Написано в соавторстве с Екатериной Фатюшиной
Глава нулевая, совсем небольшая.
По лесной тропинке неторопливо шагали два чуднЫх старика. Один был большой и грузный, в старом полушубке, в лаптях, с рыжей бородищей и большими ручищами. Он, озабоченно сдвинув косматые брови, думал о чем-то своем, не замечая под ногами ни луж, ни торчащих корней.
Шел он тяжело, вразвалку, за плечами нес старый залатанный холщовый мешок, на котором дремал взлохмаченный филин.
Другой же старичок был его полной противоположностью - маленький, сухонький, с легкой подпрыгивающей походкой и блаженным светлым взглядом ярко-синих глаз. Одет он тоже был странновато - на нем была яркая рубаха, собранная из кусочков ткани самых разнообразных расцветок, шапка-ушанка и потрепанные штаны, из-под которых торчали худые босые ноги. На плече старичок нес палку, на одном конце которой болтались видавшие виды ботинки, а на другом - старый штормовой фонарь. Дело было к закату, вечернее солнце уже позолотило верхушки столетних елей, когда старички вышли на небольшую полянку, заросшую лебедой. Не обмолвившись и словом, высокий старик скинул с плеча мешок и развязал тесемки. «Ну, за работу!» - и маленький дедок с легкостью пятилетнего мальчишки лихо запрыгнул в разинутый холщовый «рот», следом, кряхтя и почесываясь, туда же забрался и второй дед. Старый мешок чмокнул, сомкнул свои края и ... схлопнувшись, исчез. Как будто ничего и не было на поляне. Только филин, ухая, облетел ее по краю и, тяжело взмахивая крыльями, скрылся в лесу.
Глава первая, где кто-то собирается в школу, а кто-то – на пенсию.
Этим летом Сеньке должно исполниться семь лет. А это уже серьезно, значит, в сентябре идти в школу. Но, по сути, он всё ещё был маленьким и совершенно беспомощным оболтусом: ни одеться по утрам самостоятельно не мог, ни кошку Лизу покормить, ни чашку за собой после какао помыть. Мама очень переживала, каково её Арсению будет в школе, и даже плакала по ночам, не зная, как показать, как доказать ему, что нельзя быть таким ленивым и безответственным… Иногда (мама старалась никому об этом не рассказывать) она пугала сына Бабайкой. Всем известно, что Бабайки не существует, но если это помогает Сеньке вести себя лучше, то почему бы не попробовать…
Мама не знала, конечно (да и откуда ей было знать!? Ведь она в детстве была славной и послушной), но Бабайка на самом деле существовал! Впрочем, почему «существовал»? Он живёт-поживает и по сей день вместе со своими коллегами – сухоньким язвительным старичком Дрёмой, Филином и маленькими помощниками. У них большая, солидная организация и множество друзей по всему миру: английский Вилли-Винки, например, или
Оле-Лукойе. Но мы расскажем именно про это лето, потому что оно было очень важным для Бабайки: он собрался уходить на пенсию.
Вы можете не поверить, но жителям сказочного мира тоже после долгой работы хочется на покой: сидеть на завалинке, устраивать для себя в мешке «танец галактик». А что? За 456 лет службы Бабайка многому научился. И хотелось бы теперь не отвлекаться на профессиональные обязанности, а пожить ещё лет 200-300 для себя.
- Ухожу на заслуженный отдых! – мечтательно поделился Бабай, латая мешок. Смеркалось, пора было собираться на работу.
- Идейка-то неплохая, старик, но ты не забывай, что сначала тебе нужно провернуть ещё одно дельце, – проскрипел Дрёма, который тоже приводил в порядок свой мешок под соседней сосной. - Слыхал про Арсения? Случай почти безнадёжный. Кроме тебя никто не справится.
- Дай-ка мне тарелку и яблоко.
- Что, не веришь? Ну, посмотри, посмотри…
Бабайка запустил по кругу яблоко, и через несколько секунд его взору предстала такая картина: Сеня, вместо того, чтобы сладко спать, как все приличные дети, расшвыривает по комнате игрушки и, завалившись на пол, с криком дрыгает ногами, отказываясь идти в кровать.
- Н-да, случай серьёзный…
- А ведь парню в школу через пару месяцев!
- Эх, была не была! – вздохнул Бабайка и, кряхтя, стал собирать мешок…
Глава вторая, в которой Сенька впервые отправляется за Границу.
Сенька лежал на кровати в потемках и злился на весь мир. Как всегда, мама совсем не вовремя отправила его спать, а он только разыгрался!
Вдруг мальчик заметил, что в куче игрушек в углу (а надо сказать, Сеня если и убирался в комнате, то вся его уборка сводилась к скидыванию вещей в угол у шкафа) кто-то копошится. В свете маленького ночника показалась темная фигура, которая не спеша подошла к кровати...
- Ну, здравствуй, горе луковое, вот Бабай до тебя и добрался, - пробасил рослый, крепкий бородатый старик с большим заплечным мешком. Один глаз у деда был суровый, а другой – хитрющий и весёлый (ещё с этой стороны Сеня рассмотрел в ухе незваного гостя серьгу). Он появился как будто ниоткуда и, не дав мальчику опомниться, сурово спросил:
- Зубы чистишь? Умываешься? Тащи зубную щётку и другие личные вещи сюда!
Очень скоро всё, что оторопелый Сенька протянул Бабаю, исчезло в глубинах его потёртого мешка. Почему наш герой так безропотно выполнял приказы незнакомого старичка? Нет, он вовсе не испугался, ему было даже любопытно, кто это и откуда он вдруг взялся в Сенькиной комнате. И еще ему занятно было представить, как в комнату войдет мама и увидит его зубную щётку, полотенце, мыло, трусы, расчёску и прочие вещи исчезающими в мешке какого-то старикашки. Вот потеха-то будет! Но это ему быстро надоело.
- Чего ты с этим мешком возишься? Рухлядь какая-то! Давно бы уж придумал что-нибудь современное, - фыркнул Сенька, подтаскивая к мешку свои тапочки.
- Современное, говоришь?.. – хитро прищурившись, отвечал Бабай. – Ну-тко, поди сюда! Загляни-ка…
Он раскрыл мешок перед Сенькиным носом. Мальчишка наклонился. В глазах поплыли разноцветные круги, Сеньке почудилось, будто он куда-то летит и одновременно проваливается в сладкую дремоту...
***
Сенька очнулся и вдруг понял, что он уже не в своей комнате, а совершенно в другом, незнакомом и ни на что не похожем месте. Какая-то деревенская изба, в углу большая закопченная печь, сквозь маленькое мутное окошко пробивается тусклый свет. На потрескавшемся подоконнике сидела большая лупоглазая птица, внимательно наблюдая за гостем.
А на грубо сколоченной лавке рядом с Сенькой лежали серая холщовая рубаха, штаны и лапти.
- Переодевайся, форма у тебя теперь такая. Негоже по сказкам в джинсах шлындать, - велел Бабай, который разбирал свой волшебный мешок возле печки. – Да, и не забудь браслеты нацепить. Лично прослежу. Так… а теперь – бегом к Бабе Яге завтракать. Жить будешь у нее, а то у меня тут не приспособлено. Проводи его, Филя!
Филин тяжело прыгнул с подоконника на лавку и не спеша подошел к мальчику.
- Ну, чего сидишь, рот разинул? Слыхал, что Бабай велел? – вдруг сказала птица, и Сенька от неожиданности и удивления на самом деле раскрыл рот и попятился к краю лавки. Там уже лежали три браслета: кожаный, деревянный и оловянный, тускло поблескивающий старым металлом. Мальчик, не смея ослушаться, поочередно нанизал их на руку, и они словно прилипли, так что уж снять их обратно не было никакой возможности. Затем медленно натянул на себя изрядно поношенные широкие штаны, просторную рубаху и сунул ноги, как в тапки, в лапти. «Ну и пугало,» - подумал Сенька, оглядев себя в новом наряде. Вдруг вспомнил: «К Бабе Яге!» У мальчика аж всё замерло внутри. В голове завертелись страшные сказки, где Баба Яга собиралась есть Иванушку. Но деваться было некуда. Собрав всё своё мужество (которого прежде хватало только на то, чтобы в компьютерных играх с монстрами сражаться), паренёк поплёлся к небогатому, но чистенькому домику на самых настоящих курьих ножках. Следом важно шагал нахохлившийся Филин.
– Вот влип, - горевал про себя Сенька, озираясь по сторонам. - И как отсюда домой бежать?
«Вот влип... - горевал про себя Сенька, озираясь по сторонам, - И как отсюда домой бежать?..»
- Даже не думай!- словно угадав его мысли, предупредил Филин. – Ты не у бабушки в деревне и не на электричке сюда приехал. Домой тебя отправить только Бабай может. А надумаешь бежать в лес – наши волки тебя там быстро встретят. Так что добро пожаловать в сказку! – и Филин, смеясь, довольно заухал.
- Смейся, смейся...- бурчал под нос Сенька, искоса глядя на провожатого,- Вот увидят мои родители, что меня в комнате нет, сразу полицию вызовут. Тогда меня найдут, а вас всех в тюрьму отправят, за похищение ребенка! Хотя тебя в зоопарк, наверное, сдадут – ты же птица... Посмотрю я, как ты там смеяться будешь.
- Ой, не могу – напугал! Как же полиция сюда доберется? Их-то Бабай в свой мешок не приглашал! Они-то, небось, ведут себя хорошо, - Филин во всю веселился над своими шутками и комично скакал вокруг паренька. – И еще запомни: ты в нашем сказочном лесу можешь до старости прожить, пока в вашем человеческом мире всего лишь одна ночь длится. А родители твои до утра будут сладко и крепко спать, знать не зная, что тебя нет в своей кровати: уж Дрема для этого постарался. Так что в твоих интересах быть хорошим мальчиком и Бабая не сердить, если хочешь домой вернуться.
Сенька предупреждению внял и уныло поднялся на крыльцо избушки…
- Проходите, проходите, гости дорогие! – ласковым голосом встретила их в дверях маленькая седая старушка в цветастом платочке и полинявшем сарафане. Всем своим видом она походила на простую деревенскую бабушку – ни кривых зубов, ни костяной ноги Сенька не заметил. Она улыбалась и вытирала руки перекинутым через плечо полотенцем. – Зовут меня Яга Иннокентьевна, а по-простому баба Яга. Будем знакомы, касатик.
Бабуля нежно погладила Сеньку по плечу, легонько подталкивая его в избу. И он как-то сразу понял, что бояться совершенно нечего. Внутри было уютно. По углам развешаны связки сушеных трав и цветов, сесть ему предложили на невероятно красивый резной сундук. Через несколько минут Яга Иннокентьевна подала дымящуюся пшенную кашу. «А она вполне симпатичная бабуля, - подумал Сенька. – И чего ею всегда в сказках пугают?»
Скоро к завтракающему Сеньке присоединился и Бабай. Уплетая за обе щёки ароматную кашу, он заметил:
- От страху что ли проголодался? Маме, уверен, приходится тебя с ложки кормить. Угадал? Позорище, о-хо-хо. Всё, с сегодняшнего дня берусь за твоё перевоспитание. Поможешь, Яга?
- А как же? Без моего питания никакое перевоспитание впрок не пойдёт.
Глава третья, в которой Сенька понимает, что больше не хочет домой говорящую птицу.
После завтрака Бабайка вытер расписным полотенцем усы и бороду и, хитро улыбаясь, спросил:
- Теперь что нужно сделать?
- Что? Спасибо сказать?
- Неплохо. Скажи. Ну, а ещё что?
- Руки помыть?
- Тоже верно. Помой. Но главное – после еды нужно помыть посуду.
- За собой?
- За собой. И за мной, и за Ягой, и котелок тоже. Потому как ты у меня теперь на перевоспитании. Тебя надо к труду и к порядку приучать, а для этого одного «за собой» мало.
Сообразив, что перечить в такой ситуации себе же хуже, Сенька поплёлся к колодцу, рядом с которым в небольшой лохани стояла тёплая от солнца дождевая вода.
- Вот здесь, - проинструктировал Бабайка, - будешь всё мыть. Только не бросай посуду в лохань, а то из-за этого вся вода грязная станет. У нас же не из крана она течёт, как у некоторых. Ковшиком зачерпывай и поливай, да три получше.
- А средство для мытья посуды у вас есть?
- Если очень хочется, можно потереть посуду золой, а потом смыть. Зола неподалёку, под липой.
И Бабайка удалился по делам.
Сенька вне себя от расстройства принялся за дело. В простой воде посуда не отмывалась. Он попробовал наковырять золы, в результате вымазал все руки, а потом, вытирая набежавшие слёзы, ещё и размазал её по лицу. Дело не шло.
- Угораздило же меня попасть к этому противному старикашке! Перевоспитать он меня хочет! Это его самого надо перевоспитывать. Грубиян какой-то…
- Ты у него последний, - сказал откуда-то с липы Филин – Так что считай, тебе повезло.
- Да уж, повезло так повезло, - пробормотал Сенька.
- А грубиян на самом деле ты сам. Разве будет хорошо воспитанный человек Бабайку старикашкой называть? Он у нас дед уважаемый, солидный. Дюжины таких остолопов, как ты, уже перевоспитал.
Сенька рассердился и кинул в Филина шишкой.
- За шишку – еще неделя перевоспитания, - ехидно заметила птица, ловко увернувшись от снаряда.
- У-у, пугало ушастое… - пробурчал с досадой воспитанник.
- На себя посмотри, - спокойно ответил Филин.
И Сенька густо покраснел. Уши у него и правда были выдающиеся. Когда Сенька был маленьким и с грустью рассматривал в зеркало свои лопухи, мама его нежно гладила по голове и утешала:
- Зато вырастешь, и тебя непременно в разведчики возьмут.
- Правда? – искренне удивлялся Сенька.
- А как же? Ты лучше всех в разведке будешь слышать вражеские переговоры!
И Сенька немного утешался.
Да, мама всегда может успокоить. Показать, что всё не так уж плохо. А теперь… Бабай только и знает, что командовать, Филин насмехается. Баба Яга выглядит дружелюбной, но может, это только кажется? Вдруг не зря про неё столько гадкого в сказках написано?
Глава четвёртая, в которой Сенька попадает в армию ещё до школы
Пока наш бедолага размышлял таким образом, размазывая золу по чашкам и щекам, к нему незаметно подошли Дрёма с Бабайкой.
- Ну что, первый блин комом, служивый? – мелодичным голосом проговорил Дрёма.
- Чего это он дразнится?
Старички прыснули со смеху на это Сенькино замечание.
- Он не дразнится, - заверил мальчика Бабайка, - так, по старой памяти называет. Когда в вашем мире война, без Дрёмы солдатам никак не обойтись. Он один им сон «забудь-всё-плохое» посылает.
- Но у нас-то не война, и я не солдат!
- Верно, верно, паренёк, - протянул Дрёма, - но послужить тебе всё-таки придётся. Многому нужно будет научиться, прежде чем оковы тяжкие падут.
- Какие ещё оковы?
- Это он вспомнил, как с Пушкиным разговаривал, - вмешался Филин, с интересом наблюдавший за сценой. – Но оковы у тебя и правда имеются.
Сенька мельком взглянул на браслеты.
- А, наверное, чтобы они исчезли, надо три дела сделать, да? Ага! Посуду я уже помыл, теперь ещё два дела осталось. А почему ни один браслет не исчез?
- Ну, знаешь, дело здесь даже не в количестве, - отозвался Бабайка. - Лучше один настоящий, серьёзный поступок, чем десять шитых белыми нитками.
- Лучше поймать одного осетра, чем десять пескарей, - подхватил Дрёма.
- Лучше построить одни хоромы, чем десять сараев.
- Лучше испечь один каравай, чем десять лепёшек.
- Вот тут, старина, позволь с тобой не согласиться. Когда голоден, лепёшка посущественней сладкого каравая будет.
Ласково переговариваясь и довольные друг другом, старички удалились. Их разговор совсем затих.
- А мне что делать? – окончательно растерялся Сенька.
- Пойди, спроси у Яги, - отозвался усталым голосом устраивающийся на дневной сон Филин.
Весь оставшийся день Сенька трудился не покладая рук. Грибы для супа собирал и развешивал их в тени сушить, в огороде Яге помогал, Сивке гриву расчесывал, на поле сено ворошил. А еще гусей-лебедей с пруда домой загонял, а вредные птицы шипели и норовили за ноги ущипнуть. И так весь день. А браслеты пропадать как будто и не собирались. Всюду за воспитанником наблюдал Филин. Бабай над ним подтрунивал, а Яга хоть и не обижала, но всё норовила подкинуть работенки. Избалованный и изнеженный городской мальчик устал и уже был на грани отчаяния. Он практически плакал от жалости к себе, но виду своим мучителям-учителям не показывал.
Стало вечереть. Яга вышла на крыльцо и позвала Сеньку в избу. Паренек в изнеможении сел на лавку, глаза его слипались.
- Ну как, притомился, небось? – Яга протянула кружку молока и ломоть теплого, ароматного хлеба.
- Немножко, - тихо ответил Сеня.
- Ничего, ничего, милок. Сельская-то жизнь, она не городская. Тут работы –только поворачивайся. А трудиться надо уметь, это тебе в жизни ох как пригодится. Но ты не робей, вижу, что работать ты умеешь, коли захочешь. А стало быть, недолго Бабай тебя воспитывать будет. Поешь да и ложись спать, а утро вечера мудренее.
Глава пятая, где Сенька узнает всю важность хороших манер
«Утро вечера мудреней,» - согласился уставший мальчик и вмиг заснул на лавке, где ему заботливо постелила бабуля. Ночью ему снилась мама. «Сенечка, сынок, а я тебе пирожков любимых напекла!» И Сенька, радостный, потянулся к маминым рукам, но шлепнулся с лавки и проснулся. По избе плыл сладкий аромат сдобы.
- А, проснулся, любезный. Ну, умывайся, а я пока тут по хозяйству, - сказала бабушка Яга и пошлепала к кладовой. Пока Яга там шуршала, Сенька разглядывал накрытый возле лавки стол: дымились ароматные блины, горкой в тарелке лежали румяные пирожки, пыхтел самовар, в маленьких стеклянных вазочках аппетитно поблескивало разнообразное варенье.
-Вкуснотааа! - Сенька облизнулся и потер ладошки друг об друга. Заметив на них пятна от сажи, он, не долго думая, быстренько вытер руки о край белоснежной скатерти. И тут расшитый узорами уголок мелко задрожал, а потом начал брезгливо отряхиваться. Сенька оторопело отодвинулся на край лавки. Скатерть мигом свернулась краями внутрь, а когда развернулась, на ней стояла щербатая закопченная миска, в которой лежало несколько ржаных сухарей. Яга как раз вернулась из кладовой с баночкой меда в руках.
- Батюшки! что стряслось-то? Куды завтрак делся? - заохала бабуля. Сенька растерянно смотрел на Ягу, но тут из угла послышался знакомый ехидный смешок.
- А он об скатерть руки вытер!
Оказалось, Филин все видел.
Сенька сразу покраснел и принялся оправдываться: я не хотел, это само собой получилось.
- Эх, милок! - покачала головой старушка. - Знаешь, какая самобранка обидчивая, она ж теперь нас всю неделю сухарями потчевать станет.
Сенька не выдержал и заревел.
- Ну, ладно, ладно! Не горюй. Самобранка, конечно, вещь замечательная и готовит вкусно. Но ведь и мы не лыком шиты! Руки-то нам на что? Сейчас печку быстренько затоплю, а ты пока сбегай, вымой руки в рукомойнике....
После завтрака простенькой гречневой кашей вместо блинов и пирогов
Яга затеяла стирку. Скатерть-самобранка была редкостной чистюлей, так что нужно было срочно привести ее в порядок, а потом уже уговаривать, чтобы получить наваристый борщ к обеду. Сеньке бабуля вручила два большущих ведра и отправила за водой на речку.
Размахивая пустыми ведрами, помощник не спеша пошел к речке, которая виднелась за околицей. Утреннее солнце ласково припекало макушку, вокруг порхали стрекозы и мотыльки, от сочных летних трав веяло густым и пряным ароматом. Сенька снял лапти и с наслаждением ступил на теплый прибрежный песок босыми ногами. Речушка манила прохладной и удивительно прозрачной водой. Сеньке сразу захотелось окунуться, и он стянул с себя штаны и рубашку. Потом начал высматривать место, где было бы удобнее зайти в воду. Везде пышно цвели кувшинки, на круглых листьях блаженствовали лягушки, подставляя солнцу глянцевые спинки. «Фу, гадость какая! Еще не хватало вместе с ними купаться», – подумал Сенька, наморщив нос. И громко закричал:
- А ну, брысь отсюда!
И, набрав полный кулак речного песка, швырнул его в кувшинки.
На лягушек Сенькины грозные крики не произвели впечатления, зато в камышах раздалось несколько громких всплесков. «Рыба, что ли,» - удивился мальчишка. Купаться он передумал, взял ведро и зачерпнул побольше воды.
Вдруг он почувствовал, как за ведро кто-то схватился и с силой потянул его в реку. С перепугу Сенька выпустил из рук ведерко и шлепнулся на песок.
А из воды высунулись три мокрые девчоночьи мордашки, которые сердито уставились на горе-водоноса. Сенька вытаращил глаза от удивления.
- Ты кто такой и чего здесь раскомандовался? - закричали странные девчонки, вынырнув из воды по пояс. В их спутанных волосах в разные стороны торчали водоросли и цветы кувшинок, а на коже местами поблескивала... рыбья чешуя.
- Я за водой пришел, - промямлил ошарашенный мальчик.
- Ах, за водооой! Ну, держи, - насмешливо ответили ему речные «красавицы», зачерпнули ведром воды и окатили Сеньку с головы до ног.
- Аааааа!!! – завопил он, перепуганный и мокрый.
Девчонки расхохотались и, плеснув по воде рыбьими хвостами, нырнули в реку.
- Ах вы, охальницы! А ну, хватит над человеком измываться, бессовестные! – на выручку, кряхтя и охая, бежала Яга, а следом летел Филин. Добежав до берега, бабуля помогла Сеньке подняться и одеться.
- Это мы-то бессовестные?! – вновь вынырнули и возмутились девочки. – А кто нас прогонял, кто песком в речку швырял?
- Это я на лягушек! - оправдывался Сенька, натягивая на себя штаны. - А они сразу обливаться!
- Познакомились, называется, - укоризненно покачала головой бабушка Яга. - Это, Сеня, наши речные русалочки. А обижать никого, даже лягушек, не надо! Ты здесь новичок, ни жильцов, ни обычаев местных не знаешь, и чтобы впросак не попасть, вежливых слов не жалей. Знаешь, поди, такие? А грубость в ход не пускай. У нас этому даже Иванушка-дурачок научен. А вы ведро верните, - велела Яга русалкам.
Девочки вытащили ведро с водой на берег, а в знак примирения еще и букет кувшинок нарвали. Второе ведро зачерпнула Яга и понесла воду к дому.
- Ой, а ты, наверное, новенький у Бабая? – любопытничали русалочки, -
Ты приходи в другой раз, поиграем. Мы больше обливаться не будем.
- Посмотрим, - смутился Сенька и, взявшись за ведро, пошел к избушке.
Глава шестая, в которой Сенька почувствовал радость полета.
Следующим утром, как только рассвело, Сенька бодро вскочил с лавки, поплескал на себя из рукомойника и выбежал на крыльцо. День обещал быть чудесным, как и Сенькино настроение. Еще с вечера Сеня задумал доброе дело. И задумал он вот что - генеральную уборку! Дело нужное, а главное, Сенька был уверен, что с этим-то он справится отлично. Ведь бабушка Яга старенькая, хозяйство вести тяжело одной, вот Арсений и наведет блеск и чистоту. А то уже приметил он и паутину за печкой, и коврик пыльный, и окошко немытое. Вернется Яга домой, а тут такая красота! Это Сеньке сразу зачтут, уж будьте любезны. Окрыленный мечтами, он лихо взялся за работу. Притащил веник, ведро с водой и какую-то тряпку с печки. Рраз! - и нет паутины, только веник свистит да клубы пыли по сторонам летят. Ничего, это только начало! Как там мама полы-то мыла? Сенька сунул тряпку в воду и, вытащив, шлепнул ее на пол. Ручейки воды быстро потекли между половицами.
Пол слегка зашатался: это изба, предчувствуя грядущие перемены в своем облике, нервно затопталась на куриных ногах. А Сенька уже возит мокрой тряпкой по полу, кряхтя и отдуваясь. Устав, он окинул взглядом поле деятельности - стало ли чище? И, нахмурившись, заметил, что чище не стало, зато вот мокрее… Эх, непростое это дело – уборка. «Ладно, пусть подсохнет,» - решил мальчик. А пока можно сделать что-нибудь другое, ну вот хотя бы коврик вытрясти. Сенька вытащил из угла свернутый в рулон небольшой ковер и поволок его во двор. Он помнил, как бабушки колотили половики выбивалкой, и стал оглядываться в поисках подходящего предмета. Кочерга вполне сойдет! Сенька развернул ковер, перебросил его через плетень и, размахнувшись, шмякнул по нему кочергой... В тот же миг земля ушла у Сеньки из-под ног - ковер взвился в небо, унося его на себе. Только и успел мальчишка в ковровую бахрому вцепиться. Дух у него захватило, голова закружилась, и он крепко зажмурился. От страха даже закричать не смог. В это время к избушке на курьих ножках неспешно подходили Бабай с Дремой. Дрема приложил к лицу ладонь «козырьком» и довольно расплылся в улыбке.
- Хорошо летит!
- Слышь, авиатор, - угрюмо пробасил Бабай, - пока ты полетом любуешься, пацан разбиться может. Давай снимать «летчика».
Сенька в это время летал над поляной. Ковер-самолет плавно описывал круги, не думая снижаться. Понемногу Сеня успокоился и приоткрыл глаза, оглядывая округу. Несмотря на страх, Сенька выдохнул от восторга: «Ух тыыы!» Он увидел знакомую поляну, избушку, которая, казалось, задрала окна кверху и смотрела, как Сенька летит. А дальше, куда хватало взгляда, расстилался волшебный лес, освещенный утренним солнцем. Среди деревьев блестела извилистая речка, вдалеке, в легкой дымке, высилась гора. Было очень красиво, так, что Сенька даже перестал бояться. Он представил себя птицей, и ему захотелось взмахнуть руками, как во сне. Но он вовремя опомнился от громкого окрика снизу. Мальчишка свесил голову за край ковра и увидел своих воспитателей, которые отчаянно махали руками, как это только что хотел сделать сам Сенька.
- Не бойся! Схвати ковер за углы, да на себя потяни! - кричал Бабай.
Сенька понял и, перехватывая бахрому побелевшими руками, вновь замер от страха. Наконец он крепко сжал края и дернул их к себе. Ковер-самолет послушно перестал кружить и начал плавное снижение. Когда он опустился у избушки, Сенька медленно сполз с него на траву и опустил голову, не смея взглянуть на Дрему и Бабая.
«Это конец. Теперь меня домой точно не отпустят,» - горестно думал мальчик.
- Что, сильно испугался? - участливый и совсем не сердитый голос Бабая сразу дал понять, что для Сеньки еще не все потеряно.
- Ага, - шмыгнул носом мальчонка.
- Ну ничего, ты молодец, крепко держался, - приговаривал дед, помогая Сеньке подняться. - Пойдем, милок, свернем его обратно. В другой раз я сам тебя научу на нем летать. А пока давай-ка я тебе про все наши волшебные вещицы расскажу, а то ты нам все добро не знаючи перепортишь. То, понимаешь, самобранка, то ковер, а это, как-никак, антиквариат...
Сенька стряхнул со штанов песок, как вдруг с руки что-то соскользнуло и упало в траву.
- Бабай, гляди, кожаный браслет с руки свалился, - удивился паренек.
- Значит, заслужил, - улыбаясь сказал Бабай и одобрительно похлопал Арсения по плечу.
- Так ведь у меня же не получилось, – растерялся Сеня.
- Добрые намерения порой важнее результата, - ответил ему воспитатель.
И они пошли к избушке, где их ждала незаконченная уборка. Когда общими усилиями навели чистоту и блеск, Бабай вытащил из большого старого сундука блюдце, яблоко, поеденную молью шапку, старые сапоги и много еще чего. Весь вечер Бабай рассказывал про волшебные вещицы да учил, как с ними обращаться.
Сенька смотрел и слушал, открыв рот: не каждый день доводится примерить шапку-невидимку или подержать в руках меч-кладенец! А блюдечко с наливным яблочком – это же просто волшебный компьютер! Он всю сказочную страну вдоль и поперек рассмотрел, а яблочко, не уставая, вращалось по краю блюдца, показывая все здешние места и всех сказочных жителей. И водяного, и русалок, и Лешего, и даже Змея Горыныча - всех увидел Сенька. Он не выпускал волшебную тарелочку из рук, пока не пришло время ложиться спать и Яга не сложила все обратно в сундук. Дааа, столько впечатлений за день! Сенька столько за всю свою, пока еще не длинную, жизнь не получал. Ночью ему снились необыкновенные чудеса, и во сне он счастливо улыбался.
Глава седьмая, где в темноте наконец-то забрезжил свет.
После обеда Сенька ходил за земляникой, а как только зашел в избу, то сразу понял, что случилось что-то неладное. Яга Иннокентьевна, кряхтя и охая, семенила вдоль своих полок и копошилась в своих бесчисленных баночках, мешочках и горшочках. Бабай с Дремой сидели за столом, внимательно глядя в блюдечко, а на краю лавки тихо плакала какая-то девочка в сарафане.
- Вы чего? - взволнованно спросил мальчик, поглядывая на заплаканную гостью.
- Да вот, понимаешь, опять у Аленушки с братцем Иванушкой беда приключилась, - отозвался Бабай.
Девочка вытерла слезы и добавила:
- А я ему сколько раз повторяла, чтобы не пил из луж! Ведь наученный уже, сколько раз козленком скакал, а все мало!
- Вот что бывает с теми, кто грязь всякую в рот тащит и рук своих чумазых перед едой не моет! - гневно потрясая в воздухе пальцем, возмущалась Яга, гремя банками со всякими пахучими снадобьями. Сенька испуганно вспомнил, сколько раз забывал он вымыть руки после прогулки. Мама каждый раз читала ему нотации, что тот, кто ест грязными руками, может заболеть. Но чтоб козленком стать? Брррр...
Тут Сеньке рассказали, что непослушный братец Иванушка не только снова в козленочка оборотился, но еще и в лес убежал, чтоб от сестрицы не влетело. Вот и ищут его теперь, по всему видно, заблудился малец в чаще. Скоро стемнеет, а волки в лесу хоть и сказочные, но зубы у них самые настоящие.
- Ну, что там в блюдечке-то видно? - обеспокоенно заглядывала через плечо Дремы баба Яга, пытаясь что-нибудь разглядеть.
- Да не видать никаких козлят в округе, - тарабаня пальцами по столу ответил Бабай, - а ты, Яга, нашла свое зелье оборотное?
- Нету, милок. Последнее на Ивана Царевича по весне извела. Надо к соседке моей бежать, Кикиморе, на болото. У ней эта трава оборотная и растет.
- Так, сидеть тут и ждать нечего. Ты, Аленушка, кончай сырость разводить и на болото за травой дуй. Яга тебе клубок даст, он доведет. А мы все искать Иванушку пойдем. Филин, давай, мой хороший, просыпайся!
Сенька тоже с готовностью соскочил с лавки.
- А ты куда собрался? Дома останешься, да гляди у меня, со двора ни шагу, - грозно остановил его Бабай. - Один шалопай потерялся, тебе еще не хватало следом.
Сенька обиделся и надулся. Виданное ли дело, начинается такое приключение, а его не берут, за маленького считают!
Дверь избушки шумно захлопнулась, Бабаев «узник» понуро уставился в окно, глядя на убегающих спасателей Иванушки. «А это мы еще посмотрим, кто быстрее вашего козлика найдет!» - упрямо подумал Сенька и тихонько выбрался из избушки. Немного постоял, поглядел в сторону темнеющего леса и решительно взял курс на Кудыкину гору.
Сенька бежал в сумерках по тропинке, поглядывая по сторонам и прислушиваясь: не мелькнет ли где серенький козлик между деревьями, не послышится ли жалобное блеянье. Но лишь скрип деревьев да крики ночных птиц нагоняли страх на маленького путника. «Только бы дотемна на гору забраться, оттуда все видно. Вот и козлика смогу разглядеть,» - подбадривал себя мальчонка, представляя, как он героически возвращается к избушке, неся в руках маленького козленка, и с каким восхищением все на него смотрят, ахая от удивления. И Бабай, и бабуля, а особенно – Аленушка. Вот и докажет всем, что он вовсе не маленький и в воспитании не нуждается. Тропинка вывела Сеньку на широкую утоптанную дорогу, посреди которой лежал огромный замшелый валун, а за ним петляли три узких дорожки. Сенька заметил, что на камне высечены не то буквы, не то знаки какие-то, но читать он еще не научился, а потому без интереса оставил камень позади и, недолго думая, припустил по одной из дорожек, которая, как ему показалось, вела в гору.
Но долго бежать не пришлось: земля вдруг ушла у Сеньки из-под ног. «Мамааа!» - мальчик взмахнул руками и шлепнулся на что-то мягкое и теплое. «Мееее!» - отчаянно отозвалось это «что-то», дернувшись из-под мальчика. «Так вот где наш козлик,» - не слишком радостно догадался Сенька, потирая ушибленные места. Яма оказалась не слишком большой, но довольно глубокой, как понял Сенька, когда глаза потихоньку привыкли к темноте и он смог немного оглядеться. Рядом дрожал и испуганно таращился товарищ по несчастью - пропавший серенький беглец.
- Не бойся, - сказал Сенька козлику и погладил его по спине. - Тебя-то я и искал. Давай, что ли, вылезать отсюда.
Но, как мальчишка ни старался, вылезти из ямы оказалось совсем не просто. Только перепачкался в глине и земле, да ободрал коленки. А кусочек неба, окаймленный краями хитрой ловушки, становился все темнее и темнее. Сенька не на шутку струсил, но старался не подавать виду. Притихший козлик с надеждой смотрел на паренька, нетерпеливо переступая копытцами.
Сеньке показалось, что они сидят в яме целую вечность. Про себя мальчик думал, что их обязательно найдут, они ведь вон все какие - волшебные! А еще Сеня вспоминал, как несколько раз грозился маме убежать из дома всего лишь за то, что она не разрешала гулять или в компьютерную игру играть. А оно вон каково – убегать. Вот как все это может обернуться. И как он раньше этого не понимал!
А в это время в доме Бабы Яги шло тревожное совещание. Там, как только заметили Сенькино исчезновение, сразу поняли, в чём дело. Бабайка, Дрёма и Филин разложили на столе подробную карту леса.
- Так, и куда же он мог направиться? – деловито сказал Дрёма, почёсывая жидкую бородёнку.
- Как ни крути, мимо камня ему никак не пробежать. А там указатели.
- Ты, Бабайка, не забывай: чтобы прочитать надписи, надо уметь читать, - наставительно сказал Филин. – А он, поди, не умеет.
- М-да – хором сказали все.
- Где же теперь нашего соколика искать? – пролепетала Яга.
- Не боись, Яга Иннокентьевна, – бодрясь, ответил Бабайка. – Обязательно что-нибудь придумаем. Ты бери свою ступу, я на ковре-самолете полечу, Дрема дома останется на случай, если малец сам вернется. Филин, полетели!
А в яме становилось все темней и холодней.
- Ладно, придется ждать подмогу. Ты не трусь, нас там все ищут. И Бабай, и сестра твоя, - сказал Сенька, утешая и козлика, и себя самого. - Знаешь что? Давай песню петь станем. Тогда нас услышат и быстрее найдут!
Сенька сел на землю, обнял козлика-Иванушку и затянул первое, что пришло на ум: «Жил-был у баабушки серенький козлик!..» Козленок тоненьким голоском, как умел, подмемекивал товарищу. Когда Сенька завел тот же мотив в десятый раз, над ямой желтыми фарами загорелись два круглых глаза и пленники услышали знакомый ехидный смешок Филина:
- Кончайте блеять, певцы. Домой пора.
- Эхе-хе, - кряхтел Бабай, вытаскивая из ямы пленников. - Что ж вас всех в яму тянет, ведь на камне русским языком высечено: «Пойдешь налево - осторожно! Ремонт дороги».
- Я не знал. Я читать не умею, - пробормотал Сеня и всю дорогу до дома печально молчал.
Замученные и сонные после пережитых приключений, сидели ребятишки на печке с кружками теплого молока в руках, укутанные пуховыми платками. Козленок оказался вполне симпатичным конопатым пареньком чуть помладше Сеньки. Баба Яга, конечно, сразу же его обратно в мальчика оборотила, как только Бабай привел потеряшек в избушку. Он даже не стал их отчитывать, видел, что мальчишки сами все поняли и усвоили урок хорошенько. Притихший Сенька размышлял о своем несостоявшемся геройстве, глядя под ноги и вздыхая. Этим вечером он понял что-то очень-очень важное, и ему надо было хорошенько об этом подумать.
Он вдруг понял, что за эти дни в сказочном лесу так ничему и не научился: все делал кое-как. И не такой уж он самостоятельный, как раньше казалось, и не такой уж умный... На этом герой дня наконец-то заснул. И во сне совсем не заметил, как соскользнул с запястья деревянный браслетик.
Глава восьмая, в которой Сенька взялся за ум.
Наутро, как рассвело, Сенька уже сидел возле Бабая на крыльце и помогал ему чистить картошку. Яга обещала к завтраку картофельные драники. Чистить получалось кое-как, но он старался и усердно скреб кожуру маленьким ножиком с деревянной ручкой. За работой шла неторопливая беседа.
- Знаешь, Бабай, - задумчиво рассуждал Сенька, - а ведь без умения читать и правда жить нелегко. Даже в вашем волшебном лесу, я уже убедился… А в нашем городе, знаешь, там ведь на каждом шагу столько всего понаписано. Я как-то раньше внимания не обращал, мне мама всегда все сама читала. Даже названия на фантиках от конфет.
- Молодец, коль догадался. Значит, после завтрака к Коту и отправимся. Он у нас тут главный по грамоте. Он тебе вмиг поможет во всех этих буквах разобраться.
- К какому коту?- оживился любопытный пацаненок, загрустивший при воспоминании о маме.
- К какому-какому, Ученому, ясное дело! Помнишь, небось, сказку: «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том...»?
- А! И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом! Это я помню, это Пушкин написал, - гордясь своими знаниями, заулыбался Сенька.
- Ага, про нашего Кота и написал.
- Бабай, а как же он про него узнал-то? Я думал, что поэты все выдумывают, - удивился Сеня.
- Так и поэты когда-то были такими же шалопаями, как ты, - подмигнул смеющийся Бабай.
- Так ты и Пушкина перевоспитывал?! - изумился подопечный Бабая.
- Было дело,- усмехнулся в усы Бабайка. - Глядишь, и из тебя человек получится.
- Драники удались на славу! Кушайте, кушайте, любезные! - Яга умильно поглядывала, с каким аппетитом мальчишка уплетал еду, запивая молоком.
- Это потому, что помощник был старательный: почти всю картошку сам перечистил, - нахваливал воспитанника Бабай.
- Да ну!- удивленно развела руками Яга. - Вот так молодец!
Сенька улыбался и сиял, как начищенный медный пятак.
Бабай утер усы и заторопил Сеньку. К Ученому Коту путь был не близкий. Только к полудню дошли до огромного старого дуба, кряжистые корни которого вылезали из кочек и норовили попасться под ноги. Сенька, хоть и устал, медленно обошел могучий ствол дерева и присвистнул.
- Вот это да! Я таких огромных еще никогда не видел!- мальчик задрал вверх голову, пытаясь разглядеть макушку гиганта. Тяжелые, изогнутые ветви, как руки старого великана, устало опустились почти до земли. Верхушка дерева терялась в полуденной синеве, на листве играли солнечные блики. У Сеньки заломило шею, и он решил приглядеться к тому, что было пониже. Под ногами хрустели прошлогодние желуди и сухие опавшие листья, в тени под дубом было прохладно и сумрачно. Вокруг морщинистого ствола извивалась толстая золотая цепь, заплетаясь между ветвей и уползая вверх, в неведомую густую крону.
Бабай сложил руки рупором и зычно закричал куда-то вверх
- Васиилиий Соломооныыыч!.. А теперь обождем, - добавил старик и уселся на траву, прислонясь спиной к толстому корню, изогнутому, как спинка стула.
Минут через десять откуда-то сверху послышался шорох, упало несколько листьев, и Сенька увидел, как по цепи аккуратно, не спеша сошел большой и весьма упитанный серый кот. Мальчик подумал, что, наверное, когда-то кот был черным, а потом поседел, как старенький Сенькин дедушка. И теперь шерсть у кота цветом напоминала смесь соли с перцем. На кошачьем носу болтались очки с круглыми стеклами, их толстые дужки были связаны на затылке потрепанной веревочкой. Бабай и Кот обнялись, как старые приятели, и радостно похлопали друг друга по спине.
- По делу или в гости заглянул, драгоценный? - Кот улыбался, от чего его белые усы довольно топорщились. Сеньке стало смешно, и он захихикал.
- Ааа, вижу-вижу. Значит, по делу, - обернулся на Сеньку Василий Соломоныч.
- Да, Соломоныч, новенького к тебе привел, - Бабай приобнял Сеньку за плечи. – Последнего. Ты уж постарайся.
Кот снял очки и протер стекла невесть откуда взявшимся носовым платком. Затем снова водрузил их на нос и, прищурившись, внимательно посмотрел на мальчика.
- Толковый. Справимся, - коротко ответил Кот и снова (вот чудеса!) из ниоткуда достал большущую книгу в золоченом переплете, на обложке которой блестели позолоченные буквы «Азбука». Кот важно открыл книгу и указал когтем в первую букву:
- А!
Теперь Сенька каждый день ходил на уроки к ученому Коту и дело шло споро. Удобно устроившись под раскидистым дубом, Сеня слушал Кота и повторял за ним буквы, удивляясь чудесным картинкам в волшебном учебнике. Алфавит ученик освоил быстро, а после занятий еще оставалось время на беседу и, конечно, на сказки. Сеня обо всем расспросил Кота и даже побывал у него в гостях, на волшебном дубу. Хотя подниматься по цепи было страшновато, но какой мальчишка откажется от того, чтобы залезть на такое огромное и, вдобавок, знаменитое дерево! Оказалось, этот могучий дуб был домом для множества сказочных существ: то тут, то там на стволе виднелись большие и маленькие дупла, крохотные домики на сучьях, разнообразные гнезда и самодельные скворечники. Туда-сюда шмыгал лесной народец, занятый своими важными делами. У Кота, конечно, было самое большое и благоустроенное дупло. С крыльцом, наличниками на окне и со всей необходимой обстановкой: посреди дупла был сооружен мягкий лежак со множеством цветастых подушек, кругом стопками лежали книги. Сенька еще приметил узорчатый кувшин с тонким длинным горлышком и свисавшие с потолка разнообразные фонарики из цветного стекла. Под ногами лежал мягкий зеленый ковер. «Ой!» - Сенька наступил на что-то и поднял с пола резиновую мышку на колесиках. Кот смущенно забрал ее из рук мальчика и сунул в подушки: «А это так... помогает расслабиться и отвлечься от научной работы».
Сенька с Котом уселись чаевничать на крыльце, обозревая с высоты округу. «Ух ты! Прямо как с нашего балкона!» - подумал Сеня, вспомнив свою родную девятиэтажку. И затосковал по дому. Как там без него мама, не забыла ли своего единственного сына? Василий Соломоныч, словно угадав Сенькино настроение, заурчал и потерся о ногу мальчика, как самый обыкновенный домашний кот.
- Не горюй, лучше подумай о том, как твоя мама обрадуется, когда узнает, какой ты стал: и читать научился, и по дому хозяйничать, и помогать.
- Да, точно обрадуется, - повеселел Сенька и почувствовал, что совсем скоро он снова окажется дома. Ведь теперь он стал совсем-совсем другим.
Глава девятая, в которой Сенька оценил прелести загородной жизни.
Но торопиться домой почему-то уже не очень хотелось. Волшебное лето было в разгаре со всеми его радостями: и купание на речке, и походы за малиной и черникой, и игры в салочки на заливном лугу с Аленушкой и Иванушкой, и рыбалка с Бабаем на рассвете, и туманные вечера с соловьиными трелями да русалочьими песнями. А еще Сенька, неожиданно для самого себя, полюбил всё то, что совсем недавно его злило и раздражало: и учиться (теперь-то он знал, как это важно), и убираться (помоет блюдце, подметёт пол – и любуется). А особенно – ухаживать за питомцами Яги Иннокентьевны. И они ему отвечали любовью. Сивка разрешил на себе кататься, черный Кот Баюн на гуслях старинные песни играл (раньше сколько Сенька ни просил, Кот ни за что не соглашался). Гуси-лебеди послушно ходили за Сенькой на речку, а пока они паслись, Сенька с русалочками на берегу играл. Оказалось, звали их Купава, Забава и Любава, и они были славными веселыми девчонками, хоть и наполовину рыбами. Они отлично научили Сеньку плавать – хоть в олимпийскую сборную отдавай. А уж как здорово было, когда Бабай разрешал на ковре-самолете прокатиться! Сеня чувствовал себя настоящим летчиком и очень этим гордился, но виду старался не подавать. А дед Бабай хитро прищуривал глаза и улыбался.
Ещё мальчику нравилось сидеть вечером на завалинке с Ягой Иннокентьевной и расспрашивать её о том о сём.
- А у вас здесь, наверное, уже лет сто ничего не меняется?
- Да как сказать, соколик. Мы здесь все, дело ясное, долгожители. Кому пятьсот лет, а кому и тысяча. Но меняться-то меняемся. Вот зубы чистить – ведь раньше никто у нас этого не делал. А тут Бабайка лет сто назад... а может, пятьдесят.. а может, тридцать, не помню, милок, привёз он всем из вашего мира зубные щётки. Даже – ой, смехота – Филину. Сказал, зубы надо беречь, не вечные они. Ведь просвещённый мир давно так делает. А мы тут тоже маленько просвещённые.
- А пасту где вы берёте?
- А мы мяты насушим, растолчём, с пчелиным воском и мелом смешаем – так и чистим. А ты что спрашиваешь? Сам не чистишь, что ли? Небось, Бабайка в первую очередь велел тебе из дому зубную щётку взять?
- Ой, - покраснел паренёк, - а я в первый день со злости её выкинул, а потом и забыл.
- Бедовая ты голова, - ласково проговорила Яга. – Ну, ничего. Мы Филина попросим, он тебе свою отдаст, раз сам без зубов.
И частенько они так разговаривали. Больше всего Сеньку интересовало, почему Ягой и Бабайкой детей пугают, если они такие хорошие.
- А что ж удивляться, милок. Люди боязливые, порой и неблагодарные. Сколько уж мы мальчиков и девочек перевоспитали - и не счесть! А они возвращаются домой, и не только добрым словом не помянут, так ещё и детей своих, как взрослыми станут, начинают пугать.
- Я, значит, тоже домой вернусь?
- А то как же! Вернёшься, соколик.
- Но я никогда-никогда про вас с Бабайкой гадости рассказывать не буду, обещаю!
- Ты ж мой хороший, - и Баба Яга гладила мальчика по голове. А Сенька думал о том, как было бы замечательно, если бы у него была такая вот бабушка, к которой он мог бы приезжать в деревню на каникулы. Но обе его бабушки были городскими жительницами и отдыхать любили на курортах, а не в деревне.
На этом, казалось бы, пора закончиться Сенькиным приключениям. Еще день-другой – и отправил бы его Бабай домой за примерное поведение и старательность, кабы не случай.
Глава десятая, тревожная...
Этим утром Сенька, как обычно, побежал к реке с ведрами. У берега его уже ждали русалочки и радостно замахали руками, приветствуя товарища. Они придумали новую игру – прятки в камышах - и, перебивая друг друга, принялись рассказывать Сеньке правила. Как только Сенька закрыл глаза и начал тараторить «кто не спрятался, я не виноват», издалека послышалось громкое напуганное кудахтанье – прямо к реке со всех курьих ножек мчалась избушка Бабы Яги, а следом, охая и размахивая полотенцем, бежала и сама хозяйка. Из окошка избушки валил дым. С разбега бегунья плюхнулась в воду, и в окошко полилась спасительная вода. Оторопевший Сенька и напуганные русалочки смотрели на это представление, вытаращив глаза.
Из избы шел теплый пар.
- Ох, горюшко! – причитала Яга Иннокентьевна. - Да вылезай уже из воды. Цыпа-цыпа!
- Что случилось-то? – закричал Сенька, подбегая к бабуле.
- Ох, милай! Печку я затопила, да во двор вышла. А тут мимо Соловей-разбойник на Горыныче пролетал. Вот Соловей возьми да и свистни, окаянный! Привет мне, значит, передал, охальник! А изба-то моя с испугу как подскочит, угольки из печи и посыпались. Она, сердешная, по двору заметалась, а потом сообразила, да к реке... Надо ее из реки вытащить, сама не пойдет – перепугалась. Теперь неделю сушить надо, все добро залило...
Яга, кряхтя, полезла в реку. Следом, конечно, Сенька с русалочками на подмогу поплыли. Стали избу из реки толкать, ласковыми словами уговаривать. На берегу Филин старается, крошит хлеб, крошками избушку, как курицу, выманивает. Потом уж за Бабаем полетел. Тот к дверной ручке веревку привязал и стал с берега тянуть. Так общими усилиями выволокли страдалицу на берег. Отряхнувшись, изба засеменила домой, на поляну. Уставшие спасатели побрели следом. Вынули из избушки все добро и разложили сушиться на солнышке. Саму избу привязали за курью ножку к сосне. На всякий случай. В домике Бабая заварили горячего чаю, укутались в одеяла. Каждый в задумчивости смотрел в окно, там жужжала и колотилась в стекло залетевшая муха.
- Прилягу я, любезные, - тихонько сказала Яга и, укрывшись поплотнее, затихла на лавке.
Бабай с Сенькой тревожно переглянулись. К вечеру Яге стало хуже. Ее бил озноб, так что лавка дрожала. Сенька и Бабай укутали ее всем, чем можно, даже тулуп сверху положили. Дрема принес мешочек с какими-то корешками и травками и готовил отвар в котелке. Филин менял Яге компрессы, когда они высыхали на ее горячем лбу.
- Плохо дело, простудилась, - горестно вздыхал Бабай. Ходил из угла в угол и поглядывал на кучу одеял, из-под которых сиротливо торчала маленькая седая голова в платочке.
- Что же делать, Бабаюшка? Ведь доктора надо, лекарства! Мне мама всегда специальный сироп давала, когда я болел. Мне сразу становилось лучше, – переживал Сенька, шагая вслед за Бабаем.
- Доктора... У нас всегда доктором сама Яга и была. А лекарства... Ты ж
пойми, волшебные мы. И болезни у нас волшебные, не простые. Тут простыми человеческими лекарствами не обойтись, не помогут.
- И как же теперь быть, чем помочь? – чуть не плакал мальчик. Он боялся, что может случится что-то страшное, непоправимое, и сердце его сжималось от жалости к бедной старенькой бабушке Яге. И от переживаний он еще быстрее начал ходить туда-сюда вдоль лавки.
- Уймитесь вы уже, и так голова кругом идет, - заворчал Дрема и понес Яге кружку с горячим отваром. Впервые Сенька видел Дрему хмурым, без привычной лукавой улыбки. И от этого становилось еще тревожнее.
- А ведь есть одно верное средство, - наконец просиял Бабай и сел на табурет.
- Правда? – обрадовался Сенька и тоже присел на край лавки.
- Правда. Только вот достать его сложно. Да и как тут уйдешь, Яге уход нужен.
- А может, я смогу? А? - спросил Сеня и сам вдруг испугался своей храбрости. Но всего на секундочку.
- Не побоишься? – Бабай пристально посмотрел на мальчика.
- Не побоюсь!- твердо ответил Арсений и крепко сжал кулаки.
- Тогда слушай...
- Есть за лесом Черное болото, - начал Бабай свой рассказ, - как через него перейдешь, найдешь старый колодец. Он уже давно высох, но растет на дне этого колодца чудодейственное средство. Трава – не трава, гриб – не гриб, но ты его сразу увидишь, оно в темноте светится. Вот его и принесешь, понял? В помощники тебе пойдёт Филин, он и дорогу покажет, и поможет, ежели чего. Да, возьмите с полки кружку какую, в нее положите это лекарство.
Тут Бабай нахмурился, словно вспомнил что-то. Из угла тут же вылетел Филин и взволновано заухал:
- А как же Злыдни, Бабай?
- Да, Сеня, вот что самое главное! – Бабай взял мальчика за плечи и посмотрел ему в глаза. – Живут на Черном болоте Злыдни. Маленькие, но препротивные существа, которые из вредности и злости норовят всякого утащить к себе в болото. Так что будь осторожен. Если идти тихо, может, они вас и не услышат. Но уж если услышат, то беги со всех ног! Они если кого заметят, ни за что не отстанут. Главное – болото перебежать, из него уж они не вылезают. И не трусь. Злыдни чуют запах страха, на него и сбегаются.
Сенька молча кивнул головой, взял с полки щербатую кружку и подтянул штаны. Вроде, готов. Филин с Бабаем ободряюще посмотрели на Арсения. Яга охала и стонала в болезненном сне. Ну, пора идти.
Глава одиннадцатая. О том, что сказки бывают разные.
Сеня вышел из избушки, Филин вылетел следом.
- Ничего, к ночи вернемся, - сказала птица, поглядев на розовеющее небо. – Я полечу вперед, а ты за мной беги пошустрее.
И они заспешили по лесной тропке, по густому ельнику туда, где зловеще булькало загадочное Черное болото. На бегу мальчонка вспоминал всех супергероев и богатырей, о которых знал из мультиков, и представлял себя то Бэтменом, то Человеком-пауком, то Ильей Муромцем. Чтобы было не страшно, а весело, как в приключенческой игре. А еще Сеня с тревогой думал про Злыдней. Конечно, хорошо всем этим героям, у них есть супер-способности, а он всего лишь обычный мальчик. Солнце незаметно спускалось к горизонту, лес становился темнее и тише. Уже не слышно было веселого птичьего гомона, только кукушка вдалеке отсчитывала ей одной известное время. По дороге Сеня увидел в траве ежа, потом приметил на стволе березы дятла, который деловито высматривал короедов. Интересно, куда спешил этот еж и есть ли у дятла птенцы? Жаль, что нужно торопиться. «В другой раз непременно обо всем узнаю», - пообещал сам себе юный натуралист. И подумал, что надо будет обязательно поехать в лес с мамой, вместе сделать много новых открытий и найти для нее самый красивый сказочный цветок. В своих мыслях Сеня был там, на воображаемой прогулке, и совсем перестал думать о коварных Злыднях.
Неожиданно лес поредел, и Сенька с Филином вышли на прогалину. Кругом были темно-зеленые заросли папоротника, а за ними начиналось бурое, с сухими редкими деревцами болото. Филин велел Сеньке выломать высохшую палку покрепче и идти только по тем кочкам, на которые он укажет.
- Смотри, не зевай и будь осторожен! – велел Филин и смешно поскакал по мохнатым кочкам, усыпанным черникой.
Сеня осторожно, нащупывая дорогу палкой, стал перепрыгивать с кочки на кочку. Иногда между осокой и островками мха проглядывала темная, как ночное небо, вода. И Сенька понял, почему болото называлось Черным. Местные жители – лягушки и тритоны – провожали отважных путников любопытными взглядами. Сеньке почудилось, что на одной из квакушек он увидел крохотную блестящую корону. «Фу ты, показалось», - Сенька потряс головой и сосредоточенно стал смотреть, куда вел его Филин. Иногда нога срывалась с кочки и оказывалась в зыбкой, ненадежной трясине. Сердце на секунду замирало, но Сеня крепко упирался палкой в кочки, вытягивал промокшую ногу и вновь был на верном пути. Вот уже и сухая, твердая земля под уставшими ногами. Мальчик удивился, как быстро они проскочили это зловещее место. А главное, не встретили никаких Злыдней. Вон и старый колодец виднеется между сосен. Мальчик бодро зашагал к нему, все так же не выпуская из рук палку.
Усыпанный рыжей сухой хвоей, колодец, видимо, уже очень давно не принимал гостей и не поил их прохладной лесной водицей. Он мирно грелся на солнышке, и на его теплых бревнах дремали разомлевшие ящерицы. Сенька перегнулся через край бревенчатой кладки, пытаясь рассмотреть, что же там, в самом низу. В сумраке колодезного нутра было тихо, солнечные зайчики скакали по паутине. Дно оказалось не так уж глубоко.
- Филя, может, ты туда слетишь? То есть спустишься? – спросил Сенька, разглядывая паутину. – Я же не могу туда прыгнуть.
- А зачем прыгать? Вон – веревка есть и ведро. Спустишься, как в лифте, - предложил Филин, - а потом я тебя подниму. Ты руками быстрее снадобье соберешь, чем я клювом.
- Ладно, - проворчал Сенька, нехотя садясь в проржавевшее и погнутое ведерко. Эта идея не слишком ему понравилась, но больше ничего не оставалось.
- Держись крепче! – скомандовал Филин и вцепился когтями в железную ручку колодезного барабана, - поехали!
С ужасным скрипом барабан завертелся, медленно опуская ведро с Сенькой на дно. Да, такого «аттракциона» в Сенькиной жизни еще не бывало. «Это, пожалуй, пострашнее американских горок», - подумал наш герой, вцепившись мертвой хваткой в веревку, к которой было привязано ведро. Наконец ведро гулко приземлилось на каменистое дно. Сенька вылез, отмахиваясь от серой паутины, и начал оглядываться вокруг. В углу колодца,
в щелях между трухлявыми бревнами, он заметил слабое зеленоватое свечение.
- Нашёл! – закричал Сенька, задрав голову кверху. И стал соскребать пальцами в кружку что-то склизкое и пахучее. - Гадость какая-то, плесень что ли? – морщился он и старался побыстрее собрать «лекарство».
- Все, тяни меня наверх! - крикнул мальчонка, вытер зеленые пальцы о штаны и снова сел в ведро.
Веревка напряглась, дернулась, но ведро по-прежнему стояло на земле.
- Эй, ты чего? Тяни наверх, говорю!- сердито велел Сенька Филину.
Ушастая голова наклонилась в колодец.
- Не получается. Тяжелый ты, мне тебя не вытянуть.
-Ты что?! Ты ж меня сюда спустил! – испуганно завопил Сенька.
- Так спускать и поднимать – это не одно и то же. Спускать легче.
- И что же мне делать!? А? Как я отсюда вылезу?
- А ты попробуй сам по веревке залезть, а кружку мы в ведре потом поднимем, – предложил Филин.
Сенька вылез из ведра и попытался уцепиться за веревку и подтянуться. Ничего не получалось. Он попыхтел еще немного и устал, к тому же потные и грязные ладошки скользили по веревке.
- Я не могу! – закричал паренек, - Филя, сделай что-нибудь! – Голос предательски дрожал, и Сенька был готов разреветься.
- Погоди! Что-нибудь придумаю, не бойся! – крикнул вниз Филин и взлетел над колодцем.
Сенька сидел на дне и размазывал слезы по щекам. «Опять в яме! Супергерой называется! По веревке не смог наверх подняться», - горестно думал он и вспоминал свой спортивный уголок в комнате. Как он радовался, когда папа впервые установил все спортивные снаряды – и шведскую стенку, и кольца, и канат, и веревочную лесенку! Потом Сеня поиграл на нем пару дней в пиратов и потерял интерес. Вот если бы он тогда тренировался!
- Эй! – прогремело сверху, и над колодцем нависла огромная мохнатая медвежья голова. А потом добавила, – Сейчас я тебя вытащу!
- Мамааа! – закричал в ужасе мальчишка и забился в угол колодца. Но рядом с медвежьей головой появилась знакомая ушастая физиономия Филина.
- Да не ори! Чего испугался-то? Это знакомый Медведь. Нам сказочно повезло, что я его тут встретил. А то даже не знаю, что бы мы делали.
- Не боись, - со смехом добавил Медведь, - не съем.
Через минуту все трое сидели возле колодца. Сенька восторженно смотрел на огромного бурого медведя и осторожно поглаживал жесткую шерсть, пока Филин вел с косолапым беседу. Вот это да! Это не в зоопарке через решетку смотреть. Жалко, что никто не поверит, если расскажу, что с настоящим медведем в лесу встретился. Да еще и разговаривал!
- Ну, бывайте! Пора мне. А Яге Иннокентьевне привет передавайте, пусть поправляется. Я ей на днях меду занесу, - Медведь поднялся и приветливо махнул огромной лапой.
- Спасибо тебе, Михайло Иваныч! Выручил, – махнул крылом в ответ Филин.
- Филь, а это что, тот самый медведь из сказок? Ну, про трех медведей и про Машу?- шепотом спросил Сенька у товарища.
Филин кивнул. Сенька взял кружку с зеленой светящейся жижей, и они молча пошли в обратный путь.
- Знаешь, а я все еще никак не могу привыкнуть, что в сказку попал, –
задумчиво добавил Сенька.
Глава двенадцатая. О том, что может дружба.
Начало смеркаться, солнце уже касалось макушек деревьев, когда Сеня с Филей остановились у края болота. На мшистые заросли легли густые тени,
и теперь оно на самом деле казалось таинственным и мрачным. Сенька заволновался: пройти по болоту в сумерках казалось гораздо страшнее, чем при свете дня. Но Филин невозмутимо и привычно запрыгал вперед по кочкам, и это успокаивало. Мальчик двинулся следом за птицей. Над черничником громко звенели комары, лягушачий хор давал свой вечерний концерт. Там и сям между кочками шмыгал мелкий лесной народец. Вот уже и половина пути позади… Вдруг из вязкой болотной жижи поднялся огромный пузырь воздуха и громко лопнул, разбрызгивая затхлую воду. Сенька от неожиданности вздрогнул и шлепнулся в мох. Кружка с волшебным лекарством выскочила из рук и упала неподалеку на зыбкую почву. Вот досада! В трясину заходить нельзя, это Сенька хорошо знал. Затянет – и глазом моргнуть не успеешь. Он осторожно лег животом на мох и попытался палкой дотянуться до кружки. Не хватало совсем чуть-чуть, чтобы зацепиться за ручку. Он начал понемногу подползать ближе к трясине, изо всех сил вытягивая руку. Противные назойливые комары вились вокруг Сенькиного носа, мешая сосредоточиться. И вдруг мальчик заметил маленькие красные огоньки, которые то появлялись, то исчезали за кочками. Огоньки приближались, и стало понятно, что это маленькие красные глазки, которые светились в темноте. Кто-то тоже подкрадывался к кружке.
«Злыдни!» - внезапно догадался Сенька, и от страха руки и ноги у него стали ватными. Маленькие существа вылезли из-за кочек, уставившись на мальчика немигающими глазенками. Они были черные, колючие, похожие на морских ежей на тощих длинных лапках. Ворча и поскрипывая мелкими острыми зубками, Злыдни стали медленно приближаться. «Филя!!!» - завопил Сенька, пытаясь как можно быстрее подцепить кружку с драгоценной светящейся зеленью. Филин, услышав крики, тут же бросился на помощь товарищу. Злыдни тоже заторопились, стараясь добраться до своей добычи раньше него. Они уже ухватили кружку цепкими коготками и перебирались на Сенькину палку. Но Филин, шумно размахивая крыльями, налетел на мелких злодеев и начал отбрасывать их в стороны. Затем поднял клювом кружку и бросил ее Сеньке в руки. «Беги!» - крикнул он пареньку, стряхивая с лап противных липучих тварей. Злыдни не сдавались: они напрыгивали на птицу, цепляясь за перья, злобно шипели и визжали, не давая Филину взлететь. Повсюду мелькали их злобные красные глазенки. Сенька вскочил, прижал покрепче кружку и побежал по кочкам во весь дух. Но вдруг остановился. Оглянувшись, он увидел, как Филин барахтается во мху, со всех сторон облепленный черными ощетинившимися комками. Сенька понадежнее пристроил кружку на самой высокой кочке, изо всех сил сжал руками палку и с криком: «Наших бьют!!!» – рванул выручать друга. Он и сам не понял, откуда у него взялась эта отчаянная смелость: Сенька лупил Злыдней палкой, кричал и ругался на этих нахальных колючих тварей, отбрасывая их от Филина. Откуда-то из черной шевелящейся кучи Филя глухо сипел: «Сеня, беги! Неси лекарство Яге!» Но Сенька сквозь жгучие слезы закричал: «Нет, я тебя не брошу!». Борьба была отчаянной и неравной. Даже лягушки на болоте затихли, ожидая развязки, и только испуганно таращились на эту визжащую и кричащую «кучу-малу». Палка в руках отважного вояки переломилась пополам, он отбросил обломки и, не зная за что ухватиться, замахнулся на ближайшего Злыдня кулаком. Тут с Сенькиной руки соскочил последний оставшийся браслет и, со свистом разрезав воздух, влепился Злыдню прямо в лоб. Черное существо издало пронзительный вопль и рассыпалось маленькими красными искорками по бурой болотной траве. Среди Злыдней началась настоящая паника, они отпустили Сеньку и Филина, заметались среди кочек в надежде спрятаться. Но то тут, то там раздавались громкие хлопки, черные комочки взрывались и рассыпались «маленькими фейерверками». Сенька с Филей радостно закричали и захлопали крыльями и руками! Это было похоже на настоящий салют в честь их победы над врагами. Уставшие, грязные и промокшие, в клочках мха и черничных пятнах, победители побрели по болоту домой. Сеня радостно прижимал кружку с лекарством, и зеленое сияние, словно факел, освещало дорогу нашим героям.
Глава тринадцатая, торжественная, она же последняя.
Утро следующего дня было радостным и суетливым. Исцеленная Яга, улыбаясь и припевая, сновала у печки, месила тесто на пироги, готовила наваристые щи и нежно поглядывала на Сеньку, который, проснувшись на лавке, потягивался и зевал. Бабай, зайдя в избу, зычным и бодрым голосом скомандовал: «Герои, подъем! Сегодня будет праздник!» Потом, довольно потирая руки да приплясывая, стянул со стола горячую ватрушку и аппетитно ее сжевал. Сенька совсем проснулся, и ему стало весело. Он спрыгнул с лавки и быстро натянул штаны и рубашку.
- А что за праздник, Бабай?
- Как это что за праздник?! Мой драгоценный воспитанник спас бабушку от тяжкой хвори и победил коварных Злыдней!!! – Бабай потешно пустился вприсядку, выкидывая коленца и размахивая руками.
- Куды, старый! Опять мне потом твой радикулит лечить! – всплеснула руками бабуля, шутя замахиваясь на Бабайку полотенцем. Сенька засмеялся и запрыгал следом.
- Так ведь я не один победил, а с Филей!
- О! Еще и моего верного помощника спас! Он мне все рассказал, как ты храбро со Злыднями сражался.
Воспитатель отдышался, сел на лавку, потом посадил Сеньку на колено и ласково потрепал его по вихрастой макушке.
- Молодец, внучок! Знатный из тебя богатырь получится.
- Знаешь, а я ведь здорово испугался там, на болоте, - шепотом поделился мальчик со стариком.
- Это ничего. Не тот храбрец, кто ничего не боится, а тот, кто свой страх сумел побороть.
- Ой! - вспомнил Сеня, - Бабай, а браслет-то последний чудесным оказался! Как угодил одному Злыдню в лоб, так они все и рассыпались! – весело рассказывал паренек.
Бабай улыбнулся:
- Браслет-то обыкновенный, а вот сердце у тебя и правда чудесное – ты себя не пожалел, за товарища вступился. А браслет только помог немножко.
Сенька благодарно прижался к Бабаю, и оба замолчали, думая обо всем, что случилось.
Яга умилялась, глядя на их объятия, и вытирала влажные глаза уголком платочка. Вдруг спохватилась:
- Ох, любезные мои, дорогие! Самовар-то, поди, уже вскипел. Пойдемте-ка на двор, я нынче самобранку на воздухе расстелила. Гостей будет много!
Сенька выбежал на крыльцо. На поляне перед избушкой затевался пир горой. Бабай откуда-то притащил огромный дубовый стол с резными ножками, а вокруг него хлопотала бабушка Яга с Аленушкой. Самобранка в этот раз на славу постаралась: и пышные пироги-расстегаи, и румяные блины с медом и сметаной, и ватрушки с творогом и ягодами, и печеные яблоки в сахаре, и янтарное морошковое варенье, и клюква в сахаре, и глазированные пряники – угощений было столько, что глаза разбегались.
В воздухе витали такие восхитительные ароматы, что голова кружилась от восторга и предвкушения!
В центре стола раздувался и пыхтел пузатый самовар, его начищенные бока блестели на солнце и зазывали поскорее отведать горячего чайку со всей этой вкуснотищей.
Братец Иванушка скакал возле стола так, будто он снова в козленочка превратился и, как умел, помогал сестре готовиться к застолью. Он по-праздничному украшал поляну и повсюду раскладывал и расставлял букетики полевых цветов. И даже к куриным лапам избушки привязал бантики из розовых ленточек. Наверное, Аленушкиных. Избушка из-за этого неловко топталась на месте, видимо, ей эти украшения были непривычны. Ее привязали к сосне за одну ногу, чтобы она снова, чего доброго, не сбежала от всей этой суеты и бурных приготовлений.
Сенька любовался этой праздничной картиной, и на душе у него было светло и радостно. И как это замечательно, что бабушка Яга выздоровела, и какой веселый и озорной Бабай, и как смешно и трогательно выглядит избушка на курьих ножках в бантиках! Пока он так размышлял, к нему неслышно подлетел Филя. Он тщательно начистил свои перья и тоже был готов к празднику.
- Гляди, в твою честь стараются! – и подмигнул мальчику.
- Скажешь тоже, – смутился виновник торжества. На самом деле, Сеньке было очень лестно и приятно. Даже когда на день рождения ему подарили велосипед, о котором он давно мечтал, ему не было настолько приятно. Быть может, он впервые почувствовал себя настоящим героем. Не суперменом, конечно, а просто мальчиком, способным на настоящий смелый поступок. Чего уж говорить, сегодня Сенька собой гордился.
Скоро подоспели и остальные гости, живущие по соседству. И Дрема, и ученый Кот Василий Соломоныч, и знакомые русалочки, и Кикимора с Водяным, даже тот самый Медведь, с которым у колодца встретились, и еще много лесных жителей, с которыми Сеня еще не был лично знаком. Одного только Соловья-разбойника не пригласили. Яга все еще обижалась на него за напуганную избушку.
Пировали до вечера. Кот Баюн наигрывал на своих гуслях самые развеселые песни, и все гости лихо отплясывали на поляне. Даже Яга, несмотря на свой преклонный возраст, кружила по поляне в нарядном сарафане и игриво помахивала платочком. В разгар веселья Сенька даже пригласил на танец Аленушку. Она зарделась, улыбнулась и кокетливо поправила ленточку на косичке, а потом подарила ему на память резной берестяной браслетик взамен Бабаевых воспитательных. Разошлись, когда на поляне уже загорелись светлячки. Бабай с Дремой отправились на свою ночную службу. Филин, как всегда, полетел за ними следом. Сенька, проводив с бабулей гостей, помог ей убрать со стола и привести поляну в порядок. Еще немного посидели с Ягой Иннокентьевной на крылечке, слушая соловьиные трели и глядя на ясные звезды. Разговоров уже не вели, да они были и ни к чему. Каждый наслаждался моментом совершенного счастья, которым был наполнен этот вечер. Сеня склонил голову Яге на плечо, и бабуля нежно обняла названного внучка. А чуть погодя, довольный и уставший, Арсений блаженно растянулся на своей лавке, под негромкие колыбельные напевы Баюна.
***
А утром Яга пришла Сеньку будить и обнаружила, что воспитанник исчез. На лавке сиротливо лежали только Сенькины холщовые штаны и рубаха.
Через несколько минут маленький совет снова был в сборе.
- Куда он мог уйти, как думаешь? – начал Дрёма.
- Может, в лес? Попробовать прочитать надпись на камне?
- А может, в Тридесятое царство подался?
- Зачем? Ему и здесь нравилось. Да и что, голышом он убег, что ли? - сокрушалась Яга, с грустью поглаживая Сенькину «форму».
- А ну-ка, где блюдце? – скомандовал Бабай.
Филин торопливо протянул блюдце и наливное яблочко.
И в проясняющемся донышке волшебного блюдца все увидели Сеньку в объятиях мамы. Оба счастливо улыбались.
- Ёлки зелёные! – Хлопнул Бабайка себя по колену. – Ему ж сегодня семь лет исполнилось! В нашу-то страну после семи ни-ни!
- Ох, ну, теперь наш Сенечка мамку порадует!
- Да, воспитали мы его на славу.
- Можно со спокойной совестью и на покой.
- А я по нему скучать буду!
- Да и я, чего уж греха таить.
Помолчали.
- Скажи, Бабайка, а почему, когда мы его в лесу искали, ты не вспомнил про блюдечко с наливным яблочком?
КОНЕЦ