Просто мысли, которые появляются на бумаге.
Писала под эту песню:Ludovico Einaudi - Fly
Включи для атмосферы.
------------
Я снова одна. Наверное, я и была всю жизнь одна. Рядом со мной, конечно, бывали люди, но они быстро уходили, исчезали из моей жизни. И я оставалась одна.
Впервые мысль о самоубийстве посетила меня тогда, когда не стало мамы. Я хотела уйти в след за ней. Но мы бы все равно расстались. Я бы горела в аду. А мама… Мама в раю. Она была настолько чистым и светлым человеком, что любой, глядя на нее, говорил: «Да она сама ангел». Ее светлые волнистые локоны аккуратно лежали на плечах. На лице всегда сияла искренняя, добрая улыбка. Она запомнилась мне такой навсегда.
А я была другой. Полной противоположностью. Короткие, черные, как воронье перо волосы, угрюмость. По правде, нас никогда и не считали мамой с дочкой. Но мне было плевать на всех. Я так любила маму, что не упускала шанса побыть хоть чуточку дольше времени рядом с ней. И тут такой удар.
Соседка нашла ее мертвой в нашей квартире. Хорошо, что это не сделала я, иначе я умерла бы на месте. Говорили, что это самоубийство, но я не верила. Мама всегда была такой счастливой, что не могла покончить с жизнью. Она всегда говорила мне, что жизнь – божий дар, его нужно беречь. И она берегла. Берегла и меня. До сих пор я вспоминаю тот день.
Я забежала домой радостная, в тот день случилось нечто необыкновенное. Но дом был пуст. Мама всегда звонила мне и предупреждала, если уходит куда-то. В тот день же звонка не было. Я сидела дома, ждала, когда скрипнет дверь, и войдет мама, как всегда с прекрасным настроением. Но ничего не происходило. Я нервничала. Наконец, раздался звонок в дверь и за секунду, я распахнула ее. На пороге стояла Лида, дочка нашей соседки. Она была в слезах. Пытаясь что-то сказать, она всхлипывала, отворачивалась, прикрывала лицо рукой. За ней стояла ее мать с отреченным видом. Именно она принесла ту ужасную новость.
Слезы покатились по мои бледным щекам. Эти ужасные воспоминания сами тянули меня в бездну. Я так устала от этой жизни. Сначала мама, потом бабушка, вслед за ними хочу уйти и я.
В саду было очень тихо и холодно. Лишь пение птиц ранней весной означало, что скоро наступит теплое время года. Тогда, будучи еще совсем малюткой, я пыталась раскопать снег маленькими ручками и найти там, глубоко под землей, закопанный клад. Бабушка сказала мне, что земля – клад, наше богатство. Я же подумала, что в земле огромное количество леденцов, шоколадных конфет и мороженого. Я пыталась это все найти. Потом пришла бабушка и когда я рассказала ей, что ищу, она рассмеялась. Тогда я обиделась, поджала губки и побежала к моей спасительнице – маме. Она, как всегда обняла меня и сказала, что я – ее единственное сокровище.
А теперь? Чье сокровище теперь я? И вообще, кто-то считает меня особенной, каковой считала меня мама? Нет! Слезы еще сильнее хлынули из глаз. Нет! Просто ничья!!! Никому ненужная, маленькая девочка-сирота. С ужасным прошлым и без счастливого будущего.
Когда выходила из дома, сразу утешения сыпались. В голове снова и снова корявые слова соседей: «Бедная девчушка, сироткой осталася. Не тебе ни матушки, не батюшки. Отец-то, как только Анна Алексеевна, покойница наша, родила дочурку, сразу слинял. Матушка ушла, потом и бабуля ее, последняя кормилица. А девушке-то, еще и 17 нет. Бедная-бедная».
Эти слова больно кололи сердце, врезаясь в самую душу острыми иглами, навсегда оставляя жуткие порезы. Просто устала от утешений да подачек. Хватит!
Здесь, стоя на мосту,девушка осмотрела родные просторы. Глаза застилало пеленой слез. «Ангелы умеют летать», - прошептала она и прыгнула в бездну.