Финики в погонах. Первые знакомства

       

       Когда ты попадаешь на новое место, за 3000 км от своего дома, во враждебное окружение и явно нестабильную обстановку, то твое подсознание, приобретенные раннее навыки начинают работать, зачастую, в автоматическом режиме, настраиваясь  на выживание и сопротивление. Проверено. Причина одна – необходимость скорейшей адаптации к местным условиям для выполнения поставленных задач, чтобы не было стыдно за свой профессиональный уровень в многонациональной среде коллег-полицейских.
        Конечно, память и сейчас очень услужливо, в деталях, высвечивает те первые месяцы, проведенные на Балканской земле. Поэтому, немного вспомню миротворческий период службе во всей ее «красе». Ведь с высоты  армейского и милицейского опыта, приобретенного в России, я могу давать более или менее объективную оценку увиденному.
         Итак, после прибытия в январе 2001 года в Кокосовку, прошло несколько недель работы в обычном полицейском патруле. Если у тебя первая миротворческая миссия, то никого не волнует твое звание и должность в метрополии – будь ты лейтенант или полковник, неважно. Добро пожаловать в патруль.
         В принципе, логично. Приобретаешь практику общения на английском языке с представителями разных стран, изучаешь местность и обстановку, знакомишься с аборигенами и их нравами, просто адаптируешься в ходе восьми часов нахождения «в поле». Бесценный опыт в некотором роде. К отдельным моментам «косовского патруля»  вернусь чуть позже.
 
          А пока несколько зарисовок с натуры, когда я  приподнялся до «офицера на радио» в дежурной части, т.е. «выпал» из разъездов и стал вести сидячий образ службы. Надо сказать, очень полезная практика, особенно днем, когда тебя одновременно дергают по разным причинам командир станции, шесть-семь патрульных экипажей, вышестоящий орган (например, «Дежурная часть в Приштине») а ты обязан быть в курсе всех событий и происшествий, отслеживая ситуацию, координируя усилия полиции в поле.
          Довольно оригинально складывалась работа в ночное время. Фактически, вся ответственность за контроль над криминальной обстановкой в зоне действия полицейской станции падала на двух человек – офицера дежурной части и командира смены патрульных экипажей, заступающих на дежурство.
           Остальные начальники или подчиненные отдыхают. При осложнении этой самой обстановки и каких-то Ч/П, надо было взаимодействовать с КФОР, решая возникающие проблемы совместными силами. Но это в теории.

          Что же бросалось в глаза, когда ты сталкивался, так или иначе, по служебной надобности с «горячими финскими парнями»? Наши «дежурки», кстати, располагались в трех метрах друг от друга на одном этаже, и не пересекаться нам было просто невозможно. У полицейских МООНВАК в помещении дежурной части все сделано по уму и во многом, совпадало с российской действительностью.
           В «дежурке» два стола. На одном компьютер, в котором есть бланки всех необходимых форм и документов, существующих на сегодняшний день в миссии, образец рапорта, на который ты ориентируешься, когда составляешь сводку происшествий за сутки. На соседнем столе зарядное устройство для раций «Моторола» и несколько рабочих журналов. На стене карта Косово. В углу телевизор и магнитофон.
           Естественно, на службу все приходят подтянутые, побритые и поглаженные, со своим табельным оружием. Еще бы, если на станции служат полицейские из тридцати стран мира, то как–то странно предстать перед коллегами в «чмошном» виде. Это картинка с полицейской стороны.
           И вот представьте, господа, что где-то в час ночи, когда суточная сводка набита и отправлена в Приштину, патрульные экипажи доложили тебе о своей дислокации, никаких происшествий нет, ты выходишь из дежурки чтобы размяться и выпить кофе. До утра-то еще долго.
       Прямо перед тобой закуток дежурного (или дневального) по финской роте КФОР. Один «доблестный» боец охраняет сон 80 или 100 человек – своих товарищей (в зависимости, от того, кто еще «тащит» службу ночью). Над его головой гордо высится надпись: “B-company, 1st Finbatalion” и еще что-то на финском языке.
      Воин сидит в закутке примерно 3 метра в длину и 1,5 метра в ширину. Над стойкой, которая огораживает этот самый закуток, видна (а порой и не видна) макушка бойца, т.е. он контролирует только то, что у него перед носом и не дальше. Он в майке или футболке, на нем камуфляжные штаны и … шлепанцы на босу ногу. Редко у кого видел форменные берцы на дежурстве.
     Но самое главное, этот «дневальный-дежурный» в одном лице абсолютно безоружен. В случае нападения на станцию – по совместительству, финскую казарму, хватит 3-5 человек, чтобы грохнуть и офицера-полицейского (мы были вооружены лишь пистолетами, долго не продержишься) и дневального, а потом перестрелять половину спящей роты.
     Зато у дневального «финика» кроме рации и телефона для связи с вышестоящим начальством еще есть холодильник с прохладительными напитками и телевизор с сотней каналов, от которого он отрывается в самом крайнем случае.
    Выходя из своей дежурки, я слышу недвусмысленные сексуальные звуки из закутка дневального. Воин смотрит порнушку по ТВ и откровенно тащится, приглашая меня присоединиться к просмотру «вечерних телепрограмм». Говорю ему сакраментальное приветствие – «терве-терве, митакуло, перкелле» (привет, привет, как дела, черт побери) и наливаю себе стаканчик кофе из кофеварки-автомата. Направляюсь в подвал. Там кроме центра отдыха для солдатского состава КФОР еще есть несколько камер для временно задержанных. Дежурный офицер обязан их периодически, проверять.
      Как и ожидалось, зеки спят, видят свои беспокойные сны. Но из дальнего конца коридора доносится какое-то непонятное шевеление, громкие «стеклянные» звуки. Там темнота прикрывает различные строительные материалы, прочее барахло для ремонта помещения.
        Чуть задержавшись, допивая кофе, я вижу «с детства», т.е. еще со времен службы в России знакомую картину – три вдупель пьяных солдата-миротворца (финны, естественно), пиная впереди себя пустую бутыль из под водки «Финляндия», и поддерживая друг - друга, возвращаются в расположение. Нет, я не скажу, что подобные «видения – выходы из темноты» имели место каждый день в период ночных дежурств. Но солдат везде солдат. Куда его не целуй, везде … сами знаете, что. Поэтому, ночные оргии горячих финских парней повторялись регулярно.

      Служба в Кокосовке помогла мне убедиться, что пьянство – это бич не только наших Вооруженных Сил. Не смотря на пивной бар, «финики» стремились приложиться к тому, что покрепче. Теперь я всегда улыбаюсь, когда мне говорят, или читаю на форумах, что спиртное льется рекой только в российских войсках.

    Ну и последняя зарисовка из серии «Военный быт финского КФОР» (это из казармы, дальше «выйдем» в поле, посмотрим экзотику там). Оружие и его сохранность, бережное хранение, кажется, основное и бесспорное правило в любой армии мира. Но… демократия не имеет границ в подразделении западного (натовского) типа. Всегда искренне удивлялся, как личный состав «фиников», прибыв в расположение из патруля на прием пищи, бросал бронежилеты и автоматы у «тумбочки» дневального, устремляясь на обед.
    При желании, спереть оружие не составляло никаких проблем. А захватить его не в меру ретивому арестанту (доставленному в помещение станции), обозленному на полицию и весь мир, было раз плюнуть. Но в каждом КФОР свои игрушки-погремушки, со своим уставом в чужой монастырь не лезешь. Тем более, если ты просто рядовой полицейский.

На фото – техника Бундесвера в Косово. С первого взгляда напоминала возврат в прошлое, гитлеровскую броню, вновь оккупировавшую бедственные Балканы…
Косово, г. Гнилане, 22 июля 2005 года.