ГЛАЗАМИ БОРИСА СПАССКОГО
ШАХМАТНАЯ ГВАРДИЯ СТРАНЫ
Советская шахматная элита … Эти слова в Советском Союзе в далекие уже десятилетия (50 – 80-е годы) произносились с особой гордостью. В этот период в шахматную элиту страны по праву входили всего лишь полтора десятка гроссмейстеров. Семеро из них (Михаил Ботвинник, Василий Смыслов, Михаил Таль, Тигран Петросян, Борис Спасский, Анатолий Карпов и Гарри Каспаров) добились наивысшей цели - мировой шахматной короны. Другая половина (Давид Бронштейн, Ефим Геллер, Пауль Керес, Виктор Корчной, Лев Полугаевский, Марк Тайманов и Леонид Штейн) останавливались в одном-двух шагах у подножья шахматного трона.
Вот уж поистине, шахматная гвардия страны! Ведь в те годы эти выдающиеся гроссмейстеры безраздельно господствовали в мировых шахматах! Первым одолел шахматный Олимп Михаил Ботвинник. В матч-турнире 1948 года в Гааге и Москве он в борьбе с Самуэлем Решевским, Максом Эйве, Паулем Кересом и Василием Смысловым уверенно опередил своих грозных соперников. И с тех пор 24 (!) года шахматная корона не покидала Советский Союз! А ведь в те годы на шахматный престол, кроме Эйве и Решевского, с полным правом претендовали и другие очень сильные западные гроссмейстеры – Мигель Найдорф, Светозар Глигорич, Бент Ларсен, Роберт Фишер, Лайош Портиш, Энрике Мекинг, Ян Тимман … Лишь один из них – Роберт Фишер, победив в 1972 году в Рейкьявике в довольно скандальном поединке за шахматную корону Бориса Спасского, на три года лишил СССР шахматной монополии. Впрочем, вскоре Анатолий Карпов и Гарри Каспаров, как говорится, быстро восстановили «статус-кво».
Вернусь, однако, к блестящей гвардии, которая на всех самых престижных шахматных форумах того времени с удивительной легкостью громила своих соперников. Так, например, советская шахматная дружина 22 года подряд – вплоть до 1976-го года по праву выходила победительницей двенадцати (!) Олимпийских турниров. Чаще других в этот период (до 90-го года) – по 9 раз Олимпийскими чемпионами становились Смыслов и Петросян, 8 – Таль, 7 – Геллер и по 6 раз – Ботвинник, Керес, Корчной, Спасский и Полугаевский. Победила бы эта команда и в 76-м году в Хайфе, но брежневское руководство бойкотировало Олипийский турнир в Израиле.
Сегодня из той славной когорты советских гроссмейстеров здравствуют, увы, лишь пятеро. Старейшиной из них является Марк Тайманов, который в этом году отметил свое 90-летие. Виктору Корчному в этом месяце стукнет 85, Борис Спасский в следующем году отметит свой 80-летний юбилей. Ну, а «самым молодым» этой весной исполнится: Анатолию Карпову 65 лет, а Гарри Каспарову – 53. Понятно, что все шахматные достижения этой славной пятерки остались в прошлом…
Я часто с грустью вспоминаю ту замечавтельную когорту:
УХОДЯТ СТАРОЙ ГВАРДИИ БОЙЦЫ …
О, старой гвардии бойцы,
О, шахматные мудрецы,
Неотвратимой чередой
Уходите вы в мир иной …
Щемяще горьки мысли эти!
В последние десятилетья
Семь шахматных богатырей
Ушли в неведомую даль…
Средь них волшебник, чародей
Неповторимый гений - Таль!
С улыбкой доброю своей
Он словно ожил предо мной,
Лукаво мне грозя рукой:
«Только без траурных речей!»
Что ж, без речей – так без речей,
Закончу с верою своей:
Нет, не погасла их звезда –
Остались многим поколеньям
Их гениальные творенья,
Как памятники, навсегда!
О многих своих выдающихся «коллегах» из той славной шахматной элиты и о себе в недавней встрече с известными журналистами Юрием Голышаком и Александром Кружковым вспоминал 10-й шахматный король Борис Спасский. В дальнейшем, излагая свои мысли, я часто и с особым удовольствием буду вспоминать сказанное Спасским. Ведь, в отличие от меня, изредка в те далекие годы общавшимся лишь с Таймановым, Корчным и тренером Спасского Игорем Бондаревским, Борис Васильевич – живое воплощение той замечательной когорты и знал их всех намного лучше, чем я …
После безвременной кончины Михаила Таля Борис Спасский с грустью произнес: «Нас, бывших чемпионов мира, остается все меньше и меньше…» А я эту горькую мысль, вложив в уста Спасского, выразил так:
Нас, бывших чемпионов мира,
Нетрудно счесть одной рукой –
Безжалостна судьбы секира,
И я - на финишной прямой.
Как это сознавать не жаль,
Но я с печалью горькой вижу:
Безвременно скончался Таль –
Снаряды рвутся уже ближе…
Шепчу я голосом дрожащим
Великой поэтессы строки-
Они горьки тоской щемящей
И болью тягостной жестоки:
«Когда я называю по привычке
Моих друзей заветных имена,
Всегда на этой странной перекличке
Мне отвечает только тишина» …
ПОСЛУШНЫЕ И «ЕРШИСТЫЕ»
Заголовок этот не случаен. Многие выдающиеся и гениальные шахматисты отличались довольно нелегким характером. Практически большинство из них были «ершистыми»: кто-то «чуть-чуть», а некоторые – «по полной программе».
Кстати, о гениях. Спасский, отвечая на вопрос, кого из шахматистов он считает гениальными, вместо прямого ответа, просто назвал своих любимых: Пола Морфи, Гарри Нельсона Пильсбери, «дедушку русских шахмат» Александра Петрова, Михаила Чигорина, Александра Алехина и, конечно, Мишу Таля. Добавив при этом, что все они – трагики. Я бы к шахматным гениям добавил бы еще Давида Бронштейна и Гарри Каспарова.
Особо поражало Спасского в Тале его неудержимое стремление «посеять бурю». В совместных анализах шахматных партий Миша неизменно искал комбинационные решения, жертвуя «направо» и «налево». При этом фигуры в его руке молниеносно носились над доской. «Миша, так не бывает», - заметил Спасский. «Знаю, но мне так хочется», - последовал ответ.
Юмор Михаила Таля был общеизвестен. На турнире в Германии, посвященном 100-летию Пауля Кереса, Таль перед началом партии посмотрел в зрительный зал и, не скрывая разочарования, спросил: «А где мои евреи?» Он имел ввиду эмигрантов, среди которых у него было много приятелей. Спасский тут же пришел ему «на помощь»: взглянув в зал, он воскликнул: « А где мои русские?»…
Шутки шутками, но однажды Спасский спас Талю жизнь. Во время мирового первенства среди студентов в Варне Спасский как-то поздно вечером решил заглянуть к Талю. И вдруг почувствовал запах гари, а из приоткрытой двери его номера валил дым. Не теряя времени, Спасский схватил графин, наполнил его водой в ванной и потушил начавшийся пожар. При этом Таль безмятежно спал на … тлеющей подушке, рядом лежала непогашенная сигарета…
Что касается заголовка этой главы, Таля, на мой взгляд, можно отнести к разряду «своеобразно послушных». В середине 60-х, будучи в составе олимпийской команды СССР на Кубе, Таль и Корчной, нарушив инструкции главы советской делегации «в штатском», в одном из ресторанов Гаваны танцевали с кубинскими девушками. Неожиданно к Талю подошел ревнивый ухажер его партнерши и ударил его … бутылкой по голове. Разгорелся скандал. Окровавленного рижанина увезли в местную больницу, после чего он надолго стал «невыездным».
Вообще-то почти все советские гроссмейстеры, зная, что «ершистость» приведет к запрету на выезд за границу, были довольно послушными. «Ершистость», каждый по своему, не раз проявляли Ботвинник, Корчной, Спасский и Каспаров. Ботвинник никогда не подписывал коллективных писем – например, письмо в защиту Анджелы Дэвис или осуждения Виктора Корчного. Спасский и Корчной почти на все имели свое особое мнение и всегда стремились оставаться свободными в узких рамках советского режима, чем вызывали жуткое раздражение чиновников Спорткомитета. Так, Корчной не раз без всякого пиетета отзывался о любимце кремлевских руководителей Карпове. Спасский вообще часто отказывался от общественных мероприятий. А согласившись однажды выступить перед старыми большевиками, заявил им: «Я вашу газету «Правда» не читал и читать не собираюсь!» Поле этого случая его уже никуда не приглашали и к тому же лишили на семь месяцев выезда за границу. Не удивительно, что оба в 70-е годы покинули Советский Союз …
А Каспаров стал «ершистым» от того, что Спорткомитет СССР бесцеремонно ставил ему «палки в колеса» во время первого матча за шахматную корону с Карповым. Дошло до того, что председатель Спорткомитета Николай Крогиус цинично ошарашил Каспарова:
Высокий чин Спорткомитета
Вдруг заявил: «По всем приметам
Вы уже целитесь на трон –
Вы ж видите, что занят он.
И тем, кто более заслужен, -
Другой нам чемпион не нужен!»
Хотя цинично и надменно,
Но вместе с тем и откровенно…
Тут уж самый, что ни на есть, «паинька» станет «ершистым» … Поняв, что кремлевские власти лишат его возможности бороться за шахматный престол, Каспаров с горечью поведал об этом в интервью одному из западных журналистов. «Ах, ты так!» - взревели высшие шахматные чиновники. И решили в августе 1985-го года ни больше, ни меньше … дисквалифицировать талантливейшего гроссмейстера, то есть отлучить его от … шахмат. Это все равно, как если бы Моцарта отлучили от музыки … Лишь вовремя грянувшая горбачевская перестройка разрушила эти злодейские планы. И Гарри Каспаров, уверенно победив Карпова, заслуженно стал чемпионом мира! …
СПАССКИЙ - О «СТАРОЙ ГВАРДИИ»
Я уже отметил, что Борис Спасский и Виктор Корчной, как правило, почти на все имели особое мнение. В своем последнем интервью довольно интересны были суждения Спасского о многих из той самой когорты, в которую входил и он сам.
Несмотря на то, что Ботвинник был старше Спасского на 26 лет, Борис в общении с «патриархом» советских шахмат называл его … Майкл. Не знаю – почему, но тот не возражал. Может быть, Ботвинника такое обращение убеждало в том, что он еще не так стар? Как бы то ни было, Спасский всегда относился к его коммунистически идейным взглядам с явно нескрываемой иронией.
Как-то при встрече со Спасским Ботвинник заявил ему: «Нужно подписать письмо в защиту Анджелы Дэвис». Узнав, что эта американка боролась за права негров, Спасский ответил: «Я – не коммунист. Влезать в эти дебри не желаю». Интересно, что сам Ботвинник, который никогда, даже в 1937-м году, не подписывал коллективных писем, в случае с Дэвис сделал такой ход - сказал сборщику подписей: «Вы соберите всю информацию об Анджеле Дэвис и предоставьте мне для изучения. Я поразмыслю: подписывать или нет…» Больше с подписями к нему не приставали.
В 1970-м году в голландском городе Лейден был организован турнир-бенефис Ботвинника. И вдруг в голландских газетах новость: поймали с поличным двух советских шпионов! Бенефициар тут же дает указание Спасскому: «Немедленно едем в Гаагу! Будем ждать в советском посольстве, когда демонстранты начнут бить стекла». 33-летний Спасский невозмутимо ответил: «Если советские шпионы плохо работают, пускай повышают квалификацию, чтобы их не ловили с поличным. Я приехал сюда играть, а не торчать в посольстве!» Кстати, этот турнир выиграл Спасский, Ботвинник разделил 3-е место с Бентом Ларсеном. Ботвинник тоже не хотел ехать в Гаагу, но посчитал своим долгом сообщить представителям КГБ: «Мой отказывается слушаться. Я, как руководитель делегации, обязан за ним присматривать – чтоб других глупостей не натворил».
Сам Ботвинник «глупостей» себе не позволял. Наоборот – он всегда пользовался поддержкой власти. Когда надо было, напрямую писал письма Молотову и добивался своего. Так, например, Спасский с возмущением узнал, что в 1948 году перед началом матч-турнира на первенство мира Ботвинник поручил своим людям собрать компромат против главного соперника Пауля Кереса. Тот был шахматный профессионал и в военные годы, чтобы содержать семью, играл в турнирах на территории третьего рейха. «Майкл бил по больному месту. Это – прием запрещенный! Пауль с женой Марией Августовной долго решали, будут ли здороваться с Ботвинником». Но решили не брать на себя роль судей … В то время Керес болел – у него был эндартериит. С целью лечения он пытался эмигрировать, но все пути были блокированы …
И все же главное внимание в воспоминаниях Спасского было уделено Виктору Корчному и Роберту Фишеру. Среди сильнейших советских гроссмейстеров, пожалуй, лишь двое – Корчной и Спасский отличались независимостью суждений. Именно из-за этого оба оказывались в «немилости» у чиновников Спорткомитета. Впрочем, до поры до времени, пока они на международной арене поднимали авторитет советских шахмат, им это кое-как сходило с рук. Но стоило Спасскому в 1972-м году Рейкьявике проиграть матч за мировую корону американцу Фишеру, как он сразу же оказался в опале у высших функционеров Спорткомитета.
У Корчного – другая история. В 1974-м году его соперником в финале соревнований претендентов стал «любимец партии и народа», член ЦК ВЛКСМ Анатолий Карпов. И с первого же дня советская пресса, в расчете подорвать боевой дух Корчного, давя на его самолюбие, безудержно восхваляла «надежду» советских шахмат, а его соперника как бы не замечала. Конечно, Карпов – очень талантливый, блестящий шахматист и вполне заслуживал победы, если бы этот матч проходил в абсолютно равных условиях. Кстати, как заметил Спасский, Ботвинник поначалу не признавал Карпова, но позже высоко оценил его шахматное дарование.
Корчной и Спасский дважды становились соперниками в матчах претендентов на шахматную корону, и оба раза в финале. В 1968-м году их поединок проходил в Киеве. Тогда, как считал Спасский, он был уверен, что победит, потому что Корчной приехал в Киев с женой, а Спасский – с двумя … блондинками. «Я выбирал, суетился, и это хорошо на меня влияло. Обязательно нужен импульс на стороне», - так в своей книге врач-психолог Рудольф Загайнов представил объяснение Спасского. Правда, сам Спасский уточнил:
«Блондинки были. Может, не две, а больше. Но чтобы выбирать, какая вдохновит на победу… Нет …»
Спустя девять лет их дороги в претендентский финал сошлись в Белграде. Увы, позже Корчной заявил: «Мы начинали матч приятелями, а закончили врагами». Спасский обвинил в этом Корчного: «Когда шли мои часы, он фыркал, строил рожи. Но самое отвратительное - принимался скрести ногтями по столу … Корчной впервые столкнулся с тем, что со стороны соперника идет ненависть. Обычно шло как раз от него …»
В свою очередь, Корчной обвинил Спасского в попытке воздействовать на него не самыми «чистыми» способами: «Он не пришел на одну из партий, а потом потребовал, чтобы она была сыграна, угрожая иначе прекратить матч …». А после 9-й партии – счет после нее был 6,5 : 2,5 в пользу Корчного – Спасский, когда шли часы соперника, удалялся в свой бокс. В один из таких моментов Корчной в сложной позиции задумался, жертвовать пешку или нет? Подняв голову, он увидел соперника. «На меня из бокса смотрит Спасский и делает мне руками пассы. Я отчетливо чувствую, что они означают: «Ну, давай, жертвуй!...» Корчной сразу понял, что жертвовать нельзя. «Спасский подошел к доске делать ответный ход, он был белее полотна. Именно в этот момент он понял, что проиграл матч …» Кто из них прав – рассудил Бог. Матч выиграл Корчной.
Много позже Спасский, отвечая на вопрос: «Справедливо ли, что Корчной не стал чемпионом мира?», решительно ответил: «Сто процентов! В нем вообще не было индивидуальности…» С этим трудно согласиться – индивидуальность Корчного заключалась хотя бы в том, что в шахматах он всегда был редким тружеником и непримиримым бойцом! Да и победы в шести Олимпийских турнирах, четырех чемпионатах СССР, два матча с чемпионом мира за шахматный трон, участие в семи (!) претендентских циклах и десятки победных международных турниров – такое случайно не бывает и доказывает, что Виктор Корчной вполне достоин был мировой шахматной короны!
Но в том-то и дело, что в в 1974-м году в матче с Карповым за право бросить вызов чемпиону мира – Фишеру, спортивные власти СССР не скрывали своей неприязни к тогда еще советскому гражданину Корчному и настраивали против него общественность и любителей шахмат. Тем самым они и подтолкнули его к бегству из Советского Союза, после чего неприязнь превратилась в откровенную ненависть. В советской прессе старались даже не упоминать его фамилию, часто заменяя ее словами «претендент», «белые или черные» или просто «злодей». Мог ли Корчной победить Карпова в Багио и Мерано, играя в невыносимой обстановке грязных провокаций органов КГБ, главную роль в которых играл большой специалист по этой части Батуринский?
Хотя после белградского поединка Спасский и Корчной почти не общались, но отдадим должное 10-му чемпиону мира. Совсем недавно он вспомнил, что после его свадьбы с гражданкой Франции Мариной Щербачевой в 1975-м году Смыслов, например, струсил и не поздравил молодоженов, а Корчной – не побоялся! «Не поверите – пришел Корчной! Причем не на свадьбу, а к нам домой поздно вечером. Мы жили в посольском доме. Вдруг звонок. Марина открывает дверь. На пороге в полумраке – Корчной с цветами! Вы же знаете, он похож на черта … Стоит на пороге сконфуженный черт и протягивает букет. Я до сих пор за это Корчному благодарен …»
ПОБЕДА ВСЕХ ПОБЕД
В число ведущих советских гроссмейстеров Борис Спасский выдвинулся в середине 50-х годов. А ведь еще совсем недавно 8-летним мальчишкой, азартно сражаясь в Ленинградском Центральном парке, он стремился побить как можно больше фигур и пешек противника и отдать им как можно меньше своих. И, конечно, часто проигрывал, заливаясь при этом горькими слезами.
В шахматной секции Ленинградского Дворца пионеров его учитель Владимир Зак, разглядев удивительный талант мальчика, стал терпеливо шлифовать грани этого самородка и довел искусство позиционной игры у своего ученика до совершенства. Но спустя несколько лет его тренером стал гроссмейстер Александр Толуш. Только теперь юный мастер понял, как удивителен и прекрасен волшебный мир шахматных комбинаций.
И вот, обладая удачным сплавом столь необходимых шахматисту качеств, 18-летний Спасский завоевал почетный титул чемпиона мира среди юношей. Покорив свою первую высоту, он вскоре завоевал путевку на соревнование претендентов на мировую шахматную корону и впервые одержал победу в чемпионате Советского Союза, разделив первое место с Юрием Авербахом и Марком Таймановым.
И в этом гордом упоении Спасский забыл о наставлениях своего тренера:
А Толуш, как бы невзначай,
Заметил равнодушным тоном:
«Теперь, дружище, начинай
Осаду шахматного трона.
И заруби себе к тому же:
Коль от успехов вздернешь нос,
Все достиженья – под откос.
Так что пора уже стать мужем!»
Борис в восторге, упоенье –
Победы падают к ногам,
Вокруг похвалы, восхищенье,
Пьянящей славы фимиам.
Увы, совсем еще юный гроссмейстер не выдержал испытания славой. В огненной лаве восторгов, восхищений Борис «потерял голову». И полоса неудач не заставила себя ждать. Кризис продолжался долгих восемь лет. С какой горечью павший духом Спасский вспоминал предостережение своего мудрого наставника:
«Коль от успехов вздернешь нос –
Все достиженья пол откос …»
А поэт Евгений Ильин, явно сочувствуя талантливому гроссмейстеру, писал:
Это же не сказки,
Это уже быль –
В восемнадцать Спасский
Претендентом был.
Сердце разрывает
Горестный куплет:
«В жизни раз бывает
Восемнадцать лет».
И все же у Спасского хватило мужества и объективности трезво оценить неудачи последних лет. А может быть, он вспомнил мудрые строки из немецкого барокко:
Да, бой с самим собой –
Есть самый трудный бой.
Победа всех побед-
Победа над собой!
И Борис Спасский, подобно легендарному Фениксу, «восстал из пепла». В двух следующих претендентских циклах, он, уже ведомый новым тренером – Игорем Бондаревским, буквально сокрушив таких шахматных асов как Керес, Геллер, Таль, Ларсен и Корчной, заслуженно получил право «бросить перчатку» чемпиону мира Тиграну Петросяну.
О единоборстве Петросяна и Спасского речь пойдет впереди, а пока я немного отвлекусь.
НЕЗАБЫТАЯ ОБИДА БОНДАРЕВСКОГО
Несколько слов о тренере Спасского Игоре Бондаревском. Особо громкими достижениями он похвастать не мог. Лишь однажды в 1940 году в чемпионате СССР Бондаревский, разделив первое место с Андре Лилиенталем, оставил позади себя грандов – Ботвинника, Кереса и Смыслова. Этой, действительно, яркой победой он гордился всю жизнь. Гордился и в то же время не мог забыть о нанесенной ему обиде …
Об этом я услышал из уст самого Бондаревского спустя … 35 лет. В 1975 году в Ленинграде проходило довольно интересное соревнование – турнир Дворцов пионеров, в котором участвовали известные гроссмейстеры, каждый из которых, возглавляя одну из команд школьников, проводил сеансы одновременной игры против других пионерских дружин. Достаточно назвать имена гроссмейстеров Василия Смыслова, Виктора Корчного, Анатолия Карпова, а среди пионеров – будущего чемпиона мира Гарри Каспарова, Артура Юсупова и других. Так вот главным судьей этого турнира был Бондаревский. На этом соревновании я был аккредитован от газеты «Вечерний Ленинград». С Бондаревским я лично знаком не был, каждый день мы лишь здоровались и не более того.
Как-то после окончания очередного тура я задержался, сообщая по телефону в редакцию «Вечерки» сегодняшние результаты. И в тот вечер Дворец пионеров последними покидали главный судья и я. И вдруг Бондаревский, повернувшись ко мне, сказал: «Молодой человек, мне сегодня почему-то не прислали машину. Проводите, пожалуйста, меня до метро». В знак согласия я кивнул головой, и мы, молча, шли по Невскому проспекту. Первым нарушил молчание Бондаревский:
- Молодой человек, вот вы журналист. А знаете ли вы, кто был чемпионом СССР по шахматам в 1940-м году?
- Конечно, знаю – Михаил Ботвинник.
- Прекрасно! Другого ответа я и не ожидал.
Я, конечно, знал всю эту «темную историю» с Ботвинником. Но чувствовал, что давняя обида не покидала Бондаревского все 35 лет. И я деликатно промолчал, давая ему выплеснуть все, что наболело.
- Так вот послушайте. Ботвинник в том чемпионате разделил с Болеславским 5-е и 6-е места. А чемпионами следовало провозгласить победителей - Лилиенталя и меня, или в крайнем случае организовать матч между нами. Но Ботвинник еще два года назад направил официальный вызов чемпиону мира Алехину и готовился к поединку с ним. Однако разразившаяся в следующем году война в Европе не позволила провести этот матч. А спустя еще год Ботвинник, потерпев неудачу во всесоюзном первенстве, понял, что ФИДЕ, когда в Европе настанет мир, посчитает его недостойным оспаривать шахматную корону у Алехина.
И тогда Ботвинник обратился в высшие инстанции, убедив их в том, что он полон решимости победить эмигранта Алехина, чтобы мировая шахматная корона принадлежала советской шахматной школе. Его патриотический порыв по достоинству оценили. И вскоре, не согласовывая с нами, было объявлено, что состоится матч-турнир шести участников за звание «Абсолютного чемпиона СССР». Такое звание не разыгрывалось никогда - ни до, ни после. При этом отказы от участия не принимались. Более того, Ботвинник заранее знал о начале матч-турнира и усиленно готовился к нему, а остальным пятерым участникам было объявлено о нем буквально лишь за две недели. А когда я заявил, что мой отец в Ростове смертельно болен, мне дали понять, что отказ очень повредит моей шахматной карьере …
Пришлось играть в этом матч-турнире, в котором никаких неожиданностей и быть не могло. Ботвинник, конечно, победил, но внезапная смерть Алехина разрушила планы Ботвинника. Так что зря он старался …
Любопытно, что спустя восемь лет в Ленинградском Доме искусств имени Станиславского Ботвинник выступил с лекцией положении в современном шахматном мире. Показывая собравшимся, что для него не существует запретов, патриарх советских шахмат объявил:
- После непродолжительной лекции я буду отвечать на ваши вопросы. Спрашивайте о чем угодно – никакой цензуры нет.
А когда все вопросы иссякли, к Ботвиннику выстроилась длинная очередь за автографами. Стоя в этой очереди, я вдруг вспомнил об обидах Бондаревского. Протянув Ботвиннику пригласительный билет на его лекцию, я вдруг совершенно некстати сказал:
- Михаил Моисеевич, несколько лет назад покойный ныне Игорь Захарович Бондаревский высказал мне в ваш адрес упреки по поводу матч-турнира 40-го года.
Улыбка моментально слетела с лица Ботвинника, и он грозно вскричал:
- А шахматную корону Советскому Союзу завоевал Бондаревский или я?!
Такой перемены я, конечно, не ожидал. Схватив пригласительный билет с автографом, я буркнул: «Спасибо» и поспешно удалился …
ТЯЖЕЛА, ТЫ, ШАХМАТНАЯ КОРОНА …
Вернусь, однако, к Борису Спасскому, которому теперь предстояло сражение за шахматную корону с чемпионом мира Тиграном Петросяном. Борис прекрасно понимал, какую непосильную задачу ему предстоит решить. Ведь выиграть у «железного Тиграна» даже одну партию невероятно трудно. В большинстве своих партий Петросян действовал по принципу: «Безопасность - прежде всего!» и обычно в турнирах и матчах его отличало обилие ничьих. Известный мастер Василий Панов назвал его игру «расчетливой, осторожной, холодной». В общем – «сухарь» …
Дошло до того, что в 1962-м году перед турниром претендентов на острове Кюрасао один экспансивный болельщик Петросяна в своем письме напрямик спросил: «Когда же, наконец, кончатся эти ваши ничьи?!»
И что ж? Он стал играть острее?
Ни в коем случае! Ничуть!
Он понял: надо быть хитрее –
Другой избрать к вершине путь.
Приняв подобный постулат,
Создал Тигран триумвират,
Хитрющий разработав план:
Так Керес, Геллер, Петросян
Друг с другом вничью играя
И нервы сохранив стальными,
Легко, усталости не зная,
Могли сражаться с остальными.
Об этом рассказал Корчной:
«Отверг я резко эти планы,
Гневно спросив у Петросяна:
«Эти ничьи между собой –
Ведь заговор, ни дать, ни взять,
Кого тогда же побеждать?!»
И словно туча между нами
Прошла после «беседы» той.
«Похоже, - заключил Корчной, -
Тогда и стали мы врагами».
После того, как Петросян, Керес и Геллер все 12 (!) партий между собой завершили вничью, !9-летний американец Роберт Фишер открыто заявил: « У советских - заговор! Играть в турнирах претендентов впредь я не буду!» И со следующего отборочного цикла Международная шахматная федерация заменила турниры матчами претендентов.
Любопытно, что Фишеру после своего протеста лишь однажды, в отборочном цикле 1971-го года, довелось сыграть с Петросяном. В финальном поединке претендентов в Буэнос-Айресе американец буквально разгромил соперника, выиграв у него пять партий и проиграв лишь одну. А вот Корчному в последующие годы пришлось со своим врагом сыграть четыре отборочных матча, в трех из них он взял вверх с общим итогом: семь побед и три поражения при 26 ничьих. Пожалуй, самым скандальным был их полуфинальный поединок 1974-го года в Одессе. Корчной был явно сильнее – при счете 3:1 в его пользу Петросян стал отбивать ногами «дробь». Корчной резко отреагировал: «Играйте не под столом, а на столе, где я вас уже имею!» Петросян тут же заявил решительный протест, заявив: «Корчной должен извиниться, или я не буду продолжать матч!» Протест был рассмотрен судейской коллегией и отклонен, после чего Петросян, понимая, что никаких шансов на победу нет, прекратил борьбу…
Вновь я возвращаюсь к Борису Спасскому, который на этот раз решительно вступил в борьбу за шахматную корону. Чемпион мира Тигран Петросян тогда, в 1966-м году, был на пике своей спортивной формы. А главное, что в то время он выигрывал многие турниры, ни разу не познав в них горечи поражения. Тот же Василий Панов предсказал: «Спасский будет, подобно русалке, тащить упирающегося чемпиона в омут не поддающихся абсолютно точному расчету осложнений. Во всяком случае, выиграть у Петросяна можно только так!»
Но большинство экспертов считали, что свергнуть с шахматного престола «непробиваемого» Петросяна Спасскому не удастся. И все же претендент трижды заставил чемпиона мира признать себя побежденным, но этого не хватило для победы в матче. Петросян выиграл четыре партии, а в 10-й он создал подлинный шедевр: дважды пожертвовал качество, а вслед за этим - блестящая жертва ферзя! Вот вам и «сухарь»!
Хоть пораженье – это рана,
Но Спасский- образец спортсмена:
Тепло поздравил Петросяна –
Ведь он всегда слыл джентльменом …
Так, в Санта-Монике играя,
Он, лидерства не уступая
В ходе турнира ни на миг,
Был огорчен, что Фишер сник.
Тот в своем номере в халате,
Угрюмо лежа на кровати,
Глядел часами в потолок –
Помочь ему мог только Бог.
И кто, действительно, помог,
Так это Спасский, а не Бог.
Борис вошел в его покои:
«Дружище, Бобби, что с тобою?
И почему в постели ты?
Вокруг ведь девушки, цветы,
Весна, и жизнь бьет ключом!
Вставай быстрей, гулять пойдём!
Как Фишер был поддержке рад!
И рад был за него Борис –
Ведь Бобби бить стал всех подряд
И взял второй в итоге приз!
Ну, кто бы еще, кроме Спасского, стал бы помогать своему главному сопернику!
Новый отборочный цикл Спасский провел с присущей ему уверенностью. Сокрушив трех грозных соперников – Геллера, Ларсена и Корчного, он вновь бросил перчатку Петросяну. К тому же по итогам 1968-го года он стал обладателем «Шахматного Оскара» - приза, вручаемого лучшему шахматисту года. Повторный поединок с «непробиваемым, железным Тиграном» Спасский встретил во всеоружии. И надо же, в первой партии он, добившись выигранной позиции, сначала упустил победу, затем ничью и потерпел обидное поражение. Но это был уже «другой» Спасский – спокойный, хладнокровный и уверенный себе. Довольно быстро он уравнял положение, затем вышел вперед и, выиграв матч с результатом 12,5:10,5, стал 10-м чемпионом мира!
Пишу и ловлю себя на «штампе»: «спокойный, хладнокровный, уверенный в себе». Да, действительно, внешне он выглядел именно таким. Но ведь матч за мировую шахматную корону – это тяжелейшее испытание воли, нервной системы. Журналисты, бравшие интервью у Спасского, спросили: «Вы рыдали, проиграв Талю в Риге. Но почему прослезились в разгар победной партии с Петросяном?»
Прежде чем, привести ответ Спасского, поясню для читателей: в 1957-м году в Риге перед последним туром чемпионата СССР с 13-ю очками лидировали Спасский и Таль. Судьба чемпионского титула решалась именно в партии лидеров. Спасский в этом поединке добился большого преимущества, и, казалось, второй год подряд станет чемпионом СССР. Предчувствуя это, он испытал огромный эмоциональный всплеск и, не совладав с нервами, вдруг допустил грубую ошибку и … проиграл. Чемпионом стал Михаил Таль, а Спасский откатился назад, разделив со своим тренером Александром Толушем 4-е – 5-е места. Было от чего рыдать! «В Риге дал волю чувствам по пути в гостиницу», - спустя много лет объяснил Спасский.
А про победную партию с Петросяном Спасский ответил так: «Эмоциональное перенапряжение. Поплакал тихонько за занавеской, вернулся – и «убил» Петросяна!» Продолжая эту тему, он добавил: «Мое восхождение только началось. Хоть я не максималист, никогда не было цели стать чемпионом мира. Все само собой. Поднимался наверх, словно тесто на дрожжах. Если посмотреть фотографии 1969-го года, когда в матче на первенство мира со второй попытки одолел Петросяна, увидите, какая там кислая рожа…». Лавровый венок, Спасский называл его «лаврушка», был отправлен жене на … суп – хватило надолго…
Чем же объяснить «кислую рожу»? Сам Спасский объяснил так: «Понимал – наступает трудное время. Ответственность колоссальная, а помощи никакой. Для меня эти годы – самые несчастные …» Как же так: годы обладания мировой шахматной короной – самые несчастные?! Все очень просто. Спустя шесть лет чемпионом мира стал Анатолий Карпов. Молодой, член ЦК ВЛКСМ, «любимец партии и народа» - он всегда говорил «правильные» слова. В награду – правительство всегда поддерживало его и создавало наилучшие условия. Вспомним для сравнения, что сказал Спасский на встрече со старыми большевиками: «Я вашу газету «Правда» не читал и читать не буду!» Дальнейшие комментарии излишни …
СПАССКИЙ: «БОББИ –…СБРЕНДИВШИЙ РЕБЕНОК»
Утвердившись на шахматном престоле, Спасский задался вопросом: «А что дальше?» Ведь более высокой цели уже нет, и он, резко сократив участие в турнирах, к матчу с Фишером был совершенно не готов.
И все же Спасский был уверен в своей победе – ведь до этого матча Фишер у него не выиграл ни одной партии… Увы, команда Фишера решила создать такую обстановку, в которой соперник все время находился бы в напряжении и не мог бы играть в полную силу.
Талантливый американец
Ему «не положи в рот палец –
Ладонь откусит целиком!»
Он матч их превратил в «дурдом».
Ведь Фишер обещал скандал,
Если допустят прессу в зал,
К тому же, омрачив событье,
Он не явился на открытье.
Да, «кашу заварил» крутую …
Но в первой партии – провал.
И Фишер так переживал,
Что … не явился на вторую.
Подряд второе пораженье!
Кипя от гнева, возмущенья,
Вновь Фишер делает «кульбит» -
Он объявил свое решенье:
Играть в закрытом помещенье
Или борьбу он …прекратит.
Как Спасскому себя вести?
Не опускаться ж до злословья –
Желая все же матч спасти,
Он принял Фишера условья.
«Очку без боя я не рад,
Но в этом Фишер виноват:
Настроенный столь агрессивно,
Он проявил неуваженье,
Испортил праздник, настроенье,
Играть не хочется - противно!»
«Идеологом» Фишера был гроссмейстер Ломбарди, который по любому поводу подавал протесты. «Главная моя ошибка, что согласился продолжать матч, - позже признал Спасский, - Мог бы все прекратить, уехать победителем! К тому же я взял помощником Иво Нея из Эстонии, а он оказался американским … шпионом: сговорился Робертом Бирном, который вел шахматный отдел в "Нью-Йорк таймс", передавать ему нужную информацию».
Председатель Спорткомитета Сергей Павлов по телефону убеждал Спасского: «Пиши тоже протесты - на то, на это и улетай из Рейкьявика!». «Но я уперся – буду играть! Дурак, конечно, - признал Спасский, - все-таки матч выходил за пределы индивидуальных интересов. Мне было жалко Фишера. Видел – парень сходит с ума … Напротив меня сидел … сбрендивший ребенок. Во время очередного скандала с главным судьей Лотаром Шмидтом Бобби вдруг заорал: " Хей, заткнись!" … О чем говорить, если Фишер всех советских гроссмейстеров называл «агентами КГБ». К тому же он ненавидел коммунистов и евреев …»
Одержав победу на идеологическом фронте, Фишер заиграл как «по нотам» и в итоге без особого труда переиграл сникшего соперника и стал чемпионом мира. А Спасский, уступив шахматную корону представителю главного идеологического противника СССР, сразу попал в немилость советскому спортивному руководству.
Все попытки Спасского вернуться на шахматную вершину не принесли ему успеха …
Вообще, Фишер, по мнению Спасского, соткан из парадоксов. Когда 11 сентября 2001-го года террористы, захватив пассажирские воздушные лайнеры, взорвали в Нью-Йорке два высотных здания и при этом погибли тысячи невинных людей, он, вопреки здравому смыслу, поддержал террористов. Исландцы, которые во время матча Спасский – Фишер в Рейкьявике, прониклись к американцу огромной симпатией, заявили: если власти США его, гражданина Исландии, арестуют, то они всей страной «пойдут за ним в тюрьму»!
В 2008 – м году Фишера, по мнению Спасского, «сгубили проблемы с почками. Нужно было сделать две нехитрые операции, но он отказался: боялся, что на столе его зарежут… Фишер заранее расписал – где его похоронить, какая музыка будет звучать, кто может проводить его в последний путь. Из шахматистов в его списке были трое – Андре Лилиенталь, Лайош Портиш и я …» Похоронен он на кладбище в 50 километрах от Рейкьявика …
В последние годы у Спасского с женой Мариной Щербачевой были натянутые отношения и, кто знает, может быть, поэтому он перенес первый инсульт. Произошло это в Сан-Франциско, где Спасский читал шахматную лекцию. Спустя несколько лет, а именно в 2010-м году, находясь в Москве, у него случился второй инсульт. Лечиться он предпочел во Франции.
Однако дома он обнаружил, что в его отсутствие исчезли некоторые документы. При этом жена держала его «под домашним арестом»: отключила его телефон, лишив его общения с друзьями. Спасский мечтал уехать в Москву, так как чувствовал, что пребывание во Франции становится опасным. Но в таком состоянии о самостоятельном отъезде не могло быть и речи. И все же в один прекрасный день, когда жены не было дома, две его знакомые женщины, как выразился сам Спасский, «перебросили из Парижа в Москву. Сейчас развожусь с женой. Пока держусь, живой. Но левая рука и нога ведут себя плохо. Зато башка работает …»
СПАССКИЙ - УБЕЖДЕННЫЙ ОПТИМИСТ
Борис Спасский охотно вспоминает прошлое, особенно своих друзей. Так, в очередной раз, меняя свой автомобиль, он предложил Анатолию Ромашину: «Давай куплю тебе американское «грохоталово»? «Форд-Импалу» - огромный такой сундук…» У Толи глаза округлились: «Боже упаси! Меня в театре съедят!» С Ромашинным Спасский часто общался. «Я очень любил Ромашина, это был настоящий друг. Блестяще сыграл Николая Второго в фильме «Агония» у Элема Климова. Погиб Толя нелепо – пилил дерево на даче, им и придавило. Жуткая смерть!»
А Николай Рыбников как-то посоветовал Леониду Гайдаю: «Я нашел тебе Остапа Бендера!» Спасский согласился на съемку. «Я пообещал Рыбникову, мне было все равно. На студии «Мосфильм» меня загримировали, дали текст. Разыграли какую-то сценку. Я сказал: «Не пойдет дело! Я – противник Ильфа и Петрова. Как у них изображен Киса Воробьянинов – предводитель дворянства? Карикатурный тип. Этого им простить не могу. Кто такой предводитель дворянства? Фигура! Отец Алехина был предводителем воронежского дворянства. Ильф и Петров - не для меня… Зато Милош Форман планировал снять картину о матче с Фишером. Фильм почему-то не состоялся…»
По поводу Кисы Воробьянинова есть желание и согласиться и слегка поспорить с Борисом Спасским. Да, я верю, что отец Алехина был по происхождению дворянин, по положению – уважаемым обществом предводителем дворянства. Но Воробьянинов, если бы он в самом деле был в прошлом предводителем дворянства, то, узнав от своей тещи, что она зашила в один из дюжины стульев Гамбса брильянты, никогда не докатился бы до попрошайничества и уголовщины. Поэтому-то у Ильфа и Петрова он изображен карикатурным типом, и роман уже многие десятилетия вызывает искренний смех миллионов читателей …
Вообще-то Спасский – человек высокого интеллекта, а в литературе предпочитает книги об истории России, но при этом «Евгения Онегина» и многие стихи Пушкина он знает наизусть. В Югославии его окрестили «шаховским Пушкиным». «Шаховским» - потому что в шахматах Спасский ценит элемент искусства, для него это что-то возвышенное …
В молодые годы Борис Спасский увлекался теннисом. « В какой-то момент так увлекся, что всерьез подумывал о карьере профессионального теннисиста. В паре с чехом Томашем Шмидтом выиграл в Швейцарии теннисно-шахматный турнир. Сначала на корте сражаешься, потом – за доской. Даже Карпов поучаствовал. Его партнером был австралиец Мартин Маллиган, финалист Уимблдона. Правда, за победу дали какую-то музыкальную «кастрюлю» - магнитофон или радиоприемник …»
Спасский искренне считает себя петербуржцем. «Город Петра мне милее, чем Петербург или Ленинград. В детстве жил на Невском проспекте в коммуналке. Затем перебрались на 8-ю Советскую улицу… В перестроечные времена заехал туда и ужаснулся – та же парадная, тот же запах, те же крысы. С тех пор там не был …» Любопытно, что в те же времена я жил рядом, на 6-й Советской улице, но в парадной не было ни жуткого запаха, ни крыс …
Хотя большую часть своей жизни Спасский прожил в Советском Союзе, сам он называет себя «убежденным монархистом». И с гордостью добавляет: «… в Париже общался с людьми из рода Романовых…» Что же касается его религиозных убеждений, то здесь он делит шахматистов на верующих и безбожников. Ко вторым относит Алехина, Ларсена, Корчного. А вот Фишера не смог отнести ни к первым, ни ко вторым – слишком уж противоречивая личность… Себя же называет «полувером»: то сильно верующий, то снова безбожник. При этом любит вспоминать анекдот о двух шахматистах: «Апостолы Петр и Павел им – шахматистам говорят: «В рай за грехи дорога вам закрыта. Только - в ад. Выбирайте – в социалистический или капиталистический?» Те отвечают: «Конечно, в социалистический! Там - то со спичками перебой, то со сковородками…»
Говоря о своем теперешним положении, как и подобает убежденному оптимисту, Борис Спасский говорит: «Буду дальше держать круговую оборону …»
Март 2016 г.