Шаги гулким эхом разносились по коридорам больницы. Вечерний обход давно закончился. Больных готовили ко сну. Последние дозы лекарств, без которых многие не могли уснуть, были розданы. Открытые, без дверей, палаты просматривались насквозь. Личная жизнь для этих пациентов была не предусмотрена. Единственным исключением была палата, в которую шел доктор. Уже почти пятнадцать лет обитатель этой палаты был для него пациентом номер один. Вернее пациенткой.
Ключ-отмычка легко повернулся в замке. Здесь все было также как и вчера. Явные попытки создания некоего подобия домашнего уюта, сильно отличали эту палату от других помещений больницы. Тонкий свет ночника создавал теплый полумрак. На прикроватной тумбочке, не по больничному покрытой кружевной салфеткой, стояла фигурка маленького ангела. Прямо напротив окна размещалось глубокое кресло, в котором угадывалась хрупкая женская фигура, закутанная в плед.
Ближе к выходу было поставлено кресло попроще, для сиделки.
- Как сегодня ваша подопечная?
- Сегодня чуть спокойнее, чем обычно, профессор – ответила сиделка. Назначенную Вами вечернюю дозу Кира Игоревна уже приняла. Будут ли еще какие-нибудь указания?
- Спасибо…, Мария, – он опять забыл имя сиделки. Почему-то Мария, всегда было первым, что приходило ему в голову. – Сходите, отдохните. Я пока побуду здесь.
Девушка не стала поправлять доктора. Постоянное забывание имен сиделок своей жены, было одной из множества причуд, позволенных профессору. Она тихонько выскользнула за дверь. В ее распоряжении было часа полтора. Именно столько доктор каждый вечер проводил со своею женой, загадочное заболевание которой ставило в тупик многих известных психиатров.
- Здравствуй милая.
Профессор присел на низкий табурет у ног женщины, коснувшись ее тонких полупрозрачных пальцев. Она продолжала смотреть в окно, никак не отреагировав на его слова и прикосновение.
Он же, похоже, уже и не ждал никакой реакции. Уже много лет, вечерами он приходил сюда и просто рассказывал Кире все, что произошло в его жизни за этот день. Помогал ей лечь в постель. Поцелуй на ночь. Все это создавало некую иллюзию семейного общения и помогало ему самому не впасть в глубочайшую депрессию.
Частенько он и ночевал здесь, в больнице. В его кабинете этим целям служил великолепный кожаный диван. Тогда появлялась возможность прийти в эту палату еще до пробуждения Киры и по-настоящему пожелать доброго утра.
Потухшие глаза женщины были устремлены в окно. Пейзаж, который менялся лишь со сменой времени года. Каждый день одно и то же. С утра приходила сиделка. Помогала встать с постели, умыться, приносила завтрак и очередную дозу лекарств. Усаживала ее в кресло. До обеда. В хорошую погоду – прогулка. Потом бессмысленный сеанс групповой терапии, в котором Кира никак не принимала участие. Свободное время. Окно. Ужин. Доктор. Сон. Не было никакого смысла что-либо менять.
Годы проходили. Уже никто не мог точно сказать, сколько ей лет. Тридцать, тридцать пять, сорок? Хотя, больничный халат никогда никого не красил. Когда-то смуглая кожа лица посветлела, истончилась. Вокруг губ залегла упрямая складка скорби. А раньше, говорили, она была очень красивой женщиной.
Профессор встал и подошел к окну. Так он не видел этих потухших глаз. Ему еще придется их увидеть во сне. Почувствовать, как они вбирают в себя его последние силы. Снова бежать по коридору, сжимая в руках «орудие убийства». Снова ощущать себя разодранным на части чувством долга перед человечеством и страстной любовью, которую он своими действиями обрекал на смерть. Но этот ночной кошмар еще впереди.
- Вчера принимал экзамены. Интересные ребята. Столько стремления узнать что-то новое. Мой курс явно должен пополниться.
Опять никакой реакции.
- Мне кажется, сегодня я нашел новую «видящую». Я… чуть не сбил ее машиной. Уголки его рта скривились в горькой улыбке. Белое, воздушное создание…. Я будто перенесся на двадцать лет назад.
Голова Киры неожиданно дернулась. Ее взгляд оторвался от окна. Теперь она смотрела на гордый профиль своего супруга. Он же, поглощенный собственными мыслями, ничего не заметил.
- Все повторилось. Неужели я не достаточно наказан? Или это новый шанс? Он говорил еле слышно, для себя. Кира продолжала смотреть, казалось, она ловит каждое его слово.
- Я долго парковал машину. Все не мог справиться с шоком. Но мне это, все же, удалось.
Ее имя Джулия. Похоже, ее видения касались лично меня. Мне стоило огромных усилий не выдать себя. И не начать ее расспрашивать там же при всех. С его губ сорвался тяжелый судорожный вздох.
- А потом… я засомневался. Этого уже так давно не было. Я думал, что уже растерял все силы.
Кира снова перевела свой взгляд на пейзаж за окном.
- Вы так с ней похожи. Энгель порывисто встал перед креслом Киры на колени и взял ее руки в свои. Но она уже снова смотрела в окно, и он так и не узнал, слышала ли она его.
Виктор поднялся на ноги. Спина его была сгорблена. Казалось, он стал ниже ростом. Смертная тоска в глазах сжала бы сердце любого, кто заглянул бы в них в этот момент.
- Спокойной ночи, милая. Он коснулся губами ее волос и быстро вышел из палаты.