После того как сгорел на выгоне наш балаган (шалаш), прошло как мне казалось много лет, после этого события я солидно подрос и успел закончить несколько классов в хуторской начальной школе.
Благосостояние нашего хуторского населения резко возросло, в чём это конкретно заключалось, можно было определить по вывозимому мусору из дворов, который складировали у канальчика за дорогой, идущей за огороды и речку.
Было очень даже удобно, когда поднимали уровень насыпи для канальчика, то землю бульдозером сгорнули для насыпи, а внизу насыпи получилось углубление в грунт.
Вот сюда и начали свозить мусор, который выметали из дворов и собирали у дворов на улице.
А вот навоз от животных тогда складировали во дворах, чтобы с наступлением лета, лепить кизеки, которые потом использовалось как дешёвое топливо.
Но время внесло свои изменения, появившиеся дешёвые керогазы сменили газовые плиты с баллонным газом.
Надобность в кизеках отпала, благодаря снабжению качественным для отопления домов и хат углём, на который имелись в достатке денежки у населения.
И повезли из дворов навоз, вываливая у канальчика, со временем углубления были заполнены, а перепревший навоз превращался в сыпец, очень полезная вещь для огородов.
Количества скота увеличивалось и уже возвышались по весне поднимающиеся горы навоза сваленного наспех в месте всеобщего его складирования.
С приходом тепла, процессы перепревания усиливались, выделяя неприятный запах, особенно отдавало аммиаком
Особенно это ощущалось при западных ветрах, который приносил не приятный запах вблизи находящиеся дворы.
Жители этих дворов, конечно, возмущались, заключили даже словесный договор, чтобы навоз вывозить за пределы хутора в бывшие саманные ямы.
Договор договором, но ещё нужно было присматривать, ведь везли сюда навоз не только с нашей улицы, подбрасывали и с других улиц.
Для вывоза, скопившегося с осени и до весны навоза, использовали трактора с самоопрокидывающимися телегами, а нанятый тракторист старался как можно быстрей избавиться от такого груза, подъезжал к насыпи канальчика, открывал борт, пару минут и весь навоз лежит горкой, на всё – про всё уходило минут пять.
Проконтролировать, кто и когда вывез навоз уследить трудно, основная часть жителей была на работе, а местная детвора в школе.
Да и ругаться уже было бесполезно, перевозить навоз никто не будет.
Так он и лежал, постепенно перегнивая, выделяя огромное количество вонючего газа.
В один из осенних дней, когда во дворе я себе не нашёл подходящих занятий, вышел на улицу, которая была пуста, ни одного своего товарища не было видно.
Прошёлся до канальчика, поднялся на насыпь, дул лёгкий западный ветер, потоптался в надежде увидеть хуторских ребят, но снова не повезло, ни кого.
Пошёл по насыпи в сторону второй улицы, рассматривая сверху кучи мусора и навоза, который лежал сплошной полосой.
Что меня навело на мысль поджечь навоз, сам не знаю, посчитал что это даже полезное занятие, тем более навоз сверху высох за лето, а осень ещё была тёплой.
Спички всегда лежали в кармане, а как без них, можно поджечь подсохшую траву под горой или развести костёр.
Поджечь первую торчащую кучу навоза труда не представляло, стоило поднести спичку и запылало.
Стал при помощи подожжённой палки разносить огонь и вскоре языки пламени рвались вверх по всей длине наваленного навоза.
Эх жаль, что ни кто не видел, как огонь пожирает навоз, особого дыма не выделялось, а то что поднималось из огня плавно уносилось в сторону хутора.
Я прохаживался по насыпи и поглядывал с гордостью на творение своих рук, но не понятно, где в это время были мои друзья, даже Михася любителя полазить по различным местам, не было видно.
Часа три бродил вдоль горевших куч, сбрасывая в огонь остатки мусора и навоза.
Поглядывал на огород Юрки, это на второй улице, дым туда не попадал, в надежде его увидеть там, ведь такие дела, как разводить огонь, выжигать траву любимое его занятие.
Но даже по дороге на речку никто не прошёл.
Огонь потух, что можно сгореть уже сгорело, кострище едва дымило, а вот жар в кучах навоза тлел ещё несколько дней.
Мне такая борьба с навозом понравилась, и загорелся я идеей, что снова как накопиться достаточное количество навоза обязательно подпалю.
А ждать долго не пришлось, к весне вывезено было большое количество навоза, где - то ближе к маю, когда сверху куч навоз подсох, я отправился поджигать навоз, одного сразу не учёл, что дул западный ветер.
Подожжённый навоз сразу задымил густым сизым дымом, который ветер понёс в сторону улицы.
К тому же ветер помогал раздувать огонь, и вот густота дыма настолько была плотной, что за ним временами было не видно своего дома и двора.
Ветер управлял дымом и менял его направление, дымом накрывало то один двор, то другой, затем улицу.
Я поднялся на насыпь и отсюда наблюдал за происходящим, трогательная открывалась картина, дворы и дома в плотном дыму, которым дирижировал ветер.
Чувство лёгкого страха (что буду делать, если дым не прекратится до прихода соседей и родителей с работы) и не понятное удовольствие, сопровождающее фантазией на военную тему.
Неожиданный порыв ветра завернул дым на двор соседей через дорогу, бульвар к этому моменту снесли, я хорошо знал, что Толикова мать - пенсионерка дома.
Ждать долго не пришлось, сквозь пелену дыма она появляется во дворе, выходит к воротам.
Я прячусь в канальчике, воду к этому времени ещё не подавали для полива.
Ветер сменил направление и гнал дым на наш двор, бабулька постояла немного у ворот, посмотрела на горящий навоз и вскоре ушла, хорошо, что меня не увидела.
То, что я остался не узнанным, ещё больше прибавило интриги.
Сидя в канальчике, для себя сделал вывод, что навоз должен хорошо просохнуть, тогда дыма будет меньше.
К вечеру выгорела большая часть навоз, дыма практически не было, только во двор доносился не значительный запах горелого навоза.
Меня заводило, то, что никто из соседей и родителей не поинтересовались о поджоге навоза, им тогда не до этого было.
Сгорел навоз и хорошо, вонять не будет.
Желание борьбы с навозом возрастало, но, как известно инициатива имеет одну особенность – наказывается.
25 март 2016 г.