Как я поехал в Армию служить

Как я поехал в Армию служить. 
В октябре 2002 года я закончил вахту и приехал в родной поселок на перевахтовку. 45 дней вахты тянулись удивительно долго. Наверное, это было с непривычки. Надо сказать, что в Новом Уренгое в это время снега лежит по самые яйца, а теплые вещи которые я взял из дома оказались не самыми теплыми. По прибытию домой на моем письменном столе лежала серая бумажка с отпечатанными на ней (видимо еще ручной пишущей машинкой) моими данными и приказом явиться на контрольную медкомиссию с последующим призывом в Вооруженные Силы Российской Федерации. Ах ты ж «Ё-маЁ» !!! В голове проносились мысли стремительно и за их ходом я просто не поспевал. Вечером с работы пришел отец и нам предстоял серьезный разговор.
Отец всегда был суровым и строгим, не проявлял в открытую своей отеческой любви ко мне, но был для меня примером. Его характер определялся руководящей должностью директора ПТУ, где учились практически все гопники нашего маленького поселка городского типа. Держал он свое заведение в ежовых рукавицах, и никому не делал поблажек. Поблажек не получал, и я с самого раннего детства и до сего дня.
- О!!! Смотри ка кто приехал! – бросил он с порога – Как добрался?
- Нормально. Устал не много, но это не важно. – Видимо в моем голосе чувствовались нотки смятения, что он незамедлительно почувствовал.
- Видел повестку?
-Видел. (Куда уж такую не увидеть)
- Ну и что думаешь? – в его голосе слышался определенный интерес.
-А что тут думать… Завтра поеду в райцентр решать вопрос.
-Интересно как? – насторожился он
- Буду договариваться с Военкомом о покупке билета.
- Мдаааа… Воспитал человека. – протянул огорченно отец
- А что тебе не нравится? По-моему, это логично. У меня не плохая работа в ГазПроме, за плечами техникум, а в планах закончить заочно институт. В мои годы это шанс заработать себе на квартиру, машину и помогать Вам с матерью.
- Понимаешь, сын, в нашем роду все служили. Твой прадед был офицером царской армии, дед воевал в Великую Отечественную, я и твой дядька тоже отслужили. Нас ведь никто не спрашивал – хотим ли мы служить. Есть такое понятие как долг Родине отдать. И не такой он уж и большой этот долг. Конечно, решать тебе, но советую крепко подумать.
Я промолчал. Отец не был человеком старой закалки, пытался идти в ногу со временем, но получить от него триаду на тему патриотизма и долга Родине… Ночью я плохо спал, ворочался и думал о том, как поступить. Утром следующего дня я поехал на медкомиссию. Прошел я ее за пару часов получив категорию годности «А». Это означало, что причин откосить от службы по состоянию здоровья просто нет. Находясь в военном комиссариате нашего районного центра я видел патриотические плакаты и счастливые лица солдат, изображенные на них. В душе просыпалось чувство ответственности и осознания слов отца. Я думал о том, что отец плохого не пожелает своему единственному сыну. 
Я отправил краткую телеграмму-уведомление на имя своего начальника с просьбой прислать мою трудовую книжку на адрес моих родителей. Вечером засев на телефоне стал обзванивать друзей и знакомых с целью оповещения о призыве в вооруженные силы.  Еще через три дня я вновь явился в райцентр на беседу с главным военкомом. Когда военком увидел меня он просто охренел от удивления.
- Ну ты даешь! –только и вымолвил он – все твои одноклассники как тараканы разбежались по углам. А ты сам пришел.
- Ну так Родина – Мать зовет! – ёрничал я. – Может мне добровольная явка как-то зачтется?
Комиссар как будто не заметил моей иронии. Он упорно разглядывал мое дело, листал и о чем-то думал.
- А знаешь, - он посмотрел мне в глаза, и я с трудом сдержался, чтобы его не отвести – Зачтется и даже не сомневайся. Не каждый день тут приходят добровольцы. Ты вот куда бы хотел пойти?
- Да как-то не было особых предпочтений.
- Ну хочешь рядом с домом служить? Ну чтобы как на каникулах в лагере. На выходные домой, в увольнительную опять-таки можно попасть.
 После его слов мне вспомнилась история с пацаном из моего двора Сашкой Седых. Я вспомнил, что он служил рядом с домом, а приезжал крайне редко. Потом уже он рассказывал, что служба в родных пенатах означает, что деды будут тебя напрягать на всяческие ништяки, подмазы и естественно на деньги. Ведь ты местный, а значит должен суметь достать, занять или попросить у родителей. Мне как-то не нравилась такая перспектива.
- Да нафиг нужно. – только и ответил я.
- Ну тогда хоть намекни, какие у тебя пожелания.
- Да я вот долго думал и у меня есть несколько пожеланий. Первое – это чтобы как можно дальше от дома. В конце концов хочется просто страну посмотреть. Второе – это чтобы не в горячую точку. Как-то не хочется в неполные 20 лет получить пулю. Ну и третье – это чтобы можно было пострелять из оружия, а не сидеть постоянно на кухне и чистить картошку.
- Я тебя услышал. – улыбнулся военком – Есть у меня одна разнарядка. Прямо как для тебя. Короче, поедешь на Дальний Восток?
- Да хрен ли нет-то? Поеду.
-Вот и славно. А чтобы ты понимал, в эту часть идут с образованием не ниже техникума, часть уставная и дедовщины там вроде бы нет, а ко всему прочему это часть любимица нашего нынешнего Министра Обороны. Так что отслужишь, а потом мне расскажешь, как там. Может я потом еще кого туда пошлю в качестве поощрения.
Мой отъезд выпал аккурат на следующий день после моего дня рождения. Было принято решение совместить эти два знаменательных события. Гудели не сильно. Приехали близкие друзья и несколько родственников. Друзья мне подогнали несколько блоков сигарет и распечатки фентезийных книг Ника Перумова. Родственники дали денег и термобелье. Надо сказать, что мне никогда не нравились прощания. Не люблю я всяческие пожелания и напутствия. Потому старался я напиться так, чтобы не помнить этого дня. Что и было воплощено в реальность.
Утром я оделся в старые шмотки (знал, что придется выбросить), взял древнюю (как какашка мамонта) спортивную сумку с нехитрой снедью и отправился в райцентр для отправки на ЦПС. Со мной от военкомата в автобусе ехало еще три десятка не совсем трезвых призывников, травили байки которые слышали от своих родственников и ржали. Через пару часов мы прибыли на центральный пункт сбора, где нас еще раз обследовали врачи, откатали пальцы и протестировали психологи. Обозвали нашу команду №37 и отправили в актовый зал. В актовом зале сидело около 500 человек, потому как он был забит под завязку. Мы же стояли в проходе и пялились в телевизор. Делать все равно было нечего. Периодически сержанты-контрактники выкрикивали номер бригады, поднималась группа призывников в несколько десятков человек и уходила куда-то. Мы сели на места одной из таких групп.
На ЦСП я провел 2 нудных и неинтересных дня. К концу второго дня сержант стал выкрикивать фамилии призывников, куда попала и моя. Сказал, что нужно идти с вещами на выход. Перед кабинетом выстроилось 25 человек и чего-то ждали. Каждого заводили в кабинет по одному на 10 минут, после чего призывник выходил и на его место попадал следующий. Так сформировалась команда № 18-а, которая ехала в одну воинскую часть. Утром следующего дня, после завтрака нашу новую команду отвели на перрон и пригородным поездом оттранспортировали в соседний город Казань. Прибыли мы только поздним вечером. Со слов «покупателя», нас должны были отправить в часть воинским эшелоном № 1 который следует от Москвы до Владивостока, а вот прибытие самого эшелона ожидается только следующим утром. Потому ночевать нас отправили на запасные пути в загоне, где располагалось несколько вагонов.
Располагались мы в купе по 4 человека. Я присоседился к уже знакомым парням. Как оказалось, мы учились в одном техникуме на параллельных курсах. Что самое интересное, я их ни разу не видел в техникуме. Да это было и не важно. Ребята были компанейские, общались адекватно и этого было достаточно. Надо заметить, что во всей команде призывников не было таких, кто был бы настроен негативно. И это очень радовало. Майор (старший покупатель) собрал нас всех в одно купе и сказал:
-Меня зовут майор Ахмади. Мой помощник капитан Плетнев и на ближайшие 10 дней мы для вас будем самыми родными людьми. Прошу Вас вести себя адекватно и выполнять приказы беспрекословно.  Обращаться к нам только по званию. Никакой фамильярности, никакого панибратства. Надеюсь мы с Вами подружимся. А теперь получаем сухой паек и ужинаем.
Коробки с сухим пайком были вскрыты и нам выдавали консервы без упаковки. Уже потом, когда я служил в боевой роте, я узнал, что майор с капитаном ****ато пощипали наши пайки и вынули свиную и говяжью тушенки. Мы готовились в своем плацкарте к ужину. Консервы решили не трогать, так как неизвестно что будет дальше, и первым делом стали уничтожать домашнюю пищу. Откуда то из-под стола нарисовалась бутылка водки «Экстра» (редкостное говнище) и под закусь мы выпили за знакомство.
Утро началось в 5:30 с криками майора:
- Подъем!!! Всем собрать личные вещи и выходить строиться возле вагона.
 Я нехотя разлепил глаза, кое как покидал остатки своей снеди в сумку и поплелся на выход. Пока ждали остальных я закурил. Во рту была по ощущениям просто помойка, видимо водка «Экстра» дала о себе знать. Мы строем пошли на перрон первого пути где нас уже ждал воинский эшелон. Поезд как поезд, подумалось мне, ничего особенного. Мы шли вдоль вагонов к самому хвосту состава. Проходя мимо, я видел с каким любопытством смотрят на нас такие же призывники как мы, а вагонам не было конца и края. Дойдя до последнего вагона мы начали грузиться. Капитан предупредил, что располагаться в плацкарте нужно компактнее, потому как к эшелону будут цеплять еще вагоны, а где-то догружать небольшие команды призывников в наш вагон.
Поезд шел медленно, мы проезжали какие-то населенные пункты, переезды и станции. Нигде не останавливались. Я начал читать книгу про алмазный и деревянный мечи, но чтение что-то не шло. Мои соседи по плацкарту (все те же) вели неспешные беседы про жизнь, проводы и про то, у кого осталась девчонка на гражданке. Как оказалось, никто не оставлял надежды на то, что кого-нибудь дождутся из армии. Ведь 2 года – это много. Мы степенно приближались к Уралу. Утром выяснилось, что мы уже побывали в Ижевске, Перми и приближаемся к славному городу Екатеринбургу.
Команда с Урала.
В наш вагон догрузили команду 50 человек призывников со всего Урала. Ребята были рослыми, широкоплечими и угрюмыми. Их сопровождало три «покупателя» в составе пьяного «в мясо» капитана, такого же прапорщика и сержанта - срочника. Всем рулил сержант, так как капитан и прапор присоединились к нашим офицерам и принялись отмечать удачную поездку. Сержант же был жестким и ооооочень сердитым. Поскольку боковушки нашего вагона были практически свободны, то всю команду начали размещать по свободным местам. Места всем не хватило, и тех, кто по меньше начали размещать на третьи полки. То есть туда, где должны храниться одеяла, подушки и матрасы! Честно сказать, я слегка удивился такому стечению обстоятельств. К нашему плацкарту присоединилось 5 парней из Кургана.
- Денис Черепанов! – представился один из парней с позолоченной фиксой – погоняло Череп. А это мои товарищи: Серега, Степан, Тимур и Леха.  Пацаны, мы с вами поедем, уж извините за притеснение.
Мы тоже представились, пожали руки новым знакомцам и пригласили их к столу на завтрак. От Черепа мы узнали, что ехать им, как и нам до Хабаровска, едут они в танковые войска, а на ЦСП проторчали почти месяц м очень соскучились по домашней еде. Еще мы узнали, что капитан бухает с прапором уже 4 дня, а сержант их гнида. Деньги и ценные вещи сержант отобрал еще вчера на вокзале, и стращал их будущей службой в адских муках. По большому счету нам на их сержанта было глубоко насрать, но мы посочувствовали и продолжали их слушать. Ребята оказались общительными, рассказывали свои истории из жизни и делились впечатлениями. Но общение об одном и том же вскоре наскучивает.
В обед прошел «пищевоз» и предложил горячий обед из кухни, коей обеспечен эшелон. Я посмотрел на эту баланду и отказался. Огромный шар переваренных и слипшихся макарон с морковью, суп, пахнущий тухлячком и компот с ароматом тех же макарон не казались съедобными. Мы с пацанами рассуждали о дальнейшем питании и приняли решение, не рисковать и есть экономно сухой паек. Вечером история повторилась. Еда была прежней, и ужинали так же. Скажу на перед, что к еде местной «кухни» мы так и не прикоснулись до самого Хабаровска. Никто не хотел попасть в госпиталь, не добравшись до своей части.
Шли дни, за окном менялся пейзаж сменяя тайгу Сибири на степи Забайкалья. Сержант наших соседей ходил мимо нашего плацкарта и что-то постоянно выяснял. А вечером этого сержанта позвали офицеры к своему столу. Его долго не было и через какое-то время сержант появился весьма навеселе. Присел он почему-то возле нашего плацкарта и завел байку о том, «что такое армия и с чем ее едят». Нам он заявил, что в своей части он «Ферзь»! Ахахахаха!!! Я такого ни разу не слышал. Видимо захмелевший сержант решил нам показать свою власть и провести экскурс в тяготы и невзгоды военной службы. Он взял одного из моих теперь уже сослуживцев за шиворот и потянул с собой к тамбуру. Мы с остальными ребятами осторожно потянулись за ними. Ситуация принимала неприятный поворот. Я не ждал ничего хорошего от этого знакомства, но никак не думал, что дойдет до драки.
 Я осторожно приоткрыл дверь тамбура, сержант держал за горло моего товарища (Коляна) и что-то говорил. Говорил он явно не о футболе. А потом, когда Колян попытался дернуться, сержант ударил его локтем в челюсть. Настала пора вмешаться и нам. Все произошло в считанные мгновения. Я первым влетел в тамбур, накинул на горло сержанта свой шарф и придушил гада так, чтобы тот не смог вырваться. Двое моих друзей поднимали Коляна, а двое били сержанту «по зубам».  Отпустил я уже окровавленное тело.
- Колян, че этот упырь от тебя хотел? – спросил кто-то
- Хотел, чтобы я сапоги ему вылизал, потому что моя рожа ему не понравилась – пробурчал Коля.
- Ты сейчас шутишь? – спросил я.
- Да не шутит он – сказал Череп. – Это у сержанта в башке не все дома. Да и я вам говорил, что он гнида.
Осознание того что мы натворили пришло не сразу. Но больше всего было не ясно, что делать дальше. Я решил, что пойду к своему майору и просто сдамся. Один. Мое решение не поддержали, и мы пошли все разом. Майор курил в тамбуре с другой стороны вагона и выглядел весьма вменяемым.
- Товарищ майор, у нас к вам серьезный разговор – начал я.
-Ну… Слушаю – промямлил майор – Что случилось?
Я наспех начал описывать сложившуюся ситуацию, а майор слушал не перебивая. На его лице не дрогнул ни один мускул. После моего рассказа майор выдержал паузу и сказал:
- Правильно сделали, что не дали в обиду товарища. Только вот бить нужно было без следов. Ну да что уж теперь поделать. Ладно, пошли. Посмотрим, что вы там с ним натворили.
В тамбуре сержант сидел на полу прислонившись к стене. Холод был собачий, почти как на улице. Крови было не много, но после первичного осмотра стало ясно, что без врача не обойтись. На помощь к нам пришел капитан Плетнев, за которым послал майор Ахмади. Оказалось, что он был врач-хирург из военного госпиталя нашей части. Мы смирно ждали в своем плацкарте, пока Плетнев оказывал первую помощь пострадавшему. Сломаны обе руки и левая нога, а также свернут нос и выбит зуб. Принято решение отправить сержанта в госпиталь города Иркутск. Майор сказал начальнику эшелона, что сержант просто упал. Типичная отмазка для армии. Но главное она работала.  Мы ехали дальше, а это означало, что впереди будет много интересного.
Мы не помогали выгружать сержанта, по большому счету, было просто пофиг. Но к Иркутску у нас заканчивались припасы и консервы и нужно было что-то думать. Мы дружно перетряхнули все сумки со снедью и прикинули на сколько нам их может хватить. По предварительным подсчетам, еды хватало максимум на сутки. Мы степенно и медленно подъезжали к Байкалу. И чем ближе мы были к этому озеру, тем холоднее становилось в вагоне. Наш вагон и так-то нельзя было назвать теплым, а тут совсем батареи остыли. Один из наших пошел выяснять обстоятельства такого похолодания. По возвращению разведчика мы узнали, что проводницы гуляли всю ночь с нашими офицерами, и сейчас в умат пьяны и изволят почивать в своем купе. Уголь в рундуке еще есть, но на сколько его хватит не совсем понятно. Холодно только у нас, а в остальных вагонах почти как дома. К нашему обсуждению присоединились ребята с Уральской команды.
- Ну чего делать будем, пацаны? – спросил я – если так и дальше пойдет, то очень скоро подушки будут примерзать к стенам и окнам.
- А может сами протопим? – предложил Череп. – я железнодорожный техникум заканчивал, и проводником стажировку проходил.  Я поколдую над отоплением, а потом покажу кому-нибудь, как и чего там делать.
На том и порешили. Поделились на 3 группы, определили дежурство по 2 часа каждому. Череп и двое его земляков пошли разбираться с печью и спустя некоторое время в вагоне стало заметно теплее. Вернулся он к нам где-то через час.
- Есть 2 новости, хорошая и плохая. С какой начать? – вымолвил он, вытирая полотенцем руки. – с какой начинать?
- Давай с хорошей
- Вагон исправен, истопники обучены, а нам нужно будет только проверять время от времени состояние печи
- А плохая?
- Угля хватит только на 5 - 6 часов, а с учетом того, что мы ползем с черепашьей скоростью, в Улан Удэ мы приедем сосульками.
- Ах ты ж йоперный ты йожик – только и сказал я. – А где гарантии, что в Улан Удэ нам дадут этот уголь? И если даже будет такая возможность, то где его брать?
- Уголь набирают у самой платформы, и там же подключают шланги для воды, которой у нас к стати тоже нет – сказал Череп – так что мы по любому должны будем затариться. Ну и наконец можно занять угля у соседних вагонов.
- Аха, дадут они его – промычал Колян – сами, небось, так же как мы потихоньку подтапливают на остатках.
Я собрался покурить и направился в тамбур. Настроения не было совсем, болела голова и хотелось жрать.  Докуривая сигарету, я случайно увидел, что в тамбуре соседнего вагона стоит какой-то парняга и машет мне. Я прошел к нему.
- Здорово браток, дай закурить пожалуйста – распевчато протянул он делая акцент на букву «о» – А то курить охотоооо, аж уши пухнут.
- Да на, говна не жалко – протянул я ему пачку.
- Меня Федором зовут – вымолвил он – А можно я у тебя парочку сигарет стрельну. У нас все офицеры поотнимали, а бычки дербанить и самокрутку курить уж очень не охотооо.
Я тоже представился. Дал Федору несколько сигарет и уже собрался уходить, как заметил ведро с углем. И тут мне в голову пришла идея.
- Слушай, Федя, а хочешь пачку сигарет заработать?
- Хых! А это как? – насторожился он – Предупреждаю сразу – ***ню не предлоооогать.
- Да не сцы ты. Нормальное предложение. Ты нам тащишь 4 ведра угля, а я тебе пачку сигарет.
- А чо! Нормально. – пробурчал Федя и пообещал, что через пол часа все будет.
Федя не обманул и притащил 4 ведра угля за что и получил сигарет и нашу благодарность. Мои пацаны не сильно удивлялись внезапно появившемуся углю. А мне, наверное, это просто прибавило несколько очков к карме. Заснеженный Байкал радовал своей красотой и одиночеством. Наблюдать его из окна вагона было увлекательно только первые 3 часа, а дальше было просто скучно.
Поезд равномерно стучал колесами по рельсам, мы степенно приближались к Хабаровску. И вот настал тот момент, когда ранним утром нам объявили о сборе вещей и подготовке к выгрузке. С парнями из Кургана мы попрощались и на всякий случай обменялись адресами. Писали мы друг-другу не часто, но знали из их писем, что тот сержант был переведен в другую часть после госпиталя, и более они его не видели.
На вокзале Хабаровска нас рассадили в углу, Ахмади выдал по 2 банки каши с говядиной и галеты. Каша была ледяной и жрать ее было просто невозможно.  Мы расставили банки на батарее и принялись греть наш импровизированный ужин. Разрешалось выходить на перекур группой по 6 человек (дабы не потеряться и не влипнуть в неприятности), и мы скооперировавшись своей группой потянулись на выход. Возвращаясь обратно, мы видели, как милиционеры остановили группу китайцев (лиц восточной национальности) и принялись их обыскивать.  Такое ощущение, что они задержали опасных террористов. Китайцев скрутили, одели наручники и куда-то повели. Мы вернулись на место. Я подошел к Ахмади и поинтересовался о поведении милиции по отношению к китайцам.
- Да это нелегалы. – пробурчал майор – Знаешь сколько их тут каждый день новых появляется? Если их не депортировать вовремя, то очень скоро эти узкоглазые осядут в городе и сформируют группировку. Китайцы и корейцы не самые добрые люди, и банда таких нелегалов может здорово навредить.
 Я был в шоке. Никогда не думал, что такое может случиться. В моем понимании злодеями эти люди никак не могли быть. Видимо это говорила моя юношеская наивность. 
Поздним вечером мы построились и отправились на перрон. Погрузились в вагон, заняли места и стали готовиться ко сну. Мне достался предпоследний плацкарт, и я разместился в нем с каким-то пожилым мужчиной. Больше никого не было.
- Александр Филимонович Тушкин – представился он. – А ты никак призывник?
- Именно так. – буркнул я – Еду долг Родине отдавать.
- Ну и кем же ты будешь? – с хитрым прищуром обратился ко мне он.
- Да хрен его знает. Как получится.
Александр Филимонович оказался общительным и приятным стариком. С его слов я узнал, что он моряк, находится на заслуженной пенсии и сейчас едет из гостей от внучки. Он напоил меня чаем с бутербродами, расспрашивал обо мне и моей жизни, рассказывал сам о своей службе. Было такое ощущение, что я знал этого старика много лет и был он мне не случайным знакомцем, а родственником. Я вспомнил кого он мне тогда напомнил – моего покойного деда. Его манера общения и поведение очень мне напоминали о моем единственном деде, которого я любил больше всех на свете.
На одной из станций в последний плацкарт села шумная компания из двух девушек гоповатого вида и одного худосочного паренька. Молодёжь общалась вызывающе громко и постоянно материлась. По вагону разнесся кислый запах сивухи и дешевых духов.
- Ребята, а можно вас попросить вести себя не много по тише – обратился вежливо к ним Александр Филимонович
- Да ладно тебе, дед – пропищала одна из девиц – мы ж никому не мешаем. Че ты доебался до нас со своей нравственностью?
- И тем не менее, прошу вас вести разговоры чуточку тише – настоял старик
Девиц ничего не ответила и продолжила говорить о чем-то со своей подругой, но теперь делала это нарочито громко. Ах ты ж ****ый юношеский максимализм. Ну вот почему пьяным море по колено? Или люди не имеют никакого чувства самосохранения? Я подошел к их плацкарту.
- Слышь, браток – обратился я к их спутнику- Пойдем ка покурим?
Парень нехотя поднялся и пошел за мной.
- Слушай, друг, угомони своих баб – попросил я его – людям поспать нужно, а мне так вообще с утра в армию.
- Да я им не няня, тебе надо ты и успокаивай – резко отказал мне он – А тишина, это твоя проблема
Было видно, что парняга не трезв и не совсем адекватен. Ну что ж, ему же хуже. Теперь я ждал только повода, чтобы дать ****юлей этой компании.
Я вернулся в вагон, девки по-прежнему ржали, с матом и визгом что-то обсуждали, а рядом стояла какая-то пожилая женщина и что-то пыталась им сказать. Естественно бабку никто даже не слушал. Где-то в вагоне заплакал ребенок. Я прошел мимо компашки дегенератов и двинулся в строну проводника. У проводницы я узнал, что через 3 минуты мы прибудем к станции и простоим там 10 минут. Затем я подошел к своим ребятам за помощью и обрисовал свой уже созревший план.
Поезд снижал ход. Колян пробежал в тамбур и открыл дверь вагона, а несколько моих товарищей зашли в плацкарт к дебоширам. Я еще раз попытался угомонить их и встретил все ту же стену непонимания. Ну им же хуже. То, что мы сделали конечно же плохо, но вариантов особо не было.
Все произошло в считаные минуты. Каждой девице и бухому утырку накинули на башку по подушке и от души прописали по хлебалу. Потом скрутили руки старыми шарфами, выпнули нахрен из поезда, и закрыли двери. Дальше мы ехали в тишине и с утра приехали в Комсомольск – на – Амуре. Александр Филимонович пожал мне руку и пожелал хорошей службы.
Нас у вокзала ожидал белый ПАЗик с черными номерами. Перекурили, погрузились и отправились в часть. Ехали долго, наверное, больше часа и подъезжая к воротам я ощутил страх. Стыдно признаться, но я так никогда не боялся. Проходя к ГСК мы слышали из открытых окошек:
- Духи!!! Вам ****ец!
В Гарнизонном Солдатском Клубе нас рассадили по местам, показали видеофильм и рассказали о части. Потом нас повели в баню. Все было как в том смешном фильме про армию, только было почему-то не смешно. Я никогда не забуду этот первый день.