Виктория добралась на автостанции, когда до отправления автобуса оставалось менее пяти минут. Она поднялась на вторую ступеньку подножки и огорчилась, что в течение получаса придется испытывать дискомфорт от духоты и тесноты.
– Вика, пробирайся сюда, я тебе место заняла, – закричала Катерина.
Сделать это было не просто: люди плотно стояли в проходе, и Виктории пришлось, извиняясь, протискиваться между ними. Только Вика устроилась у окошка, как Катерина, показывая пальцем на черный джип, закричала: «Смотри, смотри, Вика, это она, это та девушка, которая телефон принесла. Точно, она!». И толстенькая Катя, как танк, начала продвигаться к выходу из автобуса. Но двери перед ее носом закрылись. Водитель, открыв их и увидев растерянное лицо Кати, недовольно проворчал: «Ну, ты едешь или ты пешком?». В это время джип начал выруливать на дорогу, и Катя скомандовала: «Закрывай, гони за ним! Это аферисты!».
– Ага, щас, разогнался, нашла Шумахера! – хохотнул шофер, медленно выезжая на автомагистраль. – Сядь, барышня, на место, весь обзор мне загородила.
Катя, выслушивая недовольство пассажиров, добралась до середины салона.
– Ну, ты успела эту девицу разглядеть? – спросила она Вику, втискивая свою роскошную фигуру в узкое кресло.
– Нет, только у меня сложилось впечатление, что одежда на ней с чужого плеча, но трудно представить, что там скрывается под кепкой и очками. А ты номер машины запомнила?
– Ой, я об этом даже не подумала, – сконфузилась Катя. – Пойду, спрошу у водителя.
– Да сиди уже, всех пассажиров передавила, – шепнула Вика, удерживая ее за руку.
Через десять минут подъехали к источнику нарзана. Водитель высадил трех пассажиров на рыночной площади, закрыл дверь, чтобы остальные не разбежались и, прихватив канистру, пошел за минералкой.
– Вот она! – закричала Катерина, заприметив джип, остановившийся у ларька с надписью «Чебуреки».
Возле джипа стоял рослый парень. Он, жестикулируя, о чем-то разговаривал с сидящей в машине девушкой, которая явно перечила ему. Перебранка между ними была короткой. Парень достал из багажника инвалидную коляску и, пересадив в нее из машины мальчика, направился в дальний угол рынка. Девушка вынула из сумки зеркало и влажные салфетки, сняла очки и кепку. По плечам рассыпались черные шелковистые волосы. Она освежила лицо, а когда начала вытирать руки, почувствовала пристальные взгляды женщин, оглянулась, и, встретившись взглядом с Викторией, моментально захлопнула дверцу.
– Армянка, – утвердительно сказала Катя.
– Грузинка, – предположила Вика, – где же этот водитель ходит, надо бы выйти, поговорить с ней.
Но дальнейшее развитие событий их крайне удивило.
К джипу подошел лейтенант ГИБДД и легонько постучал по стеклу. Девушка опустила его и, чуть помешкав, предъявила лейтенанту документы. В это время к автобусу вернулся водитель, открыл багажное отделение, поставил канистру с нарзаном, а затем, слегка кивнув в сторону джипа, подмигнул Виктории, наблюдавшей за происходящим из окна автобуса.
– Вот это Шумахер, ай да молодец! – воскликнула Катя и послала ему воздушный поцелуй.
– Причем здесь шофер?
– Эх, ты, наивная душа, да ради улыбки такой красавицы, как ты…
– Хватит, хватит, – замахала руками Вика. – Я уже все поняла. Водитель, действительно, молодец, надо же до такого додуматься. Теперь узнать об этой девице не составит труда,… подключим Петровича. Сколько нам еще ехать?
– Да минут десять от силы. Верно, говорят: красота – страшная сила! – подытожила разговор Катя, и автобус тронулся.
В Шмаковке Катерина решила поблагодарить шофера, который, пока пассажиры выходили, зашел в кассу автостанции.
– Спасибо вам огромное, – сказали Катя и Вика одновременно.
– Да чего уж там, – улыбнулся водитель, не сводя глаз с Виктории. – Я же в зеркало видел, как вы расстроились. Ну, вот чем смог, тем помог, хорошего отдыха вам, красавицы.
Через пятнадцать минут, подойдя к дому, женщины совсем лишились дара речи – у подъезда их поджидал черный джип. Первой пришла в себя Катерина.
– Вот так сюрприз! Сейчас мы с ними быстро разберемся! – Катя включила третью скорость и через долю секунды оказалась у машины. Но обойдя вокруг нее, убедилась, что в машине пусто и растерянно огляделась по сторонам. Через минуту негодование на ее сердитом лице вновь сменилось твердой решимостью. – Вон они на детской площадке, на карусели катаются.
Вика, увидев светящееся радостью лицо мальчика инвалида, которого девушка катала на карусели, остановила Катерину:
– Стой! Катя, стой, давай их здесь подождем.
С балкона донесся бас Катиного мужа.
– Привет, Катюня, как съездили? Скорее поднимайся, я голодный как волк!
– Миш, ну достань окрошку и салат из холодильника, у меня тут дело важное.
Девушка тут же отреагировала на громкий разговор и, остановив карусель, направилась к Виктории.
– Вика, мне нужно с вами поговорить, давайте пройдем на детскую площадку, – попросила она, с беспокойством оглядываясь на мальчика.
– Ты что же это творишь, а? – набросилась на нее Катерина, – ну-ка рассказывай, где телефон взяла?
– Спокойно, спокойно Катя, – урезонила соседку Вика, – иди домой, а мы с девушкой посидим в сквере, я все выясню.
Катя, сгорая от любопытства, увязалась было за ними, но, заметив на балконе мужа, который погрозил ей пальцем, все же решила, что ее присутствие может только навредить делу, и вернулась к подъезду.
– Как вас зовут? – спросила девушку Виктория.
– Тамара, – ответила она и, сняв очки, открыто взглянула на Вику.
Виктория увидела глаза молодой восточной женщины похожие на глаза испуганной лани. В них отразилось столько смешанных чувств: желание довериться и крайняя осторожность, безысходность и робкая надежда, невосполнимое горе и боязнь потерять ту малость, которую жизнь оставила в утешение.
От такого взгляда Викторию бросило в жар. Она повесила пиджак на спинку скамьи и заметила, что мальчик общается с девушкой на языке глухонемых.
– Это мой брат Нугзар, – сказала Тамара, – он хочет, чтобы вы к нему подошли.
Вика подошла к мальчику, сидящему на карусели. Его большие черно-карие глаза, к удивлению Вики, смотрели на нее с обожанием. Она присела возле ребенка, а он вдруг обнял ее, положив голову на плечо. Вика почувствовала, что рубашка под его щекой становиться мокрой.
– Почему он плачет? – шепотом спросила она девушку.
– От радости. Он считает, что вы его мама и переубедить его в этом не возможно.
– Почему он так думает? – удивилась Вика, – я его раньше никогда не видела.
– Он, Вика, смотрит на ваше фото в телефоне уже второй год и засыпает только под колыбельную, которую вы поете. Я вернула вам телефон, а Нугзар этой ночью не спал и объявил голодовку.
– А откуда у вас этот телефон?
– Это телефон Игоря, он нас с братом вытащил из горящего дома.
– А этот человек… Игорь, он жив?
– Да жив, он сейчас в Уссурийске, но он вас, Вика, не знает.
Вика обняла мальчика и расплакалась.
Ребенок моментально отреагировал на ее слезы: одной ладошкой стал вытирать их, а другой гладить Вику по голове.
Тамара принесла ей воду в пластиковом стакане. Пока Вика пила, Нугзар что-то говорил жестами сестре. Та, видимо, ответила отказом на его просьбу.
Виктория увидела в глазах мальчика непонимание и разочарование. Тут до нее дошло, что ребенок голодный и не спал всю ночь.
– Тамара, я вас очень прошу, пойдемте к нам, вы покушаете, и Нугзар поспит.
– Что вы, это неудобно, да и Георгий появиться только через полчаса. Мы же сами на третий этаж Нугзара не донесем.
– Мы попросим кого-нибудь из соседей, уверяю вас, так будет лучше для всех, а Георгию вы позвоните, скажите, где находитесь.
Искать и просить никого не пришлось. Муж Катерины стоял в карауле и доедал свой обед на балконе. Вика махнула ему, чтобы он спустился.
Когда обед закончился и Нугзара стали укладывать спать, Тамара сказала, что он просит Вику спеть.
Вика знала только одну колыбельную, ею она убаюкивала Янчика. Вложив свою ладонь в ладошку мальчика, начала напевать: «Ложкой снег мешая…» Уже на втором куплете по руке почувствовала, что Нугзар спит и мысленно перенеслась в зимнюю ночь, когда пела эту песню Глебу, чтобы он скорей уснул – утром ему предстояло брать интервью, а сон никак не приходил, и она приговаривала: «Спи мой милый, спи мой хороший». Как же она не заметила, что он записал ее голос? Как это мило и сентиментально. Как не похоже на Глеба.
Сон сморил Нугзара, и Вика, выдохнув, сказала:
– Рассказывайте.
Тамара разволновалась, собираясь с мыслями с чего же начать.
– А где мама Нугзарчика? – задала наводящий вопрос Вика.
– Мама умерла. Она всегда перед сном пела ему эту песню, – чуть слышно прошептала Тамара, ее черные брови, напоминавшие крылья ласточки, сошлись у переносицы, густые ресницы сдержали слезинки. – Мама с папой погибли, когда Нугзару было четыре года. Только братику удалось выжить в этой страшной катастрофе. Они тогда переезжали со всем домашним скарбом. Водитель успел отнести в безопасное место малыша, потом вернулся к машине. Сгорели все.
Тамара взяла салфетку, приложила к глазам. Несколько минут сидели молча. Вике показалось, что девушка что-то не договаривает.
– Вы простите меня, – нарушила молчание Вика, – давайте их помянем.
Она достала из холодильника «Кагор». Помянули. Говорить стало легче.
– Нашим попечителем стал папин двоюродный брат, больше из родни никого не осталось.
– Нугзар с рождения, – начала говорить Вика, стараясь подобрать слова.
– Нет, в нашей семье жила глухонемая папина сестра, она тоже… Врачи не смогли помочь, они сказали, что встать на ноги Нугзару вряд ли удастся – у нас таких операций не делают, а вот надежда на то, что он заговорит есть.
– Тамара, вы простите за вопрос. Вы с братом совсем не похожи, вы родные?
Девушка подняла на Викторию испуганные глаза и тут же опустила, словно старалась скрыть какую-то тайну.
– Не волнуйтесь, я умею хранить секреты, – заверила Вика.
Минута прошла в молчании.
– Нет, у моего отца была русская женщина – любовница. Он забрал у нее годовалого ребенка. Нам трижды пришлось сменить место проживания – она его искала. Папа всегда мечтал о сыне, а родилась я. Потом мама больше не могла иметь детей. Отец и мама были счастливы, когда родился этот мальчик.
Вика слушала, но мысленно возвращалась в ту зимнюю ночь. Эпизоды мелькали в памяти, как слайды на экране. Появились картинки следующего дня. Глеб вернулся, они обедали, он был доволен, но молчалив.
Вот! Вот, что сейчас ее насторожило: Глеб под каким-то предлогом отказался рассказать ей, с кем он встречался, у кого брал интервью. Тогда она не обратила на это особого внимания. Да, точно!
– Тома, что было дальше записано в телефоне, после моей колыбельной, что было дальше? Ты все видела и слышала, что есть в этом телефоне?
Тамара, углубленная в свои воспоминания не сразу сообразила, о чем спрашивает Вика.
– Нет, я тогда не умела телефонами пользоваться. Когда обнаружила телефон у Нугзара, показала Георгию, он его на время забрал, а когда вернул, там было только твое фото и голос.
– Кто? Георгий? – не поняла Вика. Кто такой Георгий?
– Да, это сын моего дяди. Мы к нему в гости из Уссурийска приехали. Дядя работает в Лесозаводске, в телефонной мастерской.
Вика вспомнила лица на фотографиях, которые показывал ей следователь на допросе. Как же она не сообразила, что видела на фото Георгия? Ах да, он же стоял к ней лицом всего пару минут там, у джипа возле источника.
– Так ваш дядя телефонный мастер? Это же вы споткнулись на аллейке возле Максима и в один миг исчезли. Ты давно за мной следишь? – насторожилась Вика.
Тамара кивнула.
– Рассказывай, все рассказывай. Клянусь, что не оставлю тебя в беде. Все, все, ничего не тая… рассказывай, – потребовала Вика, до краев наполняя рюмки.
Тамара взяла рюмку, вздохнула, сказала: «Я люблю Игоря, я без него умру» и выпила залпом до дна. На диване беспокойно заворочался Нугзар. Тамара погладила мальчика по спине, и он снова затих.
– Мы жили тогда в старом курортном городке Ахалцихе на границе с Турцией, – начала рассказывать Тома и разрыдалась.
Рыдания Тамары прервал телефонный звонок.
– Это Георгий звонит, – растерянно прошептала девушка, – что ему сказать?
– Скажи, что вы выйдете через час, пока Нугзар спит, пусть он подождет. Иди на балкон, поговори, – предложила Вика и прикрыла балконную дверь.
Тамара после разговора вернулась с каменным лицом.
– Что-то случилось? – встревожилась Вика.
– Дядю арестовали, мастерскую опечатали, Георгий не сможет отвезти нас домой, он скрывается от полиции.
Новость не вызвала удивления у Вики, чего-то подобного и следовало ожидать после ее допроса в полиции.
– Так, что же делать, как нам самим добраться в Уссурийск? – обеспокоенно спросила Тома.
– Давай мы отложим решение этого вопроса до завтра, ведь утро вечера мудренее, а сегодня останетесь у нас. Не беспокойся, здесь есть, где разместиться, да и дача в двух шагах от дома, – предложила Вика.
Глаза грузинки наполнились благодарностью. Она тихо опустилась на диван рядом с мальчиком, погладила его смоляные вьющиеся волосы, вздохнула и едва слышно произнесла: «Правильно бабушка сказала, что все мои беды закончатся, когда я во всем признаюсь тебе и верну телефон», она в тебе, Вика, не ошиблась.
– Какая бабушка?
– Старенькая совсем, она в Уссурийске живет. Мы к ней Нугзара привезли на лечение, она сказала, что брат заговорит и пойдет, когда мы найдем его русскую маму. Ты, Вика, эту бабушку видела. Помнишь, у храма, возле могилки батюшки Варнавы?
– Точно! – изумилась Вика, – тогда мне старушка сказала: «Ты, девонька, кого потеряла – скоро найдешь».
Вика смотрела на Тамару огромными от удивления глазами, еще не веря, что и ее молитвы услышаны.
– Тамарочка, расскажите мне, где сейчас Игорь?
– Он в Уссурийске у этой бабушки.
– Она его лечит?
– Нет, она сказала, что его лекари – любовь и время.
– Как ее зовут?
– Люди ее называют Любава. Да, чуть не забыла, бабушка велела, чтобы я никому, кроме тебя, о нем не рассказывала.
– Он, что был ранен?
– Игорь получил тяжелые ожоги…у него амнезия.
– К нему можно приехать?
– Вика, ты разве не слышала, я сказала, что он тебя не знает.
– А как же телефон? Ты же видела в его телефоне мое фото?
– Да, в телефоне есть твое фото, но он ничего не помнит ни о телефоне, ни о тебе.
Вика взглянула на часы. Уже минут двадцать, как должны были прийти Аглая и Янчик. В дверь тихонько постучали. Тамара встревожилась. Вика пошла открывать.
– Ну, как вы? – зашептала Катерина, – Аглая сказала, что у нее сногсшибательная новость – Глеб жив.
– Я уже знаю. А где они с Яном?
– Ну, я ей сказала, что у вас гости, так она сразу с Янчиком на дачу пошла, там будет кушать готовить. А тебе просила передать, чтобы ты, когда соберешься к ней идти, прихватила майонез, сметану, кетчуп и большое блюдо для шашлыка. Вы как соберетесь – к нам зайди, мы поможем коляску спустить. Ну, давай, не буду мешать.
Виктория вернулась на кухню, там спали брат и сестра.
– Бедная девочка, видно, всю ночь глаз не сомкнула, а я глупая и не подумала об этом, – пристыдила себя Вика, убирая лишние подушки с кухонного дивана, чтобы Тома могла прилечь. Затем она осторожно вышла, оставив дверь приоткрытой, и позвонила в квартиру соседки.
– Катя, ты посиди, пожалуйста, у нас, пока Тома спит, я к Аглае сбегаю все разузнаю.
– Давай, как придешь мне подробности расскажешь.
Нет, ну надо же, столько событий за один день, – думала Катерина, позвякивая спицами и разглядывая Тому. Вот так живешь-живешь в глуши, все интересное только по телевизору видишь, а тут нате вам. Ну и дела!
– Аглая, Тома называет моего Глеба Игорем сказала, что он меня не знает, ничего обо мне не помнит, – выпалила Вика, тяжело дыша после быстрого бега.
– Успокойся, милая, скоро все проясниться. Главное, есть надежда, что это твой Глеб и он жив.
Они рассказали друг другу последние новости, решили посоветоваться с Петровичем, как им следует поступить. Вика готова была сегодня же выехать в Уссурийск. Но Аглая предложила дождаться Максима и уж потерпеть до завтра, ведь нужно помочь Тамаре, кто же теперь о них позаботиться.
– Викуша, я шашлык приготовлю и принесу вам. Мы с Янчиком будем спать здесь, а вы дома располагайтесь, постельное белье в нижнем ящике комода. Иди к гостям, я здесь сама справлюсь.
Когда Вика вернулась, она застала Катерину на лестничной площадке.
– Нет, ты представляешь, я на минуточку домой зашла, зеленый клубочек взять, а ее и след простыл, – взволнованно оправдывалась Катя.
– Не поняла, – удивилась Вика, – как это, а Нугзар?
– А Нугзар спит, Тамара сбежала. Нет, ну ты подумай а, я ведь только на минуточку ушла, клубочек взять. Пойдем, посмотрим, а вдруг она что-нибудь с собой прихватила, – предположила Катя, кипя негодованием.
Но тут раздался звонок домофона.
– Это у вас или у меня? – прислушалась Катерина и, сообразив, что сигнал доносится из ее квартиры, поспешила к трубке.
Через секунду она вышла сияющая и сообщила: « Ну, слава Богу, никуда Тома не сбежала, сейчас поднимется».
Тамара быстро поднялась по лестнице и, увидев озабоченные лица, начала спешно объяснять, что приезжал Георгий, привез кофр и велел надежно спрятать, потому что в нем какой-то компромат.
– Так, давай его к нам, – распорядилась Катерина, – у нас сейф есть, он сейчас пустой и чемоданчик аккурат туда поместится.
– Хорошо, – согласилась Тома, – это только на одну ночь, завтра Георгий обещал нас в Уссурийск отвезти. Ты, Вика, тоже собирайся, если хочешь увидеться с Игорем.
– С каким Игорем? – навострила уши Катерина.
Вика, следуя совету Аглаи, ответила, что, мол, подождем до завтра, а там видно будет.
– Ой, а мальчик у нас там один, – вспомнила о ребенке Катя, – может он проснулся?
Нугзар действительно лежал с открытыми глазами и терпеливо ждал появления сестры. Увидев Викторию, он обрадовался, поманил ее пальцем и попытался объяснить, что хочет гулять.
Прогуляться решили большой компанией на берег Драгучины, к подвесному мосту. Катин муж Михаил спустил с третьего этажа коляску, отнес Нугзара, а потом поднялся, чтобы помочь Вике донести на дачу пледы и канистру с нарзаном.
– Ты, Миша, прихвати, пожалуйста, канистру и дверь закрой, – попросила Вика, стараясь удержать обеими руками и пледы, и пакеты с бельем.
– О, вот и молодцы, что все пришли, – обрадовалась Аглая, – аппетит нагуляете, а потом все вместе поужинаем на свежем воздухе.
Река пленила красотой. На середине речки вода расходилась большими кругами, там плескалась огромная рыбина, возможно, зубастая щука охотилась за мальками. Рыбак, который расположился на подвесном мосту, выудил крупную касатку и с опаской снимал ее с крючка. Рыба, растопырив острые шипы, устрашающе шипела. Вдали, где русло реки, делая небольшой изгиб, терялось в ивняке, летала белая цапля. Вот только комары, назойливо звенящие над ухом, вынудили сделать прогулку недолгой.
Ужин удался на славу, дым от костра отпугнул москитов, а запах жареного мяса и печеной картошки витал в прохладном воздухе. На высоком ильме сплетничали две сороки и все никак не могли угомониться. Домой все возвращались умиротворенные, когда уже начало смеркаться и в небе зажглись первые звезды.
– Да, славненько мы посидели, – басил Михаил, – отпирайте-ка ворота, впускайте молодцев.
И тут он заметил, что дверь Аглаиной квартиры приоткрыта.
– Что за черт, я же сам ее закрывал, – в недоумении остановился он перед дверью, держа на руках мальчика. – А ну, девоньки, быстро коляску давайте.
Он усадил Нугзара, велел Катерине, чтобы все зашли к ним в квартиру и не высовывались. Осторожно войдя в прихожую, включил свет, обследовал каждую комнату и убедившись, что в них пусто, позвал Викторию.
Сначала Вике показалось, что ничего не изменилось, все на своих местах, но потом она вспомнила, что подставляла стул, доставая пледы с верхних полок шкафа, а сейчас он стоял возле комода.
– Так, – скомандовал Михаил, – ничего не трогай, вызываем Петровича и Аглаю.
– Ну, что? – не выдержала Катерина, – что тут стряслось?
– Да, похоже, здесь кто-то побывал, что-то искали, – остановил жену Михаил, – уж не кофр ли, который ты в наш сейф упрятала?
– А может телефон Глеба? – предположила Вика.
Катерина побежала проверять сейф. Через минуту вернулась и доложила, что все в порядке.
Потом все по очереди рассказывали участковому о событиях сегодняшнего дня. Петрович внимательно выслушал, изъял кофр, попросил Михаила разместить всех в их квартире и отправился докладывать о происшествии.
Пока женщины сервировали стол к вечернему чаепитию, Михаил вышел на балкон покурить. Луна еще не успела взойти, аллею освещали только окна пятиэтажки. Михаил заметил поджарую фигуру Петровича и скользнувшую за ней из темноты тень. Затем услышал резкий вскрик и трехэтажный мат участкового.
– Стой, стрелять буду, – крикнул Петрович вслед бегущему в темноту мужчине, затем бросился за ним вдогонку, но споткнувшись, упал, ударившись головой о бордюр, и затих.
Михаил, не мешкая, выбежал на помощь. Петрович, уже оправившись от удара, отряхивал от пыли спортивные брюки и вспоминал чью-то мать.
– Ты как, живой? – сочувственно расспрашивал его Миша.
– А ты его успел разглядеть? Надо же, как бесшумно подкрался, следил, видимо, дожидался, гад! Ну что? Ушли улики! Что теперь докладывать прикажешь? Что я по-соседски заглянул помочь и лохонулся? Нет, ну башка седая, а дурак дураком! – корил себя Петрович. Он огляделся по сторонам, увидел наблюдавших за ними с балкона притихших женщин, чертыхнулся и, прихрамывая, пошел домой.
– Завтра же электрикам позвоню, ни одной лампочки, понимаешь, не горит – хоть глаз выколи, – заявил с порога Михаил, – ну, вы все слышали, чего вам рассказывать, пошли чай пить!?
– Ну, все не так катастрофично, – объявила, сияя от гордости, Катерина, – я весь компромат скачала.
– Ну, ты, мать, даешь! – обрадовался Михаил, – и когда только успела?
– А пока наш Петрович всем допрос учинял, я и успела, любопытно же, – включая компьютер, хвасталась Катя.
Все прильнули к монитору. Сначала увидели на снимках улыбающуюся Викторию, затем высокого светловолосого парня в камуфляжной форме, в руках у него была видеокамера. Парень широко улыбался тому, кто его фотографировал. А на всех остальных снимках были разные люди, но все бородатые и вооруженные до зубов. Среди них, на каждом фото, было одно и то же лицо человека с крупным орлиным носом.
Тамара ахнула и указала на носатого грузина:
– Это же Гобидзе…
– А это кто? – спросила Вика, указывая на Глеба.
– А этот парень очень похож на Игоря, он так выглядел до пожара.
Аглая извинилась и, сказав, что ей нужно срочно позвонить, вышла.
– Вика, а какой номер телефона у Валентины, – донесся ее голос из прихожей.
Виктория быстро сообразила, что Аглая хочет поговорить наедине.
– Вика, ведь на фото твой Глеб? – прошептала Аглая.
– У меня есть предположение, что он скрывает от всех кто он на самом деле, видимо, у него есть необходимость жить под другим именем, – шепотом ответила Вика. – Если все, что мы увидели, снимал Глеб, то у него есть серьезная причина опасаться не только за свою жизнь.
– Хорошо, пока, молчим, только бы Катерина все дело не испортила, или она не видела, как выглядит Глеб?
– Нет, фото Глеба видели твой знакомый – генерал, следователи, Макс и Георгий.
Когда Вика и Аглая вернулись, все, кроме Михаила, уже сидели за столом, а Катерина разливала в чашки ароматный чай.
– Ну и дела, – думал Михаил, еще раз пересматривая снимки на мониторе, – похоже, все гораздо серьезнее, чем я предполагал. Конечно, следует сообщить об этом Петровичу. Катюнь, пойдем на балкон медку гостям нальем, – позвал он жену.
Катерина, в предчувствии важного разговора, поспешила за ним.
– Ну, что ты хоть понимаешь, в какую историю мы с тобой влипли? – с раздражением спросил Михаил.
Катя, молча, смотрела на мужа, соображая, к чему он клонит, по какому поводу такая озабоченность; обычно его не проймешь, ко всему относится с житейской мудростью, без паники и никогда не пасует перед трудностями. А тут его как подменили.
– Нет, ты, правда, не понимаешь насколько все это серьезно? – начал заводиться он, – ты не видишь, кто на этих фотографиях?
– Это кто боевики, террористы? – наконец-то начала соображать Катя, – ой, Мишаня, страшно как. И что теперь со всем этим делать? Она присела на табурет и с надеждой смотрела на мужа, ожидая его команды.
– Что делать, что делать!? Теперь ходить и оглядываться! Так, перво-наперво спрячь все ключи. Вот скажи, как к Аглае зашли, а?
– Наверно, отмычкой открыли, – высказала догадку Катя.
– Может и так, – кивнул Михаил, – а может и Тома посодействовала, а сейчас овечкой прикидывается. Глаз с нее не спускай, поняла?
– Что и ночью? – выражая полную готовность, уточнила Катя.
– Ну, говорю же тебе, ключи в скважине не оставляй, чтобы не сбежала, и никаких при ней разговоров и обсуждений.
– Хорошо, я под подушку спрячу. Прости, Миш, меня, что без твоего ведома сейфом распорядилась, – покаялась Катерина. – Я думала телефонные аферисты, а оно видишь, какое дело. Ой, Миш, как страшно. Чего Петровичу-то теперь скажем?
– Ты давай, определи, кто, где спать ляжет, а с Петровичем я сам все обговорю.
Михаил помог жене налить меду и напомнил:
– Смотри мне, – держи язык за зубами.
Михаил набрал номер Петровича и, когда в телефонной трубке послышался голос участкового, он удивился, что блюститель порядка навеселе.
– Слушай, Петрович, тут такое дело…
– Ой, прости, Михаил, я малость закрутился. Скажи Аглае, что они могут возвращаться домой. Катюше твоей отдельное спасибо передай за содействие органам госбезопасности. Им удалось такую крупную птицу поймать! Все, сидеть этому орлу в клетке пожизненно.
– Так что, компромат уже не нужен…
– Нет, ребята же его взяли, как говориться, без шуму и пыли, при нападении на сотрудника полиции, ты ж сам видел. Ну и все доказательства его вины при нем. Вот если бы он ноутбук в квартире Аглаи нашел, то наверняка бы успел все подчистить и дело с концом. А так, спасибо твоей жене.
– Крупная птица говоришь, а что ж он сам…
– Так его два года ловили, поймать не могли, буквально из-под носа улетал, ох и хитер зараза. Да и предъявить ему нечего было, кроме двойной бухгалтерии в бизнесе. А тут его молодой помощник, решил втайне от босса свой бизнес наладить – телефонным мошенничеством промышлял. Георгий, когда его отец за компанию с молодым мастером в камере оказался, пригрозил, что если отца посадят, то и носатый сядет. Вот тут-то он и потерял бдительность, да и шестерок рядом не оказалось.
У Михаила просто гора с плеч свалилась. Он быстренько спровадил гостей, взял свою большую кружку с давно остывшим чаем и, поцеловав жену в пухлую щечку, пробасил: «А налей нам, мать, чего-нибудь покрепче и погорячее».
Сначала Аглая и Вика проверили, не пропало ли чего в квартире, а потом, когда Вика спела Нугзару колыбельную, и он уснул, все, наконец, улеглись.
– Ты спишь? – услышала Аглая шепот Тамары.
– Нет, – ответила Вика.
– А я думаю, какое бы это было счастье, если бы мы избавились от Гобидзе. Он все отца шантажировал. Я по ночам слышала разговоры родителей о том, что сначала он помог для Нугзара новые документы сделать, а потом, чуть что, грозился сообщить этой русской, где находится ее сын. Отец с мамой, может быть, и погибли потому, что папа слишком много знал о темных делах Гобидзе. А потом он за дядю принялся.
– А ты знаешь, где живет мама Нугзара?
– Нет, точно не знаю. После того, как сделали новые документы для брата, у нее, видимо, не осталось шансов нас найти. Да и переезжали мы бесконечно с места на место, куда Гобидзе велел. Наш-то дом выгорел. Теперь, надеюсь, мы в Грузию уедем, там у нас сад остался, – вздохнула Тамара.
– Я понимаю, что тебе трудно вспоминать, но расскажи мне, как это случилось.
Аглая слушала затаив дыхание.
– Дом у нас красивый был, в одной половине мы с Нугзаром жили, а вторую дядя сдавал. Там разные люди появлялись, но в основном мужчины, и Гобидзе к ним часто в гости наведывался. Вот однажды там двое парней поселились. Мы как раз с Нугзарчиком на улице гуляли. Я еще помню, что братик спрашивал, почему эти дяди в одинаковых куртках. Игорь сказал, что они альпинисты, в горы собираются идти. На следующий день он к нам уже поздним вечером заглянул. Я Нугзара спать укладывала, брат капризничал, а свету, как назло, не было. Наверно пробки выбило. Счетчик на нашей половине, вот Игорь и зашел посмотреть. Свечек под рукой не оказалось, и он телефоном подсвечивал. Посмотрел, покрутил, но свет не зажегся. Нугзар расплакался. Игорь сказал ему: «Ну, что ты плачешь, хочешь шоколадку?». Полез во внутренний карман куртки, а там пусто. Посмотрел в другом – там удостоверение. Он и говорит: «Вот Игорь – растяпа. Ну, ложись, слушай, тетя тебе песню споет», и дал Нугзару телефон. Тут я, наконец-то фонарик нашла. Пока мы еще раз счетчик проверяли, слышим – Нугзарчик притих. Мы думали, он уснул, посветили, у него из глаз слезы катятся. Игорь говорит: «Не надо плакать, я сейчас схожу, тебе шоколадку куплю». Собрался в ночной ларек идти, просит у Нугзара телефон, а тот только руками разводит: нет, мол, и все. Игорь в дальний ночной ларек побежал, сказал, что еще и свечей купить нужно, а я все обыскала, телефон, как сквозь землю провалился. – Ну вот, – продолжала Тамара, – потом рядом с Нугзаром прилегла, чтобы он скорее уснул и, видимо, сама задремала. Очнулась я уже на улице. Вижу, дом наш горит, а братика на носилках в скорую несут. Когда пожарная машина подъехала, я сказала, что в доме еще двое парней живут. Один нас вынес и в дом побежал. Меня с братом в местную больницу увезли. Утром дядя и Георгий из Батуми вернулись, сказали, что парня, который меня с Нугзаром спас и друга пытался спасти, увезли в Тбилиси, он сильно обгорел. На него балка упала и придавила, его пожарные из огня вынесли. Дядя сразу поехал Игоря отблагодарить, а мы с Нугзаром только после выписки из больницы смогли его навещать. У него была амнезия. Выяснилось, что родственников у него нет, и Георгий с дядей забрали Игоря и меня с Нугзаром жить к себе. Потом мы приехали в Уссурийск, снимаем дом рядом с домом бабушки Любы. Но Гобидзе новую мастерскую в Лесозаводске открыл и велел дяде здесь молодого мастера обучать. Вот мы с Георгием и Нугзаром к дяде в гости приехали, а Игорь в Уссурийске остался.
– А о втором парне что-нибудь известно? – спросила Вика.
– Нет, в доме его не нашли.
– Ну, давай спать, спокойной ночи тебе, – сказала Вика, лелея надежду на скорую встречу с Глебом.