Тем днем Линда больше вниз не спускалась, разыгрывая недомогание. На самом деле девушка обдумывала план дальнейших действий. Она сказала Барду правду - в Озерный город ее привели поиски потомка одного из тех, кто жил в Дейле в период его процветания, то есть до нападения дракона. Все остальное пребывало далеко от истины. "Ходить и спрашивать" - это было так, к слову. Привлекать к своим поискам посторонних девушка не собиралась. Так можно проиграть, еще даже не вступив в игру. Линда уже давно усвоила, что нельзя недооценивать силу слухов и сплетен. Не они ли, долетевшие до ее дома от самого подножия Синих гор, привели ее в Эсгарот? Очень может быть, что они же и преждевременно вспугнут пташку, на которую она собирается поставить силки. Нет, тут нужно действовать по-другому. И самое лучшее решение - покопаться в городском архиве. Тут, конечно, есть свои трудности - вряд ли бургомистр даст на это разрешение без соответствующей мотивации с ее стороны. Но ведь можно пробраться в архив без его разрешения. Когда ты - дочь вора, способного на полном скаку незаметно стянуть седло из-под роханца, внимательно слушавшая наставления отца, ты можешь позволить себе много куда войти без разрешения. Кстати, и "средства для мотивации", не бургомистра, кого-либо другого, тоже можно без разрешения позаимствовать в городской казне, а то кошелек Линды уже давно не радует ее прежней толщиной, а расходы предстоят крупные. Наверное. Кто знает, сколько с нее стребует Бард за кров и пищу? Обычно небогатые хозяева, у которых она останавливалась, выставляли счет больше, чем иная первосортная гостиница. И их можно понять, они используют каждую возможность подзаработать. Значит, городские архив и казна. Ну, еще для успокоения души можно заглянуть в оружейную. Раз есть стреломет, вдруг есть и стрелы к нему. Говорят, такая осталась только одна, но кто знает, как все обстоит на самом деле? Дальнейшие шаги можно обдумать и позже. Да, она пришла сюда, чтобы не дать сбыться пророчеству, касающемуся ее семьи, но нигде не говорилось, как она должна это сделать. Возможно, удастся обойтись без кровопролития. Угрожающего твоей жизни не обязательно убивать, для начала можно попробовать его обезоружить. И этот способ Линде, всегда стремящейся к мирному разрешению конфликтов, прибегающей к убийству только в самых крайних случаях, нравился гораздо больше.
Следующим утром Линда проснулась, едва диск солнца выглянул из-за горизонта, оделась без посторонней помощи, осмотрела повязку, не стоит ли ее заменить, и спустилась вниз. Там не было никого, кроме Тильды.
- Доброе утро! - поздоровалась Линда и поинтересовалась. - А где все?
- Сигрид ушла на рынок, скоро будет. Баин отправился бродить по городу, вдруг удастся наняться к кому-нибудь в помощники и заработать пару монет. Он к вечеру вернется.
- А Бард?
- Папа тоже отправился искать работу.
- И тоже вернется к вечеру?
- Не знаю, - пожала плечами Тильда. - Он, бывает, и по несколько дней отсутствует.
-Тогда, может, не будем их ждать и поедим? Покажешь мне, где тут у вас что?
Глаза Тильды загорелись радостным огоньком. Она охотно показала Линде, где взять ведро, чтобы набрать воды, и пошевелила в очаге кочергой, чтобы огонь лучше разгорелся. Помогла принести из кладовки продукты и, усевшись за стол, внимательно наблюдала за тем, как гостья готовит завтрак - яичницу на сале. Готовую еду поделили по-братски, точнее по-сестрински - на три части, оставив Сигрид, которая должна была "скоро вернуться" ее порцию.
- А у тебя есть братья или сестры? - поинтересовалась девочка, когда с едой было покончено.
- У меня есть брат. Его зовут Альван. Он остался дома, с отцом.
- А мама?
- Моя мама умерла, когда я была совсем маленькой.
Тильда заметно погрустнела.
- Моя мама тоже умерла. Три года назад.
Непонятная решимость загорелась на детской мордашке, и Тильда затараторила, будто опасаясь, что кто-нибудь решит ее прервать.
- Знаешь, когда ты пришла с папой, мы подумали, что ты - наша родственница.
- Почему?
- Ты очень похожа на нашу маму, - девочка пересела поближе. Вытащила из-за ворота платья простой медальон, висевший на толстой нитке и, открыв, показала Линде. Бродячий художник, некогда нарисовавший миниатюры, определенно, был типичным представителем своей касты, то есть не виртуозом, но даже ему не удалось испортить красоту изображаемых людей. На одной стороне медальона был нарисован Бард, молодой, чуть постарше, чем Линда сейчас, и счастливый, смотрящий влюбленными глазами на вторую половинку медальона с изображением женщины.
- Это твоя мама? - уточнила Линда и сглотнула, заметив кивок Тильды.
Даже на таком маленьком, посредственном изображении было заметно потрясающее сходство. Не один в один, но достаточно, чтобы объяснить странные взгляды, которые изредка бросал на девушку Бард. Она не придавала им особого значения: на незнакомого человека, подобранного возле туши убитого варга, можно смотреть и похуже. И тот поцелуй на таможне. Это ж кого, получается, Бард целовал: Линду или свою жену?
- Как ее звали?
- Дорта.
- Красивое имя. И мама у тебя красивая. Ты очень на нее похожа.
Тильда хотела что-то ответить, но тут заскрипела входная дверь, и в дом вошла Сигрид с корзиной. Тильда поспешно спрятала медальон и пошла сестре навстречу, чтобы помочь ей разобрать покупки.
- Доброе утро, Сигрид! Мы тут немного похозяйничали в твое отсутствие, - улыбнулась Линда старшей девочке.
- Линда приготовила поесть. Мы и тебе оставили, - проговорила Тильда.
Без тени неудовольствия, чего в тайне боялась девушка, но и без сестринской радости, Сигрид с признательностью приняла тарелку с едой и с плохо скрываемым удовольствием принялась за еду. А Линда подумала, что детям Барда, конечно, пришлось рано стать самостоятельными, повзрослеть, но все равно они всего лишь дети и очень хотят, чтобы их опекали, как… как детей.
Когда все было съедено, а посуда вымыта, Линда завела разговор с Сигрид.
- Я так понимаю, что на мне одежда вашей матери?
- Да, - односложно ответила девочка., и Линда мысленно усмехнулась. Похоже, ее симпатии одной яичницей не добьешься.
- Это очень удобная, красивая одежда, но, думаю, будет лучше, если у меня появится своя. Где-нибудь можно ее купить?
Вытирая руки о передник, Сигрид присела к столу напротив гостьи.
- Мы сами шьем себе одежду по маминым выкройкам.
- Этот способ мне тоже подходит, но ткань все равно нужно купить, - Линда выложила из предусмотрительно захваченного кошелька столбик серебряных монет на стол между собой и девочкой. - Можешь сделать это для меня? Боюсь, я еще слишком слаба, чтобы ходить за покупками самостоятельно.
Та посмотрела на деньги, и глаза ее открылись чуть шире, точно она никогда раньше не видела столько, затем перевела взгляд на Линду.
- Здесь очень много.
- Кроме ткани нужны еще теплый плащ и удобная обувь на смену сапогам, мне придется много ходить, когда я приступлю к поискам. Остальное же пойдет в счет платы за мое у вас проживание.
- Но мне нужно заняться обедом… - Сигрид все еще колебалась, хоть уже и не так сильно.
- Обедом займусь я. Приготовить похлебку мне вполне по силам. А Тильда поможет.
Тильда, в силу возраста еще не познавшая всей "прелести" коварства реального мира, а потому с самого начала воспринявшая Линду благожелательнее, чем брат и сестра, согласно кивнула. Девушка заметила, что и в глазах Сигрид появились еле заметные искорки тепла, когда она поняла, что, пусть пока только раз, но часть хозяйственных забот сняли с ее плеч, и можно о них не думать. Старшая дочь Барда забрала предложенные деньги и отправилась за покупками.
Вернувшийся вечером Баин застал почти идиллическую картинку. Разложив прямо на полу отрез грубой шерстяной ткани, женская половина его семьи во главе с гостьей увлеченно кроила нечто. Парень подошел к поставцу и несколько минут проделывал возле него некие таинственные манипуляции, а потом отошел, прихватив глиняную миску. Линда приметила, что некоторое время назад тем же самым занималась Сигрид. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что мальчишке удалось что-то заработать, а она теперь в курсе, где семья Барда хранит свои сбережения.
- Отличный суп, Сигрид, - обратился он к сестре несколько минут спустя, до этого наполнив миску похлебкой из закопченного котелка и устроившись за столом.
- Это не я - это Линда, - сосредоточенно продолжая орудовать огромными ножницами, ответила та.
Баин перевел взгляд на Линду и проговорил куда менее эмоционально.
- Отличный суп.
Линда кивнула в ответ на эту неохотную благодарность и вернулась к работе портнихи. Но, как оказалось, разговор с Баином еще не был окончен.
- Это правда, что папа сказал: ты убила варга одним кинжалом? - мальчик жадно ел, но не менее жадно ждал и ответа Линды.
- Правда.
- Ты, должно быть, хороший воин.
Линда прыснула.
- Вот уж нет! Я, конечно, могу постоять за себя, как любой человек, которому приходится много путешествовать. Но с варгами мне просто повезло.
- Варг был не один? - полная ложка, не добравшись до рта, плюхнулась обратно в миску.
- Их было двое. Одного, того, что меня ранил, я убила, спасаясь от другого, спрыгнула с обрыва. Если бы не ваш отец, я истекла бы кровью, да и прыжок не прошел бы даром, хоть я и приземлилась на тушу мертвого зверя. Упади я на камни, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
Краем глаза Линда заметила, что занятые раскроем ткани девочки тоже прислушиваются к ее рассказу.
- Чем ты занимаешься, что приходится много путешествовать?
- Я оказываю услуги заинтересованным лицам: кого-то найти, что-то принести, передать посылку или сообщение. Как видишь, иногда я даже не сразу знаю точно, к кому иду. Но такие неудобства оплачиваются отдельно и очень хорошо.
- Ты всегда ходишь одна?
- Почти всегда. Отряд непременно привлекает к себе внимание, а один человек может проскочить незамеченным.
- Где ты была?
- Много где. В Рохане, Гондоре, Умбаре. Даже в Лориене и Имладрисе. А теперь и в Лихолесье. По пути.
- Эльфов я видел, - Баин добросовестно вычистил корочкой хлеба стенки миски. - Случается, они приходят в город со всевозможными штуками, сделанными эльфийскими мастерами. А в особо суровые зимы привозят бургомистру дрова, которые он потом продает втридорога. А вот Белые башни Минас-Тирита… Они, правда, такие высокие, как говорят?
- Да. Когда стоишь у их подножия, просто дух захватывает. Кажется, что они подпирают небосвод, а облака, проплывающие мимо, рискуют зацепиться за их шпили. Целый город, вросший в скалу, такого больше нигде не увидишь.
- Хотел бы я на это посмотреть, - мечтательно протянул Баин, отодвигая опустевшую плошку.
- Какие твои годы. Еще посмотришь. И Минас-Тирит, и Эдорас. Что захочешь, - Линда бросила быстрый осторожный взгляд на размечтавшегося Баина. - Скажи, а почему Бард не захотел быть капитаном городской стражи?
- Он-то, может, и хотел, да бургомистр вмешался. Ему везде бунты мерещатся. До такой глупости дошел, что велел все оружие горожан в ратуше запереть, в оружейной. Вот он и решил, что отец что-то против него замышляет, других подговаривает, и выгнал. Пришлось отцу из лучника стать лодочником. И, по всему, старый… бургомистр до сих пор думает, что папа - главный подстрекатель. Вечно у нашего дома его ищейки крутятся. А Альфрид, так тот вообще цепляется, не скрываясь.
Баин зевнул и потянулся. Линда поняла, что усталость и сытость развязали парню язык и следует прекратить расспросы, пока он не опомнился.
- Поздно уже, устали все, спать пора, - проговорила она, адресуясь ко всем, а потом добавила, обращаясь к девочкам. - Завтра закончим.
Никто не возражал. Тильда сразу убежала наверх. За ней последовал Баин, проверивший, закрыт ли засов на входной двери. Сигрид еще замешкалась у очага, но спустя где-то минут десять она тоже прошла в свою каморку, которую делила с младшей сестрой. Линда узнала это, потому что целенаправленно стояла под дверью и прислушивалась.
Выждав еще полчаса, Линда осторожно, чтобы не разбудить детей Барда, которые к тому моменту, девушка очень на это рассчитывала, должны были крепко спать, переоделась в тот самый костюм, что лежал у нее в сумке. Мягкие кожаные штаны и куртка черного цвета плотно обтягивали тело, почти как вторая кожа, и давали возможность оставаться незамеченной в ночной темноте. Сапоги она оставила свои. Обувь, купленная Сигрид, выглядела удобно, но Линде предстояло важное дело, идти на которое в башмаках, которые, например, будут неимоверно скрипеть или стучать, не стоило. Затем девушка пристроила пояс с ножнами и кинжалом. Варгов здесь не было, но были звери пострашнее - люди. Плащ, самый простой, Сигрид не стала привлекать к себе внимание подозрительно-щедрыми тратами, но Линду это вполне устраивало, девушка пока перекинула через раненую руку и приоткрыла окно. Еще накануне Линда убедилась, что ей будет по силам через него выбраться на улицу, помогая себе лишь одной, здоровой, рукой. Все эти крепежные балки, карнизы, подпорки, сваленные в штабеля тюки и ящики, неизвестно чьи и с чем, станут ей в этом отличными помощниками.
Убедившись, что в столь поздний час улица пустынна, Линда выбралась из комнаты, притворила окно, чтобы со стороны оно казалось закрытым, ловко соскользнула вниз, пользуясь заранее присмотренным маршрутом, юркнула в укромный уголок, где надела плащ, накинув капюшон на голову, и скользнула в ночь. Одна темнота растворилась в другой.
Каждый хоть раз любовался завораживающей и вдохновляющей, таинственной красотой ночи, когда весь мир замирает. Гаснут окна домов, одно за другим, пустеют улицы, и только фонари то тут, то там, освещают небольшие островки пространства, да отдаленные шаги караульных нарушая сонную тишину, слышны так четко, будто раздаются совсем рядом. Вначале вокруг царит густая тьма, потом на бархате ночного неба загораются бусины-звезды, и появляется луна. Иногда она похожа на серебряную монету, иногда - на надкусанное печенье, но всегда с ее восходом становится светлей. Можно различить силуэты домов, мостов, будто присыпанных серебристой пыльцой.
Ночью большинство людей сладко спит. Но человек в темном плаще, замерший за сваей, подпирающей второй этаж чьего-то дома, явно не принадлежал к большинству. Да и к меньшинству, редким влюбленным романтикам, выходящим в ночь, чтобы помечтать и полюбоваться ее украшением - лунной дорожкой на озерной глади - он тоже не относился.
Кем бы он ни был, но человек вглядывался в небольшую двухэтажную пристройку к ратуше.
Грубо намалеванная вывеска над окованной железом дверью и мирно спящий на ступенях перед ней стражник в полном доспехе, обнимающий алебарду, свидетельствовали, что это и есть городская оружейная - цель скрывающегося в темноте человека. И стоял он, скрываясь в темноте, прикидывая, как ему лучше пробраться внутрь. Окна первого этажа были забраны решетками, у входа - караульный, мимо которого не проскочишь, хоть он и дрыхнет, как младенец. Но человек не собирался отступать. Короткими перебежками, бесшумно проскользнув мимо парадного подъезда ратуши, который не менее ответственно, чем первый сторож, охраняли сразу двое караульных, он подобрался вплотную к стене оружейной и посмотрел наверх. Не показалось. На окне второго этажа решетки не было. В любое другое время она и не была там нужна, по отвесной стене к окну невозможно было добраться обычному человеку. Но именно сегодня какой-то умник-купец, доставивший, похоже, лично бургомистру большое количество товаров, но не удосужившийся перенести его с площади на склад, сам того не подозревая, буквально построил праздничную лестницу к нему. Человек ловко вскарабкался по тюкам и просунул кинжал в щель между створкой и рамой. Второй этаж считался неприступным, окно давно не меняли и даже не ремонтировали, потому зазор позволял поддеть крючок и превратить окно в дверь для тех, кому необходимо, очень необходимо посетить склад оружия.
Легко спрыгнув на пол, человек огляделся и ухмыльнулся. Над внешним оформлением помещения нужно было еще работать и работать, но внутренне содержание удовлетворяло самым изысканным вкусам. Где в специальных подставках, где просто прислоненное к стене, а где и вообще на полу насыпом, комнату заполняло оружие. Чего здесь только не было: булавы, шестоперы, кистени, боевые молоты, кинжалы, стилеты, копья, пики, секиры, мечи одноручные, двуручные и полуторные, алебарды, ножи, длинные и короткие луки, самострелы. Как же это власти забыли про обычные кухонные ножи? Определенно, кое-что из этого человеку пригодится. Но здешний бургомистр - дурак, если считает, что таким образом он убережет свою жизнь. В умелых руках даже безобидные на первый взгляд вещи могут стать смертельным оружием. Не говоря уже о том, что некоторое оружие можно без особых усилий изготовить самому. Тот же лук, например, или пращу. На первом этаже ситуация обстояла чуть лучше. В смысле, оружие было сложено чуть аккуратнее, да и было его не так много, большее место отводилось под щиты, шлемы, кольчуги и прочее обмундирование. Здесь человеку ничего не было нужно. Он снова вернулся на второй этаж к открытому окну и еще раз осмотрелся, хотя с первого раза понял, что "черных стрел" к стреломету на сторожевой башне в оружейной не было. Значит, потомок Гириона, получивший по наследству последний образчик такой стрелы от сбежавшего из разрушенного драконом Дейла предка, не отдал ее городским стражникам вместе с прочим оружием. Он куда-то ее спрятал, и если человек найдет куда, он обязательно узнает и кто. Кто есть прямая угроза жизни его семьи. Тогда можно будет и поговорить. А сейчас нужно уходить. Скоро рассвет. Нужно добраться до убежища прежде, чем он настанет.
Проделав в обратной последовательности путь в окно и вниз по тюкам, человек проскользнул мимо спящего стража, потому что так было ближе к месту, где он нашел пристанище. Как назло в этот момент стражника будто кто-то толкнул, и он, открыв глаза, заметил подозрительную фигуру в черном плаще.
- Стой! Кто идет! - выкрикнул он машинально, и этот крик разбудил двух других стражников.
- Здесь кто-то был! - объяснил им первый, когда они подбежали к нему. - Он направился туда!
- Хакан, оставайся здесь. Рубэн, за мной! - скомандовал тот, кто считался старшим в карауле.
Двое из трех стражников побежали туда, куда, по словам Рубэна, устремился подозрительный тип.
Человек прополз между двумя подпорками, осторожно выглянул из-за них и замер, как вкопанный.
- Да, этого не планировалось, - одними губами проговорил он, напряженно вглядываясь в темноту.
Он уже давно пересек границу богатого квартала и углубился в торговую часть города, но стражники не отставали. Вот и сейчас они вывернули из-за угла, стоят на перекрестье мостков и о чем-то разговаривают. Кажется, опять хотят разделиться. Так и есть. Заметивший человека стражник идет к нему, а второй - в другую сторону от развилки.
Человек зло прищурился, в его руке как из ниоткуда опять возник кинжал. Он стал прикидывать, как быстрее и незаметнее подкрасться к стражнику, который, вот так удача, как раз остановился, повернулся к тому, кого он преследует, спиной и совсем не чувствует, что смерть молча приближается к нему. Выскочив из укрытия, человек одной рукой зажал стражнику рот, а второй одним уверенным движением заставил его навсегда замолчать.
- Зря ты меня заметил, парень, - раздался приглушенный низко надвинутым капюшоном голос, и невозможно было понять, кому он принадлежит: мужчине или женщине.
Дальше человек действовал не менее хладнокровно. Подхватив обмякшее тело, он подтащил его к причалу, у которого стояло несколько лодок, и опустил в одну из них, прикрыв удачно оказавшейся там парусиной. Тут его и найдут утром двое рыбаков.
Но человека это совсем не волновало. Он растворился в темноте, уверенный, что она не подведет его. Перед рассветом самая темная ночь, и это его время. Тень всегда помогает тому, кто привык скрываться во мраке.