Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».
Глава
6. Моя Военная Присяга. 26.12.1971 г.
Фотоиллюстрация: Принятие военной присяги новобранцами флотского экипажа.
Источники данных:
Противостояние НАТО и СССР в Атлантике. Операция "Апорт". Часть 1. http://www.nauka-tehnika.com.ua/
Розин Александр. Война «Судного дня» 1973 г. Противостояние флотов СССР и США на море. http://alerozin.narod.ru/oktovr.htm
Капитан 2 ранга С. Мишин. Восстановление и поддержание боеспособности надводных кораблей ВМС США (Surface Force Readiness Manual) 2014. Зарубежное военное обозрение. - 2014. - №7, - №8, - №9.
23 апреля 1973 года в понедельник, после «штабного обеда», вернувшись на БПК «Свирепый» после недельной командировки в штаб 128-й бригады ракетных кораблей, мы со Славкой Евдокимовым иными глазами увидели всё, что происходило в тот момент на корабле. БПК «Свирепый» усиленно готовился к сдаче-приёмке курсовых задач «К-1» и «К-2».
Мы не могли, не имели права рассказывать друзьям и товарищам о том, что мы узнали в штабе. Мы даже намекать им не имели права, но общее настроение и общее направление требований и потребностей боевой подготовки мы могли им передать.
Никто на корабле не упоминал и не разговаривал на тему назревающей войны между арабскими странами и Израилем. Никто «напрямую» не говорил о возрастающем противостоянии флотов и вооружённых сил США-НАТО и СССР-России.
Однако все, кто имел доступ к какой-либо информации в виде теленовостей, газетных статей, радиопередач и устных сообщений друг другу (я не говорю о тех, кто непосредственно имел доступ к закрытым источникам информации, в том числе к разведданным), ясно понимали – напряжение обязательно должно было закончиться либо разрядкой, либо разрывом, сломом, разрушением…
Понимал ли, знал ли наш молчаливый, спокойный, с виду добродушный и добрый командир корабля, капитан 3-го ранга Евгений Петрович Назаров о назревающей войне?
Уверен, что «да», потому что Е.П. Назаров и вышестоящие командиры-начальники планомерно, очень жёстко по срокам и количеству ставили перед нами – экипажем БПК «Свирепый», - как нам казалось, «нереальные» боевые учебные задачи.
Мы готовили корабль к бою и походу на пределе наших человеческих возможностей…
Мы не спешили, не суетились, не «играли» в подготовку к «войнушке» - мы тщательно, с предельным «напрягом» тренировались, отрабатывая до автоматизма свои действия по боевым расписаниям и боевым постам.
Теперь мы со Славкой Евдокимовым и теми ребятами-друзьями, с которыми мы всё равно шёпотом поделились намёками на то, что происходило во время командно-штабных учений, не просто «шатко-валко» бегали по кораблю во время учебных «боевых тревог».
Теперь мы сами, а вместе с нами наши друзья и товарищи, азартно, соревновательно, по-спортивному зло и напористо, участвовали во всех тренировочных тревогах. Теперь мы не «сачковали»…
В апреле 1973 года, как только корабли очистились от снега и льда, мы стали выходить в море на различные ходовые и боевые испытания и тренировки в рамках подготовки сдачи курсовой задачи «К-1».
Я не видел секретных документов «курсов подготовки надводных кораблей к несению боевой службы», но ощущал их наличие и руководящую силу. Кто-то очень умный в далёких штабах и специальных институтах очень хорошо продумал, проанализировал и создал эти курсы и программы.
Возможно, это были офицеры и командиры штаба 128-й бригады ракетных кораблей, может быть сам командир корабля, «кап три Назаров», а может быть ещё кто-нибудь, но у меня и у Славки Евдокимова сложилось стойкое убеждение, что вся жизнь на корабле спланирована до мелочей…
Более того, мы вдруг отчётливо увидели, что «жизнь моряцкая», офицерская, мичманская и корабельная состоит сплошь из множества элементов стародавних традиций морской братской дружбы, взаимопомощи, взаимной поддержки. Мы с ним вдруг увидели, что корабль может успешно существовать и действовать в море только благодаря сплочённости и единству всего экипажа.
Вот почему мы с ним отказались от тоже традиционного матросского сопротивления и показного неуважения старшим матросам, офицерам и мичманам…
Нет, конечно, мы тоже понимали разницу между капризными, высокомерными и волюнтаристскими хотениями, желаниями и приказаниями «годков», старших по званию матросов, офицеров и мичманов и действительно деловыми, нужными, справедливыми, боевыми требованиями и приказаниями…
Более того, мы со Славкой, может быть, стали невольными зачинателями особого стиля взаимоотношений со «старшими»: теперь мы не принимали «в штыки» или с «тупым уставным повиновением» все приказания и требования, не исполняли их с показной «ленцой» или с матросской замедленностью и тягучестью по принципу «моряк спит, а служба идёт». Нет…
Теперь мы сами включались в энергетику требований и приказов, которые предъявлялись не нам, а кораблю. Теперь мы как бы «слились» с кораблём, стали с ним единым целым, а значит, мы «слились» и стали единым целым со всем экипажем, то есть со всеми матросами, старшинами, мичманами, офицерами и командиром корабля.
Произошло что-то неуловимое, невидимое, но очень мощное и значимое, потому что мы со Славкой Евдокимовым вдруг стали серьёзными, что ли…
Например, теперь мы с полной серьёзностью и вниманием слушали приказы, поручения и требования, говорили и отвечали тоже серьёзно, а все приказы и поручения исполняли немедленно, почти бегом.
Изменилась и манера отвечать «Есть!». Если раньше в этом коротком уставном слове в устах матросов звучали то ленивые, то скучные, то насмешливые нотки, то теперь мы со Славкой Евдокимовым неизменно отвечали на приказания серьёзным, уверенным и доверительным тоном – «Есть!».
Наше со Славкой «Есть!» теперь стало как бы ключом, которым скреплялось доверие между матросом, мичманом или офицером, твёрдая гарантия, что приказ или требование будет полностью исполнено.
Причём Славка Евдокимов (Вячеслав Михайлович Евдокимов, старший радиометрист БИП, призыва 20.11.1970 года, Ленинград) раньше, с присущим ему характерным юморным артистизмом и находчивостью, всегда отвечал «Есть!» с неким намекающим подтекстом, от которого у некоторых белели скулы или краснели щёки от понимания того, что над ним «стебаются», то есть скрытно насмехаются, смеются, осмеивают, потешаются, прикалываются, веселятся, шутят, зубоскалят, хохмят, ёрничают, ржут или издеваются…
Теперь Славка Евдокимов добавил к своему уникальному умению отвечать «Есть!» нотку серьёзности, которая сразу была всеми без исключения отмечена и взята на вооружение…
Дело в том, что серьёзно и ответственно отвечая на какие-либо серьёзные и ответственные поручения, требования или приказы, Славка Евдокимов вдруг из обычного «расстебая-увальня», превращался в мощного, сильного, уверенного и самое главное, в надёжного бойца-моряка, мужчину, воина.
На морских кораблях вообще традиционно имеют авторитет физически сильные и волевые личности, герои-демиурги, вожаки, вожди, атаманы или герои-трикстеры, то есть герои-хулиганы, антигерои, бунтари, беспредельщики. Таким героям подражают, им следуют, их боятся, их уважают, (неформальным лидерам, как правило, подчиняются).
В каждой боевой части, на каждом коллективном боевом посту, кроме формального командира или начальника, обязательно есть такой неформальный лидер, авторитет, «смотрящий»…
Так было на русском парусном флоте, так было во все времена существования военно-морского флота, так будет всегда во всех боевых или трудовых мужских и женских коллективах, потому что такая общечеловеческая традиция ведётся ещё с самых давних первобытных времён.
Я изначально был таким, потому что изначально с раннего детства мечтал и стремился попасть на службу в военно-морской флот, стать моряком.
Вот почему я со всей серьёзностью ещё со времён учёбы в Морской школе ДОСААФ города Севастополя, службы в 9-м флотском экипаже ДКБ ВМФ в Пионерске и службы на БПК «Бодрый» без напряга и противоречий воспринимал военно-морской уклад и неизменно серьёзно отвечал на все приказания, поручения и требования: «Есть!», «Точно так!» или «Добро!».
Моя манера и поведение не всеми матросами принималась и приветствовалась. Многие думали, что я выслуживаюсь, отвечаю показно, притворяюсь, «придуриваюсь», но это не так. Я просто служил…
Я служил не тому, кто отдавал мне приказ или требовал от меня что-либо ему потребное, я служил Родине, Отчизне, Советскому Союзу, трудовому народу, тем, кому я 26 декабря 1971 года давал клятву служить.
26 декабря 1971 года в Пионерске на плацу 9-го флотского экипажа ДКБ ВМФ было пасмурно (моросил дождик), прохладно (+6-7°С) и неуютно (мокро).
Все новобранцы, принимающие присягу, их командиры и сержанты-наставники поротно выстроились на плацу по отработанной годами схеме: у широкой стороны прямоугольного плаца стояли столы с текстами присяги в красных обложках, в центре группа командования и знамённый караул из мичмана знаменосца и сержантов, а перед ними поротно весь наш полк новобранцев.
Накануне на специальном занятии-инструктаже капитан-лейтенант, командир нашей 1-ой роты 9-го флотского Экипажа, торжественно сказал нам, что «согласно Конституции СССР и указу Президиума Верховного Совета СССР от 10 июня 1947 года каждый военнослужащий при поступлении в ряды Вооружённых Сил СССР принимает военную присягу, причём в индивидуальном порядке путём громкого, отчётливого и торжественного произнесения вслух текста присяги перед знаменем и строем товарищей, и скрепляет её собственноручной подписью».
- Молодые матросы, - сказал нам командир роты, - принимают военную присягу после прохождения начальной подготовки и усвоения ими основных обязанностей матроса, значения военной присяги, Знамени части и воинской дисциплины, но не позднее двух месяцев со дня прибытия в воинскую часть.
- Каждый из вас уже дежурил дневальным по роте, стоял в карауле на охране Знамени 9-го флотского Экипажа, - продолжал капитан-лейтенант, - выполнял подобающие вашему опыту и умению воинские обязанности. Пришло время принимать Военную Присягу. Согласно приказу завтра в 09:00 вы будете принимать присягу под руководством командира Экипажа. В назначенное время весь Экипаж при Знамени и с оркестром выстроится в пешем строю в караульной форме.
- В первых рядах рот будете вы, новобранцы, - поведал нам командир роты. - Командир Экипажа в краткой речи разъяснит вам значение военной присяги и той почётной и ответственной обязанности, которая возлагается на военнослужащих, принявших присягу на верность своему Народу и Правительству Союза Советских Социалистических Республик, а также значение статей 132 и 133 Конституции СССР.
- После торжественной речи командир Экипажа скомандует «Вольно!» и от¬даст распоряжение командирам подразделений приступить к принятию вами военной присяги.
- Командиры рот, то есть я, буду поочерёдно вызывать из строя вас - принимающих присягу матросов моей роты, - командир роты постарался взглянуть в глаза каждому из нас. - Каждый из вас, принимающих присягу, будете строевым шагом подходить ко мне, брать из моих рук красную обложку с текстом присяги, будете разворачиваться «кругом» лицом к строю и будете читать громким голосом вслух перед строем роты текст военной присяги. После этого, вы опять чётко, по-военному, повернётесь «кругом» и собственноручно распишитесь в специальном списке в графе против своей фамилии. После этого, вы опять чётко повернётесь «кругом» и строевым шагом не мешкая станете на своё место в строю.
- Учтите, - сказал веско командир роты, - бланки списков на лиц, принимающих военную присягу, заранее заготовляются по установленному Министерством Вооружённых Сил СССР образцу, имеют на первом листе государственный герб СССР и текст военной присяги. Бланки и списки являются документами строго отчётности, поэтому на них вам можно только собственноручно расписываться. Заранее потрудитесь отработать свою подпись, она должна соответствовать вашей подписи на паспорте и военном билете.
- По окончании принятия присяги, списки с личными подписями при¬няв¬ших военную присягу торжественно вручаются нами, командирами рот, командиру Экипажа. Командир Экипажа поздравит вас, молодых солдат матросов с принятием военной присяги, а весь Экипаж – с новым пополнением полноправными матросами, после чего оркестр исполнит государственный гимн СССР.
- После этого по командам командира Экипажа мы все проходим вдоль плаца торжественным маршем. Если кто-то по каким-то причинам не сможет завтра быть на принятии присяги, то они примут её в последующие дни отдельно в штабе Экипажа под руководством командира Экипажа.
- Кстати, - добавил командир нашей роты, - день принятия военной присяги является нерабочим днём для всего Экипажа и проводится как праздничный день. Так что вас ожидает праздничный обед, ужин, отдых и новые кинофильмы в клубе.
- Мне остаётся только вам сообщить, - сказал устало капитан-лейтенант, - что списки принявших присягу хранятся в штабе Экипажа в особой папке пронумерованными, прошнурованными и за сургучной печатью. В служебной книжке или в послужном списке каждого из вас делается отметка штабом Экипажа: «Принял военную присягу - число, месяц, год». Эта запись потом будет повторена в ваших военных билетах.
- С момента принятия присяги и оформления штабных записей, - добавил он, - вы становитесь полноправными военнослужащими Вооружённых Сил СССР, матросами, но ещё не моряками. Моряками вы станете после первого выхода в море на своих кораблях или после несения первой самостоятельной вахты на своих боевых постах.
- В любом случае, - сказал уже совсем другим, более отеческим тоном командир роты, - я вас, сынки, поздравляю с наступающим днём принятия Военной Присяги. С этого момента вы становитесь настоящими мужчинами, защитниками Родины и Отечества.
- А теперь, - повысил он голос, - слушай мою команду: Хором повторяйте за мной текст Военной Присяги:
Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых Сил, принимаю Присягу и торжественно клянусь: быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.
Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество, и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.
Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооружённых Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение советского народа.
Мы хором нестройными голосами повторяли слова клятвы и неловко переглядывались друг с другом… Что мы – как в школе…
- А теперь, - сказал командир роты, - перепишите себе в тетрадки текст данной присяги и выучите её наизусть. Во время вечерней поверки буду лично выборочно спрашивать, а вы будете по памяти наизусть отвечать. Встать! Смирно! Вольно! Р-р-разойдись!
- Кстати, - уходя, сказал нам командир роты. – Утром вы получите новенькие автоматы. Они будут в смазке, поэтому протрите их чем-нибудь, а места, которые вы будете трогать руками, обмотайте бинтами, что ли. Смотрите, не запачкайте себе шинели маслом, потом не отстираешь, а грязь и пыль на замасленные места садятся, как железные опилки на магнит.
Назавтра всё было так, как рассказал нам командир роты…
Мы утром получили автоматы в смазке, набрали в ангаре старой ветоши, концов тряпок и обрезков ткани с пошивочного ателье Пионерска, долго чистили автоматы, подгоняли под себя ремни, пришивали чистые белые подворотнички, гладили брюки и форменки. Я и мои друзья всё это сделали заранее, ещё до подъёма, поэтому особо не торопились.
Противный промозглый моросящий дождичек мешал, но не смог помешать нашему волнению и нетерпению. Каждый хотел выйти красиво, чётко, но не у всех это получалось, потому что на плацу были дождевые лужи.
Всё равно, чётко делая повороты «кругом» (командир роты вполголоса помогал это делать своими командами), я с неописуемым волнением, почти не глядя в текст присяги, звонким, ещё школьным голосом, отчётливо выделяя каждую фразу и выражение, проговорил текст Военной Присяги и завершил её особо торжественным, суровым, «мужским» голосом.
После того, как я слепо, не видя графы и своей фамилии, расписался шариковой ручкой в списке там, куда указал пальцем командир роты, я вдруг удостоился рукопожатия нашего командира. После этого он всем стал пожимать руку и поздравлять с принятием присяги, потому что все теперь старались произнести присягу ещё более торжественнее и значимее, чем я.
Когда я занял своё место в строю и попытался унять дрожь в коленках и волнение в дыхании, кто-то ощутимо ткнул меня кулаком в спину и сказал глухим шипящим голосом: «Выпендриваешься, Суворов».
Это «выпендривешься», как выстрел в спину, преследовало и слышалось мне очень долго, но теперь по прошествии одного года и трёх месяцев службы, я излечился от яда этого злого слова, потому что ко мне пришло понимание главного – служат не кому-то персонально, - служат Родине и Отчизне, служат советскому народу.
Теперь я, мой друг-годок Славка Евдокимов, наши друзья-товарищи, а вслед за нами и все матросы, старшины, мичманы и офицеры нашего корабля БПК «Свирепый» каким-то неуловимым образом вдруг изменили стиль и манеру своего поведения и стали тренироваться по программе подготовки к сдаче курсовых задач «К-1»,и «К-2» как-то иначе, то есть с азартом, с огоньком, с духом состязательности, геройского поведения, - всерьёз.
Все кряхтели, отдувались, матерились, но усиленно тренировались по пунктам программы курсовой задачи «К-1»:
подготовка корабля к бою и походу;
ведение борьбы за живучесть при стоянке у пирса;
противодиверсионная оборона корабля в пунктах базирования;
противовоздушная оборона;
радиационная, химическая, бактериологическая защита;
одиночный боевой поход в незнакомой части моря;
поиск и ведение надводных, подводных и воздушных целей;
боевая и повседневная организация жизнедеятельности корабля.