После нас. Постап в мире Метро

 
     Народ курри пришёл на эти земли в незапамятные времена, около 500 лет назад. Их приход смёл с насиженных мест каких-то полудиких то ли людей, то ли нелюдей, которые вынужденно спасовали перед более развитыми и лучше вооружёнными курри, уже давно знавшими секрет лука с натяжной тетивой и копья с бронзовым наконечником. Курри пришлось изрядно постараться, чтобы очистить округу от назойливых хищников, как летающих, так и бродящих по лесам, хотя некоторых особо опасных уже уничтожили дикие нелюди, некоторые сами куда-то делись, когда климат изменился. Ведь над этими землями сначала пронеслась страшная буря, потом долгая зима, после великая засуха и многие годы ливней.

     На просторных полях, освобождённых от джунглей, народ курри выстроил город, равного которому нет во всей Вселенной, по крайней мере, так начертали летописцы. Город окружали несколько каменных стен и земляных валов, рвы с водой, в которых плавали страшные двухголовые змеи, впрочем, совершенно беззубые… но ведь врагам об этом знать не обязательно? В центре города вознёсся к звёздам дворец владетелей курри, суровых воинов, справедливых правителей и мудрых исследователей.
 
     Не прошло и трёхсот лет, как город, получивший имя первого владетеля – Капрас – стал центром пересечения многих купеческих дорог, богатым и щедрым для торговли. Последний владетель народа курри, воистину мудрейший Одрак повелел выстроить в городе каменную высокую башню с площадкой наверху, дабы учёные мужи могли вперять взоры в звёздное небо и рассуждать об устройстве мира, а также создать храм науки, где собирались бы все найденные в доступном мире старинные вещи и рукописи для их вдумчивого изучения. Владетель Одрак сам был охоч до всякого рода исследований, знал пару старинных языков и несколько легенд о древнем народе и древних городах, там и сям встречавшихся купцам в их долгих путешествиях. Если бы не временные недоразумения и войны с соседними народами, всё время можно было бы посвятить двум важным наукам – устройству небес и прошедшим годам…

     Главными экспонатами его музея были вещицы и рукописи из древнего города, находившегося в двух днях пути от Капраса. Сколько лет этот город – огромный до бесконечности – находился в руинах, этого не знали старейшие из курри, и ни одна их книга записей этого не сообщала. Всегда. Пришлось признать, что древний город был разрушенным всегда. Всегда, всё мыслимое время его полуистлевшие дома были оплетены лианами, всегда по останкам улиц бродили дикие верны, а над крышами кружили востроносые чухи, которых народ курри умел себе подчинять и пользовался ими, как средством передвижения до древнего города и обратно, так как в дальних перелётах чухи уставали. Владетель Одрак и сам был бравым наездником, у него была даже любимица – семиметровая чуха, признававшая только его мысленный зов.

     Древний город манил к себе исследователей, пропадавших иногда бесследно в его мрачных дебрях. Некоторые, впрочем, возвращались, принося очередную историю или очередную вещицу, которую на первый взгляд трудно было оценить и понять, в чём её назначение. Учёные изощрялись, доказывая друг другу, что этой вот штукой древние отгоняли злых демонов, а из этой – кормили детей при отсутствии материнского молока…

     Однажды исследователи сообщили Одраку, что в недрах города древних есть ещё один мир – подземный. Туда вели глубокие обширные норы с лестницами без ступеней (исходя из чего предположили, что древние умели летать), в глубине этих огромных нор были полуистлевшие великанские ворота (из чего сделали вывод, что древние были очень высокорослы), ведущие в тёмные пещеры. Пещеры были рукотворными – уж это-то точно было известно, раз они были отделаны шлифованным до немыслимой гладкости камнем и украшены исчезающими от времени рисунками, на которых, впрочем, совершенно ничего даже близко знакомого для себя  исследователи не находили. Пещеры были совершенно пусты и покинуты уже очень давно, их ходы ветвились и растворялись в густой темноте, непроглядной даже для  курри, видящих ночью от рождения. Иногда в них находили странные механизмы, настолько же странные, с нелепыми кругами внизу – ведь курри не знали колеса – насколько тяжёлые. Предметы, полуистлевшие и старые, впрочем, сохранялись иногда даже лучше, чем те, что найдены были на поверхности древнего города: их не коснулись столетия засухи и многие годы ливней … Самыми драгоценными были, конечно, книги и рукописи, из них учёные мужи надеялись узнать о причине, по которой могущественный народ великанов – древних людей – покинул эти края, бросив города на растерзание джунглей. Древний язык был знаком и известен, его расшифровали, так как значки очень походили на те, которыми пользовались и курри, и соседние народы, и даже отчасти полудикие нелюди, изгнанные из здешних мест. Сам владетель Одрак умел, хоть и с трудом, читать на древнем языке, на слух же понимал его отлично. Другое дело, что не все слова можно было объяснить; что за вещи и предметы так странно назывались, никто не знал.

     Мрачными вечерами, когда владетель уже исполнил супружеский долг и в полудрёме возлежал в огромном гамаке, к нему приходили друзья его детства – он не кичился званием перед теми, кто видел его плачущим и сопливым – и вели беседы. Праф – он был исследователем города древних, и Преда – он руководил армией, как крылатой – на чухах, так и наземной – пешей. Праф иногда читал владетелю расшифрованные рукописи, просто отдельные листочки, которые удалось сохранить от тлена, даже не всегда связанные между собой, и странное чувство посещало Одрака. Чувство потери. Хотелось воскликнуть вслед за придворным поэтом: «Мы найдёныши в мире этом! – так он себя и чувствовал. Из ниоткуда пришли, начала своего не знаем, прошлое всё так же скрыто от нас, как и будущее, хотя мы и пытаемся его понять… Но всё, что мы думаем о прошлом – это лишь наши вымыслы. Как трава в годы ливней, мы выросли из этой древней земли, в которой были такие огромные города и мудрые жители… куда они ушли? Улетели к звёздам, оставив этот мир нам?» – так думал владетель народа курри, Одрак, слушая тексты отрывочных древних рукописей, найдённых в древнем разрушенном городе, всегда лежавшем в руинах на окраине подвластных ему земель…

   «17 сентября. Конец, всему конец… Там ничего и никого не осталось, скоро начнётся ядерная зима, уже холодно. Я уже чувствую, что болен. Лучевая болезнь – это недолго. Маму жалко, она думает, что всё ещё можно исправить. А я был наверху и знаю, что ничего исправить нельзя, можно только разрушить до самого конца – так будет проще и лучше. Мы уже никто, хотя нас ещё довольно много. Даже если в здешней тьме кто и выживет, то через несколько лет мы превратимся в слепых унылых кротов, жрущих червей и личинок, а может быть, жрущих друг друга… Я этого уже не увижу, а маму жалко…». 

   «… Мери и Роберт были единственными детьми капитана Гранта. Гарри Грант
лишился жены при рождении Роберта и на  время своих длительных отлучек
поручал детей заботам своей доброй старой двоюродной сестры. Капитан Грант
был отважным моряком, прекрасно знавшим свое дело. Будучи одновременно и
опытным мореплавателем и опытным купцом, он объединял таким образом в себе
дарования, необходимые для шкипера морского флота. Жил он в Шотландии, в
городе Дунде графства Перт, и был коренным шотландцем. Отец  его…».

   «…Приговор.
     Осуждённый приговаривается к расстрелу в связи с систематическим воровством еды у жителей станции, отказом от всякого рода работ, а так же по подозрению в сотрудничестве со шпионами со станций Красной Линии. Приговор привести в исполнение 18 марта 2026 года, ответственные – наряд Шпака. Комендант станции М.Н. Голышевский…».

   «… Так выслушай, Джейн Эйр, свой приговор! Завтра поставь перед собой зеркало и нарисуй мелками свой портрет – правдиво, не скрывая ни единого недостатка. Не смягчи ни единой жёсткой линии, не затушуй ни единой неправильности и подпиши его: "Портрет гувернантки, безродной…».


   «…Я всё думаю, почему русские такие живучие? Вот уже и ядерный апокалипсис,  от уже голод и мрак, а мы всё ещё рожаем детей… Зачем? Эти маленькие бледненькие создания, зачем они живут? Чтобы вырастить очередную кучу грибов, чтобы их съесть, чтобы вырасти самим и погибнуть от радиации, от какой-нибудь нелепой войны между станциями, от когтей или зубов чёртовых мутантов или от неведомой болезни, от которой нет лекарства… Я не хочу так больше. Хорошо, что у меня нет детей. Ну, а вы, остальные покойники Ждановской – прощайте. Чтобы не было ни с кем недоразумений, сообщаю, что я, Арсений Викторович Стрепетов, ушёл со станции на поверхность сам, один, без ансамбля… и без желания вернуться. Посмотреть хочу, как там живётся (а вот тут раньше ставили смайлик). Так что не ждите, забирайте моё добришко, палатку завещаю Юркиной вдове – ей нужнее, чем вы думаете. Находясь в здравом уме и трезвой памяти подписываю – 31 декабря 2033 года. А.С. Стрепетов».

   «…Опустились туманы
     На лугах заливных.
     И ушли басурманы,
     будто не было их.
     Ну, а Ванька остался.
     Как остался народ,
     И душа ваньки-встаньки
     В каждом русском живёт…».

 …Смутно и тревожно делалось владетелю Одраку от этих отрывочных историй без начала и конца. Более-менее ясной была записка о каком-то иноземном купце Гранте, остальное – совершенно непонятно. Ещё удивительней было, что последняя записка была выстроена столбиком по жёлтому, обугленному по краям листу… Зачем? Остальные же были сделаны по линеечкам… Разницу между напечатанным и написанным знали все учёные курри, но понять, как это сделано – никто ещё не смог. Материал, на котором писали, был тонким и менее прочным, чем выделанная кожа с крыльев чухи, она бы и тысячу лет пролежала в сохранности, а эти листики в руках рассыпались… Для чего могучие древние так легко распоряжались сокровенными письменами, оставляя их на такой непрочной основе, этого Одрак не мог постичь, потому приписывал эту наивность тому, что древние вообще придавали мало значения письму и чтению, может быть, хранили всё в памяти, потому и не заботились, как и что сберечь из написанного.

     Знания о себе и своём народе Одрак повелел вследствие этих размышлений не писать даже на выделанной шкуре чухи, а выбить на огромной каменной плите, найденной у берега реки, плите из того же изумительно гладко обработанного материала, коего много было в подземельях древнего города. На другой стороне плиты уже были старые надписи, просто цифры «1941-1945», которые ничего и никому из курри не говорили, хотя и были знакомы: в пределах десяти каждый курри мог посчитать, это была традиция предков, как и способ начертания цифр. Но уж поскольку эти цифры не могли ничего значить, владетель решил, что они являлись просто черновой разметкой, значит, плиту можно использовать в своих великих целях. На ней была выбита каменотёсами карта владений народа курри с названиями – город Капрас и река со старинным и странным именем Моска, а так же город древних, потом имена всех владетелей в порядке их следования с упоминанием наиболее важных подвигов.

     А в самом верху плиты владетель Одрак приказал высечь девиз, главное напутствие своего народа, древнее и вечное: «Осторожно, двери закрываются!». Это напутствие означало, что ты всегда выходишь из дверей в новый мир, а вернёшься или нет – никто не знает, ведь двери закрывают даже за спиной у самых близких, чтобы в дом не проникла беда…