Любовь бывает разной

   ЛЮБОВЬ  БЫВАЕТ  РАЗНОЙ.

   Меня зовут Виталий Петрович Гончаров. По профессии военный доктор, я представитель третьего поколения медиков моей семьи. Я окончил медицинский институт, три года стажировался и защитил кандидатскую диссертацию в научно-исследовательском институте военной медицины имени Николая Ниловича Бурденко. Теперь мне около пятидесяти, я прожил большую часть жизни и участвовал во многих событиях нашей страны, лично встречался с замечательными и важными людьми, оказался случайным свидетелем или выслушал из уст участников происшествий много занимательных историй. Короче говоря, в моей башке накопилось достаточно материала, чтобы заинтересовать читателей.

   Несмотря на вступление, которое позволяет мне накручивать на уши читателей сотни разных баек, я сейчас настроен поговорить о любви. Мне повезло – в моей жизни случилось целых две настоящих любви. Одна из них страстная, яркая, но совсем короткая. В этом случае даже произошёл сговор: молодые решили связать свои жизни, родители смирились с решением отпрысков и стали  договариваться о сроках, масштабе торжества, составе гостей и распределении расходов. Потом невеста предала жениха, свадьбы не случилось... Судьба немедленно смилостивилась над страдающим от предательства женихом – послала ему достойную замену. В новой любви, тоже горячей и страстной, но вдобавок ещё и надёжной, случились всё, как положено: жених с невестой, свадьба, совместная, красивая жизнь и дети... Однако, перейду непосредственно к событиям. 

   Тем летом, в начале девяностых прошлого века, я закончил стажировку в Академии Бурденко, прошёл предварительную защиту и получил месяц свободы на устранение замечаний по диссертации. Молодой старший лейтенант, наконец, за много лет учёбы и службы, почувствовал себя вольным человеком. Спросите любого мужчину,  служившего в армии, которого внезапно отпустили из казармы или офицерского общежития, как он проведет свои первые дни воли?
Я смело кладу голову на плаху, если вы не услышите в ответ примерно следующее: - Я постараюсь, как можно быстрее добраться до родительского дома, расцелую предков, поем вкусной домашней еды, скину надоевшую зеленку, надену гражданскую одежду и побегу по дружкам и подружкам, чтобы забить  их вечер своей дембельской вечеринкой.

   Именно так, пускай с незначительными отклонениями, поступил и я.  Академия Бурденко и, расположенное на её территории офицерское общежитие, являются подразделениями Министерства Обороны. Поэтому мне пришлось тащиться с чемоданом, в тёплый день, в полной форме, до ворот нашей части и предъявлять начальнику караула своё отпускное свидетельство. Стараясь быстрее превратиться из служивого в вольного человека, я, как только оказался за воротами госпиталя,  немедленно заскочил в первый попавшийся подъезд жилого дома, чтобы сменить зелёнку на гражданскую одежду. Описываемые пока события происходили в Москве, а мои проездные документы были выписаны до Питера, так как именно там находился мой родительский дом - квартира родителей, расположенная в самом центре города, неподалёку от здания театра Товстоногова. На Ленинградский вокзал, с которого уходил поезд "Москва – С.Петербург" я припёрся за два часа до отправления и, чтобы скоротать время, стал болтаться на привокзальной площади, наблюдая за происходящим вокруг.

   Преподаватель психологии в нашем мединституте, Лев Израилевич Кацнельсон, на лекциях учил студентов технике составления психологического портрета людей, которые совершенно случайно оказались под наблюдением. Его методика, базирующая на  математике теории принятия решений, позволяет по ряду косвенных признаков получить   информацию о незнакомом человеке. Для иллюстрации "косвенных признаков"  приведу простые примеры: мужчина в дешёвом костюме с чемоданом - командировочный из провинции с вероятностью семьдесят процентов;  мужчина в дорогом костюме с портфелем для бумаг – чиновник, командированный в столицу; мужчина в костюме с сеткой в руках, в которой устроились булка хлеба и бутылка кефира - это, почти на сто процентов, местный трудяга с интеллигентной работой. Безусловно одного, двух или трёх показателей недостаточно, чтобы сделать правильный вывод об изучаемом субъекте, но я могу смело заверить, что основательный набор косвенных показателей и рассчитанная общая оценка определяют человека достаточно точно.
 
   Короче говоря, я прохаживался по привокзальной площади и, убивая время ожидания поезда, применял методику Кацнельсона к разным людям, которые попадали в поле зрения. Для того, чтобы не смущать объекты наблюдения я прикидывался корреспондентом СМИ, в чем мне хорошо помогали купленный мамой, в туристской  поездке, венгерский чемоданчик и подарок деда - фотоаппарат "Зенит", ремешок которого я нацепил на шею. Сначала мой блуждающий взгляд остановился на тощем парне в дешёвом костюме и кепке, вывод о котором получился: "механизатор из области,  прибывший в отдел снабжения Управления сельского хозяйства выбивать запчасти". Парень выглядел дружелюбным и, для проверки работоспособности теории, я  подвалил, поздоровался и, представившись корреспондентом несуществующей газеты, навесил деревенскому лоху лапшу о том, что я пишу репортаж о гостях столицы нашей родины. Парень охотно рассказал, что он действительно технарь и приехал из своей деревни в Управление МТС получать по разнарядке переносной радиоцентр. Мой успех с сельским механизатором воодушевил меня настолько, что за час болтания по площади я успел применить Методику, сделать фотки и навесить лапшу на уши ещё четвёрке испытуемых кроликов.

   Моим шестым объектом оказались две девушки, которых Методика  определила студентками железнодорожного учебного заведения. Здесь меня постигла неудача - девушки оказались студентками, но третьекурсницами театрального училища, получившими направление на практику в Ивановский областной драматический театр. При работе с этой парочкой, как выяснилось в разговоре, меня смутила их стройотрядовская форма, похожая на летнюю форму проводниц поезда. Провал с будущими актрисами меня расстроил, я решил завязать с исследованиями и отправился в вестибюль вокзального здания, чтобы определить с какого пути отправляется мой поезд.

   Сделав пару шагов, я заметил красивую девушку, которую со всех сторон обступила целая свора представительниц восточного племени. Это племя, по противоречивым сведениям разных источников информации, давным-давно пришло к нам из Индии и навсегда осело в России. Женщины в пёстрых нарядах, обвешанные кольцами, бусами и прочими яркими украшениями, громко галдя и настойчиво наседая, навязывали девушке набор услуг, которые их соплеменницы, точно также, во все времена, предлагают на вокзалах большинства городов нашей страны.

   Родители научили меня не делать выводы о людях с точки зрения их национальности или расы. Я – настоящий, горячий  интернационалист и в списке своих друзей и знакомых числю до полусотни представителей самых разных народов. Однако, цыган я не особо жалую: большинство из них не работает, а добывает средства воровством или обманом. За годы учёбы и службы мне пришлось много раз оказываться на различных вокзалах для поездок на каникулы, на учения или на практику. У меня накопился большой опыт пересечений с этой, обожающей вокзалы категорией человеческих особей. Во-первых, они всегда обязательно, нагло лгут, а во-вторых, невзирая на собственное невежество, они всегда поучают шарахающихся от  них в разные стороны нормальных людей. Изредка, из-за неопытности или неосторожности жертвы, им удаётся подцепить её на крючок махровой и умелой лжи.

   Мужчина и офицер, я не мог оставить наивную девушку в грязных лапах представительниц племени дьявола. Небрежно болтая в левой руке фирменный чемоданчик, держа в правой офицерское удостоверение, я решительным шагом подошёл к дьявольскому кругу и приказал уверенным тоном: - Что здесь происходит? Вы мешаете проходу пассажиров на посадку!
Цыганки сначала опешили, а потом, не желая терять потенциальную жертву, стали тянуть мою наивную подзащитную в сторону от людского потока, чтобы вдали от посторонних глаз продолжить мерзкие поползновения на её кошелёк и прочие ценности.

   Твёрдо решив вытащить наивную овечку из беды, зная по опыту, что только напор и смелость могут противостоять наглости восточных дьяволиц, я снова громко приказал: - Немедленно предъявить документы!
Затем, сделав вид, что я собираюсь начать проверку документов с девушки, приблизился к ней вплотную и прошептал на ухо: - Не бойся, я реально офицер, сделай вид, что испугалась и подчиняешься моему строгому приказу. Иначе, тебя обязательно обворуют...

   Мы сдвинулись в сторону от гудящего потока людей, а затем, ловко нырнув в проход, потерялись в текущей толпе вокзальной публики. Переведя дух в подземном переходе между перронами мы, наконец,  разговорились. Я представился и попросил спасённую девушку назвать её имя. Она оказалась Ольгой, студенткой исторического факультета и пассажиркой одного со мной поезда. После знакомства мы оба, с горячим интересом, свойственным молодым людям, стали рассматривать друг друга.  До нашего рандеву в подземном переходе я спасал свою наивную подопечную только из  джентльменских побуждений. При тесном контакте, я рассмотрел, что спасённая мной девушка точно попадает в рамки моих мужских предпочтений относительно представительниц слабого пола. Я высоко оценил правильный овал её лица, персиковую свежесть ланит, стройность  фигуры и грудь не меньше четвёртого размера. Мне очень понравились её длинные волосы каштанового цвета, рассыпавшиеся по спине почти до пояса. Меня потрясли её огромные, глубокие глаза серого цвета. Но более всего перечисленного меня заинтересовал восхитительный изгиб её спины, который, начинаясь немного ниже лопаток, очень плавно переходил в крепкую и красивую попку.

   В этом месте мне приходиться открыть читателям, что я всегда испытываю восторг, наблюдая рядом красивую, в меру выпуклую женскую задницу. Мне неудобно признаться в том, что однажды я решил проверить, в связи с этим, собственную психологическую нормальность и задал мудрому Гуглу (google.com) в Интернете, на английском языке, коварное задание: «объяснение мужского интереса к выпуклым частям женского тела». Ответ мудреца из Интернета меня  успокоил: «Большинство мужчин испытывает  интерес к выпуклым частям женского тела. Это объясняется их подспудным стремлением получать от близкой женщины то, в чём ему отказано природой. Некоторые учёные, изучающие вопросы мужской сексуальности, считают, что в основе данного интереса также лежит инстинкт продления рода и передачи генетики, мужской атавизм - проявление признаков, свойственных дальним предкам: большая задница – значит самка будет легко рожать, большая грудь – сможет выкормить потомство».

   Удовлетворившись выводом о собственной нормальности, я, от нечего делать, прогуглил новое задание: «объяснение женского интереса к сильным мужчинам». Мудрец, задумавшись в этот раз на двадцать две секунды больше, ответил аналогично: «Большинство женщин при выборе сексуального партнёра интересуются сильными мужчинами с ярко выраженными мужскими признаками. Таким образом проявляется их древний атавизм правильного продления рода: сильный, выносливый мужчина – хороший добытчик, он сумеет обеспечить своих потомков едой. Крупные органы размножения у мужчины – выше вероятность оплодотворения, больше вероятность рождения здорового потомства».               
 
   Вооружённый вышеуказанными знаниями от Гугла, не скрывая мужской интерес, я рассматривал прекрасные подробности тела новой знакомой. Оленька в это время, как я понял по выражению её лица, также пришла к положительному выводу о моей личности. В те времена большинство женщин, при встрече со мной, приходили к такому же мнению о моей внешности, так как в молодости я был достаточно интересным парнем: рост 190 см, широкие плечи, большие, карие глаза, шелковистые волосы каштанового цвета, коротко стриженные на косой пробор, разрядник в нескольких видах спорта. Оставшись довольными друг другом мы, прямо в закутке вокзального подземного перехода, не сдержав эмоций, стали жадно целоваться. Затем, отдышавшись, завели шутливый разговор:               
- Ты хорошо целуешься, Виталик. Наверное, медсёстры во время ночных дежурств научили?
- Милая Оленька, ты ошибаешься. Во время ночных дежурств врачи ставят диагнозы, оперируют пациентов, проверяют рентгеновские снимки, кардиограммы и результаты анализов. Как только выпадет свободная минутка, они заваливаются спать. Я учился целоваться по инструкции из Интернета, а тренировался до сих пор только на зрелых помидорах.
- Почему на помидорах, а не на яблоках?
- Интернет рекомендует тренироваться на зрелых помидорах, так как этот  овощ, по своему цвету и податливой, мягкой упругости его вещества более других продуктов питания по ощущениям близок к человеческим губам. Ты сама для чего в Москву приезжала? Не смогла достать помидоров, решила съездить в столицу искать партнёра для тренировок?
- Милый Виталик, мы только познакомились, а ты уже ревнуешь. Не ревнуй, – я на последнем курсе, пишу диплом об истории женского платья России. Мой научный руководитель посоветовал побывать в московских музеях, которые имеют обширные экспозиции по истории одежды. Выдался свободный день – я поехала в столицу собирать материал.
- Собрала?
- Материал собрала, в Третьяковке зашла к маминой подруге, которая там работает, она сделала для меня копию рекламного проспекта выставки   одежды и домашней утвари. Мне на целую главу диплома хватит. Виталик, почему ты ведёшь разговор в тоне следователя КГБ? Запомни, если у нас сложатся отношения, я никогда не позволю мужчине себя контролировать!
- Оленька, я не хочу оставаться для тебя одним из мужчин. Я хочу на тебе жениться.
- Виталик, перед тем, как жениться, люди влюбляются, ходят на свидания, делают друг другу подарки, знакомятся с родителями, заводят близкие отношения, оценивают свою совместимость в паре и т.д.
- Оленька, я собираюсь ускорить события. В качестве первого подарка я хочу преподнести тебе мои золотые часы швейцарской фирмы «Омега», которыми меня наградили за участие в групповом прыжке парашютистов. Я проходил медицинскую практику в Рязанской дивизии ВДВ, заодно решил тренироваться в парашютных прыжках и оказался первым врачом подразделения, прыгнувшим в группе с большой высоты. Всех прыгунов наградили медалями, а мне, в дополнение, ещё передали золотые часы от полковника Башенцева, командира медицинской части, которого сильно впечатлило участие его подчинённого в сложном, групповом прыжке. Эти часы – самое ценное, что у меня есть. Надеюсь, презент моего командира сократит процесс нашего сближения?
- Виталик, ты делаешь первой встречной девушке предложение руки и сердца в день знакомства и даришь ей золотые часы? Ты – идиот?
- Оленька, я, действительно, влюблённый идиот. Я делаю тебе предложение в первый день нашего знакомства.

   Не прекращая целоваться и продолжая шуточные пререкания, мы вышли на нужный перрон, на котором уже пыхтел тепловоз, запряженный длинной сцепкой вагонов. Вечерело, поезд не был скорым, нам предстояло путешествие более двенадцати часов. У Оленьки был билет в вагон СВ, а у меня в плацкартный. Я, проводив Ольгу до её места, оставил ей на хранение свой фирменный чемоданчик и побежал в первый вагон, к начальнику поезда, чтобы доплатить разницу в цене между тарифами СВ и плацкарты. Мне очень хотелось есть, а времени для посещения вокзального буфета не осталось. Перед самым отправлением я купил в киоске на перроне бутылку красного вина, апельсин, два плавленных сырка, две порции миндального мороженого и свежий, только из булочной, золотистый батон пшеничного хлеба. Довольный удачей с обменом билета и, нагруженный своей нехитрой добычей из киоска я, в последнюю минуту, запрыгнул на ступеньки вагона СВ в радостном предвкушении ночи наедине с любимой девушкой. Вернувшись в вагон, я застал свою возлюбленную в слезах.
- Что случилось, милая?
- Я заканчиваю дипломную работу,  в июне  преддипломная практика в Архангельской области, защита диплома в конце июля, у меня поездка в августе на Чёрное море...  Мне сейчас важно собраться и заниматься только плановыми делами. Вдруг появляешься ты и своим дурацким предложением разрушаешь сложившуюся жизнь...
- Родная, настоящая любовь всегда приходит к людям внезапно. Очень часто она приходит в неподходящих условиях или в неподходящий момент времени. Если наша любовь тебе сейчас не нужна, я готов подождать со свадьбой несколько месяцев...
- Фигушки... Я не стану обжиматься с тобой по закуткам без одобрения родителей!
- Какой же у нас выход? Ты предлагаешь разойтись?
- Где же я потом такого красавца откопаю, одни старые сластолюбцы, пьяницы да неудачники вокруг. Ты – совершенно идеальный жених, мои подруги от зависти лопнут... Никуда ты теперь от меня не денешься, влюбишься и женишься...
- Хрен вас баб поймёшь... Предлагаю жениться – тебе по срокам моё предложение не подходит, предлагаю разойтись – идеальным женихом обзываешься... Как же, по-твоему, нам поступить?
- Мы с тобой, Виталя, будем заниматься подзаборной любовью, но, при благословении нашего союза родителями. Одобрение предков позволит нам встречаться на привычных территориях, в стерильных условиях современного жилья. У тебя, Виталя, есть своя комната?
- У меня, Олюшка, есть прекрасная комната в квартире родителей...
- У меня, Виталюшка, тоже имеется комната в доме предков и ещё одна на даче. Значит, у нас есть три закутка для занятий подзаборной любовью, но ты должен поклясться, что в сентябре мы поженимся с регистрацией по закону.
- Я клянусь, моя любимая! – выкрикнул я, став перед Оленькой на колени.
- Отлично! Теперь поднимайся, пол здесь грязный, испачкаешь красивый костюм. Как же я буду представлять родителям жениха в неряшливом костюме? Виталик, сходи, пожалуйста, к проводнице за чаем с лимоном – в этом поезде необыкновенно вкусный чай. Я пока накрою стол из твоих нехитрых запасов...

   Когда я вернулся от проводницы с двумя стаканами тёмного чая и блюдцем с нарезанным лимоном, то застал свою возлюбленную переодетой в красивый халатик и вытянувшей ноги вдоль застланной казённым бельём полки. Продукты были вынуты из пакета и уложены на чистое полотенце с печатью железной дороги. Я приблизился, ласково погладил её обнажённые ступни, а затем уселся на свою полку, чтобы приняться за чай. Вынутый из пакета белый батон с хрустящей корочкой в комбинации с плавленным сыром оказался настолько вкусным, что до сегодняшнего дня я запомнил этот вкус. После бутербродов мы пили сладкое вино прямо из горлышка, закусывая мороженным, потом ели апельсин, каждую дольку которого, в поцелуе, несколько раз передавали друг другу изо рта в рот.
Когда наши запасы полностью истощились, моя подруга, дурачась, вдруг произнесла испуганным голосом: - Виталик, ты прилично выпил и сейчас станешь ко мне приставать? Я тебя боюсь... Мы с тобой ведь толком не знакомы... Я подумал: - Дорогая, ты даже не можешь себе представить, что значит «сильно выпил» у военных медиков, - но вслух, тоже прикинувшись придурком, прошептал ей в ответ:  - Неужели я обязан к тебе приставать, я тоже тебя побаиваюсь... Затем полностью вырубил свет в купе, снял свою одежду и, обнажённым, улёгся рядом с ней на её полке. Моя возлюбленная попросила: - Оставь, пожалуйста, самую маленькую лампочку включённой – я хочу видеть твоё лицо. Будь, пожалуйста, осторожен, мне нельзя сейчас забеременеть – слишком много забот, я надеюсь ты, врач, понимаешь, что это значит... Я всё понял и был осторожен...

   Когда я проснулся, то в первый момент мне показалось, что у меня сильно замёрзли ноги и, что я перестал видеть правым глазом. Через минуту я разобрался в смешной ситуации: мы с возлюбленной заснули на одной полке, карточным валетом, она на животе, устроившись головой на казённой подушке, а я на правом боку, правой половиной лица на её великолепной попке, из-за моего интереса к которой, в определённой степени, сложилось наше близкое знакомство и этот утренний, забавный «натюрморт». Ноги, не уместившись на половине полки, от колен свисали вниз, а голые ступни устроились прямо на грязном полу. Мои бывшие часы на купейном столике показывали половину седьмого – оставалось полтора часа до прибытия поезда в Питер. Я пересел на свою полку, осторожно надел все шмотки, кроме пиджака, и вышел в туалет. Когда я вернулся в купе, моя возлюбленная оказалась одетой, с зубной щёткой и мыльницей в руках.
В благодарность за самую счастливую, на тот момент, ночь в моей жизни я ринулся к ней, чтобы выразить нахлынувшие на меня чувства. Моя любимая нацепила на своё лицо выражение директора школы и заявила строгим голосом: - Виталий, пожалуйста, проводи меня до туалета! Пока тебя не было в дверь нашего купе рвались какие-то придурки, я их боюсь... Я проводил Оленьку до туалета и минут пятнадцать слонялся в тамбуре вагона, пока моя возлюбленная чистила там свои пёрышки. Я был безумно влюблён и был готов выполнить любую её прихоть.
Через час наш поезд прибыл в Питер, на первый перрон Варшавского вокзала. Меня встречал отец моей матери, дед Давид, всю его жизнь косивший под русского интеллигента времён Чехова. Этим солнечным майским утром его пшеничные усы, светлый костюм из льна, соломенная шляпа и нелепый галстук с узором из овощей настолько заострили его образ, что я могу смело забить на бутылку водки, что в те времена любой режиссёр, без всяких проб, счёл бы за честь пригласить моего дедушку, если не главную роль, то в массовку на съёмки любого фильма по сюжету великого Антона Павловича. Мы с возлюбленной приблизились к дедушке, я представил дорогих мне людей друг другу: - Дед, это моя невеста, её зовут Ольга. Оленька, этот господин в наряде девятнадцатого века – мой дедушка, Давид Миронович, он отец моей матери.

   Дедушка, потрясённый внешностью Ольги, шаркнул каблуками, как старый дамский угодник, поцеловал руку девушки, ослабил узел галстука и пошёл кругами вокруг нас, повторяя фразу: - Шикарная у нас невеста, лучшая невеста в Питере... Психиатрическая лечебница на Кропоткинской, по всей видимости, в этот момент, начала готовить для него свободное место... Беспокоясь о здоровье дедушки и стесняясь его странного поведения, я сказал:
- Давид, кончай прикалываться, не позорься, нечего фигуры высшего пилотажа строить вокруг Оленьки. Мы тут не корову покупаем на твоей родной Полтавщине, а знакомим моего дорогого дедушку с моей любимой женщиной...
К моему удивлению, Ольгу нисколько не удивило поведение деда. Она подскочила к Давиду Мироновичу, смачно расцеловала его в обе щёки и  запрыгала вокруг него встречным направлением к его фигурам, повторяя фразу:
- Крутой у нас дедушка, самый импозантный старик в Питере... Какие  фигуры выписывает...               
   Как говорят люди, «рыбак рыбака видит издалека, а псих психа чует без диагноза»... Испугавшись, что мне придётся заказывать в Кропоткинской психиатрической лечебнице сразу два места, я выхватил из рук деда ключи от отцовской машины, схватил свой фирменный чемоданчик и спортивную сумку Оли и потащил своих обоих любимых психов на стоянку, где дед, не разобравшись в разметке, ещё полчаса назад нарушил правила парковки автомобиля...   
Около девяти утра мы приехали в Новые Черёмушки к дому №232 по Второй улице строителей, в котором Оля с самого дня рождения проживала вместе с её родителями. Мы выгрузились, я, в расчёте на непредвиденные расходы, занял у деда деньги, которые обещал вернуть при первой оказии.  Затем купил букет цветов в  ларьке на проходной дорожке большого комплекса одинаковых, высотных домов, внутри одного из которых жила Оля.

   Ольга открыла дверь своим ключом и жестом показала мне, что следует сохранять тишину, чтобы не переполошить её домашних. Мы медленно распахнули дверь и оказались в просторной прихожей, стены которой были устроены из деревянных панелей и заключали в себе стенные шкафы и антресоли для хранения одежды и прочих пожитков. Мы поставили на пол мой чемодан и Олину сумку, сбросили верхнюю одежду на скамью, встроенную в конструкцию одного из шкафов, сняли обувь и начали осторожное продвижение из прихожей в гостиную, чтобы попасть в комнату Ольги. В это время раздалась команда строгим, женским голосом:               
- Оставайтесь на месте, руки вверх! У меня ружьё, ещё  шаг – стреляю на поражение! Я бросил цветы на пол, поднял руки и повернул лицо в сторону крика: прямо передо мной, держа наперевес двухстволку Зауэр, стояла интересная женщина средних лет с горящей сигаретой между губами. Я ловко, как учат на тренировках по рукопашному бою в дивизии дяди Васи, сделал обманное движение влево, по ходу вывернулся вправо и неожиданным рывком выхватил ружьё из рук строгой дамы.

   В этот же самый момент Ольга, которая по какой-то причине на пару секунд отстала, заняла пространство между мной и незнакомой мне женщиной и закричала:
- Мама, остановись! Виталий – не посторонний человек, он вчера предложил мне выйти за него замуж. Он - твой будущий зять!  Строгая мадам, растерявшись из-за моего ловкого обращения с двухстволкой, желая скрыть свой испуг, снова завелась кричать: - Ах, у нас теперь новый зять... А где же наш старый, Григорий? Могла бы поставить родителей в известность. Василий Андреевич, Матрёна, идите скорее сюда – Ольга привела в наш дом ещё одного зятя!

   В ответ на громкие пререкания матери и дочки, из смежных комнат, в гостиную сначала плавно выплыл толстяк в трикотажном спортивном костюме, а, следом за ним, проворно выскочила не менее толстая тётка с простым, деревенским лицом, которая немедленно заголосила:
- Ура! Олюшка приехала,  любимица моя приехала... Олюшка нового жениха в дом привела... Гришка, значит, побоку остался... Поделом ему, я его терпеть не могла... Новый зять – красавец, лучше и здоровей Гришки... Молодец Олюшка – хорошую замену нашла.

   Полный мужчина, добряк, по внешним признакам, назвался: - Василий Андреевич Шведов, офицер в отставке, имею государственные награды и персональную пенсию. Вы мою супружницу простите, всю жизнь со мной по гарнизонам моталась, разных случаев насмотрелась... Затем, желая продемонстрировать  свою руководящую позицию в бабьем царстве свежему в его доме человеку, положил мне руку на левое плечо и потребовал: - Жених должен представиться родителям невесты и рассказать о себе. Я начал говорить: - Виталий Петрович Гончаров, военный медик, офицер, - но был остановлен Ольгой, которая стала читать своим домашним нотацию:
- Чего все разом навалились на моего Виталика, одна ружьём пугает, другой допросы устраивает... Нечего вам травить моего жениха, если он сбежит, я вам тут устрою вырванные годы, пожалеете, что сами на свет родились и что меня народили... Давайте лучше завтракать!

   В просторном, обставленном хорошей кухонной мебелью и, завешанном разной утварью для готовки, травами, вязанками лука и чеснока помещении кухни, хозяйничала Матрёна Феоктистовна – прислуга и няня Ольги со дня её рождения. Я - сын двоих, вечно спешащих на свою работу врачей, с детства привык завтракать овсянкой или яичницей, а потом запивать скромную трапезу чашкой кофе. Стол, накрытый к завтраку в семье Шведовых, поразил меня разнообразием содержимого: соки, два вида солёной рыбы, нарезка копчёностей, варёные яйца, а ко всему перечисленному, главным блюдом, шли горячие блины исполнения Матрёны. Папаша Ольги вынул из кухонного шкафа бутылку «Столичной» и заканючил в сторону своей жены:
- Нина Александровна, голубушка, не ругайся. Жених в доме – всем надо по стопарику водовки принять, иначе свадьба не заладится...
- Ладно, Вася, уймись, - с улыбкой на губах процедила Нина Александровна. Жених подумает, что в нашем доме «матриархат», испугается и сбежит. По рюмке можно, но больше ни в коем случае... Все выпили за здоровье молодых, после чего Нина Александровна спросила:        - Виталий, мы бы хотели вечером увидеться с вашими родителями, у нас с ними есть много общих тем для обсуждения в связи с предстоящей свадьбой. Это возможно?

   Я вежливо ответил: - Нина Александровна, мои родители в будние дни чрезвычайно заняты на своих важных работах в медицинских учреждениях Министерства Обороны. Абсолютно невозможно увидеть их сегодня вечером. Если у отца не будет внеплановой операции, то я доставлю своих родных к вам в следующие выходные.
- Отлично! В следующие выходные привозите их к нам на дачу. Дача на Выборгском шоссе, всего тридцать километров от центра города, Оленька укажет дорогу. У вас ведь есть машина, Виталий?
- Да, «Жигуль» моих родителей, которым пользуюсь я, так как у моего отца, полковника медицинской службы и заведующего отделением госпиталя, есть служебная «Волга».
Следом за Ниной Андреевной, заголосила Матрёна, которая стала распинаться плачущим голосом по поводу худобы обоих молодых и их усталых лицах. Моя возлюбленная, желая разрядить новую ситуацию для дискуссий, незаметно моргнув мне, заявила:
- Поезд был очень сильно загружен. Виталик, по удостоверению офицера, с большим трудом сумел достать билеты в общий вагон. Мы оба кое-как примостились на боковой полке у самого туалета, не спали всю ночь... Сейчас перекусили, попили кофе... Нам очень нужно поспать, своего жениха я не хочу отпускать домой, уложу отдельно, в своей комнате на кушетке... Виталик, любимый, нам пора баиньки... Пойдём!

   Поспав в Олиной девичьей спальне с обоями в розовых тонах, в одной постели, около двух часов и ещё около того потратив на упражнения, уже пройденные прошлой ночью в вагоне СВ, мы поняли, что опять проголодались и вместе отправились на кухню, чтобы отыскать что-нибудь из съестного. Квартира казалась пустой, но только Ольга хлопнула дверцей холодильника, как из своей комнаты тут же прибежала преданная Матрёна и устроила для своей любимицы и её жениха целый пир, который включал закуски, украинский борщ, отбивные с жаренной картошкой и кулебяку с яйцами и капустой. Закончив обед, я, каюсь, подумал:   - Попал в правильную семью – лучшая в городе невеста, водку наливают, обеды как в первоклассном ресторане...               
   После еды мы немного повалялись в постели и посмотрели на видике любимый Оленькин фильм с Жераром Депардье в главной роли.

   Около пяти вечера я по телефону вызвал такси и мы поехали в дом моих родителей, чтобы им тоже рассказать о предстоящей свадьбе. Родители не сильно удивились появлению своего сына с красивой девушкой. Дедушка Давид уже успел им рассказать о том, как он встречал нас на вокзале. Мой отец представился: - Пётр Захарович,  после чего начал насвистывать  мелодию из известной оперетты, а затем заявил:
- Отличная невеста! Тебе давно нужно было жениться, я надеюсь, что такую  красавицу ты не упустишь... Моя возлюбленная, нисколько не тушуясь, воскликнула в ответ: - Ольга - невеста вашего сына!
Мама тоже назвала себя: - Лариса Давидовна. Затем она сказала: - Дети проходите в большую комнату, так у нас называли гостиную, важное событие следует отметить. Оленька, да вы действительно красавица! Я тоже надеюсь, что вы сумеете окрутить нашего оболтуса... Когда пришла очередь деда, он, на правах давнего знакомого, приблизился к Оле, обнял её и поцеловал.

   В составе семьи со стороны жениха мы снова уселись за стол, где опять выпили и вкусно закусили. Мы пили отцовский любимый коньяк «Багратион», которым его снабжал коллега и давний друг, служащий в Северокавказском военном округе. Отец, обычно, придерживал шикарный напиток для праздников, но сегодня в честь первого появления невесты сына в родительском доме, выставил на стол целых две бутылки. В нашем доме никто никогда не устанавливал норму потребления спиртного. Через пару часов застолья трое мужчин за столом были пьяны, а обе женщины навеселе.
Оленька даже начала на полном серьёзе объяснять моему папе, что в свисте он ошибается на шестом такте мелодии «Цирюльника». Я сидел и думал над тем, что сказать по телефону Олиным родителям, чтобы они не волновались из-за того, что мне придётся оставить их доченьку на ночёвку – возлюбленная была не в той форме, чтобы я мог отправить её домой на такси. Сесть за руль в том прекрасном состоянии, которое появляется при достаточном потреблении хорошего коньяка двадцатилетней выдержки, я тоже не мог – боялся гаишников. Устав думать, я просто взял свою невесту на руки и насильно отнёс в свою комнату, где уложил в постель, в которой она мгновенно заснула.

   Я набрал номер телефона квартиры её предков и попросил свою маму позвать Нину Андреевну, познакомиться с новой родственницей и объяснить, что Оленька в полной безопасности, но домой сегодня не вернётся, так как свалилась спать из-за прошлой бессонной ночи в переполненном поезде.  Моя дипломатичная мамочка отлично провела разговор с Ниной Андреевной: заочно познакомилась, высказала десяток комплиментов будущей невестке и правильно объяснила причину задержки Оленьки в доме жениха. В завершение разговора она поблагодарила Нину Андреевну за приглашение в гости, на дачу.

   Я взял из холодильника бутылку минеральной воды и направился в свою комнату. Важный телефонный звонок, который в скором времени разрушит наши с Ольгой планы, прозвучал именно в этот момент. Отец, глянув на определитель номера, вскрикнул:
- Виталий, задержись на минуту – Медицинское управление Министерства в столь поздний час, это может быть и твой звонок... Я задержался, поднял трубку второго телефонного аппарата и стал свидетелем разговора отца с заместителем начальника Медицинского управления.   
- Квартира полковника медицинской службы Гончарова.
- Пётр Захарович, это генерал Черкасов. Беспокою тебя в нерабочее время сразу с тремя добрыми известиями.
- Товарищ генерал, я человек военный, за время службы разные звонки получал, но звонок с тремя добрыми известиями в первый раз. Слушаю вас.
- Первая новость у меня самая важная: сегодня начальник Управления подписал приказ о присвоении Виталию Петровичу Гончарову очередного воинского звания капитан медицинской службы. Копия приказа и новое удостоверение отправлены по домашнему адресу курьерской службой. Скажи сыну, чтобы он купил звёздочки в Военторге и добавил на погоны.

Вторая новость: мотивируя заслугами отца и отличными успехами сына, мне удалось уговорить шефа не засылать капитана Гончарова на первые три года службы в далёкие края. Начальник Управления согласился, что посылать кандидата медицинских наук, хирурга высокой квалификации, прошедшего стажировку в госпитале Бурденко на периферию чересчур расточительно. Твой Виталий поедет служить в Подмосковье, в новый госпиталь Министерства в посёлке Звёздный. 

Третья новость заключается в том, что мне удалось подобрать Виталию место для практики перед защитой. Это пограничная застава на побережье Берингова моря, ближайший аэропорт Анадырь, летом там у них нормальное сообщение со всеми регионами России. Твой сын нужен всего на пару месяцев, пока мы не подберём постоянного врача. Это не приказ, а предложение – можно отказаться. Но если Виталий согласится, то, во-первых, это подымет его авторитет среди коллег, а, во-вторых, за пару месяцев он в реальных условиях соберёт уникальный материал по полевой хирургии в экстремальных условиях Заполярья.
   
- Я всё понял товарищ генерал, спасибо за звонок. Капитан Гончаров  спит, но утром я ему сообщу все три новости.
- Пётр Захарович, ты завязывай званиями обзываться. Мы ведь с тобой друзья, в Чечне, когда меня ранил дурной осколок, твоя операция спасла мне жизнь. О своём решении по поводу пограничной заставы Виталий пусть позвонит на днях моему помощнику. Тянуть с этим вопросом нельзя – воинская часть без врача существует. Непорядок!
- Илья Владимирович, мы безусловно друзья, даже невзирая на мою операцию – три пуда соли вместе съели. На определителе номер вашего служебного телефона, по инструкции положено обращаться по званиям.
- Старым, проверенным друзьям нас...ть на все инструкции. Завязывай.  Отбой разговора, до следующей связи, Пётр Захарович. 

   Отец положил трубку и спросил у меня: - Ты же не станешь возражать, что сообщения о повышении в звании и распределении на службу в Подмосковье являются хорошими новостями? Я ответил: - Не идиот, возражать не стану, - и поспешил в свою комнату, чтобы поскорей улечься рядом с любимой. Сбросившая во сне одеяло Оленька, одетая в красивую,  прозрачную, импортную пижамку выглядела Спящей красавицей. Она спала по диагонали, мне, с большим трудом, удалось выкроить для себя узкую полоску кровати, чтобы осторожно пристроиться рядом.
Я проснулся от очень приятных прикосновений к моим губам - Ольга, усевшись на мне верхом, по очереди, касалась моего рта сосками её грудей. Необыкновенное ощущение! Я сбросил майку и трусы, направил в нужном направлении «клинок» и легко попал в тело любимой женщины. Посреди наших скачек раздался стук в дверь, а затем хрипящий голос деда произнёс:   - Молодёжь, подъём, уже десять утра! Пора завтракать!

   С трудом сдерживая смех, я крикнул в ответ: - Дед, я проснулся, сейчас выйду, а Оленька спит – устала вчера в поезде, подъёмным краном не поднять, - и нежно положил ладонь на губы невесты, чтобы не дать ей громко рассмеяться. Закончив с нашими скачками, я ещё раз поцеловал Олю, наскоро умылся, почистил зубы и, надев только шорты, вышел на кухню, где дедушка накрыл простой, мой самый любимый завтрак: яичницу с сыром и варёные сосиски. Дед уже знал о моих новостях, поэтому к завтраку он поставил недопитую вчера бутылку с коньяком и три крошечные рюмашки. Я попробовал возразить: - Я не могу пить, Давид, я за рулём - нужно отвезти Олю к её предкам. Дед ответил: - Сынок, если звёздочку не обмыть, конец военной карьере...       

   Когда мы выпили по рюмашке, я спросил: - Давид, а откуда в нашем доме  малюсенькие, с золотым ободком, хрустальные рюмочки? Никогда раньше я их не видел. У дедушки вдруг навернулись слёзы на глаза, но он ответил:
- Эти рюмки из моего дома, их твоя, недавно ушедшая в лучший мир бабушка Ася, в приданое от её матери получила. В наборе двенадцать рюмок, они произведены Саксонским заводом стекла в восемнадцатом веке. Я сегодня хочу преподнести этот набор тебе в качестве подарка в день обручения.
- Дед, зачем мне сейчас твои рюмки, в чемодане по общагам таскать? Я пока не возьму, а там, в будущем, мы разберёмся... В этот момент на кухню выплыла моя возлюбленная в шикарном халатике с восточными узорами и сказала невинным голоском: - Почему с утра опять гуляем? О чём спор? Где мой завтрак?
Давид захватил инициативу:
- Отмечаем присвоение Виталию очередного воинского звания – капитан. Спор у нас по поводу набора рюмок, который покойная бабушка этого оболтуса поручила мне отдать ему накануне свадьбы. Я собрался вручать, а он отказывается, откладывает на будущее... Оленька, вот тебе порция яичницы, а сосиски, если любишь, возьми сама из кастрюльки. Ответ Ольги меня удивил:
- Дорогой дедушка Давид, спасибо за яичницу и сосиски – я очень голодна, съем сейчас всю кастрюльку. Набор мы, конечно, заберём – прекрасная работа, кажется восемнадцатый век, производство Севрьского или Саксонского завода. Могу сказать точнее, если загляну в свои конспекты по «Истории искусства», нас хорошо учат в Университете.

   Закончив с завтраком, мы оделись, уселись в «Жигуль» и поехали в дом Олиных родителей, чтобы взять её конспекты. Заканчивался последний  семестр последнего учебного года, была пятница, но моя любимая не хотела пропускать учебный день, так как, по её словам, преподаватель ставил зачёт по своему предмету только при хорошей посещаемости его занятий. На лекцию ей нужно было к часу дня, мы с трудом успевали проделать на машине весь сложный маршрут.
По дороге, Ольга вдруг сказала раздражённым голосом:
- Виталий, сегодня утром, пока ты спал, я выходила в туалет и случайно стала свидетелем разговора твоих родных о том, что с сегодняшнего дня ты капитан, в начале сентября начинаешь работать в военном госпитале под Москвой, а примерно через пару недель ты должен уехать на несколько месяцев в служебную командировку... Я считаю, что невеста тоже должна быть в курсе твоих дел. Почему же ты мне ничего не рассказываешь об этих новостях?  Стараясь не раздувать вспышку её недовольства в большой огонь ссоры, я мягко ответил:
- Эти новости пришли в наш дом вчера в полночь – ты уже спала. О моём новом звании и назначении на работу я собрался говорить, когда мы заедем к твоим родичам, чтобы они тоже порадовались добрым новостям. Вопрос с командировкой пока не решён – я имею право отказаться. 

   Мы оставались в квартире Олиных предков не более пяти минут, прямо с порога моя невеста выкрикнула своим родным новости о моём новом звании и назначении на работу. Оставив меня с её родителями, она вбежала в свою комнату, чтобы взять смену одежды и белья, а также необходимые конспекты. Отставной гусар, так я в мыслях называл папашу моей невесты, немедля завёл поздравительную речь о важной роли русских офицеров в судьбе Отечества и предложил немедленно обмыть мои звёздочки. Я ему ответил, что обмывать новое звание пока не стану, так как я за рулём и не хочу рисковать жизнью его дочери - моей невесты, зато завтра, в субботу, я притащу на дачу своих близких и там, под обещанные им шашлыки, мы основательно обмоем мои звёздочки.

   Гусар остался доволен моей заботой о его дочери и моим обещанием на субботу. Когда мы подъехали к зданию Универа, Ольга, перед тем как выбраться из машины, завела новый разговор: - Виталик, я подумала, что твой отъезд в командировку сыграет нам на руку: я смогу заниматься своими делами, не нарушая прежнего плана, ты не огорчишь своих начальников, мы оба отдохнём друг от друга, проверим чувства и подумаем об организации нашей свадьбы. Если ты останешься, мы с тобой протянем ноги от бесконечных переездов из дома в дом, будем неважно выглядеть на свадьбе, ты не сможешь собрать материалы для заключительной главы диссера. 
- Любимая, я совсем не собирался уезжать. Материалы я могу собрать, помотавшись по местам работы бывших однокашников в медицинских учреждениях Питера и Москвы. Если ты считаешь, что мой отъезд пойдёт нам обоим на пользу, я сегодня, когда вернусь домой, сразу позвоню в Управление о своём согласии на командировку.
- Хорошо, дорогой, ты принял правильное решение. Встреть меня, пожалуйста, на этом же месте, в пять часов вечера.

   Вернувшись домой, я набрал служебный номер кабинета помощника генерала Черкасова: - Товарищ полковник, докладывает капитан медицинской службы Гончаров, я решил принять предложение командования о временной работе у пограничников, на полуострове Анадырь.
- Поздравляю тебя, Виталий Петрович, с присвоением очередного воинского звания. Ты достойный приемник своего отца. С командировкой ты правильно решил, во-первых, никто не сможет сказать, что ты блатной, так как по блату в Анадырь у нас не посылают. Во-вторых, ты там испытаешь  свою методику хирургии в полевых условиях, которую предложил в диссертации и соберёшь не липовые материалы по внедрению, а настоящие.
- Служу России, товарищ полковник.  Когда и куда мне следует прибыть для следования по месту командировки.
- Через полторы недели из Рязани в Анадырь пойдёт грузовой борт с оборудованием для метеостанции. Я позвоню их командованию, чтобы они захватили нашего капитана Гончарова с несколькими ящиками медикаментов. Составь перечень самого необходимого для работы в Анадыре, я предупрежу начальника отдела комплектации, чтобы он обеспечил всё необходимое, согласно списку. Успехов тебе, сынок. Не забудь только вовремя вернуться домой из командировки, чтобы должность  в подмосковном госпитале для тебя не пропала. 

   В пять часов, когда я приехал на условное место, чтобы забрать свою возлюбленную после занятий, она ждала меня в окружении подруг по Универу. Я запарковал машину и подошёл к девичьему цветнику, чтобы поздороваться. Девчонки, пользуясь случаем, наперебой, стали подкалывать меня по теме моего жениховства, вешаться, в шутку, мне на шею, а одна, дурачась, даже попыталась назначить мне свидание. Я вёл себя вежливо, удачно парировал все шутки, но, говоря откровенно, даже не запомнил внешность ни одной из Ольгиных товарок – я был настолько влюблён в свою Олю, что все другие женщины казались мне тогда совсем незаметными рядом с ней.

   Следующим утром, наше семейство во главе с моей невестой, вооружённое бутылками «Багратиона», уселось в служебную «Волгу» моего отца и дружно отправилось на дачу Шведовых, чтобы познакомиться с новыми родичами. В их семье большое внимание уделяли разным традициям, поэтому, как только мы выбрались из «Волги», к нам немедля подскочили Гусар с супругой, которые устроили целую церемонию представления:
- Родители невесты. Василий Андреевич Шведов, русский патриот, майор в отставке, а эта красивая мадам – супружница моя, Нина Александровна, педагог, директор школы, даму, которая накрывает стол, зовут Матрёной – она бывшая няня дочери, сейчас ведёт в нашем доме хозяйство.
Мой отец, желая сократить официальную часть, представил свою семью без всяких затей: Пётр Захарович, полковник медицины, Лариса Давидовна – моя жена, тоже врач по профессии, отец жены – Давид Миронович, пенсионер. Мы привыкли без всяких церемоний, предлагаю называть друг друга просто, по именам.
Шашлычная тусовка прошла удачно: все, кроме Оли и моей мамы, прилично набрались, обожрались шашлыками, нагулялись на природе, а жених с невестой, под одобрительные крики болельщиков, даже рискнули искупаться в холодной, майской воде довольно глубокой заводи местной речушки. В средине гулянки случился инцидент, который мог бы развиться в ссору между новыми родичами, если бы дипломатичная Нина Александровна не сумела обратить его в шутку. Наш семейный, штатный прикольщик, не успев оценить тупость партнёра, решил пройтись по его фамилии:               
- Василий, с твоей фамилией не стоит громко выставляться русским патриотом, на самом деле у тебя должны быть шведские корни... Гусар покраснел и завёлся кричать: - Плевать мне на корни, я русский офицер, защитник своего народа... Хитрая Нина Андреевна, немедленно остановила своего тугодума:
- Васютка, кончай сердиться, Пётр прикалывается, а ты его шутку за чистую монету принял... Все мы русские люди и патриоты, раз в этой стране живём, хлеб этой земли едим... Давайте ещё выпьем за молодых, господа...               
   Поздно вечером, когда выпили прощальную рюмку на посошок, за руль «Волги» села моя трезвая мамочка, которая стала собирать к отъезду трёх мужчин её семейства:   - Давид, Петя, Виталий пора и честь знать, садитесь, нам пора ехать...
В этот момент моя невеста, вдруг вскочила и объявила: - Виталик в город не поедет, он мне нужен здесь, чтобы обсудить и выбрать модель подвенечного платья, которое надо заказать в ателье на Невском, иначе они не успеют с пошивом к сентябрю. Я, скривив озабоченное лицо, чтобы не обидеть маму, показал жестом своим близким, что я был бы рад отправиться вместе с ними, но, увы, мои новые, жениховские обязанности больше не позволяют мне поступать самостоятельно, без оглядки на пожелания любимой женщины. Когда мои близкие уехали, мы с Оленькой заперлись на ключ в её дачной комнате, чтобы ещё раз повторить весь пройденный материал прошедшей недели.

   Оставшиеся до моей командировки в Анадырь десять дней прошли у нас сумбурно и пролетели мгновением. Мы переезжали между университетом, квартирами и дачей и всегда спали, больше не стесняясь родных, в одной постели. Посетили несколько тусовок друзей, с её и моей стороны. Ходили на какие-то выставки и концерты, которые выбирала Оленька. Мне все наши походы и наша игра в семейную жизнь были по барабану, самой интересной частью суток для меня по-прежнему оставались ночи наедине с любимой. В последние дни Оленька даже стала, в шутливой форме, от меня отбиваться:
- Гончаров, ты бы хоть на одну ночь оставил меня в покое, губы покусаны, всё тело в синих засосах, на меня народ в метро оглядывается – считают жертвой сексуального маньяка.
- Оленька, отдохнёшь, когда я уеду в командировку. Оставить тебя в покое я не могу – очень люблю.
- Люди говорят «перед смертью не надышишься», а ты перед командировкой никак не налюбишься, этого добра тебе всё равно впрок не набрать. Найдёшь на Севере эвенкскую девушку для временных утех, я даже ревновать не стану...
- Оленька, я только тебя люблю, мне другие девушки любой национальности не нужны.          
- Зря, женщины северных народов России в молодости красивы...
- Болтушка ты моя, язык без костей...

   Последнюю ночь перед моим отъездом в Рязань для дальнейшего  следования в командировку военным бортом мы с любимой вообще не сомкнули глаз, пролежали до самого рассвета, тесно обнявшись, молча, как будто оба хотели на три месяца зарядиться энергией любимого человека. В этот раз мы ночевали в квартире предков Ольги. Я поднялся пораньше, умылся, побрился, напялил на себя заношенную полевую форму с новыми, капитанскими погонами и вышел на кухню, чтобы перекусить перед дорогой. К моему удивлению родители Ольги уже поднялись и сидели за столом, накрытым преданной Матрёной для очень плотного завтрака. Гусар сразу поднялся из-за стола и принялся меня обнимать и похлопывать по спине:
- Я своих рано поднял, сынок, чтобы они успели с тобой попрощаться. Матрёне поручил пирожков тебе справить на дорогу. Я лучше всех тебя понимаю – самому тоже приходилось от дорогих сердцу женщин много раз отрываться. Русский офицер в первую очередь служит Родине, а близкие, увы, на втором месте оказываются, как ни крути... Береги себя, сынок!   

   Тут на кухню влетела моя невеста, обняла меня, поцеловала и, желая пригладить очередное недалёкое выступление своего папаши, заявила: - Отец, ты моего Виталика не в район боевых действий отправляешь, ничего с ним на Севере не случится. Перевяжет погранцам пару порезов, полученных при вскрытии консервов из боевого пайка и целым-невредимым вернётся к нам... Давайте-ка лучше покормим его, как следует – ему теперь долго на перловой каше с консервами сидеть...
В это утро я наелся больше, чем «до отвала», получил от Матрёны большой пакет пирожков с тремя видами начинки на дорогу, поцеловал  любимую невесту, обнял Гусара и Нину Александровну. Матрёна не стала ждать объятий, а подошла сама и несколько раз меня перекрестила, неслышно нашёптывая слова молитвы или какого-то заклинания. Я выскочил из подъезда вовремя – из такси в эту минуту выходил ранний клиент. Я махнул рукой водиле, бросил в багажник рюкзак и пакет с пирожками и сказал:  - Московский вокзал, надо успеть к Костромскому поезду, плачу двойной счётчик, разбуди, браток, если я закемарю... 
***
   За три с половиной месяца на пограничной заставе у меня не было много работы по специальности. Я перевязал солдатикам несколько порезов, вылечил ожог у поварихи офицерской столовой, вправил руку старшине, которую он подвернул на охоте, выдернул наполовину сгнивший зуб у старшего лейтенанта. Перед отъездом я принял роды у эвенкской женщины, которая неправильно рассчитала свой срок и важное событие случилось с ней по месту работы, на ферме. Отец новорождённого пацана назавтра прибежал на погранзаставу, послал дежурного солдатика на воротах за доктором и подарил мне два набора соболиных шкурок. Мы выпили с ним по пятьдесят грамм за здоровье его сына, а затем я ещё налил ему целый литр медицинского спирта для его домашней гулянки. Счастливый отец пообещал назвать сына Виталием, в мою честь.

   Я вернулся из своей командировки в средине августа. Вышел из вагона, вдохнул родного питерского воздуха пополам с туманом и немедленно рванул на остановку такси. Дома я оказался около шести вечера. Меня, прямо на пороге, радостно встретил дед Давид, а родители ещё не вернулись с работы. Мы обнялись с дедом, я быстро опорожнил свой рюкзак, отправив большую часть его содержимого в стиральную машину. Затем я принял душ и похвастался перед дедом меховыми трофеями, один набор шкурок я собирался вручить маме, а другой презентовать дорогой тёще. На улице стояла редкая для Питера жара, я напялил джинсы и красивую футболку с автографами футболистов «Зенита» и вышел в прихожую, чтобы немедленно отправиться к своей невесте. Дедушка неожиданно попросил:
- Виталик, ты бы не торопился сбежать из дому, папа с мамой должны с минуты на минуту подойти. Посидим вместе за ужином, расскажешь нам о Севере...
- Дед, я смотаюсь быстро за Оленькой, мы вернёмся с ней вместе, тогда и посидим за столом всей семьёй...
- Нет твоей Ольги дома, сынок. Она недавно вышла замуж за бывшего ухажёра и уехала в свадебное путешествие, куда-то на тёплое море... Мне звонил её папаша и поведал эту грустную историю. Василий Андреевич сказал, что они долго уговаривали дочь, чтобы она тебя не предавала, но ничего путного у них не получилось. Ольга, примерно месяц назад, расписалась с Григорием, забрала вещи и съехала с их квартиры по месту жительства мужа.

   Совсем скоро пришли с работы мои родители. Мы, всем семейством сели ужинать,  мужчины, вдобавок к еде, выпили по две рюмки отцовского коньяка. Я рассказал своим дорогим людям о моей службе у погранцов и о  материале для диссертации, который успел собрать. Мама, не удержавшись, перевела разговор на тему предательства Ольги.  Это были какие-то философские рассуждения:
- Знаешь, сын, я сразу заметила, что бывшая твоя женщина не умеет по-настоящему любить. У неё глаза не светились, когда она на тебя смотрела. Любящую женщину легко распознать по блеску глаз. Возьмём, для примера, её мать, Нину Андреевну. Эта мадам гораздо умней своего нелепого увальня, всю молодость промоталась с ним по самым ужасным местам, куда его отправляли по службе, всё она о нём понимает, но когда смотрит на его лицо, глаза у неё до сих пор горят... Я – психиатр, у меня огромный опыт работы с женщинами, поэтому я хорошо чувствую бабскую душу...               
   Отец выразил своё мнение проще: - Сын, забудь ты эту стерву, хорошо, что она предала тебя сейчас, пока вы не завели детей и общий дом. Если бы она предала позже – пришлось бы гораздо тяжелей... Плюнь и разотри! - Папа, я не могу плюнуть, я её люблю...

    Утром я спросил отца: - Батя, я могу взять твой «Жигуль»?
- Сынок, теперь это твоя машина, мы с мамой месяц назад выкупили у госпиталя мою «Волжанку», нашему гаражу выделили новые машины, старые пошли в продажу для своих... На спидометре моей любимицы всего тридцать тысяч километров... Как не взять за треть цены – это же даром! Ты только дай мне слово сынок, что ты к этим предателям не поедешь...               
- Слово не дам, батя, сам ещё не решил, как поступить. Мне пока надо выкупить костюм в универмаге на Васильевском, по талону из Загса, который нам выдали при подаче заявления о регистрации брака. День регистрации был установлен в сентябре, но талон действителен только до конца августа... Костюм ведь всё равно в жизни пригодится...
- Деньги нужны, сынок?
- Не нужны, перед отъездом домой в Анадырском управлении мне выдали зарплату за три месяца с северным коэффициентом. Денег у меня навалом, только счастья нет...
- Будет на твоей улице праздник, Виталий! Ты только подожди, сцепи зубы от злости и постарайся пережить...

   Я заехал в универмаг, купил по талону жениха отличный костюм серого цвета, две импортные рубашки в полоску, летние брюки, новые туфли и пару ярких маек. Бросив в машину упаковки с товаром, я всё-таки решил съездить по бывшему адресу Ольги. Оба Шведовых и Матрёна оказались на месте. Я отдал несостоявшейся тёще связку шкурок, а Матрёне и Гусару преподнёс в подарок по бутылке спирта, настоявшегося на оленьих копытах – люди, живущие на Севере нашей страны верят, что эта настойка помогает при любых болезнях костей или позвоночника. Меня усадили за стол и хорошо покормили, а, затем, в один голос стали причитать о том, что я гораздо лучше подхожу их дочери в пару, чем Григорий. Их непутёвая дочь, по недоразумению, выбрала Григория... Я спросил: - Где мне её искать? Я попытаюсь её вернуть...
Гусар ответил: - Я не могу сказать, тебе, Виталий где она теперь – ты парень горячий, поедешь, подерёшься или ещё хуже... Сам сядешь в тюрьму и нас страдать заставишь... Не скажу, даже не уговаривай...    

   Я резко встал из-за стола и выбежал из квартиры предателей на свежий воздух, нашёл телефон автомат и позвонил своему однокашнику, который работает в поликлинике МЧС. Я назвал ему полное имя Ольги и попросил по их каналам выяснить номер рейса, которым эта женщина неделю назад вылетела в один из российских курортных городов на Черноморском побережье. Когда я ещё раз перезвонил своему приятелю, он сообщил:- Ольги Васильевны Шведовой в списках пассажиров всех бортов, которые из Питера летели в курортные города на Чёрном море нет. Пассажирок с именем Ольга Васильевна и другой фамилией за запрошенный период всего шестнадцать, из них по возрасту тебе могут подойти только трое. Одна из троих на девятом месяце беременности, одна из двух оставшихся прописана в Новосибирске, остаётся только Ольга Васильевна Пупкова, которая девятнадцатого августа летела бортом 0246 на Адлер. Бутылка коньяка с тебя, Витасик...
- Значит она перешла на фамилию мужа, я тебе занесу по возвращению в Питер три бутылки, если твой специалист сможет узнать в какой из гостиниц Черноморского побережья Кавказа зарегистрирована отдыхающая О.В. Пупкова...
- Он всё может узнать, ты только про коньяк не забудь. Позвони ещё раз, через полчаса...

   Когда я опять позвонил приятелю, он, прикалываясь, на этот раз снова ответил заумно:
- Повезло тебе, Казанова. Женщин с полным именем О.В. Пупкова в отелях Черноморского побережья Кавказа оказалось трое,  но только одна из них прилетела самолётом из Питера, она остановилась в сочинской гостинице «Жемчужина».   
- Спасибо, Шурка, я твой должник до конца жизни. Коньяк обязательно занесу.
Не заходя домой, я позвонил деду и предупредил, что уезжаю. Затем забежал в Супермаркет, купил три бутылки воды и продуктов на пару дней дороги, уселся в свой «Жигуль» и резко рванул по Новгородской дороге на юг, чтобы потом перейти на дорогу до Ростова. Я добирался до Сочи примерно трое суток, при этом ночевал только одну ночь в нормальной постели придорожной гостиницы. Оказавшись на месте, я снял у частника отличную комнату с завтраком и парковкой для машины, в пятнадцати минутах пешего хода от «Жемчужины». Я поспал часок на новом месте и пообедал в кафе. Потом я купил спортивную сумку, плавки и две пары шортов в магазине курортных товаров, переоделся и пешком отправился на пляж гостиницы, где остановилась некая О.В. Пупкова из Питера, инициалы и год рождения которой совпадали с такими же данными моей бывшей невесты О.В. Шведовой.

   Оказавшись у ворот, я увидел, что территория гостиницы окружена высокой, сетчатой оградой, а пройти на неё можно через центральный вход в жилой корпус или через ворота с охранником, который пропускал на территорию по каким-то пропускам. Я остановился, чтобы подумать, каким способом мне лучше прорываться,  но тут случайно заметил двух девушек, которые, немного пройдя вдоль забора, внезапно исчезли из моего поля зрения. Я последовал примеру девушек и обнаружил дыру в сетке ограждения, протиснувшись сквозь которую оказался прямо на пляже «Жемчужины». Этот пляж практически не отличался от двух общественных пляжей, примыкающих к нему с обеих сторон, но лежаки и зонтики на нём выглядели совсем новыми, песочек отборным, а плотность размещения отдыхающих людей была значительно меньше.

   Я нашёл свою беглянку через пару минут после того, как появился на пляже – она была в розовом, открытом купальнике, который удачно подчёркивал её выдающуюся фигуру. Заметив меня первой, предательница, наполовину обернувшись в мою сторону, застыла в ожидании неминуемого момента, когда будет обнаружена мной. Я, балуясь, сначала заснял её на свой «Зенит», а затем подошёл и сказал:
- Любимая, мне пришлось потратить много усилий, чтобы тебя найти. Я надеюсь, что ты уделишь мне время – нам нужно поговорить... Я хочу, чтобы ты одумалась и вернулась со мной в Питер... Твои родители тоже хотят этого... Давай поговорим?
- Виталий, мы можем поговорить, но я заранее объявляю, что ни в коем случае не передумаю.  Я ни за какие коврижки не поеду с тобой в Питер. Пойми меня правильно: мне совсем короткое время казалось, что я полюбила тебя, хотя, на самом деле, я сделала ошибку... Люди имеют право ошибаться...

   В это время появился её Григорий, который оказался солидным мужиком, был наполовину лысым, мог гордиться хорошо заметным брюшком и выглядел лет на пятнадцать старше своей жены. Он подошёл, обнял Ольгу за плечи и спросил: - С кем это моя супруга так увлечённо беседует?
- Гришенька, любимый! Ты так долго плавал в море, что я собиралась объявить тебя в розыск. Можешь познакомиться – это Виталий, о котором я тебе рассказывала. Мы с ним отойдём на пару минут в сторонку – нужно расставить все точки... Это важно. Тебе, мой любимый, лучше не участвовать в нашем разговоре, подожди меня здесь, посторожи зонтик, чтобы другие люди не заняли место. Виталий плохо контролирует себя, может затеять драку...

   Когда мы с ней отошли в сторону, я сказал: - Что за цирк ты устроила?  Я очень хорошо контролирую себя. Мне сейчас, например, хочется увести тебя в твою комнату и сорвать розовый купальник, но я же ничего не делаю без твоего согласия...
- В твоей шутке ты весь, мой бывший любовник. Ты действительно врач, но у своих дружков из дивизии дяди Васи ты заразился их задорным пофигизмом и лёгким отношением к жизни: есть хорошая квартира – живу с удобствами, нет – живу кое-как в офицерской общаге с клопами и тоже не горюю. Увидел красивую девушку – буду жениться, а предложили командировку – не отказываюсь... И так далее, и тому подобное... Когда ты уехал, я долго думала и решила, что не хочу всю жизнь прожить с инфантильным мужчиной, для которого дружки и карьера важнее любимой женщины...
- Оленька, что с тобой стало? Я не твой бывший любовник, я – твой любимый мужчина. В конце концов я могу подать рапорт и уволиться из армии, мы можем не ехать в Москву, а остаться в Питере... Дай мне ещё один шанс...
- Не могу я больше раздавать никакие шансы – я люблю теперь только своего мужа, врач сказал, что у нас с Григорием, месяцев через семь, будет ребёнок, кстати сказать, мальчик...
- Оля, у нас с тобой тоже могли быть дети...
- Виталий, пойми - «нас с тобой» больше нет... Своё мнение я, ни при каких обстоятельствах, не поменяю... Забудь меня... Можешь меня ненавидеть, можешь простить, как тебе угодно... Приговор окончательный, обжалованию не подлежит... Гришу, пожалуйста, не обижай – он совсем ни при делах, я сама всё решила, собрала вещи и переехала к нему жить... Он даже не знал о твоём существовании. В первую нашу с тобой неделю я врала ему, что из-за своего диплома совсем не имею времени для встреч с ним, а потом, во вторую неделю, он как раз в Италию улетел на переговоры по бизнесу. После регистрации брака я ему о нас с тобой рассказала, не всё конечно, в двух словах... Я сама  приняла решение, я во всём виновата, спрашивай только с меня...
- Господь с тобой, бывшая невеста. Не трону я твоего мужа. Он действительно ни в чём не виноват. Спрашивать с тебя я тоже не стану... Прощай, никогда не поминай меня плохим словом... Знай, что я всё ещё тебя люблю, я не совсем понимаю сейчас, как я смогу жить без тебя... Как-нибудь выживу, наверное...               

   Я вернулся в своё временное пристанище, поспал ещё пару часов, переоделся и отправился гулять по курортному городу, выбирая место, где можно заказать не суррогатное пойло, наскоро сваренное в каком-нибудь подвале, а алкогольный продукт производства приличного предприятия. Я остановился на баре «Спартак», в котором можно было выпить и смотреть спортивные передачи на огромном экране плоского телевизора. Показывали товарищеский матч сборных Германии и Испании, пьющая публика активно болела и обсуждала. Я заказал у бармена тройной вискарь со льдом, медленно потягивал и, как все, смотрел футбол. В полумраке бара я, совершенно случайно, заметил, как двое парней насильно, волоком тащили к служебному выходу красивую, светловолосую девушку, которая пыталась сопротивляться, но у неё ничего не получалось.

   Я решил, что у меня появилась отличная возможность выпустить свою накопленную за день злобу на волю, вышел из бара, а затем зашёл с тыльной стороны здания. Ни одной живой души вокруг, только заведенная иномарка с водителем. Задняя дверь бара внезапно отворилась, парни и девушка оказались во дворе, водила выскочил из машины, широко отворил дверку заднего сиденья, после чего все трое, привычно и деловито, стали заталкивать отчаянно сопротивляющуюся девушку на заднее сиденье. Я подскочил к машине, выхватил ключ из замка зажигания, отбросил его подальше в кусты, а затем спокойно сказал: - Эй, парни, вы зачем насильно пытаетесь усадить девушку в машину, она никуда с вами не поедет...
Самый наглый из парней, видимо, главарь заорал: - Дядя, ты чыво, напылся и страх потерял, ключ выбрасыл, девушку забыраешь, мой друг Гарык сейчас тэбя жизни научит...
- Я хочу научиться правильно жить, ты всё обо мне понял, джигит...
Гарик, здоровенный, заплывший жиром верзила, килограмм сто пятьдесят веса, поднял какую-то деревяшку из-под ног и, вооружённый, улыбаясь, пошёл на меня, предчувствуя лёгкую победу и, трофеи, например, кошелёк поддатого курортника...
Я только успел подумать: - Повезло мне, он правша... Встречная разножка справа у меня получается лучше, - подпрыгнул с поворотом в воздухе, нанес противнику удар в нос правой ступнёй, а затем, как учили, пружинисто приземлился на землю, спиной вверх. При работе с подготовленным противником после проведения этого приёма нужно постараться вернуться в боевую стойку, но в этом случае противник был совсем никакой...

   Я лениво поднялся, но понял, что вовремя, так как Главарь, поручив девушку Водиле, вытащил нож и угрожающе надвигался на меня. - Век воли не выдат, но я тэбя зарэжу... - И этот правша, - подумал я, ударил справа встречным хуком Главарю в левую челюсть, затем захватил своей левой его правую руку в районе локтя и, жалея, только в половину силы, без перелома, нажал правой на его кулак с ножом. Главарь выпустил нож, заорал и свалился на землю от дикой боли.
- Водила, ты тоже хочешь потренироваться?
- Нет, я не хочу, отпусти меня, они попросили подвезти, я ничего не знал...
- Вот и славно. Мы с девушкой уходим, ты ждёшь пятнадцать минут, а потом поможешь дружкам подняться. Договорились?
- Да...

   Я накинул девушке на плечи свой пиджак, взял её за руку и повёл подальше от места сражения.
- Красавица, я офицер, военный доктор, девушек защищаю по долгу службы... Как тебя зовут?
- Я – Анна, ты меня не пугаешь, ты явно добрая душа... Ха... Ха... Где научился красиво драться, добрый человек? Сидел?
- Меня зовут Виталий. Лучше всего драться в нашей стране учат в войсках ВДВ, слыхала про такие войска?
- Слыхала. Я – журналистка, много чего знаю...
- Болит где-нибудь, журналистка?
- Ногу в ступне кажется подвернула, побаливает... Эти мерзавцы мне в коктейль какую-то гадость бросили – не могла я так набраться от одного «Мохито»...
- Что такое «Мохито»?
- Ты что отмороженный или с Луны свалился, доктор? «Мохито» - это коктейль.
- Понял. Нам надо поскорей убраться с улицы, бандиты очухаются, вызовут подмогу, может быть нас с тобой уже ищут. Мы сейчас зайдём ко мне, это совсем рядом, я осмотрю твою ногу, а затем решим, как поступить... Не возражаешь?
- Не возражаю!

   Мы доковыляли до дома, в котором я снимал комнату, поднялись по ступенькам и оказались в моём временном пристанище. Я показал своей спутнице на одну из дверей: - Умыться и всё прочее здесь, голубые полотенца мои, они чистые. Когда девушка вернулась в комнату, я сделав вид, что собираюсь только осмотреть ногу, на самом деле прощупал опухоль и, поняв, что у моей случайной пациентки самый простой вывих, зафиксировал пятку, а ступню резко дёрнул вправо...
- Ой, ты садист? Очень больно!
- Я – хирург, мы лечим, причиняя боль, но зато у нас высокий процент полного выздоровления пациентов. Сейчас боль успокоится, а завтра совсем пройдёт. Парней, которые хотели тебя увезти на машине, ты знаешь?
- Видела их пару раз, они в наш молодёжный лагерь «Рассвет», где я отдыхаю по путёвке, на танцы приходят. Приставали и раньше с гнусными предложениями, но я не думала, что они пойдут на крупную подлость. В баре они нагло подсели, даже не спросив разрешения...
- Эти разрешения не спрашивают. Плохо, что они знают, где ты здесь живёшь...
- Почему плохо?
- У мелких подонков в обычной жизни всего четыре страсти: деньги, жратва, алкоголь и бабы. Если их обидеть, то появляется пятая, которая забивает все другие – их подлая душа требует немедленной мести.
- Что же мне делать?
- Я могу утром отвезти тебя к поезду или к самолёту на Москву, если тебе надоело отдыхать. Другое решение - сесть в мою машину и уехать от вонючих шакалов подальше, например в Крым. Какой вариант больше нравится?
- Второй вариант – прошло лишь несколько дней, как я приехала на море,  толком загореть не успела... Я поеду с тобой, но у меня есть одно условие.
- Валяй!
- Исходя из происшествия с бандитами, ты можешь сделать вывод о моём легкомыслии. Я поеду с тобой в Крым, если ты не станешь ко мне приставать. Мы – друзья. Подходит?
- Подходит. Мы уезжаем прямо сейчас, поспим в машине, остановимся где-нибудь по пути, ночью легче ехать – пустая дорога. Сейчас заедем в «Рассвет», чтобы забрать твои вещи. Дорогу в лагерь знаешь?
- Знаю, я покажу...

   Совсем скоро мы уже ехали по дороге на Анапу, откуда ходил морской паром на Керчь. Дорога тянулась вдоль красивого побережья, ночной воздух был свежим и включал в себе все ароматы субтропической природы. Я старался гнать, но постоянные изгибы приморской дороги не давали развить приличную скорость. Моя новая знакомая безмятежно спала на заднем сиденье. При подъезде к Анапе, часов через шесть езды, дорога пошла совсем рядом с красивым пляжем, я сошёл с дороги, подогнал «Жигуль» почти к самой воде, приоткрыл окно, немного наклонил спинку своего сиденья и тоже закемарил.

   Когда я проснулся, Ани в салоне не оказалось, я вышел из машины и пошёл к воде. Моя попутчица плавала достаточно далеко от берега. Я вошёл в море и поплыл ей навстречу. Когда я приблизился, она воскликнула: - Здорово! Оказывается морская вода ранним утром на много приятней. Ты, пожалуйста, ближе не подплывай – на мне нет купальника, я не стала открывать багажник и доставать сумку, не хотела тебя будить... Я ответил: - Ладно, недотрога, ближе не подплыву. Когда плыли к берегу, я специально отстал, чтобы не смущать нагую девушку при выходе из воды, но всё равно сумел тайком рассмотреть её стройное, загорелое тело. Фигура Анны казалась более хрупкой, чем фигура Ольги, но зато намного изящней, как дорогая скрипка работы хорошего мастера. Небольшая попка, абсолютно круглой формы была достаточно выпуклой и красивой. Груди задорно торчали вперёд и совсем не нуждались в бюстгальтере. Мы переоделись, съели по паре бутербродов, которые Аня не забыла прихватить из холодильника, пока собирала вещи в комнате на турбазе. Я, мимоходом, спросил: - У тебя фигура и походка балерины, ты действительно журналистка по профессии?
- Я журналистка, закончила МГУ, всё детство и юность занималась балетом. Однажды получила травму на репетиции, пришлось бросить балет.   

   Через несколько часов мы проехали насквозь город Керчь, который запомнился мне  белым цветом домов на центральной улице и вкусными пельменями в придорожном кафе. Во второй половине дня мы оказались в Гурзуфе, в котором я хорошо знал все пляжи и закоулки, так как раньше много раз приезжал сюда вместе с родителями и дедом. В этом городке жил друг детства моего дедушки, милейший старикан Лазарь, на гостеприимство которого можно было смело рассчитывать в случае нашего провала с устройством в отеле.  Устроиться в гостинице оказалось легко – Гурзуф  изменился со времени последних каникул нашего семейства, в городке появилось несколько новых пансионатов и отелей. Проехав вдоль новостроек, я выбрал пансионат «Когалым» - у гостиницы с таким названием владельцем или шефом должен быть Газпром или какое-нибудь нефтедобывающее , но тоже богатое предприятие. Богатый спонсор – значит профессиональный персонал, бесплатные напитки в холодильнике номера, большие и удобные кровати и красивое постельное бельё. Я попросил хорошую комнату на двоих с видом на море, заполнил какую-то форму, получил два ключа, заплатил за неделю вперёд, не взял сдачу, позвал Аннушку и мы поднялись на лифте на третий этаж, в наше первое, совместное жильё.
Номер действительно оказался шикарным, как я и предположил, исходя только из названия отеля. Размер кровати позволил бы, при необходимости, разместить на ней спать человек шесть, бельё и занавеси на окнах были серебристого цвета и казались совсем новыми, ванная комната оказалась большой и чистой. Через несколько минут паренёк в униформе служащего отеля принёс две сумки нашего багажа, я дал ему щедрые чаевые и попросил доставить в наш номер две бутылки самого дорогого шампанского и два лучших, на выбор шеф-повара, обеда из ресторана. Затем я зашёл в ванную, снял с себя всю одежду, сложил в специальный мешок для стирки горничной отеля, который нашёл на одной из полок. Когда я вернулся в комнату, Аннушка, в одежде, спала поперёк кровати, прямо поверх покрывала. Через полчаса снова появился мальчик в униформе, который вкатил в номер тележку с моим заказом. Я опять дал ему на чай, а стоимость обеда попросил записать на наш номер. Когда мальчик ушёл я разбудил Аннушку и силой отвёл её в ванную. Потом мы немного поели, выпили по паре бокалов и свалились замертво спать по разные стороны одной кровати.

   Проспав часов двенадцать, мы проснулись одновременно и сразу поняли, что во сне мы оба сместились к центру кровати и, на самом деле, всю ночь спали вплотную, обнявшись, такую позицию совместного сна близких людей в иностранной литературе называют «ложки». Аннушка, прийдя в себя и осознав ситуацию, постаралась выползти из моих объятий, но я, в шутку, стараясь не отпустить, заявил: - Дорогая, не заняться ли нам любовью?
- Мерзавец! Ты всё-таки принимаешь меня за путану... Спас девушку от позора, теперь считаешь, что заслужил благодарность... Ты же мне обещал не приставать... Я не стану разыгрывать из себя девственницу, но всё-таки попытаюсь тебе объяснить: нормальным людям, чтобы заниматься любовью нужно, как минимум, чувствовать временную влюблённость, а, как максимум, любить по-настоящему... Ты меня понял, доктор?
- Я понял, Аннушка, но я ведь реально влюблён в тебя.
- Не ври, ты всё ещё любишь свою Ольгу, о которой рассказал, пока мы ночью ехали по дороге на Анапу.               
- Аннушка, я могу, по крайней мере, хотя бы надеяться на ответную влюблённость в будущем?
- Меня зовут Анна и никак иначе. Надеяться можешь, люди у нас в стране говорят: «надежда умирает последней»... Надейся и жди, капитан! Как разлюбишь Ольгу – обращайся!               
- Зануда!
- От зануды слышу. Будешь грубить – вообще съеду от тебя в другую комнату.

   Мы позавтракали в баре отеля и пошли на любимый пляж моей семьи, расположение которого я знал ещё в детстве. Песок на нём был белоснежным и очень мелким, а дно резко уходило в глубину, что позволяло сразу начать плыть. Мы плавали, ныряли в масках, которые я взял напрокат, загорали, обедали в шашлычной, а потом пошли в отель, где немного покемарили в шезлонгах на балконе нашего номера. Вечером я повёл Аннушку в свой любимый ресторан «Якорь», который в моей семье уважали за то, что в нём играл оркестр живой музыки: рояль, саксофон, скрипка и две гитары. Я не был в этом ресторане лет восемь, но он практически не изменился, только сменили обои, а вместо рояля на небольшой экстраде оркестра теперь устроилось электронное пианино. Я заказал у официанта шампанское и клубнику, а потом пригласил Аннушку танцевать. Играли медленный вальс, мы легко вписались в толпу танцующих и медленными кругами, плавно заскользили по танцевальной площадке. Отличная танцевальная подготовка моей партнёрши была заметна в каждом её движении – она, ничуть не стараясь и не напрягаясь, в буквальном смысле слова парила над паркетом в руках партнёра.

   Когда закончилась мелодия, я, придерживая локоть Анны, направил её в сторону нашего столика, но тут, случайно, заметил, что на нас с Анной уставился высокий, седой красавец в светлом костюме. Я сразу узнал в красивом старике друга моего деда и потянул Аннушку за руку в  сторону его столика. Мы подошли, я расцеловал Лазаря в обе щёки, а потом представил свою спутницу: - Мою любимую девушку зовут Анна. Старый ловелас оказался тоже не одиноким в этот вечер – за его столиком сидела милая дама, лет на двадцать моложе. Умник немедленно парировал мою реплику: - Мою любимую женщину зовут Юлия Максимовна, она писательница из Москвы.   

   Я позвал официанта и попросил объединить два банкета. Для нас с Аннушкой добавили два стула, а затем официант принёс наше шампанское и клубнику. Лазарь начал разговор с шуточного обвинения в мой адрес: - Витасик, как тебе не стыдно? Если бы мы случайно не встретились в ресторане, ты бы даже не навестил старика? Разве так можно? Я в сопливые годы тебя на горшок сажал, первый велосипед, трёхколёсный, тебе купил, учил плавать и ловить кефаль в затоке у старой пристани... Нехорошо! Твоя профессия, сынок, требует повышенного гуманизма. Согласен?
- Лазарь, Бог с тобой, мы только вчера прикатили в Гурзуф, клянусь, что не вру, Аннушка подтвердит...
- Аннушка, вы подтверждаете невиновность обвиняемого?
- Подтверждаю невиновность, но по поводу его гуманизма у меня имеются определённые сомнения, - запросто включилась в игру моя недотрога.
- Свидетель, на чём основываются ваши сомнения?
- Два дня назад обвиняемый в моём присутствии сломал один нос и одну руку двум мерзавцам с шакальими повадками...
- Неужели? Наш суд не считает преступлением нанесение побоев шакалам в человеческом обличье...
Я решил остановить их соревнование в красноречии и перевезти разговор в другое русло: - Мои дорогие, хватит с нас быстрых судов, Сталина больше нет на свете. Давайте лучше выпьем...
Мы все дружно выпили шампанского. Я подозвал парня из обслуги и попросил принести ещё две бутылки. Юлия Максимовна вдруг сказала:         
- Аннушка, по первому образованию я искусствовед, немного разбираюсь в ювелирном деле, у вас на руке малиновый рубин карата на три...
- Вы угадали, мой отец купил колечко мне в подарок, когда работал в Таиланде, он – журналист-международник...
- Как ваша фамилия, не секрет?
- Соколова...
- Понятно... Давайте ещё выпьем?

   Мы снова выпили шампанского и покружились под «Вальс-Бостон» Розенбаума, после чего дамы отправились пудрить носики, как игриво назвала их выход в туалет Юлия Максимовна. Пока с нами рядом не было женщин Лазарь насплетничал: - Юлька нашептала, что папаша твоей Аннушки очень важная персона, второе лицо в Госкомитете СМИ, кандидат в Государственную Думу. Колечко её тысяч пятьдесят зелёных тянет. Правильную невесту ты себе выбрал, Витасик.
- Мне, Лазарь, по барабану, кто её отец и какое у неё кольцо. Я два дня назад отбил эту девушку у бандитов, она, сама по себе, моя самая дорогая добыча в жизни.
- Виталька, ты больше сегодня не пей. Нам с Юлей два шага, а вам тёмной, черноморской ночью по прибрежной аллее долго до гостиницы топать, неровён час на новые приключения нарвётесь... Может тебе такси вызвать?
- Не нужно такси, Лазарь. Доберёмся так, тут минут пятнадцать пешего хода...
- Виталик, завтра вечером вы мои гости, я утром специально пойду на рынок, чтобы выбрать молодую баранину. Часов в шесть вечера подходите, обещаю отличный ужин.

   Мы топали в гостиницу больше получаса: Аннушка, под хмельком, плохо стояла на тонких каблучках своих модных босоножек. Ночь казалась прохладной, я не стал включать кондиционер, открыл балкон и задвинул защитную сетку от комаров. Мы приняли душ и снова улеглись по разные стороны одной кровати. Моя недотрога по-прежнему держала дистанцию, а я решил не торопить события. Следующим утром я взял напрокат небольшую, парусную яхту и мы провели день, плавая по заливу неподалёку от мыса Аю-Даг. Недотрога загорала, а я управлял парусом и держал штурвал. В полдень я сбросил якорь и мы перекусили хлебом и жареной рыбой, которую купили прямо в море, с проходящего мимо рыбацкого баркаса. После еды, я решил отдохнуть и прилёг рядом с Аннушкой на брезенте, который нашёл в кладовке на носу яхты. Моя новая любимая спросила: - Где научился водить яхту?
- Мы раньше всей семьёй в Гурзуфе каждое лето проводили, родители месяц отпуска, а мы с дедом оставались и все мои каникулы жили в доме Лазаря. Он меня научил яхту водить. Друг моего деда был тогда женат, его жена во время войны попала в концлагерь, выжила, но туберкулёз подцепила. Лазарь по образованию физик, преподавал в Питере, в институте. Врачи рекомендовали его жене сменить  сырой и холодный климат Питера на субтропический. Они купили здесь небольшой домик, своими силами сделали ремонт и переехали сюда навсегда. Лазарь до пенсии работал в школе, а летом, на каникулах, подрабатывал экскурсоводом. Его жена лет десять назад умерла.

- Эй, убери руку... Ты же обещал! Завёл сентиментальный разговор, а сам, втихаря, руки распускаешь... Ты – русский офицер! Держи слово офицера...
- Я ещё и мужчина тоже...

   Вечером я купил в баре гостиницы бутылку коньяка, вызвал такси и мы поехали в гости к Лазарю. Дом, в котором я раньше провёл много дней своей юной части жизни, почти не изменился, только с фронтальной стороны застеклили веранду на входе. Как только нам открыли дверь, мы погрузились в фантастические запахи южной кулинарии, а, пройдя в гостиную, увидели большой стол, заставленный вкусными яствами, вокруг которого суетилась Юлия Максимовна. Я протянул хозяину дома коньяк. Лазарь сказал:               - Витасик, ты так давно не был у меня в гостях, что даже забыл о моём фирменном напитке – настойке вишен на коньяке. Сегодня я угощаю всех своей настойкой, твой коньяк пойдёт исходным сырьём для заготовок нового сезона.

   Все выпили по рюмке фирменной настойки, а затем уселись за стол за ужин с беседой, как назвала наше застолье Юлия Максимовна. В разговоре солировали женщины. Писательница начала с вопроса к Аннушке:
- Где вы работаете в Москве?
- Я свободная журналистка, работаю по контракту в одной газете и двух глянцах, недавно ещё пригласили ведущей одной из рубрик на канале НТВ...
- А вы где работаете?
- Я – писатель, работаю дома, мой муж трудится в представительстве Газпрома, он хорошо зарабатывает. Я могу себе позволить тратить писательские гонорары только на свои женские нужды...
- Над чем работаете сейчас?
- Лазарь давно мне советовал написать книгу о Максимилиане Волошине и его окружении, в этом году я решилась. В Коктебеле, час езды отсюда, есть дом-музей Волошиных. Лазарь обещал меня свозить туда на новой неделе. Хотите поехать вместе с нами?
- Конечно, мы обязательно поедем...         

   В разгар застолья Лазарь принёс из кухни котелок тушёной баранины с черносливом. Под невероятно вкусное мясо вишнёвая настойка шла  удивительно лёгко и совсем незаметно. После баранины Юлия Максимовна подала кофе с пирожными, а затем мы слушали музыку на старом проигрывателе Лазаря с пластинок его большой коллекции русских народных песен. На посошок мы снова выпили по рюмке настойки, вызвали такси и поехали в свою гостиницу. Моей спутнице коварство вишнёвой настойки Лазаря было неизвестно, поэтому она выпила весьма приличное количество кажущегося безобидным, как компот, притягательного, как наркотик, напитка. Когда мы подъехали к отелю, я насилу вытащил свою подругу из машины, а она, вырвавшись из моих рук, стала прощаться с водителем так, как будто он был  её близким другом. В лифте она строила ужасные рожи двум пожилым иностранцам, которым настолько не повезло этим вечером, что они были вынуждены терпеть выходки русской хулиганки, до тех пор пока мы с Аннушкой не вышли на третьем этаже.

   Когда я с большим трудом раздел отчаянно сопротивляющуюся Анну до белья, уложил в постель и вырубил свет, она мгновенно провалилась в сон. Я посидел с полчаса на балконе, наслаждаясь приморским воздухом, богато насыщенным ароматом субтропической растительности, а потом тоже пошёл спать. Я проснулся от того, что рука Аннушки осторожно гладила меня по голове. Я догадался, что мой звёздный миг наступил, сбросил трусы, медленно и осторожно снял с любимой трусики и лифчик, притянул её к себе... Не стану дальше углубляться в подробности...

   С этого дня совместное проживание приобрело для нас совершенно новый смысл. Мы, по-прежнему, купались, загорали, кушали и покупали фрукты на рынке. Мы свозили Лазаря с Юлей в усадьбу Волошина. Кроме этой поездки, мы посетили древние пещеры первых жителей полуострова под Севастополем, пробовали лучшие вина в дегустационном павильоне Массандры, ели варёных раков в пивном баре Ялты и жаренную кефаль из лотка прямо на пристани в Судаке... Мы совершили ещё много интересных поездок и узнали множество новых вещей. Когда мы возвращались в свой номер, у нас оставалось самое главное занятие – мы, старательно и упорно, день за днём, познавали тела и души друг друга.

За день до окончания отпуска, я сказал Аннушке:
- Ты можешь мне поверить, даю слово офицера... Я её больше совсем не люблю, это было какое-то дурацкое наваждение...
- Я тебе верю, я это чувствую, мой любимый...

Следующим утром мы погрузили две сумки в багажник, уселись в «Жигуль» и погнали на Москву. Нам предстояла долгая дорога в столицу. Нас обоих ждали на новых работах. Мы должны были посетить родителей с обеих сторон, которых только вчера поставили в известность о будущих изменениях в составе семей. Мы мчались в ещё никогда неизведанные дали, которые людям открывает совместная жизнь. Анна поразила меня настолько, что, впервые в жизни мне захотелось не просто встречаться с девушкой и заниматься с ней любовью, а жениться, проводить вместе  всё свободное время, иметь детей и общую крышу над головой. Наша встреча, наконец, сделала из бывшего лоботряса с верхним, медицинским образованием взрослого, ответственного мужчину.
На этой точке я решил не продолжать дальше это повествование потому, что в его следующей, пока не законченной части появились двое новых главных героев: обновлённый Виталий Гончаров и его возлюбленная Анна Соколова. Я решил, что мне не стоит объединять две, совершенно разные главы из повести моей жизни в одно общее, большое произведение.

   К Ольге Шведовой я не имею никаких претензий, я ей очень благодарен за то, что своим появлением в моей судьбе она вызвала все последующие события, в связи с которыми я сумел всё-таки найти свою настоящую любовь.

Нью-Йорк, Март, 2016.