Город пал.
Ночь, в небо поднимаются жирные клубы дыма, остовы служебной техники потрескивают, остывая.
Измученные люди тянутся вереницей к старому, чудом уцелевшему транспортнику.
В колонне только женщины и дети. Они не произносят ни звука. Ужас и отчаяние витают в воздухе.
Солдаты-захватчики в изящных доспехах стоят редкой цепью. Их чуждость видна сразу и один взгляд на аспектных воинов рвет душу ненавистью и беспомощным отчаянием...
Фрау Хельгрен была первой, кто вышел из здания после того, как все солдаты Сил Планетарной Обороны были убиты ксеносами. На улице целое отделение воинов противника держали выход под прицелом. Она ждала, что раздастся смертоносный свист ружей эльдар и ослепляющая боль дарует освобождение, отправив ее душу к Императору.
Из строя вышел эльдар в богато украшенном плаще поверх доспеха. Хельгрен раскинула руки в стороны, и приготовилась умереть. Провидец в плаще поднял руку и воины опустили оружие, а в голове Хельгрен появились образы:
“Ужас и тьма! Смерть! Хуже смерти! Абсолютное ничто!”
Женщина упала на колени, взывая к Императору. Колдун! Она попала в руки проклятого колдуна эльдар! Участь хуже трудно себе представить!
Вмешательство ослабло и Хельгрен подняла лицо, желая перед смертью увидеть глаза своего убийцы, но гладкая маска шлема не позволила ее желанию осуществиться. Голос, чуждый слуху, но прекрасный в своем звучании приказал ей подняться.
Провидец видел перед собой измученную самку мон-кеи. Он ощущал присутствие других мон-кеи в доме позади нее. Это не были воины. Отчаяние, страх и надежда смешались в их душах. Эльдар точно знал, что тот ужас, который надвигался с юга, страшнее любых кошмаров войны, которые только могли вообразить себе эти примитивные существа.
Он принял решение: все воины мон-кеи будут казнены, а их тела предадут огню, чтобы ни единый кусочек их плоти не достался тем, кого Провидец ощущал, как абсолютное ничто. А эти самки со своими детенышами пусть уходят. Они бесполезны, только создадут проблемы при утилизации трупов.
Он приказал аспектным воинам собрать всех выживших, мужчин казнить, а женщин и детей конвоировать на аэродром, где волею судьбы сохранился громоздкий и отвратительный по своему виду транспортный самолет мон-кеи. Пусть они уходят. Меньше нужно будет хоронить.
Хельгрен последний раз оглянулась и посмотрела на темные силуэты домов ее родного города. Позади толпились другие женщины, кто-то держал на руках детей. Все молчали и смотрели на Хельгрен. Во взглядах выживших она видела отчаянную надежду и веру. Они видели в ней святую, воля Императора воплотилась в этой женщине, снискавшей милость захватчиков.
По слухам, город на западе еще держался. Больше лететь было некуда, да и не потянет ветхий челнок дальний перелет.
Но они будут жить.