Я родился и вырос в семье с одним родителем. Моя мама – умная и трудолюбивая женщина – для единственного сына делала всё, что могла, чтобы он рос счастливым и беззаботным малышом. С отцом я никогда не встречался…
В свои восемнадцать лет моя мать была очаровательнейшей девушкой – общительной, остроумной, по-женски загадочной. До сих пор у неё сохранились глубокие завораживающие серые глаза. В пору встречи с моим будущим отцом она училась на журналистку на заочном отделении, мечтала открыть свою газету – вобщем, жизнь её кипела и била ключом.
С папой они познакомились презабавным способом. У моей мамы была подружка - веселушка Галя, которая всегда трещала ну точно галка. Мама её очень любила. Однажды, сидя вечером на Пушкинской площади у фонтанов весной того года, они задорно беседовали, делясь последними новостями, и поглядывали по сторонам, разыскивая кого-нибудь, с кем можно было бы провести этот вечер, познакомиться. У мамы до этого была несчастная любовь, от которой она долго «приходила в себя», так сказать, и в тот день ей очень хотелось чего-нибудь новенького, яркого – любви хотелось. Но окружающие не внушали доверия, и лишь сидящий рядом на скамейке мужчина был вроде бы ничего, но он безнадёжно слушал музыку, заткнув уши наушниками от плеера, и явно не внимал рассуждениям о себе. Мама поглядывала на него – в тот день она была удивительно хороша: глаза с «кошачьей» подводкой, тёмные губы, строгими ниточками брови.
Но вот к троице на скамейке подходит мужичок – художник от слова «худо», писатель вольной жизни – карикатурщик. Девчонки, уже успев к тому времени пропустить по бутылке пива, решают отдать ему последний полтинник за дурацкий рисунок их двоих, сидящих рядом. Мужчина на скамейке внимательно поглядывает на хохочущих, и одна из них – Галя – вдруг нечаянно обливает себя пивом, прося Иру (так звали мою маму) дать ей платок.
- У меня нету, - отвечает подруга.
- Может у молодого человека есть, - продолжая шутки, имеет в виду сидящего рядом вторая.
- А, он всё равно ничего не слышит, - машет рукой моя мама.
- Ну почему же, я всё очень хорошо слышу… - неожиданно вмешивается в разговор молодой человек.
И на донёсшийся вдруг ответ срывается новая волна смеха.
- Я же тебе говорила, он подслушивает, - смеётся Ира.
- И много Вы слышали? – обращается к новенькому Гала.
- Нет. Только в перерыве между песен.
- И что же?
- …Ну: «Мы пошли то», «я затем…» и так далее… - передразнивает Галкину болтовню незнакомец.
Снова смех.
- Молодой человек, у Вас носового платка не будет? – снова возвращаясь к разговору, интересуется Ирина.
- Боюсь, что он очень грязный, - смущается тот.
- Ничего…
- Нет! Лучше не надо, - встревает встревоженная Галка.
И снова все смеются.
Вот так они и познакомились. Странная, конечно, ситуация – один парень, две девушки. Но вечер подходил к концу, и было весело, что получилось хоть так. Мужчина представился Львом и долго шутил. Иришка отгадывала заранее почти все его шутки; он удивлялся её проницательности и делал вид, что обижается. На его лаконичный вопрос: «Ну что, принести вам пива что ли?» мама ответила: «А у нас денег больше нету». Парень рассмеялся, но его ответ был принципиален и предельно прост: «Ну, я же не сказал, давайте денег, я принесу вам пива». Вот так оно и было: забавная мама, милый папа. И что-то было в ней такое, что сразу привлекло этого темноволосого незнакомца к такой женщине, которая вобщем-то не совсем относилась к типу выбираемых им девушек. Но рыжеватые каштановые волосы, и загадочные серо-зелёные глаза…Несомненно, внешне она ему понравилась, понравилась и Галя, но во второй чего-то не хватало, хотя с ней бы он тоже «замутил», будь у него такая возможность…
Беседуя некоторое время, мама заметила, что уже поздно и ей пора домой; её последняя электричка уходит в 23.24. Она живёт в подмосковном городке Одинцово. Ей надо ехать до метро «Беговая», и вдруг выясняется, ему с ней по пути. Они поехали вместе; она, казалось, всё больше его удивляла. Он признался, что раньше никогда не встречал такой девушки; они разговаривали, разговаривали…
- …Мне из блюза очень нравятся ранние произведения Шер, - уже продолжая разговор на платформе, докуда решил проводить Лев маму и посадить её в поезд, делилась сокровенным та.
- Просто ты не слышала ничего другого, - уверял её «любитель блюза». – Знаешь на Пушкинской клуб «Фортепиано»?
- Ага.
- Там играют мои друзья, блюз. Если хочешь, мы могли бы как-нибудь сходить.
- Можно, - согласилась Ира.
А потом он её поцеловал.
Просто бросил в шутку, когда поезд начал подходить: «Ну что, целоваться будем?». «Сейчас, только в электричку зайду» - развернувшись из тамбура, ответила Ира и, наклонившись, смачно чмокнула его в губы, но, поняв, что тот ждёт не этого, ещё раз примкнула и нежно поцеловала юношу.
- Ну, всё, пока! – кинула она сквозь закрывающиеся двери и крепче сжала данную визитку с номером телефона, и смутно (смутно от выпитого пива и дурмана), смутно понимала, что происшедшее в этот вечер – станет важным в её жизни. Предчувствие? А на дворе была весна, и так хотелось любить…
Утром следующего дня Ирина проснулась с одной единственной счастливой мыслью – кажется, она влюбилась. Но дымка рассеялась, и сомнение, а стоит ли продолжать знакомство, всё же появилось – и не потому, что не хотела она, а боялась, что не очень хочет он, но в ушах всё ещё стояло его убедительное: «Только позвони мне обязательно!». Звонить по договорённости она должна была сегодня и решила, что позвонит, но завтра. Это был и умный, чисто по-женски расчётливый ход, заставляющий «мужчину поволноваться», и возможность подумать и проанализировать, что и стоит ли делать.
Но вопреки желанию холодного рассудка романтические мысли о моём папе не выходили у неё из головы. И верящая в судьбу, моя мама к вечеру пришла к выводу, что всё же она не упустит этот шанс узнать, что за подарок судьба ей преподнесла, даже если это опасно ложью и очередным разочарованием в жизни.
Больше всего её бесила система связи с поклонниками. Мобильных телефонов тогда ещё не было, и люди созванивались исключительно с стационарных. У Иры и такового не имелось, а потому звонить первой всегда приходилось ей самой, что заставляло делать выбор – сделать ли первый шаг и не стать жертвой чьей-то вежливости, когда не можешь определить, хочет ли человек снова с тобой встретиться или просто желает сдержать обещание. Вот так и сегодня…
- Но не зря же я с ним встретилась, - утешала себя она. – Так не бывает! Всё для чего-то происходит…
На следующий день, сбежав на некоторое время из института к ближайшему телефонному автомату, она позвонила своему Льву. Сердце её дрожало, руки тряслись.
- Здрасьте, а Льва можно? – спросила она в трубку женский голос, ответивший на звонок. Телефон был рабочий: «Я там директор, спроси меня» - сказал ей знакомый позавчера.
- Одну минуту, - донёсся ответ, и в трубке зазвучала приятная музыка, которая, впрочем, в сложившейся ситуации скорее раздражала.
И вот послышался знакомый голос, приветливо поздоровавшийся. Такой дорогой и близкий.
- Привет, - зажмурилась мама, - это Ира с «Пушкинской». Помнишь?
- Конечно, - с обалденным спокойствием и уверенностью констатировал ответивший.
- Как дела?
- Нормально.
- Понятно.
- Ты когда снова собираешься в Москву?
- В субботу, наверное, - после некоторой паузы продуманным текстом ответила мама.
- А как я узнаю?
- Ну, мы могли бы встретиться…
- Слушай, позвони мне в пятницу во второй половине дня, а то я уезжаю на два дня. Только обязательно. Слышишь?
- Хорошо, - улыбнулась Ира и повесила трубку, всё ещё не в силах прийти в себя.
Такой счастливой в институт она ещё не прибегала. Поделившись последними новостями с подругой-однокурсницей, она еле сдерживала нахлыновшую волну радости, стараясь казаться спокойной и даже немного равнодушной к происходящему.
До пятницы образ моего будущего папы обрастал в глазах мамы всё большими подробностями и достоинствами. Её вообще всегда удавалось идеализировать людей. И поэтому, конечно, она сомневалась в своих силах, возможностях, привлекательности: сомневалась, что такой клёвый парень, каким она его себе вообразила – и вдруг с ней. Она не дооценивала себя из-за последней неудачи на любовном фронте, но его слова сбивали с толку. «Ведь если бы он не так уж хотел со мной встретиться, то просто бы сказал: “Позвони!”. Равнодушно. Но зачем же говорить: “обязательно”, да так, как будто для него это действительно важно».А потом ещё его поцелуй… Нет, его она не могла уж точно забыть – вкус, запах… И надежды и мечты всё прочнее вселялись в наивное сердце девушки, согревая его смутным чувством напряжения, волнения, желания…
Господи! – как прекрасна эта мука!
А, может, она глупая дурочка? И снова верит в чудеса? Снова ошибается? Но на дворе весна, и всё равно так хочется любить...
В пятницу, ещё раз подумав, она ему позвонила. Но, увы! Увы, слишком поздно.
- А он уже ушёл, - ответил знакомый женский голос.
- Ну, ладно, - нахмурилась Ира.
Насторожилась? Немного. Но всё же на сердце у неё «отлегло» - всегда трудно делать шаг первой, и хорошо, что удалось оттянуть этот разговор. «Хорошо. Глупая я. Позвонила поздно». Но ей Богу, это ожидание уже начинало тяготить!…
- Позвоню в понедельник, - решила Ирина.
К понедельнику готовились втроём. Приехала в гости ещё одна мамина подруга Евгения. Одевали Ирку, советовали, а она даже ещё не знала, встретится сегодня с ним или нет. Позвонив несколько раз ему на работу, всё никак не могла его «поймать» - директор в разъездах. К вечеру, когда последние штрихи к иркиной внешности были нанесены, она, наконец, ему дозвонилась…
- Привет, это Ира. Извини, что не позвонила в пятницу. Не смогла,там были дела… Когда я позвонила, тебя уже не было, - набросилась с оправданиями на трубку Ирка.
- Что ж ты так? – наигранно поругал маму Лев. – Ну, когда ты там, в Москве, будешь?
- Можно сегодня, - цепляясь за слова, поспешила утвердить девушка.
- А во сколько?
- Не знаю. Часов в восемь? Ты до скольки работаешь?
- Я иногда и до десяти вечера засиживаюсь.
- У-у-у…
- Ну, для тебя могу и пораньше уйти. А ты вообще во сколько заканчиваешь?
- Официально часов в шесть, в семь… Но мне ещё доехать надо.
- Хорошо. Давай в восемь. Где?
- На «Пушкинской», наверное; давай у входа в Макдональдс.
- У какого, их там несколько.
- У того, который ведёт к метро. Там, где ларьки. Знаешь?
- Да, да.
- Ну, тогда ладно. До встречи.
- О кей.
Они встретились. Для мамы это показалось единением заблудьших во тьме душ – так рада была она его видеть.
А потом последовал ещё один удивительный вечер.
Они сидели в парке и, разговаривая, понимали, что у них очень много общего – такие же интересы, вкусы, взгляды.
Выпитый коктель разбудил в них желание близости.
- Слушай, становится холодно, - сказал парень и улыбнулся, по-кошачьи щуря глаза. – Давай пойдём ко мне на работу. Тут не далеко. Посидим, музыку послушаем.
- А разве можно?
- Мне можно, там сейчас никого почти нет.
- Хорошо. Пойдём…
И они встали, направившись сперва к магазину, так как решили, что с собой следует что-нибудь захватить.
В магазине девушка заметила, что у парня на спине белые полосы.
- А!…
Скамейка, на которой они сидели, была окрашена.
Вслед за охами и проклятиями в адрес красивших последовало утверждение, что теперь им точно будет необходимо пойти в здание – хотя бы для того, чтобы почиститься.
Это устранило последние сомнения у моей мамы.
Они шли по узким улочкам Малой Бронной, заходя то в одни, то в другие переулки. Она держала его под руку и слегка ненавязчиво прижималась к его плечу.
В здание они пробрались через чёрный вход и поднялись в офис директора.
- Проходи, - шёпотом сказал Лев и направил девушку к креслу. Прикосновение взволновало её, а заговорческий шёпот заставил разгореться огонь страсти. Свет включать они не стали.
Сев рядом с Ирой за стол, Лев включил компьютер и поставил диск. Комната наполнилась тихой приятной музыкой, которую в привычной дневной суете никто бы и не заметил. Но сейчас, в полнейшей тишине, слух невольно прислушивался к волшебным звукам.
Девушка начинала чувствовать, как рассудок её покидает. Куда-то изчезли все слова; всё происходило, как в красивом кино. Он смотрел на неё, проникновенно и нежно. Она погрузила руки в его косматую гриву, чувствуя аромат свежести его волос и приятный запах одеколона, волнующий и зовущий – такой же, как его обладатель.
Они целовались неудержимо и страстно. В ход пошли волнующие объятия и нескромные прикосновения.
- Я хочу тебя, - прошептал он, целуя её в шею.
Позабыв про всё морали, она не возразила. Это было так прекрасно! Просто чувства, ничем не сдерживаемые. Они выплёскивались наружу, кружили голову и наполняли сердце любовью. Не хотелось думать ни о чём другом. Никаких условностей, никаких нелепых разговоров, никаких случайных прикосновений – просто свободная любовь. «Давай, девчока! Лови этот момент!» - говорила она себе словами из той песни, что звучала в замеревшем пространстве комнаты. Просто погружаясь в происходящее, она ничего не планировала и не строила. Путь был подсказан жизнью, и она знала лишь одно – она поступает правильно.
Они поднялись, и он усадил её на письменный стол, подчиняя всё её существо своим движениям… И любил её, пока, достигнув пика, не замер, обессиленный. Девушка отстранилась и поцеловала его…
- Тебе, наверное, пора домой. Я провожу тебя, - вдруг сказал парень, поглядев на неё серьёзно.
Она неуверенно кивнула – дурман ещё не покинул её.
Они почистили одежду, оправились и так же тихо, как вошли, покинули здание, никем не замеченные… И, казалось, лишь стены поглядывали на Ирку с любопытством…
Возрождённая к жизни и влюблённая, моя мама позвонила ему на следующий день, но снова не могла его застать.
Так было ещё пару дней. Она терпеливо выдерживала паузы, чтобы не показаться навязчивой, но, когда всё же «поймала» его, не сумела сдержать радости.
- Привет, солнышко! – прощебетала она в трубку.
- Привет, - донёсся привычный спокойный ответ.
- Что ты делаешь сегодня? – поинтересовалась мама.
- А…
- Я сегодня свободна. Мы могли бы встретиться.
- Понимаешь, сегодня я не вполне могу.
- О кей. Я перезвоню тебе позже.
- Давай. Буду ждать.
Разговор был окончен. Смутное предчувствие закралось в душу девушке, и её охватила грусть. Она тут же позвонила своей подружке Гале и рассказала ей о случившемся. Подруга была крайне удивлена скоростью развивающихся отношений, и особенно её поразил последний разговор Ирины с новым возлюбленным.
- Слушай, - сказала она Ирке по телефону, - раз ты с ним сегодня не встречаешься, приезжай на «Пушкинскую» - посидим, побеседуем.
Они были веселы и сидели в том же месте, где и познакомились со Львом, слушали «DEPECHE MODE» и, вопреки замыслу, не обсуждали происшедшее.Почему-то, не хотелось говорить о грустном.
Но потом произошло нечто:
В одном из сидящих напротив на лавочке за фонтаном людей Ира вдруг узнала своего новоявленного возлюбленного. Он был в компании с девушкой, которая была очень недурна собой и у неё были, как заметила Галя:
- …Очень красивые ножки.
- Пожалуй, это единственное её положительное качество, помимо надменного выражения лица, - заметила мама, с горечью подумав: «Так вот оно что такое: ”…Не вполне могу”».
Конечно, обе поняли, что имели в виду. Странно было бы предложить, что сидящие напротив - скажем, брат и сестра.
- Пойдём, - сказала мама, резко поднявшись и потянув за собой подругу, когда увидела, что эти двое вдруг собираются уходить.
- Куда?! – воскликнула Галя. – Ты что, собираешься за ними следить?
Они пошли вслед за парочкой, которая направилась, как увидели девушки, в Макдональдс. Но пока они дошли до этого заведения, Лев и новая девушка уже шли обратно – вероятно, передумали.
Он прошёл мимо, бросив мимолётный взгляд на Иру, не выражающий ни тени эмоций, как будто бы не узнал её. Ей, почему-то, сразу вспомнился тот его нежный взгляд в кабинете у него на работе. Она стояла, глядя ему вслед, и невольно сравнивала эти два взгляда, ощущая, как стекленеет и рассыпается в осколки её маленькое бедное сердечко…
- Конечно, я могу тебе сказать, что он и вправду мог не заметить тебя. А это была не его девушка, а просто подруга, - говорила Гала, пытаясь поддержать потерянную Иру, когда они вернулись на лавочку. – Но стоит ли вводить тебя в новый самообман?
- Конечно, нет. Может, с ней он познакомился так же, как и со мной? Сегодня, - потухшим голосом спросила Ира.
Галя не ответила на это высказывание и продолжила предлагать то проверить то, что они увидели, то повести себя как ни в чём не бывало, то отомстить ему каким-либо способом.
Но мама сказала, что просто больше не будет ему никогда звонить.
Во время разговора она сперва держала себя в руках, но потом вдруг разрыдалась – так больно ей было. Подруга Галя пыталась её утешить, говоря, что он недостоин её слёз. Но она плакала и плакала, безутешно и горько, а вместе с ней плакал и я – её маленький, ещё пока не родившийся, сын…