к жениху, и к брату.
Саша привычным жестом чесанула расческой по волосам, глянула в зеркальце и выпорхнула в коридор. Посетители приходили в фойе, но так как на улице было тепло, сразу разбредались по огромному больничному двору. Поэтому здесь было пусто. Только он.
- Зачем ты пришел? – Саша спросила не сразу, тревожным взглядом ощупывая его лицо, пытаясь угадать его намерения. Но он молчал. Не улыбался. Не сердился.
- Значит правда? Решила оставить?
- Это мое дело, - она напряглась.
- Я не спорю.
- Дим, я тебе деньги хотела вернуть. Но тебя дома не было.
- Плевать я хотел на деньги, - опять никакого раздражения в голосе.
- Дим, я отдам. Как-нибудь. Они дома лежат, я не тратила. Вот выпустят меня отсюда, и…
О подошел вплотную и положил ей ладонь на губы.
- Тссс. Пройдемся.
Она послушно вышла. Опасаясь, что кто-нибудь из ее соседок в любой момент может выглянуть в фойе. Он шел впереди, не заботясь о том, следует за ним Саша или нет. Сумерки сбили дневную жару и слегка притушили яркость света, но до полной темноты было еще далеко.
Зайдя за отделение травматологии, в узкий проход между больничным корпусом и травмпунктом, выступавшим за периметр больничной ограды, Завадский резко повернулся и привлек Сашу к себе.
- Что ты делаешь?
- Ты меня поцелуешь?
- Нет конечно! Дима!
- Я же не прошу ничего сверхестественного. Поцелуй – и я отстану.
- Ты привык получать все, что пожелаешь? Не хочешь смириться с моим отказом?
- Не хочу, - он подтвердил, без вызова.
- Дима, так нельзя, - она пыталась достучаться, не особенно надеясь на удачу.
- Нет? Тогда я в другой раз приду. Может, ты будешь сговорчивее. Может, я случайно встречусь с Аскером. Или с твоей свекровью.
Она сделала шаг назад и его руки соскользнули с ее плеч, не пытаясь удержать.
- Отпускаешь? – Саша усмехнулась.
- Естественно. Не хочу применять силу.
- А шантаж, значит, тебя вполне устраивает? Пугать меня тем, что Аскер про нас узнает – не насилие?
- Нет. Это выбор, Саш. Твой выбор.
- Я думала, ты лучше, Дим…
- Я дал тебе повод так думать?
Саша вспомнила две их последние встречи, старательно изгоняя из памяти выпускной и честно ответила:
- Да.
- Может ты и права…
Он провел пальцем от ее нижнего века по щеке к подбородку.
- Я ухожу, - сообщила она.
- Подожди, - он сел на скамейку, хлопнул ладонью рядом, приглашая.
- Поговори со мной.
- Не о чем нам говорить, - она почувствовала себя героиней из фильма. Не важно, какого. Во многих героиня произносит эту фразу.
- Расскажи мне, что ты чувствуешь?
- Зачем?
- И это тоже - нельзя?
- Дим, уходи.
- А если я послушаюсь, ты не пожалеешь?
Саша молча мотнула головой из стороны в сторону. Не слишком убедительно.
Дима лучезарно улыбнулся:
- До встречи, Александра!