***
Упитый в дым парень стрельнул сигарету и долго раскуривался рядом, явно пытаясь собраться мыслями и начать диалог. Наконец, глядя под ноги, глубоко затянувшись, шёпотом: "будто жизнь вдыхаю".
Жизнь - тоже яд, понял я.
***
В этой экзотической стране все торговцы уже выучили по нескольку фраз на русском: «двести нармальна, давай-давай, гулять крошка, карашо эта сто петьсят, купи, даю так» и т.п.. Дети-попрошайки также не упускают возможности выпалить на великом и могучем: «дай доллар, кушать дядя» и др.. Поймав, и пытаясь не отпустить мой взгляд, опираясь на палку, мне навстречу движется пожилой инвалид с дефективными конечностями. В этой стране проблема с полиомиелитом и самый высокий процент инвалидов в мире. Не дожидаясь его просьб, протягиваю пятигривенный. «Два доллар надо. Кушать надо» - шепчет он. «Кризис у нас, чувак. Нет денег. Ипотека. Кредит. Один доллар – нормально» - отвечаю я, немного очерствевший уже за время путешествия. «А? Ипатека кредит, да? Доллар - карашо» - повторяет он, дрейфуя в сторону. Он всё понимает. Он рад и так. Ему сегодня сытым спать на земле.
***
Запалила жена товарища.
- Между нами. Ты-то меня понимаешь?
- О чём это ты?
- Об этом. Сама знаешь.
- Ладно.
***
Опершись о вертикальный поручень вагона метрополитена, немного покачиваясь в такт плавному движению, читает книгу совсем юный молодой человек. Периодически он отвлекается и поглядывает в гудящую тьму тоннеля за стеклом. Наверное, он студент-первокурсник, и его не сильно занимает тематика данного печатного слова. Но ничего не поделаешь, экзамен. Он очень юн и наверняка его интересы сейчас крайне далеки от научной скуки, но, конечно, он уже знает, что ему необходима эта учёба, чтоб утвердиться в жизни и обрести своё место в обществе. Я вижу название книги в его руках: «Социальные насекомые: виды обществ, разделение труда, самоорганизация».
***
Дети рисовали ежика. Лучше всех нарисовала Маша. Вообще почти как из мультика.
Дети старались нарисовать не хуже.
С яблоком или грибочком на иголках, с чёрным носиком.
Только Митя рисовал всё какого-то серого, облезлого и злого, и, кстати, так и не успел закончить.
Прозвенел звонок, урок кончился. Учительница похвалила лучших.
- Зато у меня он настоящий, я знаю, какой он, - обиделся Митя. - А у вас - нет.
Дети посмеялись и стали обсуждать рисунки. Лучше всех, как ни крути, получилось у Маши.
Всё-таки ёжик выглядит именно так. Милый такой, с грибочком. А Митя просто не умеет рисовать.
***
- Так давай его киданём… - говорит мой деловой партнёр Андрюха. – Надоело, чесслово, с ним работать… Долго, что ли, активы на другое юрлицо вывести и обанкротиться?
Мы едем по городу, обсуждая варианты преодоления нынешнего кризиса. За стеклом проплывают улицы и люди, в салоне шуршит кондиционер и негромко звучит De-Phazz. Как и всегда, проезжая мимо храма, Андрюха перекрестился.
***
Я вышел из университета и пошёл к остановке переулком. Нестарый ещё бродяга издалека вперил в меня свой волчий взгляд и, через некоторое время, оценив возможности, двинулся в точку нашего предполагаемого пересечения.
- Сигаретки не найдётся, уважаемый? - услышал я.
Я знал, что осталась последняя в пачке, но, рассчитывая на остановке пополнить запас, демонстративно тряхнул и протянул пачку бомжу.
Уже потянувшись к искомому, он отшатнулся, поняв, что я отдаю целиком.
- Последняя? Последнее брать нельзя. Благодарю.
- Да бери уж, – сказал я.
- Нельзя. Грех это. От души.
Чуть прикоснувшись ладонью к груди в знак благодарности, он пошагал в сторону. Из просвета между зданиями доносился шум машин, скрежет трамвая и гул от тысяч людей, спешащих по своим делам. Теперь я знал, что у них, да и у всего человечества, всё-таки есть ещё будущее.
***
Капитан, готовящий судно к отходу, со спокойной сосредоточенностью идёт по палубе. Грузовые операции закончены, старпом и стармех отчитались, команда готова. Капитан поднимается на мостик, где уже ожидает прибывший лоцман, и долго смотрит записи судового журнала. Всё в порядке. Вахтенные ждут указаний.
Где-то далеко от этого места перед зеркалом стоит женщина, рассматривая себя в белье. Неплохо. Уже накрашенная, она вытягивает носок ступни, оценивая цвет педикюра под разным углом зрения. Сегодня ответственный день – ей предстоит выступление на межуниверситетской конференции по новым образовательным технологиям. Всё предусмотрено, и она собирается не спеша, периодически возвращаясь к зеркалу по мере одевания и даже уже обувшись. Долго решая, какой выбрать шейный платок, она, в конце концов, меняет серёжки. Теперь, кажется, готово.
В затянувшейся тишине седой капитан вдруг наклоняется над столом, не спеша берёт листы актов, ровняет пачку и кладёт на то же место. Помолчав с секунду, поворачивается к присутствующим и, наконец, даёт отмашку.
Можно начинать. Все системы работают исправно.
***
Возле психоневрологического диспансера, на улице Александра Невского моего любимого города, висит огромный баннер: «Будущее за нами!» Кажется, он с символикой одной из политических партий.
***
Часто люди, которые готовы участвовать в любом разговоре и на любую тему, вообще, в принципе, не ищут диалога. В силу каких-то душевных качеств им важно не то что быть услышанными, а просто вставить своё слово, или сыграть первую скрипку в недолгом бенефисе. Где-то внутри этих людей сидит невысказанная боль или ложь. Чем она сильнее или больнее, тем яростнее человек будет пытаться поставить последнюю точку в каждой беседе, вне зависимости от того, компетентен ли он в теме или нет. Поэтому иногда вместо конструктивного диалога, разговор сваливается в бесформенную свару: «а я…», «..а у нас..», где никто и не ставит себе целью поинтересоваться мыслью собеседника. Уже целый час Анатолий, найдя свободные уши на юбилее нашего общего друга, энергично доказывает мне что-то, вовсе забыв с чего начал. В целом, он объясняет мне факт того, что у него всё хорошо и благополучно. Начав с жилья и работы, сейчас он рассуждает о своей великолепной жене и семейных отношениях. Рассказывая, он заметно мрачнеет.
***
На перроне городского автовокзала, в том месте, куда приходят международные рейсы, я увидел некий нелепо выглядящий персонаж. В резиновых шлёпанцах, шортах и в двух толстовках, надетых друг на друга. В руке он держал мятый целлофановый пакет с ручками. Вне крыши перрона падал снег, таял, образовывая грязную морозную кашицу луж, и тем ещё более подчёркивал абсурдный вид персонажа.
- Тебе не холодно, товарищ? – осведомился я.
- Холодно, конечно. Но, слава богу, дома уже. Есть закурить?
- На вокзале что ли живёшь?
- Да нет. Я вообще из Минска. Но здесь – уже дома, Россия ведь.
- Фигасе, занесло. Издалека?
- Долго рассказывать, друг. Сколько отсюда до Минска?
Я взял ему на ближайший. До Барановичей. Дальше разберётся - дома, ведь.
***
- Видишь, сын, у статуи непропорционально большие уши - значит, это Будда. Это его знак. Будду всегда изображают с огромными ушами. А если у такой статуи уши обычные - значит это какое-то другое божество, скорее всего индуистское, таких тут тоже много.
- А почему у Будды такие уши?
- Не знаю точно… Но, может, людям и не нужно божество, которое указывает им как поступать. Люди хотят поступать так, как им хочется, да и втайне каждый считает себя самым умным. О чём на самом деле мечтает каждый человек – так это чтоб хоть кто-то его искренне выслушал.
***
Наклонившись над цыганкой, просящей милостыню, я поднёс кончики пальцев к ноздрям спящего у неё на руках младенца. Я видел их уже не первый день здесь. В глазах цыганки мелькнула тревога, но тут же, подчинившись моему взгляду, она замерла. Пальцы мои уже ощутили дыхание ребёнка. Бросив в картонку десятку, я пошёл прочь. Живой…
***
- Милый, как у тебя забит номер Сани? – окликнула она, держа в руках мой телефон.
- Никак. Я тебе продиктую.
- У тебя не записаны номера друзей?
- Несколько номеров, которые помнятся наизусть. Может, только это и есть настоящие друзья. Звоню редко, в телефоне они не нужны.
- А если забудешь? Вы ж, старпёры, даже «в контакте» страниц не ведёте.
- Не забываются, испробовано... Наверное, вписаны в судьбу.
***
На полдороги к погранпереходу Голдап, в Озёрском районе, на лесной поляне невдалеке от шоссе можно увидеть огромную богато украшенную каменную арку. Наверное, когда-то на этом месте стол роскошный дворец или большое имение, и эти ворота – единственное, что осталось в напоминание о нём. Красота и размер этого строения, в сочетании с окружающей пустотой, всегда производили на меня сильное впечатление. «Ворота в ничто» - неплохая метафора для размышлений. И всегда я так и считал. Но однажды я здесь остановился с любимой, чтоб осмотреть их получше.
Теперь я знаю: все ворота куда-то ведут.
***
Сотни, тысячи людей, могут сконструировать звездолёт и спроектировать обитаемую колонию на Марсе. Но нет ни одного, который точно знает "зачем?"
***
Мы - каждое утро этой солнечной весны.... проснувшись, позавтракав, глянув в зеркало -
выходим через 2 стальные двери квартиры, открыв тяжёлую дверь подъезда, оборудованную домофоном, пикнув сигналкой и захлопнув дверь своего автомобиля, не приспуская стекло, доезжаем до шлагбаума парковки своей работы, чтоб минуя её, подъехать к своему парковочному месту, отомкнуть тяжёлый висячий замок приватного, почти противотанкового, "ежа", и, пройдя мимо охранника, уткнуться в монитор своего уютного рабочего места, отгороженного от внешнего мира полупрозрачным пластиком
и чтоб вечером снова вернуться в свою стальную камеру хранения..
***
Говорят, когда-то давно, один маленький народ бродил по земле в поисках новой Родины, терпя лишения и невзгоды, испытывая недостаток в тепле и пище…
Однажды эти люди наткнулись на заброшенную мельницу, давно покинутую хозяевами. Тотчас же они принялись собирать мучную пыль и остатки размола, густо покрывавшие всё пространство мельницы, радуясь, и благодаря: «О, Господь, ты наш спаситель! Спасибо тебе за дарованное счастье!»
Однако один из них собирал лишь закатившиеся в щели пшеничные зёрна, не обращая внимания на муку. «Что ты делаешь?» - спросили его. «Зачем тебе эта горсть крупы, когда есть готовая еда?»
«Вы глупцы» - ответил тот. «Вы благодарите Бога за счастье, но ошибаетесь в том, что он вам дал. Бог никогда не даёт готовое счастье.. Бог даёт семена. Счастье нужно посеять!»