Я не нашёл официального государственного документа, закрепляющего за названием "Верхососенск" формы "Верхососна". Просто на заре советской власти, когда наша местность входила полосу насильственной украинизации, название за селом оставалось историческим, а когда решили оставить Бирюческий край за Россией - ниоткуда вытравилось на печатях уничижительное "Верхо-Сосна".
Нынче и совсем упростили - Верхососна. Я вхожу на руины городского Троицкого собора Верхососенска - и хочется плакать. Насколько же надо упасть, сдаться, потерять память, чтобы довести свою Родину до такого, извините, скотского состояния!
А ведь каждый камень руин, извините за пафос, историей дышит. Вот он у меня в руках - ярко-красный на изломе, очень тяжелый и почти лёгкий на вид. Именно этот кирпич некогда вылепили здесь, на местном кирпичном заводе из местных красных глин. Это случилось в середине ХIХ века, когда храм возводили на месте деревянного собора, поднятого в городе в середине ХУ11 века.
Гляньте окрест. Видите этот удлиненный холм? Это остатки городского вала, в который вокруг города переходила Белгородская засечная черта. В нашем углу области нигде больше так не сохранилось остатков черты.
Но напрасно будете искать памятного знака. Заодно с исконним названием, забыли верхососенцы славное свое прошлое. А ведь каким грандиозным оно было! Мы и теперь можем назвать по именам многих из тех, первых верхососенцев, кто в красных стрелецких шапках поднимали грунт из канавы на насыпь. Вот как величает их Российский государственный архив Древних актов " Города Гремячей стрельцы Михаил Андреев, Верханин Костянтин, Григорьев Степан, Демешев Семен.... а города Дедилова стрельцы Васильев Киприан, Исаев Арефий,Катеринин Григорий да два сына...." . Перечислены тут и города, пославшие своих служилых на горячую точку, в Дикое поле - Новосиль, Данков, Тула, Дедилов, Томск...Да-да, и сибирский Томск, почти на сто лет раньше присоединенный к Московской Руси, чем наш Верхососенск.
И вот я стою на гребле, насыпанной этими людьми почти четыре века назад. Где-то на сельских кладбищах покоятся теперь и их кости - казаков Осипа Завалишина и Клима Ширяева, пушкарей Мины Булгакова и Евсея Карпасова...
А когда служилые собирались на Майдан - они решали сообща внутригородские дела. Майдан - это вот здесь, где сейчас разбросаны камни Троицкого собора.
О чём шумели они?
Тогда о демократии и слыхом не слыхивали. Тогда руководсвом к делу была одна книга - Номоканон. Церковное и мирское право. И по этому праву город каждый год менял воевод. Очень редко, при военной надобности, воевода мог задержаться у кормила на два срока.
А по правилам - только один. Вот как это происходило тут, на Верхососенском Майдане, внутри деревянного кремля.
Весной 1648 года прибыл в Верхососенск новым воеводой Панкратий Пущин. Прибыл с государевыми дьяками-ревизорами расследовать бывшее правление Василия Львова.
А после ревизии крикнули сход. И на площади всякий житель Верхососенска мог выкрикнуть ябеду на старого воеводу. И Львову крепко досталось. Ябеды были столь вескими, что старого воеводу на Москве обезглавили.
А уже через год всё это отсутствие демократии проявилось вновь. На этот раз деятельность Пущина проверял новый воевода Воин Анненков. И опять кричали горожане ябеды на старого воеводу, и уехал он с понижением полковником в Мангазею.
Да что рассказывать о каждом воеводе? Вот неполный их список за ХУ!! век , годы их воеводства и короткие строки о судьбе после кормления в Верхососенске:
1650. Панкратий Пущин. Погиб в бою
1649 - 1650. Исай Владычин. Переведён вторым воеводой в Тобольск.
1659 - 1660. Яков Мяснов. Кончил жизнь в остроге.
1660 - 1663. Изосим Маслов. Сослан стоялым головой на поле в г. Челновой.
1663 - 1669. Зиновий Львов. Обезглавлен.
1669 - 1670. Совет Полянской. Переведен посадским головой в Тулу.
1670 - 1675. Микита Телегин. Четвертован по стрелецкому делу.
1775 - 1677. Микифор Люшин. Переведен в дьяки Разбойного приказа.
1678 - 1682. Данила Еремеев. Казнен на Москве.
1682 - 1684. Трофим Веснин. Переведён в Воронеж по лесному Приказу.
1684 - 1685. Данила Еремеев. Пострижен в монахи по Разинскому делу.
Далее чередой прошли не прижившиеся в городе воеводы, пробывшие на кормлении по несколько месяцев: порутчик Трофим Веснин, полковой подъячий Дмитрий Переверзев, голова кружечного и таможенного двора, порутчик Матвей Переверзев. Все трое отправлены в Москву "с ертаулом".
1685. Дмитрий Мясново. Погиб в Крыму.
1685 - 1886. Митрофан Данилов. Казнен четвертованием.
1686 - 1690. Пётр Быков. Умер на дыбе.
1691. Иван Карпов. Пострижен в монахи.
1692 - 1694. Леонтий Казначеев. Переведен в стрелецкие полковники. Обезглавлен.
1695. Михаил Алешков. Умер в Пустозерской тюрьме.
1696. Леонтий Зыков. Переведён воеводой в Сызрань.
1697. Микифонр Люшин. Переведён в царские стольники.
1698. Прокофий Глинкин. Убит в крепости.
1699. Иван Кувязев. Отправлен на покой награжденным шубой с царского плеча.
1700 Григорий Капустин. Отправлен в каторжные работы.
1702. Фёдор Фощенский. Произведен в армейские капитаны Петром Первым и переведен в рейтарский полк.
Вот такие судьбы решались здесь, где я стою теперь среди обломков памяти и державного величия. Где-то здесь находится и вход в подземелье, которое тянулось на 12 вёрст, до села Прилепы, и о котором известно, что "монаси же задонские его ведают".
Много ли могут рассказать камни? Это как их спросить. Кирпич в моей руке рассказывает и о работниках завода, выкопавших глину, и обжегших его в печи. Он рассказывает о немолодом каменщике из слободы Данковка, у которого больная грудью жена и семь девок-дочерей, что никак не удается пристроить замуж. Каменщик сильной ладонью в широкой рукавице снимает кирпич со спинной полки у дюжего малого-носчика и ненароком прикидывает, что малый этот вполне мог бы сойти ему в зятья... А сам мастер почти бездумно, но точно и не глядя кладет кирпич в линию кладки. Он заделывает его крутым раствором и кирпич на века прочно ложится в стену Троицкого собора . И теперь я как бы взял этот кирпич из рук старого мастера. Хотя вряд ли в те поры и рабочие на кирпичном заводе, и каменщики, и кто-либо из горожан мог подумать, что их неразумные потомки безжалостно взорвут творение рук безвестных верхососенских мастеров.
...Взорвали. В тридцатые годы прошлого века. Их не остановило даже то, что росписи в храме сделаны по эскизам великого русского художника Ивана Крамского. И эти иваны, родства не помнящие, на остатках храма устроили колхозный автогараж.
А в девяностые годы того же проклятого века и гаража здесь не стало. Исчез колхоз имени Кирова заодно с его безбожным именем, аки не было. И последним его деянием было уничтожение остатков Троицкого собора. Но даже взорвать здание до конца у них не хватило ума. Так и лежит теперь груда намоленного кирпича у остатков державной Белгородской черты.
И вот что обидно. В области сейчас модно говорить о возрождении партиотизма. И неподалеку от исторических руин сегодня верхососенцы создают полную нелепость под названием сельский кластер (кто не знает -kloster - монастырь. нем). И одной его составляющей стало создание так называемой "зеленой столицы". Это когда жителей сгоняют на посадку деревьев, и когда никого не заботит - приживутся ли они? Вот и в Верхососне новый парк их хилых ростков призван закрыть собой мерзость разрушения.
Я знаю, что в ХХ и начале нашего веков никого из сельских - да и районных - градоначальников не четвертовали, не сослали в каторгу, не ставили на Майдане к отчету. Теперь у нас настоящая демократия, мы "Номоканонов" не читаем.
А жаль.
На снимке: Троицкий собор в Верхососенске.