Вечер, казалось, будет благоприятным и пациенты ЦГПБ погуляют под солнцем всласть. Кесарь шел по коридору и видел, как его тощее тело нежится под первыми, действительно летними лучами солнца. Ему нравилось солнце, но, порой, миролюбивый Яшка, словно, вынуждал любить и дождь.
Коридор в этой части больницы не пах мочой и рвотой, что не могло не сыграть свою благоприятную роль, ведь, психи они такие внимательные к деталям. Блондин подошел к окну и, как-то тяжело вздохнул, словно вернулся из мечтаний обратно в стены больницы. Солнечные лучи скользили по худощавой, но жилистой шеи блондина, скатываясь на футболку. Они, словно бежали от туч и нашли свое место в темпом сердце Кесаря. Казалось, этот прекрасный момент ни чему не прервать, но… Почему всегда в нашей жизни есть «но»?
— Эй, Кесарь, — окликнули его.
— Да? — не поворачиваясь, спросил блондин. Ему пристало откликаться на свое имя, он мечтал его забыть, как только ему его "вручили".
— Тебя Гниль к себе вызывает, — скалился Прошка, дергая блондина за длинную рубашку.
— Я не проститутка, чтоб меня вызывать, пусти, — рыкнул Кузьма, хлопая Прохора по руке. Солнце померкло под натиском туч. — Сейчас приду.
— Ладно, — прыснул тот, отскакивая от блондина, как от прокажённого, держась за кисть. Он походил на щенка, в которого хозяин бросил тапок. «Шестерка», — с призреньем, подумал Кесарь.
***
Поход в правое крыло для каждого пациента, казался исповедью и, добравшись до дверей, человек прощался с жизнью. Кесарь же, тяжело вздохнул и постучал в дверь. Мрачный коридор был позади. Из каждого его угла воняло и стены, казалось, измазаны в чём-то и Кесарь даже не хотелось знать, в чём.
Из двери вынырнула курчавая голова, и жуткая улыбка, от уха до уха, появилась на этом лице.
— Здрасти, — он напоминал Чешира, обросшего воняющего, словно труп, кота.
— Я к Гнили, — сухо произнес тот.
— Ну, проходите — с, — прошипел юноша. — Скажите, что к господину-с пришли-с.
— Лимон, успокойся, пусть проходит и не трогай его, — крикнул кто-то из дальней комнаты.
— Что Вы, я даже не думал-с, — вкрадчиво, произнес Лимон, пристально смотря на Кесаря.— Будешь умершим скоро.
Промурчал кучерявый и отпрыгнул в тень.
— М-м, — шутливо протянул Кесарь, — заманчиво.
Пройдя в огромную комнату, блондин заприметил четыре юноши, сидящих в разных сторонах от входа.
— Гниль скоро придет, посиди пока, — на Кесаря смотрел довольно приятный на вид юноша, около девятнадцати лет отроду. Темные до нижних скул волосы, красиво обрамляли лицо. Кузьме не нравился его взгляд, ибо, создавалось впечатление, что глазами этот юноша выжигает в блондине дыру.
— Я пожалуй постою, — натянуто улыбнулся Кесарь, как бы высмеивая «добродушную» улыбку его визави. — Спасибо.
— Может, я помогу ему сесть, — из-за простыней, занавешивающих окно, в некоторых местах комнаты было очень темно и, как раз в том месте, где сидел обладатель этой фразы, царила темнота.
— Федот, оставь, — махнул темноволосый.
— Позволь узнать, с какого хрена, вашей принцессе захотелось видеть меня? — блондин улыбнулся, облокачиваясь на косяк двери.
— Я сейчас тебе доступно объясню! — рявкнул тот же Голос Тени.
— Да, Федот, твою-то мать, сядь! — осипшим голосом, крикнул обладатель пронзительного взгляда.
— С того, мой дорогой друг, что уж очень давно я тебя не видел, — голос, донесшийся из-за плеч Кузьмы, был ершистым и низким, казалось, продирал тело изнутри, кончиками невидимых холодных пальцев, касался души. Продирал холодом, безразличием подачи слов и фраз, вытекающих из губ его обладателя. Тень метнулась из-за спины блондина к окну.
— Да ты что?! — воскликнул Кесарь. — И как давно мы с тобой друзья, проклятье всего существующего?
— Ты, что забыл те прекрасные времена, когда…
— Когда ты ещё был человечным, — не дал Кесарь договорить оппоненту.
— Мы были хорошими друзьями, — словно не замечая слов, сказанных блондином, тень заложила руки за спину. — Знаешь, всегда любил облака и никогда — солнце. Облака вездесущи, они видели столько, сколько не видел никто. Они не знают боли и печали, хотя, порой, на землю из них снисходит дождь, и, многие люди принимают это за слезы. Я вот не согласен. А ты как думаешь?
— Гниль, мне не до разбора полетов, я пришел, потому, что ты попросил. Я думаю, у тебя есть несколько другие причины, чтобы звать меня, — вскинул бровь блондин, оглядываясь.
— А куда мы спешим, мой друг? Нам некуда спешить, у нас впереди целая вечность, не так ли? — из каждого слова, будто вытекал яд и обладатель его, являлся гадюкой, готовой вот-вот ужалить в уязвимое место.
— У меня составлен график развлечений, не успеваю претворять идеи в жизнь, — съязвил Кузьма, выпрямляя затекшую спину.
— Как забавно, — прыснул Гниль. — Вся соль в том, что Родион Павлович ищет тушку, а я не знаю, кого ему предложить, поможешь с выбором? — из тени, прямо перед Кесарем вынырнуло лицо. Приятное овальное, с глубокими вдумчивыми глазами и пухлым алым ртом, никогда бы не натолкнуло вас на мысль, что этот, казалось бы, привлекательный юноша задушил несколько людей в переулках ночного города. Правда с тех времен, лицо основательно исхудало и приобрело заостренные черты. Как удивительно различны лицо и душа, не находите?