Лишь три прекрасных лета и две зимы мы жили в Ровно, которому почти уже привыкли. Да, почти…
Но мы вновь переезжаем… Отца назначают военным комендантом города N, среднего по величине районного центра. А приказы, как известно, не обсуждаются.
И вновь… гостиница!
Родители мои оставляют меня одну "спящую", ведь нужно найти какое-то пристанище, а гостиницы, впрочем, как и нынче, были и в ту пору недёшевы.
Я, так не любившая оставаться в одниночестве, стою у окна и смотрю сквозь слёзы на странную для моего восприятия улицу незнакомого города.
По старой булыжной мостовой движется совершенно разнотипный транспорт: от городских автобусов, юрких голубых «Москвичей», бесконечно сигналящих «Побед», зелёных грузовиков и военных газиков до… «бричек – такси», да и просто обычного гужевого транспорта.
Часа через два родители мои вернулись.
- Ну что же ты, доченька, ведь ты большая уже, ведь пять лет. Испугала меня, гляжу: стоишь у окна вся зареванная, буквально к нему прилипла, а нос о стекло расплющила. Что ты…, что ты? Ведь ты же знаешь, как я тебя люблю, как папочка тебя любит, – говорила и говорила мама, утешая меня.
Этим же вечером мы уже перебрались из гостиницы к « знакомым знакомых» и, « погостив» там пару дней, сняли какой-то флигель.
Зато через несколько месяцев мы получили ордер на своё собственное жильё. Именно жильё, а не квартиру. Две просторных комнаты в коммунальной, на двоих хозяев, квартире в ДОСе.
Это была наша, по-настоящему наша, а не съёмная квартира.
Я прекрасно помню счастливые лица родителей в момент получения ордера на неё, и так поразивший моё воображение стоявший в совершенных руинах такой же дом по соседству.
Потом мы, дети часто играли совсем рядом с этим наглядным памятником всего лишь несколько лет назад прошедшей войны, и никакого страха не было и близко.
Но! Никогда-никогда никто из детей не вступал на его территорию, было на это какое-то в нас внутренне вполне осознанное табу.
Вскоре всё нажитое: шифоньер, никелированная кровать родителей, рукотворная отцом кушетка из пружинного матраса для меня, им же сотворённый круглый стол, даже имитация туалетного столика из старого, постоянно переезжающего с нами сундука, - всё заняло свои привычные места.
Во вторую комнату поменьше, служившую кухней-столовой-кабинетом был незамедлительно куплен примус, важнейший атрибут тогдашних кухонь вообще, ведь газоснабжение не было восстановлено.
Но была вода, правда, холодная, электроснабжение и санитарная зона.
Жили все очень скромно.
Помню, что как-то мы с мамой были у соседки, жены командира полка, жившей в отдельной большой квартире. Обстановка казалась нам роскошной.
Ведь помимо той же металлической кровати, у них был большой, такой внушительный фанерный трёхстворчатый шкаф, популярный цветок- «роза», разросшийся до весьма внушительных размеров, но более всего поразила моё воображение шкатулка, сшитая вручную из ярких открыток, демонстрируемая нам хозяйкой не с меньшей гордостью, чем сейчас состоятельные дамы носят свои бриллиантовые колье.
«Парадный выход» семьи для ознакомления с городом, да и…, чтобы себя показать, состоялся не сразу: нужно знать мою мамочку, по её мнению это было совершенно не возможно пока не были сшиты новые платья: маме - из цветного крепдешина и мне - из светлого какого-то штапеля.
Первый объект знакомства оказался совсем рядом.Это был обычный продовольственный магазин в соседнем ДОСе. Поднимаемся по ступенькам, входим. В поле моего зрения мгновенно бросается стеклянная высокая витрина. Ну, конечно же, ведь там можно было увидеть такое разнообразие конфет.
Хотелось купить все и сразу: и подушечки с повидлом, так вкусно присыпанные сахаром, и монпансье в красивых металлических баночках, и знаменитые шоколадные « Мишка косолапый» и «Красную шапочку».
Мама с отцом рассматривают витрину с деликатесами.
- Смотри, крабы за одиннадцать рублей.
Можно было бы купить к празднику и… вот ещё печень трески, и …колбаски бы Московской, и… .
Смотри, икра красная и паюсная… и… помнишь, мы покупали…,.
- Ты имеешь в виду Советское Шампанское. Обязательно к празднику купим все, а пока…
И отец легонько, но настойчиво отводит маму к стоявшим в дальнем углу бочкам.
-Смотри, какая капуста квашеная, даже кочанчики целые проглядывают, а огурчики? Крепенькие, а аромат какой!
К картошечке, ох, и хороши будут! И яблоки мочёные…
И обращаясь уже к продавцам, обнадёживающе.
- На обратном пути зайдём.
Но зато я без покупки не осталась. В бумажном кульке, быстро и ловко свёрнутым продавщицей, я несу любимые свои конфеты «миндаль в шоколаде».
С этим «вкусным» пакетом я вхожу в воскресный городской парк,
находившийся совсем рядом, как раз за соседним домом.
Парк ! Сколько же мгновений моего тогдашнего детства связано с ним. На центральной аллее много людей, все сегодня нарядны и выглядят красивее обыкновенного. Люди буквально наполнены и этим мирно льющимся солнечным светом, и ощущением свободного от многих забот выходного дня, и удовольствием, которое им несомненно доставляет их собственный «неотразимый» вид.
Вот и знакомая нам уже, жена командира полка со своей восемнадцатилетней дочерью-студенткой, приехавшей на выходные из Киева. Она заметно отличается всем своим обликом от остальных: элегантное канареечного цвета платье,очень красивая причёска.
Обменявшись обычными любезными фразами с соседкой, мы идём вглубь парка.
- Мороженое? - увидев лоток с мороженым, вопрошающе обращаюсь я к маме.
Отец, поняв меня с полуслова, говорит кокетливой, с красивой, напоминающей кокошник "почти пилотке" из белоснежного, туго накрахмаленного кружева на голове и белоснежном фартучке с оборками, продавщице:
« Три пломбира, пожалуйста. Сливочных»
Мы втроём, дабы не нарушать этикет, усаживаемся рядышком на скамейке и наслаждаемся бесподобным «пломбиром», тающим во рту и надолго оставляющим на языке вкус свежайших и нежнейших сливок.
Наше мороженое в те, советские времена было признано самым лучшим в мире.
К концу прогулки всем было понятно, что нам уже никак не осилить бисквит, который вновь испекла сегодня мама.
Совсем недавно она научилась этому у тёти Кати, нашей соседки по коммуналке.
Торты не всегда получались удачными, особенно на первых порах, но тем упорнее скармливались нам с отцом.
- Ешь, Светлана! Ведь все продукты свежайшие и очень полезные. Яйца и масло с рынка…. Да, ведь ты сладкое любишь… Тебе надо, ты же у нас – настоящая худорба, - увещевала меня мама, подкладывая мне на тарелку уже второй, а то и третий кусок так надоевшего мне бисквита.
Но благо это увлечение мамы вскоре сменилось новым.
(продолжение следует)