Жизнь и работа в Москве.
После ухода Лены, я стал сравнительно часто наезжать в Москву. Там было много разных вопросов, в том числе ввод в наследство, до которого у Валеры не доходили руки. Я, не имея других дел, с удовольствием занимался этим. Мне и сегодня не понятно, как эту сложнейшую бюрократию мог преодолеть человек, занятый по работе, да еще и не знающий систему наших (будем надеяться, тогдашних) канцелярий. Женин однокашник, уже давно ставший и моим другом, взял с меня слово, что в каждый свой приезд в Москву, возвращаться я буду через Киев. Так я и делал. Именно по его просьбе, начал заниматься кое-какими производственными делами, и скоро понял, что я еще кое что могу.
Однажды в Киев приехал еще один Женин однокашник. (Он какое-то время учился с Женей, но связи поддерживал, даже перейдя в другую школу. Он бывал у нас дома. Но особо дружеских отношений у нас не было). Он очень удивился, увидев меня там, тем более, что я еще чем-то занимаюсь. Мы с ним поговорили немного. Он пригласил меня увидеть его, когда я буду в Москве.
Иногда события в жизни выстраиваются в такую цепочку, что трудно поверить, что нашей жизнью не управляют высшие силы. В то самое время, когда Лена угасала здесь, в далекой Англии зарождалась новая жизнь. И 21 сентября родился первый английский внук Михаил Евгеньевич, которого без сомнения тоже искупила бабушка Лена. С этим малышом было немало проблем. Вначале врачи нагнали на нас на всех испуг, что у ребенка есть признаки аутизма. А мы все видели фильм «Человек дождя». Так что страху натерпелись немало. Потом, Слава Богу, в этой части Миша вошел в норму. А у родителей остались проблемы, с которыми сталкиваются все, кто воспитывает детей.
Я впервые увидел Мишу в Москве, уже, когда ему было два года. Была встреча школьников в Москве, и Женя с семьей приехал на нее. А я в то время начинал работу в Москве. Там и познакомились. К моему великому удивлению, Женя оказался прекрасным папой. В свое время он меня упрекал, что по моей вине было потеряно 5 лет. Он имел в виду время, которое прошло от момента знакомства с Леной и до момента женитьбы. Как будто сам потерял меньше. Не знаю, будет ли когда-нибудь упрекать его за это его Миша?
В Москве мы переговорили с Киевским гостем, и он мне предложил работу у них. Ни он, ни я тогда не знали, чем я буду заниматься у них. Я предложил, давай я месяца два поработаю, а потом решим, нужен ли я организации, и сколько мне надо платить.
Прошли два месяца. Мой новый руководитель уезжал, приезжал, и очень мало занимался мною. Когда истекли два месяца, он пригласил меня и очень вежливо дал понять, что за истекший срок он не заметил, какая от меня польза. Я ответил, что раз так, то я завтра же возвращаюсь в Тбилиси. Немного подумав, он сказал, давайте продлим Ваше пребывание еще на месяц. А сам в это время уехал почти на месяц в отпуск.
На этот раз я в полной мере использовал его отсутствие. Ведь опыт помощника у меня уже был весьма солидным. Я, по сути дела, начал руководить людьми от его имени, ссылаясь на якобы полученные от него указания. Шпионская сеть у него была развита хорошо. Он очень быстро узнал, что я даже совещания провожу, ссылаясь на мифические поручения шефа. Но, так или иначе, организация не оставалась без руководства.
Приехав, он понял, что я делаю, и могу делать весьма полезное дело. Он сохранил этот порядок. Более того. У нас было примерно 10 директоров. Каждый из них должен был согласовать свои вопросы с руководством. Поэтому они часами ждали в приемной, теряя свое время, и отнимая его у руководителя. Я уговорил его, что всех этих людей буду принимать я.
Выслушав всех, я составлял краткую записку, какие вопросы требуют срочного решения руководства. Таким образом, вместо 10 человек, он уже должен был принимать одного, да еще с проработанными материалами, и готовыми предложениями. Расход времени сократился многократно. Все это вместе взятое сняло вопрос о моей надобности, да и помогло решить приемлемый для меня уровень зарплаты.
Так прошел первый год нашей совместной работы.
Работа в Москве была связана для меня с уймой сложностей. Во-первых, я в очередной раз брался за работу, с которой ранее никогда в жизни не сталкивался. Во-вторых, средний возраст публики в офисе вряд ли превышал 30 лет. В третьих, у меня от морозов настолько перехватывало дух, что я дойти до метро без валидола никак не мог. Мне не хочется все перечислять. Но дальняя дорога, больше часа, даже полтора в одну сторону, там считалось нормой. А мне ой сколько времени понадобилось, чтобы немного привыкнуть.
Да и жизнь в режиме, когда в половине восьмого уже надо выйти из дома, а вернуться чаще всего не раньше десяти, была для меня не очень привычной. Но зарплата, которую мне платили, была много выше, чем у моих знакомых и это почти все компенсировало. Первоначально мне было довольно трудно, а потом стала наезжать сначала на время, а потом, почти на постоянно, Ирма, и мне стало как то легче.
Прошел Год. Акционеры решили разменяться ролями. Распорядителем стал другой партнер - Матвеев Алексей Владимирович. Мы раньше совсем не знали друг друга. Он был образован, развит, и в нем чувствовалось, что он из хорошей семьи. Доктор наук. Он, пожалуй, был последним из моих руководителей, с кем у меня сложились очень добрые взаимные чувства уважения и взаимопонимания. Здесь с полным основанием можно было при сравнении этих руководителей привести слова поэта:
Вода и пламень
Лед и камень
Не так различны меж собой.
Два года, проработанные с этим человеком, я всегда вспоминаю, как наиболее светлый период моего Московского бытия. Он с интересом относился ко всему, что я у них делал, постоянно поддерживая меня.
К тому же более чем на треть увеличил мне зарплату. Назначил меня по существу своим заместителем. Всячески подчеркивал свое особое отношение, как к ветерану и аксакалу. Возможно, этим, в какой-то степени он испортил меня, потому что я крайне болезненно реагировал, когда не встречал подобного отношения от последующих руководителей. Но все-таки должен признать, что Московский период сыграл очень важную роль в моей жизни. Он вернул мне чувство собственного достоинства. Придти в чужую организацию, по профилю которой никогда не работал, завоевать в ней ключевую позицию, да еще и получать наиболее высокую зарплату, это все-таки не мало.
В этот период я избавился от необходимости дрожать над каждой копейкой. Кроме того, именно тогда я начал помогать Ирме, собирать какие-то копейки, для приобретения жилья. С очень немалыми трудностями, после возвращения в Тбилиси, мы все таки решили эту задачу. Высокая зарплата позволяла мне, что-то откладывать (хотя я в последующем распорядился этими средствами не совсем разумно. По примеру некоторых своих друзей вложил деньги в ипотеку. Потом война, потом падение цен и еще уйма событий. В конечном итоге большинство денег оказались потерянными. Видимо бизнес - не для меня!)
В это время, полагая, что Московский период для меня продлится вечно, я решил, что содержать здесь две неиспользуемые квартиры очень накладно. И, несмотря на крайне неблагоприятную коньюктуру, продал свою главную квартиру на набережной, со всем тем, что в ней было за крайне низкую (сравнивая с сегодняшними ценами) сумму. Тогда я спокойно отнесся к этой операции, а сейчас, спустя 10 лет, я тоскую за этим домом, где все было сделано по моим вкусам и понятиям. Квартира подходила мне, как лайковая перчатка, точно подогнанная по руке. Сейчас я бы даже дал новому хозяину две цены, чтобы он вернул мне квартиру, но это нереально. Именно по этим причинам, я оказался в квартире, которую когда то покупал для Жени. Еще хорошо, что вырученные деньги я не потратил, а вложил их в бизнес друга нашей семьи. Уже 10 лет он платит, какие-то проценты, что тоже является подспорьем в моей нынешней ситуации.
Я иногда думаю, что продажа квартиры - одна из главных ошибок моей жизни. Хотя, как его знать. При длительном отсутствии хозяев неизвестно что могло с этими квартирами произойти. Их могли ограбить, или даже занять беженцы. Здесь в тот период не мало разного происходило.
С другой стороны если бы я сосчитал, то полученные мною проценты, наверное, составили бы, сумму равную цене продажи.
В оставшейся квартире (Жениной) я поселил Эльмиру (Бывшую приятельницу Лены, царство ей небесное), платил ей вроде зарплаты и покрывал расходы на коммунальные нужды. Она все сохранила в порядке, пока мы вернулись из Москвы.
Пока я «воевал» в Москве, решал свои Тбилисские проблемы, жизнь не стояла на месте.
Девочки у Валеры росли. Я помню, когда первый раз приехала Ирма, им было по 5 лет. И хотя на вечер был назначен общий ужин, они не вытерпели и прибежали знакомиться. Уходя, они мне шепнули: «Ничего, хорошая женщина. Только зачем ты выбрал такую маленькую?» Не мог же я им объяснять, «что из каждого зла выбирают наименьшее». Поэтому как- то отшутился. Впоследствии девчонки очень подружились с Ирмой и очень охотно приходили к нам.
Наташа пошла учиться. Так Аня, как маленькая мама возилась с малышами, туалетные процедуры, укладывать спать. Очень часто они просили рассказать им на ночь какую-либо сказку. Я охотно выполнял.
Тем временем в Англии жизнь шла своим чередом.
Примерно в этот же период мои «англичане» пришли к выводу, что надо поменять дом. Дело в том, что Университет, где работала Теона, был очень далеко. Примерно 100 км. в одну сторону. Вскоре они нашли подходящий дом, от которого Тео могла добраться до работы минут за 15. Этот дом был дороже, чем тот в котором они жили. Пришлось брать ссуду. Непосредственно деньгами мы в этом проекте не участвовали. Женя придумал и внедрил какие-то платежные схемы, которые ему, в какой-то мере немного облегчают погашение кредита.
К этому же периоду относится и рождение второго ребенка. Его все называют на грузинский манер Сандро.
Через два года, в 2006 году я съездил на несколько дней в Англию. Познакомился с новым внуком. Даже пошлепал один раз. Его это страшно поразило. До этого никто не применял к нему физического воздействия.
Конечно, мое общение с внуками было несколько затруднено. Они русский язык не знали. Дома родители с ними пытались говорить по-грузински. А вне дома, разумеется на английском. Не знаю, что здесь правильно, а что нет. Во всяком случае, изначально они этот вопрос со мной обговаривали. Я ничего крамольного в этом не узрел.
К сожалению, если их долго здесь не бывает, дети слегка подзабывают грузинский язык. А я никогда им свободно не владел. Поэтому, если рядом нет переводчика, то наш разговор, наверное, слегка напоминает общение глухонемых. Однако, Слава Богу, несмотря ни на что отношение с детьми у нас весьма благожелательные. «Зов крови» назвал наше взаимное притяжение Женя.
Возвращаясь к вопросам службы.
К концу 2005 года мой шеф собрался в длительную научную командировку. Вместо него должен был остаться молодой, очень амбиционный парень, с которым у меня отношения складывались не лучшим образом.
Поэтому я решил, что и мне тоже лучше уйти, одновременно с Матвеевым.
К тому же у меня были шансы найти работу. В Москве не считали зазорным держать в молодежных коллективах одного двоих великовозрастных служак.
В начале 2006 года я ушел. Вскорости старый руководитель, офис которого находился здесь же, пригласил к нему на полставки, но для другой работы. Сначала у нас все складывалось как будто хорошо. Мы даже очень подружились с его финансовым директором. Она очень пиететно относилась ко мне. В свою очередь, я много помогал ей в организации управления, где она не имела соответствующей подготовки. Несколько месяцев мы дружно и спокойно проработали.
Но тут началась антигрузинская компания. Очевидно из этих соображений (хотя это потом категорически отрицалось), к нам нагрянула очень жесткая проверка органов. Они видимо были неплохо подготовлены, ибо знали все больные точки. Руководитель срочно уехал из страны. Руководила обороной, естественно согласовывая с шефом, дама, о которой я говорил выше.
Она, почему то решила, что мне тоже лучше не кантоваться с проверкой и отправила меня домой почти на месяц.
Через какое-то время проверка закончилась. Руководителю пришлось принимать серьезные меры, в том числе и по собственникам бизнеса, но буря, все же как то утихла. Хотя антигрузинские гонения все еще продолжались.
Особенно я беспокоился за Ирму. Хотя у нее была и виза и регистрация, это не помогало. Таких хватали и насильно возвращали на Родину. Поэтому она целый день сидела дома взаперти. И только вечером, после работы, я выводил ее во двор подышать свежим воздухом.
После долгих раздумий, мы решили, что нам лучше возвращаться в Тбилиси.
В это время в Тбилиси находился и мой бывший руководитель. Он здесь затевал какой-то девелоперский бизнес. Он пообещал и для меня подобрать дело, и в конце 2006 года мы вернулись в Тбилиси.
Здесь мы встретились с руководителем и оговорили чем заниматься и за какую цену. Должен сказать, что первоначально обговоренные условия меня очень устраивали. Именно они позволили мне залезть в неразумную затею ипотеки. Но все-таки средства были, что позволило сделать какой-то ремонт, установить отопление достаточно хорошего качества, изготовить и прикупить некоторую мебель.
Руководить здешними делами он оставил своего друга детства. Ранее мы не были знакомы, он в жизни занимался совсем другими делами.
Вначале нас было только двое, и мы были на достаточно дружеской ноге. Но постепенно стали добавляться кадры и наши отношения стали приобретать более служебный характер. К тому же наш шеф очень любит закрытость, и я не сомневаюсь, что он дал соответствующие наставления по этому поводу здешнему эмиссару. Во всяком случае, в этом направлении результат был 100%.
Результатом этого, естественно, стало то, что я перестал владеть рядом вопросов, а постепенно почти полностью выбыл из игры. Мне даже трудно объяснить истинную причину, но со временем в моих с шефом отношениях, стал возникать холодок, перешедший, к сожалению, в последующем в отчуждение.
В период войны в Осетии он снизил мне втрое зарплату, обещая при наступлении лучших времен поправить. Поскольку я числился в Москве, здесь меня не привлекали к местным делам. Только Сам главный давал иногда поручения, если они были достаточно сложны и требовали серьезных эпистолий. Но постепенно и это прекратилось. Я остался в «гордом» одиночестве. Зарплату мне не повысили. Делами не загружали. Я все время чувствовал себя оскорбленным. Весьма возможно позволил себе что-то лишнее, не знаю. Во всяком случае, он перестал со мной общаться. Так ведут себя только, если на кого-то обижены.
Почти 2 года, я пробыл в такой неопределенности. Поручений нет, а зарплату, хоть мизерную (для меня) получаю. Я понимал, что так длиться вечно не может.
В сентябре 2013 г. мне позвонила его помощница и сообщила, что организация, где я числился, ликвидирована, и все сотрудники уволены. Для приличия это даже камуфлировалось, якобы, как временный вариант. Но меня на такой мякине уже не проведешь. Я ждал этого, и понял, что час настал. В этой истории для меня наиболее оскорбительным оказался факт, что это было сделано через помощника. Он сам не счел нужным переговорить со мной. За всю мою длинную трудовую биография не только не было ничего подобного, но я и во сне не мог себе представить, что в части меня кто-то допустит подобное.
Возможно, я несколько повторяюсь, но справедливости ради, я, тем не менее, должен сказать, что у меня к бывшему шефу нет серьезных претензий. Мы почти 10 лет пробыли вместе.
Он никогда не позволял себе бестактности в части меня, чего опасались многие.
Я не могу сказать, что мы были очень близки, что всегда вызывало у меня вопросы, ибо всегда был твердо убежден, что при более доверительных отношениях, я мог быть для него намного полезней. Но это уже от меня не зависело. Мне всегда очень жаль, когда люди, которые могли бы дружить, совершенно неоправдано расстаются. Что есть, то есть!
Получив извещение об увольнении, я принес из дома вино и закуски, чтобы попрощаться с сослуживцами. Когда стол был накрыт, я зашел к руководству, объяснил им ситуацию и пригласил к столу. Они запротестовали. Никому ни слова. Мы Вас не отпустим и что-нибудь придумаем. Все собрались за столом. Причины никто не знал. Я объявил, что вчера исполнилось 120 лет моей матери. И я хотел как-то скромно отметить. Так и прошло мероприятие. (Кстати, в части мамы это была правда.)
Я был признателен здешнему представителю. Он как то продержал меня месяца три на символической зарплате, сохранил мой престиж, что позволяло не выглядеть, как старой мебели, которую за ненадобностью выбрасывают на свалку. Конечно, мне придется хорошо подумать, как строить текущую жизнь в новых условиях. Я слишком далеко зашел в описании служебных дел, совершенно не касаясь других вопросов.
Жизнь в Москве складывалась у нас вполне нормально. Ирма была очень хорошо принята моими внучками, сыном с невесткой и даже всеми соседями. Жизнь в Москве ей нравилась намного больше, чем здесь. И не будь этого проклятого визового режима, не исключено, что мы опять поехали бы в Москву. Кстати я бы, наверное, и работу там нашел бы легче, чем здесь.