Мечты сбываются

Фёдор Киприянович Чернов
               
Вдали на трассе появилась точка, которая превратилась в мчащуюся горошину, а затем приобрела контуры грузового автомобиля «Газель». Резонов равнодушно отвернулся: лучше дождаться автобуса, который идёт прямо в областной центр. Он надвинул поглубже шляпу. Стал созерцать озеро, находившееся поодаль от дороги. На мелководье у его берега  рогоз, который в здешних краях упорно называли камышом, приветливо покачивал своими шоколадного цвета початками. Слишком рано он вышел, на остановке, кроме него, никого ещё не было.

- Семён Иванович, что от старых знакомых отворачиваешься? – вдруг раздался укоризненно-задорный голос. Принадлежал он водителю остановившегося грузовика. Крупный беловолосый мужчина, улыбка - рот до ушей. Закатанные рукава светлой рубахи в коричневую клетку обнажали мощные руки. Не шофёр, а прямо-таки полярный медведь.
 
Ба, Василий Плужников! Бывший сосед. Сколько же лет они не виделись?!
Резонов решил ехать со знакомым, тем более тот также направлялся по делам в областной город.

 Когда-то семья Плужниковых проживала в Сосновском. Потом жена уговорила Василия переехать в её родной городок – центр соседнего района.
Бывшие соседи разговорились. Дочь Василия вышла замуж, жила с мужем и мальчонкой недалеко от родителей. А вот сын-то… Тут Плужников вздохнул:

- Больше десяти лет дома не бывал, гулёна, ёк-макарёк.
- А что так?

- Дак он же в заграницу уехал, на немке женился. Понесла его нелёгкая, путешественник, еп-той, бродяжник! А домой-то его тянет!

Резонов вспомнил Петю Плужникова, который учился у него в 5 – 7 классах. Похож на отца, коренастый, белёсый, голубоглазый, с твёрдым подбородком. Взгляд твёрдый и в то же время задумчивый. Мальчишка больше всех подтягивался на турнике, лучше всех плавал на чистом озере, дальше всех нырял. В то же время любил читать. Одним из самых любимых произведений его был роман  Беляева «Человек-амфибия».

В 7 классе он научился бренчать на гитаре. Нередко исполнял песни для дружков и девчат. Временами, сидя на своей лавочке у дома, Резонов слышал, как Петя с щемящей грустью пел, иногда нестройно поддерживаемый ребятами и девчатами. В голове его зазвучал голос Пети:
- Я бы к рыбам ушё-ол,
  Я б с дельфинами жи-ил,
  Я б русалку нашё-ол
  И её полюби-ил!

Когда Семён Иванович рассказал об этом собеседнику, тот хохотнул:
- Во-во, дельфин, русал, так его в дышло…

Затем поведал историю сына. Петя отдыхал на курорте и там познакомился с немкой из Новосибирска. Закрутилась любовь. Немочка была в теле, кровь с молоком… Родители её богатенькие, купили молодожёнам однокомнатную квартиру. А тут – перестройка, бардак в стране. Родители Эльзы уехали в ФРГ. Петя бросил после четвёртого курса учёбу на инженерном факультете сельхозинститута. Жена-то закончила иняз в пединституте. Вскоре после отъезда родителей принялась она мужа пилить: уедем, да уедем…

Продали квартиру, погнали в Германию. Вначале любитель заграницы работал водителем автокара на заводе. Большинство работников там состояло из русских и русскоязычных. Стимула к изучению языка не возникало. Дойч стал усваивать, когда устроился на другой завод, где преобладала немецкоязычная среда. Научился парень говорить по-немецки, а через два года с Эльзой разошёлся.

 Женился на шведке, проживавшей в Германии. Тоненькая, стройная, с длинными светлыми волосами. Похожа на одну из солисток ансамбля «Абба».
Тут Василий попытался что-то промурлыкать из репертуара некогда знаменитой группы. Затем продолжил повествование.

- Немка чёрные волосы носила, потом коротко постриглась. Может, это не понравилось Петьке, - ухмыльнулся Василий и продолжил - А он же дружил с Любашкой Стениной. Вторая жена на неё, кстати, похожа. Не только  бабушку с дедушкой навещал, но и зазнобу. Сорок километров на велосипеде летом накручивал, Вы же помните! А потом на мотоцикле  гонял. Да поссорились они потом. Петя проводил какую-то кралю вечером, когда Люба уезжала в город. Ну и всё, раздружились-разбежались, ёк-макарёк. Да немочка попалась под руку как раз.

Они въехали в родной райцентр, и Плужников замолчал. Семён Иванович, как всегда, любовался старинными деревянными и кирпичными домами, разнообразившими городской ландшафт. Построенные в девятнадцатом веке, они со скромным обаянием демонстрировали резные наличники, башенки на крышах – всё, чем гордился в своё время купеческий уездный город.

А вон и пятиэтажка, где проживает бывшая любовь Пети Плужникова. Резонов вспомнил, как в ответ на вопрос: кем ты станешь, когда вырастешь, Петя отвечал твёрдо: путешественником! И в глазах вспыхивали упрямство и тихий восторг. Добился своего парень, зря одноклассники, да и педагоги посмеивались над его мечтаниями.

Когда дорога вывела их из райцентра и засверкала асфальтом вплоть до горизонта, водитель продолжил разговор.
Расставшись с первой женой, Пётр обучился на курсах дайвингу – подводному плаванию. Теперь разъезжает в качестве инструктора-дайвера по всему миру.

-На Канарах много раз бывал. Ныряльщик, етит-твою, - в голосе отца слышались и осуждение, и гордость за сына. И наивное удивление. Он рассказывал, каких только рыб не видел его сын: и красных, как знамя СССР, и жёлтых, как лимон,  и полосатых, как зебра. С плавниками, похожими на крылья…
Василий вытащил из бардачка две фотографии. На первой из них сын, одетый в специальный костюм, с аквалангом на спине, позировал рядом с дельфином, кожа которого отливала как атлас.

- Дельфин во всю пасть лыбится, а у Пети улыбка ещё шире, - хохотнул отец. На второй фотографии Пётр держал на руках дочку, хорошенькое личико которой и пушистый венчик волос делали её похожей на ангелочка. С правого бока к Петру прижималась блондинка.

- А в Россию не может попасть, - с горечью сказал Василий. – Вроде бы нельзя по германским законам: нечего немку бросать через такой короткий срок. А шведка и не хочет в Россию приехать, боится, дурёха, чего-то. Вон уцепилась как за Петьку.
Резонов задумчиво всмотрелся в счастливое лицо шведки. Перевёл взгляд на Петра. Широкая улыбка, довольный, казалось бы, вид. Однако в глубине  глаз младшего Плужникова таилась грусть. Семёну Ивановичу опять вспомнилось, как любитель путешествий с надрывом выводил когда-то:
           Я б русалку нашёл
           И её полюбил…