( повесть)
1
Зине очень повезло, что случалось не так уж и часто. Зина ехала, даже летела в Сочи. Отовсюду сыпались советы: что брать, как одеться. До этого Зина никогда не была в этом всесоюзно - известном субтропическом раю на берегу Чёрного моря. И она мысленно пыталась вообразить этот рай, вспоминая открытки, которые ей довелось прежде видеть, с видами тех мест. Всё это было бы прекрасно на самом деле, если бы не обстоятельства, в связи с которыми эта поездка стала не только возможной, но и необходимой. Зина летела в Сочи по служебным делам, и было это в конце февраля. Впервые в командировку она направлялась совсем одна и в город, где у неё не было ни одного знакомого человека.
Ей уже было тридцать три года, она была хорошим специалистом в своем совсем не женском деле, но у неё не было уверенности в себе, которую приобретает зрелая женщина, да к тому же начисто отсутствовала авантюрная жилка. Задание, которое она получила от руководства отдела, было объёмным, но не чётким. Помимо того, что надо было выяснить в командировке для работы её подразделения, ей надавали заданий специалисты смежных профессий. И от выполнения всех этих заданий зависела дальнейшая работа отдела в сорок пять человек. Почему она оказалась в столь ответственной роли? В отдел пришёл новый руководитель, всего на три года старше Зины, человек энергичный, с метким глазом и феноменальной памятью. Вот он-то и увидел в Зине всё то, что накопилось и вызрело в ней, как специалисте к этому времени. Он видел, как многие сотрудники советуются с ней по работе, как чётко и грамотно работает она сама, как любят именно с ней решать сложные вопросы смежные специалисты.
Новый шеф сказал, что Зина давно уже выросла из детских штанишек, и ей пора выходить на новый, более высокий уровень. Она понимала, что он прав. Однако, ей было страшновато. Более всего прочего она опасалась не справиться с заданиями и подвести шефа и весь отдел. Но об этом знала только она сама. Даже дома она не говорила о своих опасениях. Единственно, о чём она тревожилась вслух, это об устройстве в гостиницу. Ведь командировка было на десять дней.
2
Отправляя её в командировку, шеф сказал, что трест, куда её направляют, имеет возможность устроить её в гостиницу. И она чётко решила для себя, что прилететь в Сочи и прийти в трест она должна до конца рабочего дня. Узнав, что в Сочи из их города есть три рейса, она взяла билет на самый ранний утренний, девяти часовой. Чтобы вылететь в девять утра, встать надо было в пять, выехать рейсовым автобусом в аэропорт - в шесть и пройти регистрацию в аэропорту за два часа до вылета самолёта – в семь. После чего выяснилось, что девяти часовой рейс отменяется. Так же без предварительного объявления был отменён и следующий рейс. И только третий, который имел отправление в двадцать часов, выполнялся. Этот рейс формировался в Вильнюсе и в их город прибыл прилично наполненным, поэтому посадку пришлось брать боем. И попала она в самолёт только благодаря тому, что рядом был муж, человек крупный, сильный и настойчивый. В самолёте она нашла свободное место. Оно было за столиком, где, кроме неё, сидело ещё три человека.
Оправившись от волнений, она рассмотрела своих попутчиков, тех, что сидели за столиком непосредственно рядом с ней. Одной из них, рядом с Зиной, была миловидная девушка лет двадцати, напротив, лицом к ним, летел мужчина лет сорока, который по внешности мог быть и культурным рабочим и человеком интеллектуального труда и пожилой человек в берете, седой и с тонкими чертами лица. Самолёт перед Сочи должен был делать посадку в Донецке. Но, когда они приземлились, то с удивлением прочитали крупную зелёную уже горящую в темноте надпись на крыше аэровокзала – «Краснодар». Потом стюардесса объяснила пассажирам, что по погодным условиям Донецк не принимает, и всем пассажирам следует пройти в здание аэровокзала и внимательно слушать объявления.
Не сговариваясь, их четвёрка заняла места в зале ожидания рядом. Прислушиваясь к объявлениям, они беседовали. Тогда же и выяснилось, что все они летят в Адлер, откуда должны будут добираться до Сочи. Не без основания, они предположили, что ко времени их прилёта в Адлер рейсовые автобусы ходить уже не будут. И это очень хорошо, что их четверо, значит такси им будет стоить предельно дёшево. Не надо искать случайных попутчиков. Себя они случайными уже не считали. Все попутчики, кроме Зины, ехали в Сочи отдыхать и лечиться, и только Зина – работать, что вызвало у остальных к ней некое почтение.
Минут через сорок было объявлено, что пассажиры из их рейса, следующие до Адлера, должны пройти на посадку, и будут отправлены туда уже прямо, без приземления в Донецке. Зинина четвёрка дружно погрузилась в новый небольшой самолёт и покинула аэропорт, над которым чётко горела крупная надпись – «Краснодар». Полёт продолжался не долго, и, когда они снова приземлялись, то к своему изумлению прочитали за бортом сквозь иллюминатор название аэропорта опять - «Краснодар». Но, как и прежде, им объяснили постфактум, что сильный ветер над морем не позволил самолёту сесть в Адлере. Пассажиры были уже в изнеможении и начинали закипать. А Зина со щемящей тоской думала о предстоящей ночи, которая не сулила ей нечего хорошего. Но надо было держаться, не смотря на усталость и дурные предчувствия. И вот в первом часу ночи их снова погрузили в самолёт, и на этот раз они приземлились в Адлере.
Когда они вышли на площадь перед аэровокзалом, где пассажиров обычно ожидают автобусы и такси, площадь была запружена людьми, так как аэропорт Адлер с небольшой разницей во времени принял шесть самолётов, из них четыре были аэробусами. Держась друг за друга, под предводительством мужчины лет сорока, они пробирались в людском месиве куда – то вперёд. Рост Зины не позволял видеть за спинами идущих впереди мужчин, к какой цели они устремились. Но она почему – то в этот момент полностью доверилась ведущим её людям. А когда она почувствовала, как их сильные руки выдернули её вместе с её чемоданчиком из толпы, втянули в какой – то автобус и даже посадили на заднее сидение рядом с девушкой - попутчицей по самолёту, она на какое – то время почувствовала себя защищённой и опекаемой. «Автобус идёт в город, в центр, там нам будет легче поймать такси» - сказал предводитель их четвёрки, заслоняя женщин от толкотни в автобусе. «Боже, - подумала взволнованная Зина – как хорошо, что мне встретились эти люди».
Поведение их вовсе не было похоже на поведение её земляков в подобных ситуациях. Через какое- то не продолжительное время вся четвёрка, а женщины с помощью мужчин, выбралась из автобуса. Такси не заставило себя долго ждать. И вскоре они все вчетвером мчались по горной дороге, которая то поднималась, то опускалась, петляла или резко сворачивала. Вокруг была кромешная тьма, фары машины по пути выхватывали из темноты какие – то фрагменты гор и растительности. Машина нигде не притормаживала, и временами становилось жутко. Пожилого мужчину укачало, ему было плохо, и они все, стиснув зубы, напряжённо ждали, когда такси вывезет их на более и не менее ровное место. Зине в голову лезли не весёлые мысли, но более всего её угнетал вопрос: что она будет делать, когда они все выйдут из машины?
Дорога стала поспокойнее, и в машине завязался разговор. Он начался с вопроса водителя, кого, куда везти в Сочи. Мужчины – один назвал санаторий, другой пансионат, девушке был заказан номер в гостинице «Кубань». И все вместе решили, что Зина должна выйти вместе с девушкой и проситься на одну ночь хотя бы в вестибюле гостиницы под крышу. Выйдя из такси, девушка и Зина вошли в полутёмный вестибюль гостиницы и, осмотрелись.
В глубине его обнаружили барьер, а за ним с другой стороны дежурного администратора. Это была холёная блондинка с очень высокой причёской, по выражению Булгакова, золотистая женщина, на лице которой чётко читалось, что она знает цену себе и своему рабочему месту. Первой к барьеру подошла девушка – попутчица, и золотистая женщина оформила её поселение быстро и без проблем. Но, когда Зина не уверенно и робко просунула свой паспорт с командировочным удостоверением под стекло барьера, голос из – под высокой причёски сразу приобрёл металлические ноты. На все объяснения и уговоры Зины из – за барьера звучал один ответ: «Идите на вокзал, там переночуете». Бедная Зина, которую привезли на такси в кромешной тьме южной зимней ночи, совершенно потерявшая всякие ориентиры, восприняла этот совет, как посыл на луну. «Ну, позвольте мне тогда посидеть здесь в кресле в вестибюле, пока станет светло» - попросила Зина и направилась, было, к креслу, возле которого сиротливо стоял её чемоданчик. Но она не успела до него дойти. Вдруг откуда – то возник, ранее не замеченный ею швейцар. Пройдя несколько широких мужских шагов, раньше Зины, он оказался около её чемоданчика, резким движением взял его и вынес за дверь на улицу. И Зина, как на поводу, вышла за своим чемоданчиком из гостиницы. За ней громко лязгнул замок гостиничной двери.
3
Женщина оказалась на тёмной, пустынной улице. Кое – где сквозь туман светились уличные фонари, начался дождь. И тут нервы у Зины сдали. Произошло то, чего она больше всего боялась, и ни какие усилия и переживания её от этого не спасли. Ей стало себя ужасно жалко, и слёзы помимо её воли начали выкатываться у неё из глаз и смешиваться на лице с каплями дождя. На Зине был надет малахайчик из искусственного короткого меха, он был уже совсем мокрым, и Зина в нем напоминала облезшую кошку.
Она плакала и лихорадочно думала. Усталая и обиженная она не могла даже присесть на чемоданчик, он был из плотной материи на молнии. Через какое – то время она заметила, что на противоположной стороне улицы из тумана время от времени возникают редкие силуэты прохожих. Как правило, это были не одинокие путники. Они общались друг с другом, как это принято на Кавказе, громко, и их голоса чётко доносились до неё. Кого – то надо было спросить, где вокзал. Но несколько так возникших и снова поглощенных туманом прохожих по внешнему виду не внушали ей доверия, не нравились их голоса или силуэты. И она продолжала мокнуть, стоя у двери гостиницы.
Но вдруг на улице из тумана возникла пара – высокий пожилой мужчина и совсем юная девушка. Они, как и все прочие, громко общались, и их голоса показались Зине добрыми. Зина рывком подняла чемоданчик и решительно широкими шагами ринулась к людям на другой стороне улицы, боясь упустить их из вида. «Извините, извините» – почти крикнула она с середины улицы. После чего люди остановились и повернули головы в её сторону, девушка с удивлением, а мужчина с изрядной долей любопытства. «Извините – ещё раз повторила женщина – вы не подскажите, как отсюда добраться до вокзала?» По-видимому, у Зины, внезапно возникшей перед людьми из тумана и дождя, был такой отчаянно жалкий вид, что мужчина поспешно сказал: «Сейчас, вот только посадим Наташку на развозку, и я покажу дорогу и немного провожу». Зине в её отчаянном положении ни на секунду не пришла в голову даже тень сомнения, можно ли довериться этому человеку, так тепло и успокаивающе прозвучали его слова для неё. У неё возникло чувство, будто ей бросили спасательный круг в бурном, штормящем море, где она уже устала бороться с волнами. И они пошли дальше втроём.
Через пару минут они остановились, и ещё через минуту подошёл какой – то служебный автобус, в который вскочила девушка. Зина с мужчиной остались на улице одни. «Ну, а теперь мы пойдём с вами на вокзал, тут не очень далеко, да сейчас ничем не подъехать» - сказал мужчина, и они свернули с улицы на мост над не широкой рекой. «Вы уезжаете?» - спросил мужчина. «Нет, я только приехала на такси из аэропорта и пыталась переночевать в «Кубани», но меня оттуда выставили. Я никогда прежде не бывала в Сочи, у меня командировка. На вокзале хотя бы есть крыша и сухо».
Пока Зина это говорила, они дошли до середины моста. «Ну, что вы, в таком случае я вас на вокзал не поведу. Вы когда - нибудь ночью на вокзале были? Там не место в это время для приличной женщины» - запротестовал мужчина. «Однажды довелось, но я была с мужем. Так что, представление имею. Но у меня нет другого выхода» - продолжала настаивать Зина. «Но вы теперь не одна, а вместе мы что–нибудь придумаем. Тут не далеко от моста живёт знакомый старичок, он сдаёт комнатку. Если у него ещё горит свет, попросим его пустить вас» - успокаивал мужчина. «Да мне только на одну ночь. Утром я пойду в трест, и меня поселят в гостиницу» - поспешно добавила Зина. «Знаете что? Дайте мне свой чемодан, вы, наверно, уже здорово устали. Да не бойтесь, я с ним не убегу» - с улыбкой добавил мужчина. « Да он не тяжёлый, а устала я действительно. На ногах с пяти утра, да и перенервничала» - согласилась женщина. Они дошли до конца моста на другой стороне реки и прошли ещё не много. Мужчина посмотрел куда – то вперёд чуть вправо. «Нет, старичок уже спит. Куда же мне вас пристроить? Дома у меня самого семеро по лавкам, и я иду ночевать к маме». Он немного помолчал. « Знаете что? Идёмте назад. Я отведу вас к очень славной женщине. Она нам поможет. Это сотрудница моей супруги».
И они повернули обратно на мост. Пройдя мост в обратном направлении, они взяли чуть влево и, пройдя ещё немного, вошли в какой – то двор. Мужчина подошёл к окну в первом этаже по торцу дома. Оно было тёмным. Окно от земли было довольно высоко, но мужчина был высокого роста, он ещё потянулся и постучал по стеклу. За окном зажёгся свет, и женский не молодой голос встревожено спросил: «Кто там?» «Ивановна, выгляни, это я - Михалыч» - ответил мужчина. Окно распахнулось, и из него выглянуло круглое женское лицо. «Ты спала? Мы тебя разбудили?» - спросил Михалыч. «Да нет, только что легла, провожала сестру на вокзале в N-ск» - ответили из окна. «Вот здорово, а я тебе привёл гостью из N – ска, на улице подобрал, ночевать негде, пустишь?» «Да заходите, раз пришли. Я иду открывать» - сказала женщина и закрыла окно. Зина с Михалычем обогнули дом и зашли в тёмный подъезд. «Осторожно, здесь ступеньки» - предупредил Михалыч.
Слева от них открылась дверь, и в освещённом проёме Зина увидела невысокого роста полноватую пожилую женщину с очень добрым лицом. Она улыбалась: «Ну, проходите гости». «Ивановна, ты уж извини, я, думаю, вы и без меня разберётесь. Я к маме иду ночевать. У нас гости» - быстро проговорил Михалыч. «Знаю, Мария говорила» - ответила гостеприимная женщина. И Михалыч поспешно вышел из подъезда. Зина вошла в прихожую квартиры. Она была почти квадратной, в неё выходило, по меньшей мере, шесть дверей.
Это была коммуналка из четырёх жилых комнат, две маленькие в которой занимала Александра Ивановна с сыном. Зина начала копаться в сумочке, достала паспорт с командировочным удостоверением и пыталась объяснять хозяйке, почему она в такой час и в таком виде оказалась на улице посреди города. «Да проходите же, я и так всё поняла» - сказала Ивановна. «Успокойтесь, мы сейчас чайку попьём, с чем бог послал, ляжете в чистую постельку, а утром будем разбираться». Зина поняла, что её заплаканные глаза и, вероятно, слишком разгорячённые от волнения щёки вызвали доверие и жалость у доброй женщины и пошла вслед за ней в одну из её комнат.
Комната была продолговатой, изголовьем к окну стояла разобранная для сна кровать, напротив кровати, вдоль стены - узкий стол, аккуратно накрытый светлой скатертью, ближе к двери в ряд со столом - диванчик, а напротив диванчика – книжные полки, плотно заставленные книгами. На полу лежал незатейливый домотканый, но чистенький и весёлый коврик. По стенкам были развешаны календари, иконки и ещё какие – то картинки с котятами и цветами. Комнатка была уютной, и уже снимая малахайчик, Зина начала успокаиваться, на душе становилось легче, но ещё какой - то спазм держался где – то глубоко в груди, не давая вдохнуть полной грудью. «Сейчас закипит чайник. Идемте на кухню» - позвала Александра Ивановна. «Зовут – то Вас как? Зина, вот и славно. Зиночка, сюда проходите, это мой стол, набирайте сахар, вот печенье» - предлагала хозяйка. Пока Зина присаживалась на стул и насыпала сахар в чашку, на газовой плите закипел чайник. Разлив Зине и себе в чашки сначала заварки, а потом кипятку, хозяйка села на стул рядом с Зиной.
Чай пили, не спеша, Зина не умела пить очень горячее, хозяйка не торопила, исподволь разглядывая чернобровую Зину. Она осторожно расспрашивала о семье, а Зина с радостью и откровением рассказала о муже, о сыне. На вопрос о родителях она ответила коротко: «Их уже давно нет». Во всё время разговора Зина всячески старалась раскрыться перед доброй женщиной, чтобы та не сомневалась в её порядочности. А женщине, пустившей её к себе в дом глухой ночью, этого было не надо.
Александре Ивановне было уже за пятьдесят. Она успела быть санитаркой на фронте, пережить тяжёлые послевоенные годы вдовства с сыном на руках, которого растила и ставила на ноги одна. Она с первого мгновения их встречи поняла, с кем имеет дело, и не тревожилась. Да и брать то у неё было практически нечего. Много ли наживёшь, работая провизором в аптеке? Аптека, в которой она трудилась вместе с женой Михалыча, была рядом с её домом. «Зиночка, а ведь тебе очень повезло, что ты именно Михалыча встретила сегодня. Редкий человек, бывший пограничник. Вот уж кто никогда не бросит в беде. Считай, что тебе его бог послал» - сказала за чаем Александра Ивановна. Зина, не очень то верившая в бога, поспешно добавили: «И вас, наверно, тоже».
Потом хозяйка стелила Зине постель на диванчике и сказала: «А ты пока себе книжечку подбери, почитаешь, успокоишься, и лучше спать будешь». Зина последовала совету Александры Ивановны и взяла с одной из полок книгу не очень толстую и, видимо, много раз уже кем – то читанную. Не интересные книги не имеют такого вида, они долго остаются нарядными, имея парадный вид. У изголовья диванчика висела лампа. Хозяйка её включила, убрав свет под потолком. «Ложись, не стесняйся и читай» - сказала она Зине. «Я же буду мешать вам» - возразила Зина. «Да у меня завтра вторая смена, высплюсь ещё. И тебе утром покажу, где тут что, чтобы времени завтра на поиски зря не теряла». Зиночка быстро разделась, легла и углубилась в книгу. Она повествовала о судьбе женщины заболевшей туберкулёзом, и испытавшей предательство любимого человека. Но судьба подарила ей новую счастливую любовь, не смотря на то, что женщина была обречена. Зина так увлеклась книгой, что ком горечи и усталости в груди у неё растаял, и она почувствовала, что может уснуть.
4
Утром, когда она проснулась, Александра Ивановна была уже на ногах. «Ну, что, выспалась? Вот тебе полотенце, шагай в туалет, там и умоешься, и приходи на кухню, чай уже вскипел» - сказала она гостье. Завтрак их отличался от ужина только куском хлеба с маслом. Зина испытывала глубокую благодарность к этой женщине так по- матерински к ней отнесшейся и подумала: «За что это мне? Чем я это заслужила?»
После завтрака хозяйка сказала нечто, совершенно поразившее Зину: «Я думаю, незачем тебе таскать за собой свой чемодан. Доставай свои бумаги и что ещё тебе там надо. Я тебе даю ключи. Устроишься, заберёшь чемодан, а ключи занесёшь мне в аптеку. Нет, поживёшь у нас, денег я с тебя не возьму. Всё какую – то копейку сбережёшь для семьи». «Что вы, что вы – запротестовала Зина – вы меня едва знаете, а вдруг я не такая, какой вам показалась». «А мне не надо тебя долго – то разглядывать, я тебя и так вижу, как на ладони. Ладно, пошли, что время - то терять» - поставила точку в их дебатах хозяйка. И они, выйдя со двора, где Александра Ивановна показала ей аптеку – место своей службы, отправились в центр города, прошли сквозь пёстрый базар, и Александра Ивановна посадила Зину в автобус, который должен был довести её до района, где находился трест.
В тресте проблем с устройством в гостиницу не возникло. За то, что касается материалов и сведений, за которыми она так далеко и трудно добиралась, начальник технического отдела отказался предоставить на отрез Он ссылался на то, что работу фирма Зины делает для заказчиков из другого региона, и они (его трест) не собираются вместе с ними бесплатно работать на «дядю». Но в его категоричности Зина уловила, что причина отказа в чём – то другом и потому не спешила расстраиваться. Хотя после такого поворота событий маячила угроза не выполнить самую главную часть командировочного задания. Оставив дальнейшие уговоры начальника технического отдела на завтра, Зина поехала с направлением в гостиницу расположенную рядом с вокзалом. Оформившись и имея уже на руках ключи от своего номера, Зина отправилась за чемоданом, благополучно его забрала и с благодарностью занесла ключи от квартиры Александре Ивановне на работу. Та на минуту отвлеклась от работы, пригласила заходить, и они расстались.
Утром, в шесть часов Зина проснулась от резкого запаха выхлопных газов. Выглянув в окно, она сразу поняла причину. Вся площадь между вокзалом и гостиницей была запружена «Икарусами», которые работали на дизельном топливе. Отсюда и в этот час они все начинали свои рейсы по большому Сочи. Немного левее гостиницы располагалась ещё и автобусная станция. Этот район такого знаменитого курорта оказался загазованным до такой степени, что это помешало ей спать.
А в тресте её ждал очередной сюрприз. Начальник технического отдела с этого дня оказался в отпуске, о чём вчера не было говорено ни слова. Но люди в Сочи не переставали её удивлять. Сотрудницы сурового и несговорчивого начальника сказали, что это даже хорошо, что его нет, и предоставили Зине всё, что ей было необходимо для работы. Ей указали свободный стол в отделе, и вскоре Зине, после внимательного рассмотрения чертежей, стала ясна загадочная позиция ушедшего в отпуск начальника. В них было нарушено постановление «партии и правительства» по поводу экономии металла. Не экономить его можно было только на военной продукции. Все остальные отрасли промышленности были настолько ограничены в использовании металла, что это приводило порой к огромным перерасходам других материалов и вообще к снижению качества продукции необходимой в быту. Заказчиками чертежей, которые рассматривала Зина, были заводы богатые металлом, так как они имели отношение к военно-промышленному комплексу. Вот так – то просто ларчик открывался.
Зина добросовестно зафиксировала все данные, почерпнутые из чужих чертежей, моталась по Большому Сочи по заводам изготовителям отдельных деталей и побывала на местах, где шёл их монтаж. Она всё подробно записывала, а что не могла описать, фотографировала. И всё это она делала, выполняя попутно задания смежных специалистов.
С каждым днём у неё крепла уверенность в том, что задание она выполнит. Она чувствовала, как растёт в ней уверенность в себе и в том, что она ещё многое сможет. Вечерами она либо приводила в порядок свои торопливые дневные записи, либо шла в кино, что не так часто могла позволить себе дома. От знакомых, бывавших в Сочи, Зина была наслышана о знаменитом Сочинском дендрарии. И в один из таких вечеров, когда ещё было светло, отправилась его посмотреть. Нижний ярус дендрария был закрыт. Ведь была ещё зима. А в верхнем она впервые увидела цветущие камелии и гуляющих совсем рядом павлинов, очень важных и кричащих дурными голосами, совсем, как ругающиеся базарные торговки. Кроме того, вечерами она ещё бегала на центральную почту, чтобы позвонить домой, узнать, как там справляются без неё её мальчики. Так надолго она их оставила впервые. И ещё она всё время задавала один и тот же вопрос: « Не родила ли Тоня?» - речь шла о жене её брата. Это событие должно было произойти со дня на день.
5
На выпавшие в эту командировку выходные он купила себе автобусную экскурсию на озеро «Рица» с заездом в Гагры. Все названия здешних мест звучали для Зины, никогда не бывавшей на кавказских курортах, как названия планет какой – то отдаленной космической системы. Они были для неё символом твёрдого и непоколебимого благополучия людей, которые отдыхали и лечились на этих курортах. Крым был ей знаком. В Ялте они с мужем даже когда – то отдыхали в каком – то захудалом пансионате. Там постоянно твердили о гигиене и всегда после завтрака отключали воду. И помыть руки перед обедом, поэтому, в пансионате не представлялось возможным. Пансионат был расположен в отдалении от моря на горе у самого Массандровского кладбища. А кормили там так, что после каждого приёма пищи они с мужем спешили вниз, где было море, набережная, а главное магазин минеральных вод. Там они гасили пожары в своих желудках, которые неизменно начинали пылать после завтрака, обеда и ужина. Несколько раз они с любопытством прогулялись по кладбищу. Оно было старым, мало ухоженным, засаженным пирамидальными темными кипарисами. Здесь они обнаружили могилу композитора Калинникова и очень пышный надгробный памятник почётному читателю Ялтинской городской библиотеки. Разумеется, этот памятник был возведён ещё до революции.
Теперь, находясь в Сочи, Зина могла сравнить Ялту и Сочи. Сравнение было явно не в пользу Ялты, которая выглядела провинциальной падчерицей, в этом сравнении. И ей почему – то стало обидно за Ялту. Было видно не вооруженным глазом, что Сочи орошает мощный денежный поток, а в Ялту едва пробивается жалкий копеечный ручеёк. На взгляд Зины это было совершенно бесхозяйственно, но кого интересовал Зинин взгляд?
И вот теперь Зина была здесь в Сочи и уже побывала в Адлере и Хосте. А в воскресение, перед которым внезапно пошёл крупными хлопьями снег и вскоре превратился в хлюпающую под ногами кашу, она едет на «Рицу» и в Гагры. Жаль, что их автобус минует Пицунду, говорят, что летом посещение Пицунды, тоже входит в маршрут такой экскурсии.
На экскурсию Зина снова надела свой малахайчик, который последние дни сменила на осенний костюм и прекрасно себя чувствовала в нём под ласковыми лучами южного предвесеннего солнца. На ноги Зина надела резиновые сапожки, которые довольно плотно облегали ноги. Утеплить их ещё и шерстяными носками не удалось, и потому пришлось понадеяться на вложенные в сапожки войлочные стельки. Зина полагала, что в Гаграх будет сыро, а около озера в горах прохладно.
Набережная в Гаграх оказалась совсем такой, как в кино и на открытках. Экскурсовод, бойкий молодой человек, не очень долго занимал их внимание своими рассказами о том, где и когда отдыхали или просто побывали знаменитые люди. Свой показ и рассказ он закончил, попросив отыскать участников поездки глазами, в направлении им указанном, на горе едва видимую виллу и сообщил, что на ней снимался известный и уже много лет любимый публикой комедийный фильм «Весёлые ребята». Потом разрешил им разойтись, назначив время и место встречи. После чего, практически вся группа экскурсантов из их автобуса, образовала очередь в туалет. Очередь продвигалась не очень быстро, и одна из экскурсанток успела ей поведать, как она стояла в очереди в подобное заведение в Париже. Дама было молодой, упакованной в кожаное пальто, что тогда было доступно не многим, и ей явно хотелось подчеркнуть свою в какой – то степени исключительность в этой разномастной компании. Париж, как и кожаное пальто, для многих тоже был недосягаем. Но вот очередь в туалет иссякла, и экскурсанты, а, как по всюду на просторах Союза, большинство из них были женщинами, разбрелись по набережной.
Местные развернули здесь не большую торговлю. Не большой она была, по – видимому, по случаю межсезонья. Зина увидела чурхелы – грузинское лакомство, которое очень любила, но давно не ела. Его им обычно привозили родственники из Тбилиси. Но они Зинину семью давненько не посещали. Она купила, но чурхелы оказались не такими вкусными, как те, что привозили родственники. «Обыкновенная курортная халтура» - подумала Зина. С этим явлением она уже неоднократно сталкивалась в Крыму.
Вскоре они снова сидели в автобусе, и он увозил их в горы. Довольно долго с одной стороны автобуса была видна горная речка, а с другой тянулась отвесная скала и плакала. Иногда они проезжали мосты над речкой узкие и качающиеся. На другой стороне речки время от времени были видны селения. На некоторых домах этих селений были выставлены громадные портреты. Люди изображенные на портретах как – то не очень были похожи на видных членов партии и членов правительства, портретами которых обычно к праздникам украшали дома. Сопровождающий их экскурсовод, знаток местных традиций, объяснил им, что выставлены портреты людей, по которым в этих домах траур. А значит, это родственники жителей дома.
По пути к «Рице» были ещё две кратковременные остановки для удовлетворения непреодолимых потребностей. И вот они уже подъезжают к озеру. То, что открылось Зининому взору, очень разочаровало и огорчило её. Озера не было видно, вид на него заслоняло множество уродливых торговых точек, стоящих прямо на берегу очень близко к воде. Ситуацию спасало только то, что всё это безобразие не могло закрыть окружающих гор и великолепных стройных елей, которые покрывали горы. Однако, всё же все эти заведения на берегу похожи были на бородавки, уродующие красивое лицо. Тогда ещё вся эта красота предстала перед ними в обильном снежном убранстве. Даже маленький столбик на подходе к озеру стоял под снежной шапкой высотой не менее тридцати сантиметров. Как она и предполагала, было довольно прохладно, и ноги у Зины замерзли очень быстро.
Цель поездки была достигнута, она прошла по причалу, выдвинутому в озеро, до его конца, полюбовалась туманной далью, в которой не ясно проступали причудливой линией берега озера – всё те же лесистые горы и пошла к автобусу. Стало уже скользко, но Зине удалось дойти до автобуса без падений. Это была уже вторая половина дня. Вскоре автобус повёз их в обратный путь. Зина теперь почти не смотрела в окно. Она ехала и думала о чем – то своём и так до самых Гагр. На побережье они выехали как раз в тот момент, когда гигантское пламенно - оранжевое солнце, садясь, коснулось глади совершенно спокойного моря и зажгло его. Пылало небо и море, и это зрелище так поразило её, что заслонило впечатления от видов у озера, и оно потом долго ещё стояло у неё перед глазами и часто возникало в её мысленном взоре через много лет. Силуэты пальм в свете заходящего солнца стали совсем черными, таинственными, загадочными.
6
По возвращении с «Рицы» в Сочи Зина побежала на почту опять звонить. «Тоня родила нам пацана» - закричал ей муж, узнав её голос по телефону – В нашем полку прибыло». «Бедная Тоня, третий мужик в семье на неё одну. Можно застрелиться» - вырвалось у Зины. Почти все задания Зиной были выполнены. У неё теперь днём появились свободные окна во времени, и она знала, чем их заполнить.
Она уже как – то заходила в местный универмаг и обратила внимание на изобилие хороших игрушек для новорожденных, чем не мог похвастаться их город. К новому племяннику она приедет не с пустыми руками. Да и можно было уже брать билет на обратный путь.
Добираться домой из Сочи Зина, наученная горьким опытом путешествия самолётом в такое время года, решила поездом. Надвигалось восьмое марта, в этот день она должна быть в пути. Но ей очень хотелось с этим днём поздравить Александру Ивановну. Накануне отъезда она пошла на сочинский рынок, который во всю уже цвёл тюльпанами, гвоздиками, мимозами, фрезиями. Цены были крутые. Зина купила пушистую веточку мимозы, коробочку конфет и открытку в киоске тут же на рынке. Подписав открытку, она отправилась сначала в аптеку, где работала Ивановна, но была не её смена. Дома её не оказалось тоже. Соседка Ивановны, открывшая дверь Зине, разрешила ей пройти на кухню, и Зина положила на кухонный стол Александры Ивановны своё поздравление с презентом.
Когда она сообщила мужу о своих планах на выезд, он сказал, что позвонит своей маме, (поезд проходил мимо её города и делал там не большую остановку), чтобы она вышла к поезду повидаться с Зиной. Зина стала сопротивляться, зачем её тревожить, а вдруг поезд будет опаздывать, а вдруг её пригласили в гости или она их принимает у себя. И муж согласился с тем, что это не самая лучшая идея и от неё отказался. Кроме всего прочего, Зина устала от напряжения, которое вызвала работа в командировке, и ей хотелось расслабиться хотя бы в поезде. Потому что по приезде надо будет интенсивно поработать над отчётом об этой командировке, привести в порядок собранные сведения, отпечатать фотографии и сделать доклад руководству. Короче, снова надо будет поднапрячься.
Перед отъездом она осуществила свою мечту и накупила полный большой полиэтиленовый пакет ярких и забавных моющихся игрушек для племянника. Купила даже матрёшку – неваляшку такую, как она видела прежде только у детей, но никогда в продаже. И это Зина тоже считала большим везением. Походив ещё немного по сочинским магазинам, Зина не встретила ничего такого, чтобы ей хотелось купить для своих мужчин. И потому она решила их порадовать рыбными консервами, которыми их город тоже не изобиловал.
7
Поезд Зины был проходящим. Он формировался в Адлере, и из Сочи уходил около часу ночи. Знакомства с Сочинским ночным вокзалом Зине никак нельзя было избежать. И это обстоятельство несколько тревожило и раздражало, слегка отравляло радость того, что это испытание она достойно выдержала и скоро увидит своих дорогих домочадцев. Часу в одиннадцатом вечера она покинула гостиницу. Вокзал был напротив гостиницы, и чтобы дойти до него, надо было только перейти привокзальную площадь, что занимало не более десяти минут. На улице было уже темно. Она вошла в зал ожидания и осмотрелась. Отметила про себя, что в нём ещё достаточно много потенциальных пассажиров. Однако, недалеко от входа на скамейках зала уже расположилась компания людей, которые явно не были пассажирами. Это были преимущественно мужчины разных возрастов весьма потёртого вида. У их ног на полу лежало и стояло много старых полиэтиленовых чем – то набитых пакетов. Они азартно играли в карты и пили пиво. На возбужденных лицах сквозь румянец возбуждения проступала характерная серость.
Среди них она заметила парня, который ей некоторым образом был знаком. «Так вот ты кто. Значит, интуиция меня не подвела» - подумала Зина. Он на второй день её приезда в Сочи оказался за ней в очереди гостиничного буфета, куда она пришла утром после первой ночи в гостинице. Накануне она ничего не припасла себе на завтрак, так как не была ещё знакома с окрестными магазинами. Парень тогда совершенно бесцеремонно с ней заговорил сразу на «ты», советовал, что взять из небогатого ассортимента буфета на завтрак, и потом сел есть с ней за один стол. Узнав, что Зина в командировке и поселилась в гостинице, он предложил быть её провожатым. Он был одет в пальто элегантного кроя, и оно было ему к лицу и в пору. Но его лицо и руки, да и то же пальто имели какой – то затёртый вид. Нет, он не был откровенно грязным и от него не исходил дурной запах, но он был как – то не ухожен.
Все это Зину насторожило, её совсем не тянуло на приключения. Она быстро поела и первая вышла изо стола. «Мне надо одеться»- сказала Зина. «Хорошо, – ответил парень – я буду ждать у выхода». Слава богу, Зина не сказала, в каком номере она живёт, и вчера вечером, возвращаясь из города, обнаружила ещё один выход из гостиницы, кроме центрального. У себя в номере, на два этажа выше буфета, Зина схватила сумку с бумагами и, одеваясь уже на ходу, сбежала вниз по чёрной лестнице, выйдя через хозяйственный двор гостиницы на улицу.
В гостиничный буфет Зина больше не ходила и больше с этим парнем не сталкивалась, и даже забыла о его существовании за эти так интенсивно прожитые девять дней. Она понимала, что этот гостиничный прилипала вряд ли узнает её одетой в пальто, но, на всякий случай, она поспешила быстро пройти в дальний угол зала, где сидели такие же, как она пассажиры и, вероятно, ждали тот же поезд, что и она. Найдя свободное место на скамье, она углубилась в решение припасённого к дороге кроссворда. И уже безо всяких треволнений дождалась посадки на свой поезд.
Билет у неё был на верхнюю полку в купированном вагоне, но, вопреки обыкновению, не в крайнем купе и не на стенке туалета. Это тоже была для Зины редкая удача. Правда, у неё теплилась слабая надежда на то, что внизу окажется не очень старый мужчина и уступит ей нижнюю полку. Хотя на это она не очень рассчитывала, так как просить об этом она бы не стала, а предлагать такой обмен редко кому приходит в голову. На всякий случай, ещё в гостинице она надела джинсы и была готова лезть на свою вторую полку.
В Сочи в купе их подсело две женщины приблизительно одного возраста, и у обеих были билеты на вторые полки. Когда они вошли в купе, на нижних полках сидело человек пять мужчин. Все они были чуть старше среднего возраста. Раздевая пальто и пристраивая свои вещи на антресоли, Зина была несколько удивлена тем, что мужчины продолжали какой – то свой разговор, не обращая внимания на вошедших женщин, не смотря на то, что они поздоровались. Когда она прислушалась к разговору, ей стало ясно, что эти место не уступят. Темой разговора были болезни, причём, казалось, что каждый собеседник хотел доказать другим, что именно он их имеет больше и опаснее прочих. При этом, они все имели весьма цветущий вид.
Зина получила у проводника вагона постель и стелила её, уже ползая на четвереньках по своей второй полке. Стоять внизу не было никакой возможности. Тоже проделала и её соседка по купе, вошедшая одновременно с ней в вагон. Женщины улеглись, и Зина очень быстро уснула.
Когда она проснулась, было уже утро, но мужчины по - прежнему оживлённо беседовали, и у Зины возникло подозрение, что они вообще на ночь не расходились. Тема с вечера не поменялась, а мужчин, на её взгляд, стало в купе даже больше. Зина подумала: «А считаются болтуньями женщины». Взглянув на соседку, Зина обнаружила, что та тоже уже не спит. Но спускаться им было не куда, хотя и очень было надо. Так и лежали они обе, стесняясь сказать что – либо мужчинам внизу, которые не только сидели на нижних полка, но и стояли в проходе.
Так было до тех пор, пока в дверь купе не постучали, и на пороге откатившейся двери возникла стройная фигура высокого проводника. Он выглядел очень парадно в отутюженной форме в белоснежной рубашке при галстуке. Лет ему было около тридцати. Он скорее походил на стюарда аэрофлота, чем на проводника даже престижного поезда. «Чай пить будем?» - спросил он. «Да» - в разнобой ответило купе. «Сколько?» - снова спросил проводник. «Четыре» - ответил один из сидящих внизу. Проводник поставил на столик четыре стакана в подстаканниках с сахаром и ложечками и удалился. Вслед за ним несколько мужчин стали покидать купе, говоря, что пойдут пить чай у себя. Внизу осталось четверо мужчин. Кто из них был пассажирами этого купе, кто были их гостями, женщины на верхних полках не знали.
Четверо мужчин, ненадолго прервав свою бесконечную беседу, разобрали стаканы со столика и начали хлебать горячий чай, возобновив разговор. «Боже мой, боже мой, что за выродки?» - подумала Зина. Возмущение просто клокотало в ней. По выражению лица своей соседки по второй полке, Зина поняла, что та тоже не в восторге.
Зина всегда в поезде ложилась ногами к окну, чтобы не надуло за ночь в слабые уши. Соседка же лежала к окну головой. Поэтому они могли переглядываться. Зина отвернулась к стене и закрыла глаза. В дверь снова постучали, вошёл «стюард», забирал пустые стаканы, получал деньги за чай. «Может кто - то хочет ещё чайку?» - спросил он. Зина резко повернулась и, вероятно, очень зло сказала: «Не ещё, а по первому, мы с соседкой чая ещё не пили». «Сейчас будет» - сказал «стюард» и моментально исчез за дверью. Буквально через несколько мгновений он вернулся с двумя стаканами горячего темно – янтарного чая и поставил их на столик. Зинина попутчица спустила руку, подняла один стакан и подала его Зине, потом взяла себе.
Пили они чай всё так же на верху, и стаканы вернулись на столик в обратном порядке сверху вниз. Был уже первый час дня, когда мужчины внизу разошлись. Те, что остались, стали поспешно собираться, одеваться, доставать из – под своих полок чемоданы. Вскоре поезд остановился, и нижние полки опустели. Две бедные затворницы соскочили со своих верхних полок и стали приводить себя в порядок «Ну и ну, нет слов, одни выражения» - сказала Зинина попутчица.
Наконец, они могли размять ноги, пойти умыться и не только. Что они и поспешили сделать по очереди, не оставляя купе без присмотра. Потом они перекусили своими припасами, угощая друг друга, и познакомились. Женщина была землячкой Зининой свекрови и мужа. Звали её Дианой, была она симпатична и легка в общении.
Приблизительно часа в четыре дня в их дверь постучали. Женщины одновременно сказали: «Да». И на пороге их купе оказалось сразу два красавца – проводника: тот давешний, поивший их чаем и его напарник. Они выглядели очень торжественно. «Мы – начал давешний, он был выше ростом и стройней напарника – пришли, чтобы попросить у вас, милые дамы, извинения за свою половину человечества. Мы понимаем, как обидели вас сегодня недостойные её представители и хотим загладить эту обиду. Давайте сначала познакомимся: меня зовут Саша, мой напарник Серго – Серёжа». Зина и Диана протянули руки ребятам и назвали свои имена. Потом Саша продолжил: « Через пол часа мы накроем столик у себя в купе и милости просим к нам, отметим ваш праздник. Идёт?» Женщины переглянулись. «Вы такие нарядные праздничные, а мы…» - смущаясь и не решительно, начала Зина. «А это не важно, вы же в дороге, а мы на работе» - ответил Серго. В его речи чуть – чуть чувствовался грузинский акцент. Ребята смущение женщин восприняли, как согласие с их предложением и со словами: «Мы вас ждём» - ушли. Диана и Зина, ошарашенные таким внезапно крутым поворотом в их дорожной жизни, начали лихорадочно совещаться и пришли к выводу, что будет не красиво не пойти.
Они решили, что, отказавшись от приглашения, тем самым подтвердят правильность отношения к ним их прежних попутчиков. А значит, они иного и не заслуживают. Женщины спешно извлекли из сумочек каждая свой косметический арсенал и начали наводить боевую раскраску. Через полчаса, как было условлено, они похорошевшие с волнением постучались в купе проводников, и когда перед ними открылась дверь, они увидели все признаки праздника.
Столик в купе проводников был накрыт ослепительно белой салфеткой, в небольшой пузатой вазочке красовался букет крупных нарциссов, рядом стояла запотевшая бутылка «Столичной» и тарелочки с колбасой, салом, солёными огурчиками и хлебом. Скромно у самого окошка сгрудились четыре гранёные стопочки. Женщины даже заметили на столике вилки. «Какая красота, и даже вилки!» - с восторгом воскликнула Диана. «Взяли в долг в вагоне ресторане» - пояснил происхождение вилок Саша. Ребята закрыли дверь купе, налили в стопочки, и Серго сказал тост, в котором не только поздравил женщин с праздником, но и польстил молодым своим гостьям, и все выпили.
Потом завязался шутливый разговор ни о чём. Кто – то первым рассказал анекдот, подходящий к случаю, все весело рассмеялись, и анекдоты посыпались один за другим. Потом были ещё тосты и ещё анекдоты. И вдруг поезд стал притормаживать. За окном замелькали какие – то производственные здания, склады. Диана вдруг спросила: «А сколько времени?» «Где – то около шести» - еще не глядя на часы, ответил Саша, и Серго подтвердил. Диана всполошилась: «Я же уже приехала!» - быстро выскочила из купе проводников и рванулась в своё. В мгновение ока она побросала свои вещи в сумку, сдернула с вешалки пальто, перекинув его через плечо и, схватив сумку и чемодан, побежала к выходу. Сергей уже стоял там.
Поезд плавно остановился, Сергей открыл дверь вагона, и Диана с румянцем на симпатичных щеках и хмельным блеском в глазах буквально выпала из вагона на устремившегося ей на встречу стройного, но хорошо упитанного брюнета - очкарика. Они расцеловались, и Диана что – то быстро и темпераментно стала ему говорить. Зина ушла к себе в купе, где пока осталась одна и с любопытством и некоторой долей тревоги ждала, кого ей подселят. Но поезд уже тронулся, а в купе никто не входил. Поезд набрал скорость и шёл минут двадцать, когда кто- то постучал в дверь купе. Зина ответила: «Войдите». И на пороге появился Саша. «Ну что, вы на нас не в обиде?» - спросил он. «Нет, да что вы, всё так славно получилось. Вот только не знаю, как там Диана с мужем объяснилась».
И Зина рассказала, что в этом городе живёт её свекровь, и что муж поначалу хотел, чтобы они встретились. «Хороша бы я была, ведь от меня пахнет водкой, и чтобы подумала моя свекровь? Уж, наверное бы, ничего хорошего». «И правильно бы сделала» - сказал Саша – «Я вообще удивляюсь твоему мужу, как он может тебя такую интересную женщину так легкомысленно отпускать в командировки? Поверь мне, я знаю, о чём говорю. У меня есть очень горький опыт».
И он рассказал, что учился где – то заочно. Уезжал на сессии и оставлял дома жену. И, когда однажды, сдав что – то досрочно, явился домой раньше, то, мягко говоря, был очень разочарован. С женой они расстались, Саша запил, дошёл до полного падения и спохватился. Учёбу, конечно, бросил, пошёл в проводники. Жизнь на колёсах отвлекает его от воспоминаний.
Он говорил о влиянии Сочи на людей, что курорт это место, куда люди приезжают праздно растратить заработанные деньги за год, а может и не один и получить максимум удовольствий. А их каждый понимает по – своему. «Мы не видим, как они их зарабатывают, мы видим, на что они их тратят, и это нас развращает». Они долго сидели так, беседуя в сумерках. «Саша, за меня в этом плане не волнуются и мне доверяют, потому, что я оттуда, где деньги зарабатывают. Да к тому же…» И она рассказала о себе, о муже.
Она пыталась ему объяснить своим прошлым, почему так дорожит семьёй и, что даже в крайнем любопытстве не решиться на то, что могло бы её разрушить. «Твоему мужу очень повезло, ему можно только позавидовать» - со вздохом заключил Саша. «Знаешь, если ты хочешь, мы к тебе никого не подселим?» - спросил Саша. И тут Зина отметила, что они, беседуя, не заметно для самих себя, уже давно перешли на «ты». «Да вообще – то я не против, чтоб ночью меня не будили подселением. Я в поезде сплю всегда чутко» - согласилась Зина. «Хорошо, договорились, закрывайся и спи спокойно. Спасибо, что выслушала. Хорошая, ты, баба. Не обиделась на бабу?» - сказал Саша, стоя уже в дверном проёме. «Да нет» -ответила Зина, посмотрела на часы (было уже почти десять вечера) и выключила свет.
Потом она стащила свою постель с верхней полки на нижнюю, сняла пакет с игрушками с антресоли и повесила на крючок над полкой напротив. И тут неваляшка в пакете стала напоминать о себе мелодичным звоном, который Зина совсем не слыхала, когда пакет был на антресоли. Но вставать снова на полку, чтобы уложить пакет на прежнее место на антресоли, было лень. Дальше Зина так и ехала в музыкальном сопровождении.
Она уже спала, когда кто – то негромко постучал в дверь. Зина сразу проснулась, сообразила, что поезд идёт полным ходом. И это не может быть подселение. «Кто там?» - спросила Зина. «Это мы, Зин – она узнала голос Серго – бригада наша собирается вся в вагоне – ресторане отмечать праздник. Идём с нами» «Да что вы ребята? – удивилась Зина – У вас свой коллектив, да и женщин, наверно, хватает. Причём здесь я? А потом, у меня завтра рабочий день, ведь поезд приходит очень рано. Мне надо выспаться» «Очень жаль. – подключился Саша - Так хотелось посидеть с хорошим человеком. Ну ладно, спи, но с условием: завтра минут за сорок до прибытия разбуди». «А кого будить? – спросила она. «Того, кто будет в проводниковском купе. Договорились?» - закончил Саша. «Да» - ответила Зина и услышала, как удаляются по вагонному коридору шаги ребят. Она повернулась на другой бок и снова уснула.
Когда она проснулась, было уже почти совсем светло. Она взглянула на наручные часы и заключила, что ещё минут двадцать можно полежать и проснуться окончательно. Потом, взяв полотенце, она вышла в коридор вагона, подошла к проводниковскому купе и не громко постучала. Никто не ответил. Она осторожно нажала на ручку двери, и дверь откатилась. Заглянув в купе, Зина увидела Сашу сидящим на полке с ногами. Спиной он упирался в стенку с окном, а голова его лежала на подогнутых коленях, которые он обнимал руками. Саша спал. Зина подошла к нему и легонько потрясла его за плечо. Саша поднял лицо, оно было серым с зеленоватым оттенком. Ему удалось чуть разлепить веки и взглянуть на Зину.
В первое мгновение Зина почувствовала, что он не сразу осознал: кто она и где он. Потом узнавание мелькнуло в его взгляде, и он сонно пробурчал: «А, это ты, спасибо. Ох, мы и погудели!» И Зина ушла умываться. Из своего купе она потом вышла уже перед самой остановкой поезда, когда за окном мелькали городские постройки, подъездные пути и платформы пригородного вокзала. Серго не показывался, а Саша стоял в тамбуре пасмурный, с заспанным лицом и воспалёнными глазами. «Ну, всего доброго, спасибо» - сказала Зина, выходя из вагона. «И тебе спасибо, бывай» - ответил Саша. И она, выйдя на платформу, посмотрела в обе стороны вдоль платформы. Надо было сориентироваться, в какую сторону идти ближе: к подземному переходу или к галерее, чтобы выйти с платформы в город.
Кёльн, 2002г.