Странные люди.
Введение.
Прочитав название, вы, наверное, подумали, что автор имеет в виду людей, выбивающихся из общего ряда, порой неадекватных, или, напротив, добродетельных до приторности.
На самом деле этот цикл рассказов посвящён …нам с вами. Вчитайтесь в строки: быть может, кто-то узнает себя.
И да всколыхнутся в душе каждого чувства горечи и радости, раскаяния и любви, жалости и очищения…
Рассказ 1. Находка.
Ветер зверел. И Ирина, стряхивая налипший на пальто снег, уже подходила к дому, как вдруг услышала жалобное мяуканье, доносившееся со стороны мусорных контейнеров.
Сосед, добрая душа, обожал кошек, содержал чуть ли не десяток «мохнатых иждивенцев». Правда, кормил нерегулярно. И если рассеянный житель стоящих рядом пятиэтажек оставлял бак открытым, мимо бачков невозможно было пройти, чтобы не стать свидетелем яростной борьбы за объедки.
Мяуканье повторилось; вслед за ним послышалось недовольное шипение: назревала нешуточная потасовка. Почуяв приближение человека, затравленно шарахнулись в стороны два тощих кота.
Проржавевшая крышка бака с первого раза двигаться не захотела - пришлось постоять, собраться с силами. Вновь послышалось странное мяуканье.
Ирина брезгливо отодвинула в сторону пакет с какими-то тряпками и вдруг с ужасом отдёрнула руку: из рваного ватного одеяла, перевязанного бичевой, показалось лицо ребёнка…
=
- Жрать принесла? - сердито окликнул муж из соседней комнаты.
- Нет, Сёма - ребёнка принесла…
- Положи его на место, - не расслышал мужчина, - и суп вари, живот сводит.
- Да я ребёночка принесла - нашла в мусорном контейнере.
- Чего? Чего выдумываешь?
Семён подошёл к жене и хладнокровно развернул находку:
- Дышит… Пацан… Неси его в милицию: не ровён час, концы отдаст - на нас укажут… Нет, лучше завтра: сейчас делай обед, а то я сдохну от голода.
- А может…
- Да ты, никак, удумала его оставить? Я всегда говорил: у баб в головах не мозги, а еловые опилки. Ишь добрая нашлась. Я тебе оставлю! Давно не получала?
Увидев перед носом кулак, Ирина зажмурилась. Она знала: муж не ударит - просто у него плохое настроение. Ворчание, угрозы больших обид не вызывали: свыклась.
…Ночью Семён ворочался в кровати. Ирине это обстоятельство не мешало: она не спала, переживала находку ребёнка и семейный раздор:
«Не хочет с подкидышем связываться… Как узнал, что мальчонку нашла, даже в лице изменился… Расстроился, в мастерскую побежал, сейчас там, наверное, беспорядок... Эх, если бы дитё можно было оставить… Живём - земли под ногами не чуем, а тут хоть какой-то смысл появился бы… Но, с другой стороны, может, Сёма и прав: разве с зарплатой в шесть тысяч на двоих человека на ноги поставишь… Хлеб нынче дорог… Кризис, пропади он…»
А ведь когда-то люди завидовали их семье. Из обычного бросового полешка Семён мастерил нечто необыкновенное. Дом сложил сам, вручную, «по досочке, по лапочке», как он выражался. Если позволяла погода, кустарил на открытом воздухе. Поэтому посмотреть на работу мастера сбегалось едва ли не пол-улицы. Плотник секретов не скрывал: учил молодёжь, как надо пилить, строгать, сверлить, какое подобрать дерево; особенно уважал берёзу за прочность, за красоту узоров. Администрация городка даже делала ему заказ на шкатулки из капа-корня для местного музея.
Порядок в доме во многом держался на хрупких Ирининых плечах, и её слово было весомо.
Когда родился сын Артём, родители радовались, как дети. Едва парнишка встал на ноги, Семён стал приучать его к инструменту, и первое время всё складывалось как нельзя лучше. Но с годами сын к ремеслу охладел. После окончания восьмилетки, едва представилась возможность уехать, подался в столицу. Родителей не навещал, писем не писал, не звонил.
Поняв однажды, что Артём не вернётся, муж пришёл в ярость. Потом приступы гнева стали частыми, едва ли не обыденными. Когда это происходило, плотник шёл в мастерскую, бросал инструменты на землю, страшно ругался.
Со временем страсти чуть улеглись. Семён вернулся к старому занятию, делал из дерева поделки, даже лучше и краше прежнего.
Как и повелось, взглянуть на золотые Семёновы руки стекались стайки любознательных мальчишек. Но теперь мужчина работал молча. Едва какой-нибудь паренёк дотрагивался до инструмента, раздавался окрик: «А ну, положи на место!» И эти сердитые, колючие слова были тем немногим, что слышали все пришедшие посмотреть на работу мастера.
…Ирина поднялась раньше обычного. Тихо, чтобы не разбудить мужа, оделась. Подошла к ребёнку, спеленала и, тяжко вздохнув, взяла на руки.
- Куда?
Недовольный окрик, словно шилом, кольнул в спину. Женщина испуганно оглянулась - на неё таращился прищуренный глаз мужа.
- Сёмочка, но ты же сам вчера сказал…
- А ну, положи на место!
Ирина покорно уложила ребёнка в кровать и, словно неживая, попятилась к двери. В прихожей отдышалась, бессильно опустилась на корточки. От радости ей хотелось закричать во весь голос, но из груди вырвался лишь слабый сдавленный стон.
11.10.2009