Письмо-талисман
(эпизод войны — блокада Ленинграда)
Мы держались на Синявинских высотах,
Счёт потерян в череде кровавых дней,
Гибли армии в лесах и на болотах...
Марк Бернес ещё не спел про журавлей...
В Ленинграде – артобстрелы, холод, голод…
Дальше – некуда, не сдвинулись уже,
Не сдавался, осаждённый немцем, город,
Встали насмерть на последнем рубеже.
В тех окопах, где под Богом ходит каждый,
И в землянке грело душу мне зимой,
Словно оберег — простой клочок бумажный -
Я письмо жены всегда носил с собой.
При коптилке тёмной ночью в свете тусклом,
Перед боем перечитывал до дыр,
А когда невмоготу, на сердце грустно,
Пересказывал… — молитвою твердил.
В память врезались пронзительные строки:
Возвращайся, мой любимый. Буду ждать.
В чём же сила русских женщин, где истоки?
Эту тайну мужикам не разгадать...
Длинных три, три бесконечно-долгих года,
Защищая наш блокадный Ленинград,
Полегло в полях не меряно народа,
Невредимым я прошёл сквозь этот ад.
С треугольником ни пуль, ни бед не ведал,
От осколков отводил, от смертных ран,
Я в кармане гимнастёрки до Победы
На груди хранил заветный талисман.
Там мы верили: дороже всех медалей
Письма-весточки с родимой стороны
И любимые, которые дождались,
Заслонив, спасли солдата от войны.