Однажды ночью ко мне в гости заглянул Кошмарик. Он влетел в окно весь одетый в черное с головы до ног, лицо было тоже черное, и жуткая гримаса искажала его. Он ворвался внезапно под серенаду кузнечиков под окном и больное свечение одинокой луны. Страх, страдание. Я вздрогнул от ужаса и залез под одеяло с головой, но любопытство перевесила все мои опасения, и я высунул голову обратно. Кошмарик сидел на краю моей постели и рыдал, зарывшись лицом в ладони.
- Эй, ты чего? – во мне внезапно кроме страха проснулось сочувствие.
Его прерывистое рыдание прекратилось, и злая гримаса вынырнула из черных лап:
- Ты не рад меня видеть! – хриплым низким шепотом взвыл он, и рыдания снова сотрясли его страшные черные плечи. - Мне никто никогда не рад!
В его правой руке был ножик, которым он ковырял свою ладонь, будто намеренно желая сделать себе больнее, отчего его рыдания становились еще противнее и громче.
Сочувствие – дурная штука! Оно появляется даже тогда, когда ему нет места. Нет, нет, да встрянет там, куда не просили!
- Ну, почему же не рад? Рад, даже очень, - я вылез из-под одеяла целиком, с интересом разглядывая его черную фигурку и премерзкую рожу.
- Правда? – с неоправданной надеждой Кошмарик посмотрел на меня во все свои злые глаза. И убрал нож.
- Ну, правда, - соврал я, боясь вызвать его негодование или, что еще хуже – новые рыдания, которые терзали уши нещадно!
- А не врешь? – вновь спросил с любопытством он, придвигаясь ко мне еще ближе, и его черная тень от блеклого свечения луны легла на мою подушку.
- Нет! Почти нет, - мне снова захотелось залезть под одеяло, но страшные глаза Кошмарика не отпускали и жадно впивались в мои – запуганные.
- А, может, мы будем с тобой дружить?! – его ликование напугало меня еще сильнее, когда он приблизил свои кровавые зрачки к моему лицу, и я растворился в этом взгляде.
- Ну, может, - загипнотизировано ответил я, боясь пошевелиться под этим пристальным взглядом Кошмарика.
- И будем вместе играть?!
- Да, - это было все, что смог выдавить запуганно я.
- Да! Да! Да! – закричал обезумевшим голосом Кошмарик, занося над моей головой свой нож.