Избитый дубинками Кадыр, с окровавленной головой, но все-таки живой лежал на дороге. Рядом стояла его лошадь.
Убедившись, что тяжелых травм у него нет, Роман помог ему сесть в седло. И они, оба чувствуя себя, как побитые собаки, отправились на свою стоянку, а через пару дней, когда Кадыр немного оправился, вернулись на базу партии.
Так неудачно завершилась эта авантюра и ни один из ее участников никогда и никому о ней не рассказывал. Роман очень сожалел о том, что все именно так закончилось, но что он мог тогда сделать? Все-таки это был совсем не тот случай, чтобы стрелять в людей!
Хорошо еще, что все обошлось без тяжелых последствий. Ведь совершенно очевидно, что, если бы тогда в погоне за ними участвовали молодые мужчины, быть им в лучшем случае инвалидами.
Дружба Романа и Кадыра закончилась, едва начавшись, и с тех пор они ни о чем другом, кроме работы не разговаривали. Но не прошло и месяца, как они снова впутались в сомнительное предприятие.
Однажды Роман и Кадыр получили задание взять пробы из разведочных канав, выкопанных рабочими за неделю до этого в районе древнего медного рудника, на высоте более трех тысяч метров над уровнем моря.
Прибыв на место, они обнаружили в одной из канав двух овечек. По-видимому, эти овцы, прячась от солнца, зашли в канаву там, где ее глубина была незначительной и затем прошли в тень в ее более глубокой части. Выйти же из узкой канавы им не удалось, так как для этого нужно было попятиться назад, а сделать это овцы не смогли, хотя долго страдали от голода и жажды.
Овечка, стоявшая спереди, похудела очень сильно, а задняя – в значительно меньшей степени: возможно, первая из них провела в канаве дней пять-шесть, а вторая – дня три-четыре.
Эти овцы явно были из колхозной отары, которую как раз три дня назад, в преддверии осени, чабаны угнали за сотню километров в низкогорье, поближе к зимним пастбищам. А эту пару овец, оказавшуюся в своеобразной ловушке, они просто потеряли.
Роман и Кадыр извлекли бедных овечек из канавы и стали решать, что с ними делать. Возвратить их чабанам, находившимся где-то в сотне километров, они не имели возможности. Оставить овец зимовать в высокогорье – это значит обречь их на голодную смерть или на съедение волкам. Отсюда – вывод: лучше съесть их самим.
Поэтому, выполнив порученную им работу, они загрузили овечек на лошадей и, очень довольные, привезли их на базу партии. И первое, что они услышали от руководства партии, – это обвинение в воровстве!
Но, теперь уже именно руководству партии пришлось принимать решение относительно судьбы этих овец, и оно, в конце концов, пришло к такому же заключению, что и Роман с Кадыром. Конечно, весь коллектив партии был этим очень доволен, так как питание их было довольно скудным: тушенка, крупы, макароны да черствый хлеб.
Вообще, геологам в подавляющем большинстве случаев приходилось работать в отдаленных местностях, можно сказать – на окраинах цивилизации, где снабжение было весьма неудовлетворительным, да и местный народ жил очень бедно.
Свежее мясо у геологов бывало только после удачной охоты, а это случалось крайне редко: может быть один-два раза за сезон. Пожалуй, такую жизнь вполне можно назвать аскетичной.
Вот довольно характерный пример из того же полевого сезона.
Однажды, начальник их партии отправился за продуктами в далекий областной центр и почему-то задержался на неделю сверх обещанного срока. Продуктов в партии почти не осталось и тем, кто по утрам на весь день уходил на работу, стали выдавать с собой на обед только по куску очень черствого, месячной давности, хлеба.
Роман в то время в одиночку отбирал пробы на ограниченной по площади территории, в центре которой была небольшая воронкообразная впадина с родником. Приходя утром к месту работы, он, чтобы не расходовать силы на спуск к роднику и подъем от него, останавливался над впадиной и с ухмылкой, изображая из себя дискобола, метал свою затвердевшую краюху в родник.
К обеду Роман спускался к роднику и, с ироничной усмешкой над своим, избранным им самим же уделом, обедал выловленным из воды полностью раскисшим хлебом.
Ужин в лагере, приготовленный поваром, был ненамного плотнее. И это, совсем не единственный случай, когда Роману пришлось жить в полевых условиях впроголодь.
И тогда, и многие годы спустя, Роман неоднократно задумывался над тем, как кардинально повлиял на выбор им будущей профессии геолога, а, значит, и на всю его жизнь, тот, его самый первый полевой сезон в долине Чон-Кемина.
И, однажды, он сам для себя, шутя, определил весьма заманчивую обстановку того сезона, как «агитпункт», использовав аналогию из актуального в советское время анекдота следующего содержания.
Отлетела душа из тела умершего грешника, поднялась на небо и там, к ее безмерному удивлению, ей предложили выбор: рай или ад.
В раю ей показали души, которые благочинно прогуливались среди зеленых лугов и прекрасных цветников или сидели в тени роскошных деревьев и наслаждались высоконравственной беседой друг с другом.
Потом ее повели в ад. Там души пили вино, курили душистый табак, смеялись, плясали, играли в азартные игры, дрались, развратничали парами или участвовали в массовых оргиях. Конечно же, грешная душа, ни минуты не сомневаясь, выбрала ад!
И, что же вы думаете? Тут же явились черти, заковали ее в кандалы и бросили в котел с кипятком! Когда же душа, страдая и плача, взмолилась, что ей показывали совсем другое – Сатана вполне резонно ответил:
– Гм, так то же был – агитпункт!
Конечно, уважаемый читатель, не следует думать, что Роман считал свою жизнь адом. Просто, юмор и самоирония помогали ему пережить жизненные невзгоды.
Кстати, этот анекдот Роману рассказал, именно в том самом первом полевом сезоне, пожилой конюх, который закрепил за ним так полюбившегося ему замечательного скакуна Соколика.
Только Роман тогда не понял, что, имея ввиду под "агитпунктом" их поисковую партию, конюх иносказательно предостерегал Романа от опрометчивого шага в будущем.
Ведь государство в то время совсем не считалось с затратами на поиски радиоактивных руд в противовес другим отраслям геологии и экономики, вообще. Потому так хорошо и были организованы жизнь и работа в партиях Каменской экспедиции.
Умудренный жизнью пожилой конюх, до этого много лет проработавший в бедном колхозе, сразу заметил эту особенность. А Роману тогда не с чем было сравнить условия жизни и работы в той партии, вот он и уподобился тому самому грешнику.
Но все же, в итоге, оглядываясь на прожитые десятилетия, Роман не сожалел о сделанном им тогда выборе и не высказывал недовольства своей неразрывно связанной с геологией совсем не легкой судьбой.
Мало того, он никогда не согласился бы поменять свою жизнь на спокойную жизнь рядового обывателя, которую проживает подавляющее большинство людей в городах или в сельской местности.
Не согласился бы, прежде всего, потому, что в его жизни были горы и кони...
Иллюстрация: Природа Тянь-Шаня