Деревню Ярки выбрали самой благоустроенной. Баба Маша пришла в магазин за хлебом и увидела объявление.
- А чо, Нюра, - крикнула она продавщице, - средь каких она самая-то? Средь районных деревень или средь обшших, тюменских? А может и ваще, по всей стране она самая-самая?
- Ты чо, дура? – беззлобно отозвалась Нюра, бабёнка крепкая, рослая и румяная. – В Расее-то, поди, получша деревни есть.
- Э, не скажи. Эти конкурсы, они ж хитрые теперь. Вон, на сайте Хохло-Мансийска весь год голосовали за лучший город. Начальники с телевизора призывали голоснуть, газеты там разные. В поликлинике, говорят, объявление висело: дескать, будь патриотом, проголосуй и болей себе дальше. И чо ты думашь? К концу года сто мильёнов голосов было. А населения-то там и ста тыщ нету.
- И чо?
- А ничо. Победил город-то. Вот и наша деревня теперь лучшая.
- Ну ладно, как в сортир пойду – гордиться буду.
По дороге домой, на обед, Нюра заглянула в исполком, благо он в соседней избушке обретался. Ну, «исполком» - это он по-прежнему, по-совецки. Теперь какое-то другое название придумали, но все по старинке исполкомом кличут.
- А чо, Петровна, говорят шта Ярки теперь самая лучшая деревня? – крикнула Нюра с порога председательше. – И чо нам с этого будет?
- Да вот думаем чо. Чо делать будем, думаем. Премию нам, Нюра, дадут. Но на зарплату её тратить нельзя, надо чо полезное сделать.
- Может, асфальт, наконец, положим? Или водопровод сделаем? А?
- Ты чо, дура? – весело отозвалась Петровна, - на это никаких денег не хватит. Нееет, тут нужно исхитриться чо-то такое сделать, чтобы и не дорого и отчитаться можно было.
- Ааааа, ну думай, а я побежала щурагайку жарить своим охломонам.
Через два дня, в субботу, собрали в клубе всю деревню. Петровна специально актив по избам посылала, чтобы хотя по одному человеку от семьи было. Вопрос стоял трудный: чо будем делать с деньгами за самую благоустроенную деревню?
Про то, как спорили-кричали я рассказывать не буду, и сами представить можете. А вот чем кончилось – расскажу.
Учитель истории местной школы попросил слово. Ну, «учитель истории» - это условно сказать. Поскольку школа была малокомплектной, он и географии учил, и биологии. И физкультуре случалось, когда основной физрук, он же завуч, Шамиль Рамзанович, уезжал к брату в районную администрацию. Впрочем, это бывало не часто, раза два-три в месяц. Дней по пять-шесть.
Вот он вышел, галстук поправил, на Петровну посмотрел – мол, можно? Говори, - кивнула ему председательша. И он сказал.
После его короткой, но аргументированной речи зал молчал минуты три.
- И чо, правда? – насмелился спросить Андрей Каразин. Он работал почтальоном в городе, был скуп и с соседями в быту не общался.
- Факты говорят, что это так.
- Ну дела…
В общем, так. По данным Тобольского архива, в тринадцатом веке, сразу после нашествия Чингиз-хана, на Руси образовались беженцы. Города ихние пожгли, хлеба тоже и, чтобы не пропасть, они отправились в разные стороны. Много людей, с детьми, в кибитках, отправилось на восток. За Волгу, за Урал, на великую реку Иртыш. Добрались они до того места, где теперь Ярки, и остановились. Всё, - сказал главный начальник, - здесь и жить будем.
- А из каких же, стесняюсь спросить, мест они были? С-под Киева? С Рязани?
Ответ учителя истории поразил всех. Нет, не подумайте чего, был он человек совершенно аполитичный, в партиях не состоял и ни в чём таком предосудительном замечен не был. Но.
- Они вышли из степей, которые сегодня называются Донбасс.
- О как! – голос Лёньки-Отрыжки трудно было не узнать. – Тоись мы теперь патриёты? Потомственные…
…Прошла неделя. Баб Маша с Нюрой уже на восемь раз перемыли всем деревенским косточки и раз двадцать пересчитали, по сколько грошиков получили бы ярковские с этой премии, ежели чо; уже даже Шамиль Рамзанович зачастил на работу и на переменке, прикрыв трубку волосатой рукой, названивал в район на предмет смены целевого назначения вышеупомянутой премии; уже Петровна отключила телефон, чтобы не отвечать на звонки из района, а потом снова включила его, сказав несколько слов не для протокола… В общем, прошла обычная деревенская неделя.
Наконец решение созрело. Праздник! Праздник единения со своей исторической родиной. Концерт народных коллективов, ярмарка районных товаропроизводителей, лекция о борьбе с НАТО и фашистами, а вечером танцы под открытым небом. Для этого, на премиальные деньги, решили расчистить площадку на берегу, настелить дощатую «сковородку» для танцев и установить бааальшущий флагшток со знаменем Новороссии. Чтоб, значит, издалека видать было.
- Байкеров пригласить надо, - волновался Лёнька-Отрыжка, - этих, волков которые.
- Волков позорных? – сострил не к месту Андрей Каразин. Председательша посмотрела на него строго так, поверх очков, и он спрятался за спину Шамиля Рамзановича.
- Волков обязательно, - продолжал Лёнька, - они Новороссии друзья и в Кремле, если что, расскажут о нашем начинании.
В районе патриотический порыв одобрили. С артистами и товаропроизводителями обещали помочь. А вот с флагом вышла заминка. Поскольку у деревенской власти не было лицензии на выполнение функций заказчика по строительству, да и в Союзе строителей никто не состоял, деньги отдали в Управление капитального строительства, чтобы всё было по закону: торги-проектирование-экспертиза-стройка. В УКСе составили смету и оказалось, что на саму мачту и флаг денег-то хватит, но вот на проектирование, инженерные изыскания, экспертизу и страховку – нет. А поскольку без них строить флаг незаконно, деньги перекинули на другой объект – строительство исправительно-трудового учреждения в другом конце области.
- Это тоже важно, - объяснял по телефону Глава, - это способствует реализации долгосрочного плана «Дорожная карта» по профилактике правонарушений среди работающей молодёжи, информацию о котором можно найти на сайте Правительства…
Ну а так как интернета в деревне не было и он, то есть интернет, ожидался только через семь лет в соответствии с другой «Дорожной картой», то пришлось поверить на слово.
Но праздник состоялся не смотря ни на что! Песни пели, пляски плясали, гармошки рвали и срамные частушки орали.
Байкеры, спрашиваете? Не, не приехали, ни московские, ни нижневартовские. Что-то у них там не заладилось, дела, наверное, были важные. Но Лёнька-Отрыжка выручил. Он выкатил из сарая старый, отцовский ещё, «Урал», отчистил его (отпидорасил – звонко кричал Лёнька, но председательша Петровна строго смотрела на него и он закрывал рот ладошкой, будто стесняясь) и проехал по главной улице во главе колонны демонстрантов с российскими и новороссийскими флагами.
В следующем году праздник собираются повторить. Приезжайте, а? Особенно, если вы на мотоцикле