Радио «Радонеж», Москва.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, март 2016.
12 мая православного календаря или 25 мая ныне действующего государственного Григорианского — память святителя Епифания Кипрского. Деятельность святителя Епифания начинается в тот период, когда христианство перестало быть гонимым и было признано официальным вероисповеданием Римской империи, а заканчивается в эпоху, которую мы называем эпохой классической патристики — творений отцов церкви, наиболее почитаемых, оставивших нам наиболее фундаментальные творения. Среди них и святитель Епифаний.
Происхождение его неординарно. Он был родом из Финикии, то есть из современного Ливана, с побережья, происходил из еврейской семьи. И вот на то чрезвычайно важно обратить внимание. Само собой разумеется, евреями было подавляющее большинство апостолов и почти вся первая Иерусалимская христианская церковь, управляемая святыми апостолами. Но так было в I веке. В первом же веке заканчивалась ветхозаветная история, заканчивалась она Боговоплощением Господа нашего Иисуса Христа. Окончательно черта была подведена разрушением Иерусалимского храма легионами кесаря Тита. На том ветхозаветная история была окончательно исчерпана, потому что прекратилось богослужение в Иерусалимском храме. Ветхозаветный культ был закончен, и начался культ наш, христианский, по прямому преемству.
Потому одно дело евреи апостольского века и совсем другое — евреи III-IV веков. Эти евреи существовали одновременно с христианством, но воспитывались в антихристианстве. Именно в это время началось переиздание, возможно со значительным исправлением Ветхого Завета, то есть началась эпоха масоретов (толкователей).
Самая большая ошибка — полагать (и нас к этому подталкивают энциклопедические словари), что иудаизм как начался во времена египетского плена или даже еще раньше, так и продолжается до наших дней. Одним и тем же словом названы два разных вероисповедания — ветхозаветная вера и иудаизм талмудический. Ветхозаветную веру называют еще «христианством до Христа». Неслучайно в XIV веке один из наших святых князей Дмитрий (будущий Донской) в письме к своим союзникам, литовским Ольгердовичам называет их и себя «сыновьями Авраамовыми», как и надлежит каждому христианину. А современный талмудический иудаизм есть вероучение безусловно антихристианское, его стержень — антихристианство. Это два совершенно разных иудаизма, две разных веры.
Так вот, святитель Епифаний происходил уже из этих иудеев, когда уже складывался Талмуд. То есть, по сути дела в своей родовой среде он должен был получить достаточно антихристианское воспитание. Более того, родители привели его к законоучителю Трифону. Под его руководством он постигал еврейский закон.
Таким образом, мы имеем замечательный пример счастливого и благодатного обращения. Вот что об этом сообщает житие. Епифаний встретил ученого монаха Лукиана и попросил ученого человека побеседовать с ним. И в этот момент некий нищий ухватился за ноги Лукиана со словами: «Смилуйся надо мной, человек Божий! Вот уже три дня я не ел хлеба, и теперь не знаю, чем подкрепиться». Лукиан, не имея при себе ничего, снял одежду, отдал ее нищему и велел пойти в город, продать и купить себе хлеба. Епифаний был потрясен милосердием и, пав перед иноком, спросил: «Скажи мне, кто ты?» Лукиан ответил: «Сперва ты ответь мне, какой ты веры». «Я еврей» — ответствовал Епифаний. Тогда собеседник, который явно видел благодатные действия на юноше Епифании, спросил: «Как же ты, будучи евреем, спрашиваешь меня, христианина, кто я? Ведь очень мало между евреями и христианами. Ты же узнал, что я христианин, и тебе не следует больше продолжать речь со мной». «А что, отче, препятствует мне быть христианином?» — спросил Епифаний и получил ответ: «То одно препятствие, что не хочешь, ибо всякое доброе дело предваряет изволение. Вот если бы ты действительно желал, то был бы христианином».
Согласитесь, дорогие слушатели, что это удивительно современно. Это относится к нашей современной жизни, и далеко не к одним евреям, добрых христиан из которых совсем немало в нашей стране. Это ко всем относится. Тот, кто пока еще не христианин, вероятно, этого просто не пожелал. Мы часто об этом не задумываемся.
Итак, безусловно под воздействием примера, но и чудесным притом образом Епифаний становится христианином. Еще более чудесным образом он становится епископом. Надо сказать, что в те времена в церкви существовали определенные правила. Они соблюдались. Более того, была традиция — не поставлять епископов из новообращенных. Тем не менее, когда в итоге бури Епифаний на своем судне попадает на берег города Саламина Кипрского, уходящий на покой престарелый Кипрский святитель Паппий, который 50 лет возглавлял кафедру и был еще страстотерпцем, исповедником учения Христова, увидев прибывшего Епифания, узрел в нем будущего архиерея. И Епифаний, несмотря на его отчаянное сопротивление, кипрскими епископами и народом был единодушно избран на кафедру, заметим, на старшую кафедру, которая в V веке получит права автокефалии. Кипр, пожалуй, единственная такая область восточного христианства. Архиепископ Кипра сам управлял своей областью, не будучи подчиненным ни одному из патриархов.
Мы видим несомненную печать избрания на этом человеке, который явился одним из глубочайших богословов своего времени, рубежа IV-V веков. Причем основная его заслуга, пожалуй, единственная такая в патристике. Основное его сочинение, полностью до нас дошедшее, называется «Панарий» или «Панарион» (то есть дословно аптечка, ящик с противоядиями). Это подробный разбор 20-ти дохристианских лжеучений и 80-и христианских ересей.
Очень хотелось бы, чтобы Панарион был сейчас переиздан. Пока, с 1917 года сочинения святителя Епифания не издавались. А нам необычайно важно было бы получить Панарион, потому что ереси повторяются, они возвращаются.
Например, из подробно разобранных святителем Епифанием на бытовом, на скрытом уровне встречаются на каждом шагу скрытое маркионитство, то есть стремление отвергнуть Ветхий Завет как якобы антихристианское, еврейское учение (маркионова ересь), и противоположная евионитская ересь (иудео-христианство), которая сближает иудейство и христианство и полагает их, как если бы далее был первый век, некими направлениями единобожия. Они встречаются часто, особенно евионитские утверждения, встречаются даже в нашей современной журналистике.
Есть в Панарионе и ересь, которая обожествляла Матерь Божию, которая придавала ей как бы ранг еще одной ипостаси. Так что те, кто полагает, что ересь «Богородичного центра» есть что-то новое, тоже несколько заблуждаются. Ересь эта древняя, это уже было.
Это неудивительно. Много раз в скрытой форме возобновлялись и возобновляются в наше время монофизитство и несторианство. А, казалось бы, исчезнувшее в VII-VIII веке арианство воскресло в XVI веке в Польше, а кроме того и сейчас на Западе существуют унитаристы (унитарианство), которые в сущности не христиане, которые тоже устраняют божественность Спасителя. Так что Панарий изучать удивительно современно.
Более того, думаю, что многие неоформленные ереси, отдельные некорректности, неправильности или отдельные еретические утверждения, которые еще не превратились в систему и, может быть, и не делают автора еретиком, были бы гораздо яснее, мы бы их отсекали проще, если бы мы внимательно изучали Панарий.
Так что наследие святителя Епифания удивительно современно. Конечно, сейчас следовало бы написать новый Панарий. Отчасти, подобная литература оставлена светлой памяти американским иеромонахом Серафимом Роузом. Его «Православие и религия будущего» — это тоже своего рода Панарий. Но для того, чтобы написать исчерпывающее обследование современных ересей и синкретических систем, необходимо отталкиваться от мощнейшего первоисточника. А мощнейший первоисточник — у Епифания.
Можно еще много говорить о святителе, который пребывал по его собственным словам на кафедре в течение 55 лет, заняв ее около 60-летнего рубежа. Так что он тоже был исключительным долгожителем. По житийному преданию он прожил около 115 лет. Впрочем, это неудивительно. В давние времена люди жили не меньше нас, а часто дольше, если не погибали в бою, особенно люди высокой праведности.
Святитель Епифаний был, естественно, пламенным обличителем. В его житии можно увидеть два интересных примера. Один пример касается его пребывания в Иерусалиме. Иерусалимский епископ Иоанн, который был одно время другом святителя Епифания, его сподвижником в одном монастыре, остался сребролюбцем, презирающим нищих. Епифаний писал увещательные письма, но не получил ответа. Епископ Иерусалима ему не внял. Тогда Епифаний сам отправляется в Иерусалим. Ему не удалось переубедить своего бывшего друга, и тогда он попросил взаймы некоторое количество серебра. Тот принес ему много различных серебряных сосудов. Епифаний спросил: «Имеешь ли ты, отче, больше?» «Довольно с тебя и этого» — ответил Иоанн. «Нет, дай мне все, что ты имеешь драгоценного, чтобы подивились гости, я ведь все верну, а тебе от этого будет величайшая слава» — просил Епифаний.
В итоге Иоанн уступил. Видимо, он был не окончательно испорченный человек. Епифаний взял у него около полутора тысяч литр серебра, а серебряная литра — это 72 золотника, это около 42 старых золотых рублей, целое состояние, миллионы, сейчас, наверное, уже миллиарды. Епифаний ушел к себе. Через некоторое время Иоанн пришел с требованием возвратить серебро. Епифаний просил потерпеть еще немного. Тогда, исполнившись ярости, сослужитель Епифания, соепископ схватил его за одежду и заявил, что тот не выйдет из его покоев до тех пор, пока не вернет взятого.
Епифаний не возмутился поведением и сохранял кроткий облик. Через некоторое время, выйдя из себя, Иоанн начал поносить его всевозможной отборной бранью и… ослеп. То было не единственное чудо Епифания. Испуганный Иоанн попросил его о прозрении, а угодник Божий попросил Иоанна поклониться Честному Древу Креста Господня, чтобы получить прозрение. Тогда по просьбе Епифания об исцелении зрение частично вернулось к Иоанну, но полное зрение он получил тогда, когда начал щедро тратить свое состояние на содержание нищих. То есть, это чудо было поучительным.
Были и другие чудеса. Между прочим, мы не обращаем внимания на наименование «чудотворец» у ряда святых, полагая, что это почти как бы синонимы — «святой» и «чудотворец». На самом деле, даром посмертного чудотворения Господом прославлены все святые, а вот прижизненное чудотворение — это очень большая редкость. И святитель Епифаний засвидетельствовал святость своего учения и своего обличания также прижизненным чудотворением.
Конец жизни его был омрачен тем, что власти Римской империи, император Аркадий и особенно его супруга, суетная интриганка, императрица Евдоксия, втягивали его в спор со святителем Иоанном Златоустом. Вынуждаемый приехать (все-таки император зовет), Епифаний прибыл в Константинополь. Его разговоры с императрицей были неизвестны. Зато то, что он там был, его противники истолковали как присоединение его авторитета к осуждению Златоуста.
Участвовать в соборе, осуждавшем великого святителя, Епифаний не пожелал. Но Златоуст, которому передали о якобы имевшем место осуждении, пророчествовал, послав ему известное краткое послание: «Брат Епифаний, я слышал, ты дал совет на мое изгнание. Знай же, что ты больше не увидишь своего престола». На то Епифаний отписал Иоанну: «Страстотерпче Иоанне, будучи обидим, побеждай, но и ты не доедешь до того места, на которое тебя изгонят». Пророчества обоих сбылись. Впрочем, это письмо святого святому.
Придворным, которые провожали на пристани святителя Епифания, он сказал с трапа куда более жестко: «Я оставляю вам столицу, двор и ваше лицемерие».
Он скончался на судне, не достигши берегов своего Кипра. Нам же оставил память своей твердости…
(запись немного не закончена; наверное, не хватает пары слов)