Мытарь

               
Пришла жена и говорит: «Квитанция на бандероль тебе, ты  что - нибудь заказывал?».  Я встал, рассмотрел квитанцию: «Никому и ничего не заказывал, пойду на почту выясню».

  Я скоро вернулся с книжкой в руках, и  рассматривал ее с интересом; жена что-то спросила, но я, задумавшись, говорю, как - бы про себя: «Не ожидал, не ожидал совсем что напишет, даже забыл о той встрече». А жена опять: «Объясни, что это, не  томи».

  Я спросил: « Помнишь, когда я ездил  в Тюмень в командировку?   В купе со мной ехала одна женщина, немолодая, в разговоре сказала, что пишет рассказы; она была  хорошим собеседником и особенно слушателем. Вот я  ей рассказал о своей  жизни трудовой, если ее можно так назвать.

  Что только не было в ней:  разбой,  рэкет, предпринимательство, крышевание чужой собственности и другое – все так переплелось тогда. Меня словно прорвало, и  я ей все рассказал, как на покаянии, а она слушала, но не записывала.
И вот спустя два года, она нашла меня  и прислала книжку с рассказом, как бы  о моей жизни – конечно, образ тут собирательный, но с меня списано точно».

 Жена взяла книгу, и стала читать рассказ вслух, иногда задавала мне вопросы или уточняла некоторые эпизоды: «Помнишь, как мы с тобой закупали товары в Москве на рынках и в Лужниках, и на Черкизовском; возили сначала на машине, а потом поездом, набивая полное купе. Торговля шла хорошо, я столько денег не видела  никогда; трудно было и опасно, но мы знали, что  работаем на себя; тогда и домик этот купили.

 Вот она  пишет,  что «трудно стало доставлять товар – на дорогах стали грабить и убивать, а  на рынках – налоговая инспекция и полиция  без конца стали проводить рейды, проверяли документы,  запугивали», - это правда; мы тогда тоже не выдержали и закрылись, не стали ждать неприятности, так как не на  весь товар были документы, чего  уж, а прижимать стали сильно.

 Ты тогда ушел с ребятами крышевать ларьки, рынки и магазины. Я  боялась за тебя очень, но ты успокаивал и шутил: « Мы, как налоговая полиция работаем, только без формы».

 "Она пишет, что жег ларьки, запугивал продавцов, заставляя их платить – это правда?»
- « Конечно, правда, жить всем хотелось, выживали, как могли, я сам не хотел быть в этой банде, но некуда было деться. Пробыл я у них около года, а потом мы с Василием открыли продуктовый магазин».


 Жена читала, а я вспоминал свой бизнес с продуктовым магазином. Арендовал  маленькое помещение в торце общежития, заказал красивую вывеску, закупил холодильную витрину, прилавки и  разный торговый  инвентарь. Стали возить продукты со всех близлежащих заводов: сыры, колбасы рыбные и овощные консервы в ассортименте, водку, кондитерские изделия  и другое. Возили на арендованной  машине, на все были документы, и  сразу по заявкам развозили по магазинам города,  работали без обмана.

 Васек занимался закупкой товара, а я реализацией. В нашем магазине торговля была скромная, главный доход был  от реализации через другие магазины. Еле выдержали два года, проверки  бесконечные – кто только не проверял –пожарники себе, торговая инспекция  замучила, да и санитарные проверяющие тоже, а милиция стала проверять ценники и сроки годности продуктов, вроде им больше нечем заняться.


Сколько денег и товара они все вытянули, а по дороге тоже без конца отдавали работникам ГАИ и другим, кто останавливал с проверкой. Я видел, что становлюсь их источником обогащения, разозлился и снова подался к ребятам; началось то же самое – сбор денег со всех точек на нашей территории; угрозы были, но краж и разбоя – нет.

 В нашей группировке стал главным – бывший прапорщик, откуда он взялся никто не знал. С виду он грубоватый, а понимание имел - предпринимателей не обижал, говорил нам: « Вы на порядок  умнее  и мудрее молодняка; силой можно только раз добиться денег, а потом и разоришь человека, а  если договариваться, то можно спокойно иметь постоянный доход».

 Предприниматели знали об этом и часто просили  его помочь с лучшим местом на рынке или киоском на улице.   Давал отсрочки некоторым по платежам, а вот когда подожгли киоск на нашей территории, то он дал взаймы денег на ремонт и закупку товара. Он умел со всеми договариваться и с властью, и с милицией, и с другими группировками, мне иногда казалось, но,  это так казалось……


Я все время думал о своем деле; соберу денег и уйду  снова в бизнес, если не будут мешать, то я горы сверну – буду работать день и ночь.
 Жена взволнованно говорит: «В рассказе она пишет, что ты убивал людей при определенных обстоятельствах?».
- « Нет, я никого не убивал, а ей сказал для большей важности и интересу к книге».


 Я продолжал вспоминать, как мы с Васькой опять ушли из банды; прапорщик сказал: «Попытайтесь, чего нужно обращайтесь». Мы накупили на все деньги, которые были, автозапчасти,  и  открыли палатку на рынке; торговля шла хорошо. Решили арендовать место в хозяйственном магазине, оплатили за три месяца вперед, но хозяин обманул нас – угол сдал другим.

 Мы вернулись снова на рынок, но торговали уже на развале. Рыночники стали наезжать на нас, пытаясь прогнать так как у них были свои  точки по торговле  автомобильными запчастями, и  в 1997 году мы закрылись.


 Жена: « Она пишет, что ты еще был охранником у  большого начальника? Я  этого не знала»
 -« А какая разница, что рэкетир, что охранник у самого главного рэкетира или бандита. Они  отбирали фабрики, заводы  и разные предприятия, которые были прибыльными и  перспективными. Хорошо была поставлена работа по банкротству предприятия, а уже потом силой захватывали его.
     Я охранял его два года, насмотрелся, а потом уже боялся,  не сдержусь и убью его сам».


Мы с одним парнем тогда решили открыть производство бетонных блоков; все документы оформили, провели испытания, получили сертификаты; недалеко от карьера купили склады. Я радовался, что вот это уже настоящее дело. Но прошло  около года, приехали  с администрации люди, какие-то экологи и сказали, что карьером пользуюсь незаконно, но я ведь на карьер имел документ на аренду. Вскоре пришлось за бесценок продать все, а тот из начальства, который запрещал работать – выкупил и еще долго производил эти блоки, а карьер стал его собственностью.
 Это был настоящий каток по мне; я ведь все документы на производство  несколько месяцев оформлял, все подписи и разрешения собрал.


 И опять я ушел к ребятам, и решил мстить всем, которые силой и  беспределом  отбирали предприятия. Я им по полной теперь предъявлял требования, по своим законам.
 Но прапорщик предупредил: «Не зарывайся мститель, а то тебя закажут». Я понял, что бизнес стал круче и рэкет тоже; ставки стали очень высокими, и решил, в который раз уйти из группировки.


  А тут еще несчастный случай произошел с моим другом Василием. К нам  пришел молодой бесшабашный парень, одержимый до быстрых денег; с Васькой  он сразу не поладил, без конца враждовали, и чуть было не доходило до драк.
 
 Я спросил у жены: «Помнишь, я тебе подарил брошь с красными камнями?»  - «А где она, я ее уже много лет не видела – это рябина - очень красивая вещь?»  - «Ее сорвал с груди продавца в магазине этот новенький; Васек ему сказал: «У нас это не принято», - тогда парень ударил Васька; завязалась драка; Васька не стало и парня тоже. Я подобрал брошь и принес домой."



-« А про брошь ничего в  рассказе нет»
-« Я постеснялся  рассказать писательнице об этом, потому и нет. Чтобы как-то закрепить свое последнее решение – уйти из банды, я раздавил брошь так, что «кровь» брызнула по асфальту. Так я навсегда попрощался с прошлым,  которое теперь называют «лихими годами»».


 Жена дочитала рассказ  до конца, задумалась и говорит: «Я многое не знала, но этот образ все же собирательный. Слава Богу, что ты остался жив».
 Я то знал, что писательница не так уж много собрала от других, но жене нечего об этом знать.

Я вышел во двор, сел на крыльцо и закурил; сады давно отцвели и наливают плоды, огород посажен, везде чистота, уют; хорошо, что  в те далекие «кооперативные» годы мы купили домик, а уж потом расширили. А те деньги, которые  доставались легко, так и уходили, да и бизнес не принес мне прибыль, а только убытки. Вроде я не глупый, руки и ноги в порядке, а не смог удержать свои предприятия.


Годы были жестокие и страшные. Сейчас я испытываю внутри себя отвращение за те дела, но куда было деться от этого, жить как-то надо было. Если уж честно сказать, и тогда были другие пути, но  я прошел через эти, и часто был на грани смерти. Многое  я  и сейчас переживаю очень остро, хотя прошло уже более семи лет.


Как же отчаянно и тяжело зарабатывали свой кусок хлеба женщины; закупали товар, возили, таскали эти огромные баулы, продавали на холоде, практически весь день; где у них были и с кем дети? А  мы здоровые мужики собирали мзду с них, только потому, что у нас была сила; хватали все, что плохо лежало или находилось в слабых руках. Все было против тех, кто хотел работать и зарабатывать; их давили все – и бандиты, и властные ( или около нее) структуры. Я помню одного директора завода, который стал инвалидом, после отъема завода; сначала умело  подвели под банкротство, а потом физически захватили; мы, как живой щит, дежурили на территории завода и никого не впускали, и периодически вступали в драку с охраной.


 Сколько было таких заводов, фабрик и разных предприятий не сосчитать. Я тогда, как и все наши ребята, тоже хотел разбогатеть или войти во власть, или заиметь долю в какой - нибудь собственности; тогда казалось, что это мы правим миром и наши возможности огромные; со временем я понял, что мы марионетки в руках серьезных людей и компаний по переделу собственности.


Чем измерить горе, которое мы наносили людям, и как судьба отплатила многим за это – кому тюрьмой, кому могилой, а многие спрятались за границей.

 
Как жена сказала: « Слава Богу, что я жив остался». Сейчас я  занимаюсь газовым оборудованием; сразу после школы  я поступил  в нефтяной техникум, и никогда не забывал о своей профессии, и вот когда она мне пригодилась. Но все-таки считаю себя не реализованным в жизни – очень хотелось иметь свое дело, но не сбылось.  Сейчас что-то организовывать я не решаюсь, вспоминая свой прошлый опыт, да и сегодня  мало что изменилось, такое же давление на  бизнес, и чтобы выжить, надо опять изворачиваться и идти на сделку с совестью. Все, больше не хочу этого.


Свое прошлое я запрятал в глубину своей памяти, так сказать,  в секретный архив, но вот неожиданное напоминание;  все опять перед глазами – память будоражит и заставляет содрогаться.

 А писательница правильно назвала меня – Мытарем. Я и есть – Мытарь, и еще - живой маятник того времени.