В среду вечером папа и мама пошли в кинотеатр, а я осталась одна с бабушкой. Меня накормили ужином и уложили спать, но мне не лежалось, как всегда, я выскользнула из кровати, сунула ноги в тапочка, и в одной ночной сорочке побежала на половину бабушки. У нее тихо тикали ходики, в большой комнате оба окна были плотно зашторены. В полумраке у кресла горела настольная лампа. Бабушка вышивала сидя в кресле. Я села рядом на маленькую бархатную табуреточку и стала разглядывать ее работу. Какое-то время мы сидели молча, и я смотрела как ныряет в гущу сочной вышитой листвы бабушкина игла. Мне стало немного сонно и я прошлась по комнате, потом заглянула в маленькую спаленку. Эта темная комнатка за бархатной шторой, всегда волновала мое воображение и притягивала меня. Там была разобрана пушистая, мягкая, вся в белоснежном кружеве кровать. Я увидела на полочке маленькую иконку. Три Ангела сидели за одним столом, на нем стояли чаши и лежал хлеб. Я потихоньку взяла икону в руки и вернулась к бабушке.
- Расскажи, кто это?
- Бог. - Просто ответила она.
Я ничего не понимала. Как это Бог, там ведь три ангела?
Бабушка принялась рассказывать мне, но то ли я слушала не внимательно, то ли была слишком мала, но никак не могла понять, что же такое Триединство...
- ...В Иерусалимском храме день и ночь идет служба. - рассказывает мне прабабушка Мария Федоровна за вышиванием. Стежки ложатся ровно и красиво, на ткани в пяльцах расцветает новая красивая сказка.
Я уже знала, о каком храме идет речь. Это тот самый храм, который построил царь Соломон, который написал Песнь песней для своей любимой царицы Савской. В этот храм на сороковой день после Рождества Мать Мария принесла своего Сына, младенца Христа пред очи Бога-отца. И этот день назвали Сретение - Встреча. В этом же храме Христос проповедовал Новый Закон филистимлянам и правоверным евреям, почитающим Ветхий Завет, самое древнее священное писание христиан. Сюда на Пасху ко Гробу Господню нисходит каждый год Святой Огонь.
Все это настоящая История, но о ней не пишут в учебниках, потому что она связана со священным и божественным. Эта история воспринимается только на веру. Но если божественным не занимается наука, как же нам постигнуть все эти таинства?
С этим вопросом я и обратилась к Марии Федоровне. Она покачала головой, не отрываясь от вышивания.
- Для того, чтобы знание о Божественном перешло у нас в понимание, существует Таинство причастия.
- Что же это такое? - заинтересовалась я.
- Помнишь, когда тебя крестили, то дали такой мааленький хлебушек, просфору?
- Да.
- Это и есть причастие. После исповеди священник дает нам хлеб и вино, это символизирует плоть и кровь самого Иисуса Христа, так мы становимся ближе к нему, и всему божественному в Нем.
Я вспомнила, как вкусно мне было есть освященный в церкви хлебец.
- А почему этот хлеб сам Христос? - не унималась я.
- Он завещал своим ученикам есть хлеб и пить вино, которые Он Сам пил и ел, и так стать как Он, чуть-чуть божественными.
- Значит божественное раскроется для понимания, только когда мы сами немного божественны?
- Да, это называется нисхождение Благодати.
Бабушка, поправив очки, вдела в иглу новую цветную нить, на желтоватом полотне стали расцветать бутоны алых роз.
Я попыталась вспомнить, нисходила ли Благодать на меня, и если нисходила, то когда именно. Больше всего мне хотелось спросить об этом бабушку, но почему-то внутренним убеждением я понимала, что об этом могу знать только я сама.
Я поставила иконку Троицы обратно на полочку у бабушкиной постели и забралась на мягкую перину, утонув в гусином пуху, я сладко уснула. Мне снилась царица Савская. Она шла по пустыне в красивой кружевной накидке и разбрасывала золотые монеты. За ней шел караван верблюдов с дарами, а впереди виднелись стены Иерусалима...