Тихонько шумит осенний ветер, вдыхая тёплую испарину над рекой, а выдыхая свежесть да пряный холодок. Бегут по воде лёгкие зыбинки, да шебуршит под берегом осока, поигрывая ярко-зелёными резунцами листьев. Облачно сегодня: то светлёные тучки набегут, то совсем пасмурные - так и мелькает день-деньской в их переменчивых проблесках слабая улыбка солнца.
Из-под бревна-топляка, торчащего из середины реки, послышался негромкий плеск. Цепляясь за замшелую кору, из воды шустро вылез зверёк, взобрался на верхушку топляка и встал столбиком. Зверёк был небольшим и малость неуклюжим, и пару раз даже соскальзывал с гнилушки в воду, не удержавшись на некрепких лапах. То была маленькая выдра, ещё так похожая на плюшевого медвежонка с чёрным носом-кнопкой. Но, как у самой настоящей охотницы, у неё уже подрастали и острые зубки, и цепкие когти. Голова её с плотно прижатыми маленькими ушками, вертелась туда-сюда, и наконец, выдра опустилась на все четыре лапы, осторожно нырнула и чёрной змейкой поплыла к берегу.
- Эй, Чут, выходи! - позвала маленькая выдра, выбравшись на сушу и отряхнувшись. - Это я, Вьюшка!
Никто не отозвался. Выдра немного покрутилась, взметнув хвостом белый песок, и прыжками направилась к гряде раскидистых сосен, росших на обрыве песчаного яра; корни их точно огромные змеи выпростались из-под земли и навсегда застыли в причудливых переплетениях. Вьюшка юркнула под корни и оказалась в уютном логове. Там, зарывшись в сухую листву, кто-то спал. "Ты почему ещё спишь?" - сердито прошипела Вьюшка и передними лапками раскопала листву. Оттуда высунулась сонная мордочка с большим влажным носом, передёрнулись густые усы, будто сметаной вымазанные. То был енот - полосат, да не кот, лапки загребущие да глаза хитрющие.
- А что, нельзя? - лениво отозвался он и зевнул, показав острые белые зубки.
- Ты ж обещал меня на берегу встретить! И про рыбалку поди думать забыл? - взвилась Вьюшка. Она была готова его покусать.
- Никуда рыба от нас не денется... - вредным голосом начал было Чут, но глянув в ярко-жёлтые глаза маленькой выдры, поспешил подняться.
Зверьки выбрались было из логова, как вдруг замерли на месте: почти у самого входа в логово, в трёх вьюшкиных прыжках, рассевшись на складном табурете, разматывал снасти... человек! Вьюшка так и села: со спины человек казался огромным, как гора!
- Ну вот! - зашипела Вьюшка, оборачиваясь к еноту. - Дождались!
- Что будем делать? Рыбки хочется... - пропищал Чут. Хотя он только-только проснулся, его голод проснулся ещё раньше. А с голодом Чут всегда был не в ладах, с голоду он сам не свой делался.
- Цыц! Незамеченными мы точно не выберемся. Листья сухие и шуршат чуть что! Придётся подождать... - вздохнула Вьюшка.
- Это я лучше всех умею! - гордо прошептал Чут и сел поудобнее. Корни, усыпанные палой листвой, надёжно скрывали их из виду, но они же выдали бы беглецов сразу, как только те решили бы улизнуть.
- Не клюёт... - уныло прошелестел Чут спустя какое-то время. Он уже весь извертелся на месте, погрыз всё что можно, даже сухие ягодки шиповника вместе с косточками, и наконец, стал тоскливо пересыпать из одной лапки в другую белый песочек. У человека и вправду не клевало: поплавок легонько качался на поверхности воды, тревожимый лишь мелкой рябью от ветра. Но сам рыбак сидел очень спокойно и совсем не шевелился; казалось, его совсем не огорчало то, что У НЕГО НЕ КЛЮЁТ. Что это за рыбалка такая? Вьюшка сидела, оперевшись спиной, и пристально за ним наблюдала. По её виду не скажешь, но в своих мыслях она представляла себе, как превращается в огромного медведя и прогоняет человека прочь! А потом опять становится маленькой выдрой и принимается ловить в реке блестящих плотвичек да окуней. Эх...
- Кууушать хочется... - опять тихонечко заныл Чут, прервав её мечты. От голода иль от скуки он принялся точить зубами столетнюю корягу. "Пора выбираться... Невесть сколь ещё человек тут просидит, а мне уж тоже голодно - хоть корягу грызи" - подумала Вьюшка. И тут в её круглой головке созрел нехитрый план.
Из-под коряги показалась её курносая мордочка. На цыпочках, очень осторожно, Вьюшка подкрадывалась к человеку сзади, и лишь тихо-тихо хрустели под её лапами самые сухие листочки. Человек совсем не держал удочку - он спал, уронив себе на грудь большое усатое лицо. Но в тот момент, когда Вьюшка тянула лапу к банке с наживкой, леска натянулась и задрожала, заплясал на поверхности воды красный поплавок, и в толще мутноватой воды блеснула чешуя.
- КЛЮЁТ!!! - завопил Чут, выкатываясь из норы, и Вьюшка, всполошившись, перевернула все банки с вкусными наживками и спряталась под табуреткой. Человек подскочил на месте, схватил покрепче удочку и принялся подсекать рыбу, которая, судя по тому, как прогибалось удилище, была не иначе как огромадной. "Плюх!" - и на песок шлёпнулся могучий чебак с огненно-красными плавниками. Человек спешно снял его с крючка и небрежно бросил в ведро с водой. Нельзя медлить ни секунды, когда такой клёв попёр! Притихшие кто где, маленькие зверьки заворожённо глядели, как человек одну за другой вытаскивает из воды блестящих, краснопёрых рыбёшек, как мелькает леска и пляшет поплавок. "Вот это я понимаю - рыбалка!" - подумала Вьюшка с восхищением и украдкой глянула на Чута. Енот, подобрав свой пушистый хвост, подбирался к ведёрку с уловом, и выдра наконец вспомнила, что ничего не ела с самого утра. Воспользовавшись моментом, зверьки как по команде схватили острыми зубками по рыбине и припустили прочь так шустро, как только могли! На бегу Вьюшка подумала напоследок: "Когда подрасту, стану самым лучшим рыболовом и непременно верну человеку долг!"